Напряженная борьба двух противостоящих лагерей состояла из многих драматичных эпизодов, каждый из которых мог стать решающим в кровопролитной войне. Нехватка людских ресурсов, вооружений, продовольствия, лекарств, разгул преступности, упадок воинской дисциплины, неверные решения, принятые военным командованием и наличие множества других факторов, которые часто ставили белых и красных в исключительно тяжелое положение, делало их боевые успехи ненадежными. Понимание того, что от каждой из военных операций может зависеть исход Гражданской войны, заставляло ее участников готовиться к грядущим сражениям с особой тщательностью. Они старались извлечь уроки из недавних побед и поражений, обращать внимание на многие обстоятельства, которые могли оказаться роковыми для боевых действий.
Контрреволюционные войска, действовавшие на Восточном фронте, сумели хорошо подготовиться после осенних поражений 1918 года, и через полгода чехословацкие войска под командованием Гайды нанесли частям Красной Армии ощутимый удар, взяв 25 декабря 1918 г. Пермь. Вновь, как и летом 1918 года, возникла угроза прорыва белых армий в центральные районы России с востока. Это событие было названо в Москве «пермской катастрофой». 1 января 1919 г. решением ЦК и Совета Обороны была создана партийно-следственная комиссия в составе И. В. Сталина и Ф. Э. Дзержинского для выяснения причин сдачи Перми.
Постоянно перемещаясь между Вяткой и Глазовым, Сталин и Дзержинский пробыли на северном участке Восточного фронта почти месяц, прежде чем вернулись в Москву и представили отчет своей комиссии Ленину. Этот документ ярко свидетельствует о том, с каким вниманием руководители страны анализировали поражение на Урале и как они старались сделать выводы, которые помогли бы избежать подобных провалов впредь. В своем отчете члены комиссии подчеркивали тяжелое состояние частей Красной Армии в период их боев под Пермью («усталая и истрепанная, плохо довольствуемая 29-я дивизия», «скверно обутая 30-я дивизия», сражавшиеся «при 35-градусном морозе») и обращали внимание на невозможность этих слабых частей (17 тысяч штыков и сабель) прикрыть фронт, растянутый на 400 километров, и выдержать натиск «превосходных свежих сил противника».
Сталин и Дзержинский обратили внимание на то, что «присланные Главкомом части ненадежны, частью даже враждебны нам и нуждаются в серьезной фильтровке». В отчете комиссии было сказано: «Первое же знакомство с бригадой показало, что она не имеет ничего общего с Красной Армией (явно контрреволюционное настроение, озлобленность против Советской власти, наличность внутри бригады сплоченной группы кулацких элементов, угрозы «сдать Вятку» и прочее). Кроме того, бригада и в боевом отношении не подготовлена (не умеет стрелять, обоз у нее летний), командиры не знают своих полков, политическая работа мизерная». В своем письме от 5 января Сталин и Дзержинский требовали: «абсолютно необходимо срочно перекинуть из России в распоряжении командарма по крайней мере три совершенно надежных полка… Без такой меры Вятке угрожает участь Перми».
Объективные трудности Красной Армии усугубились, по мнению Сталина и Дзержинского, неумелыми действиями местных властей. Слова «расхлябанность», «небрежность», «отсутствие всякого порядка», «беспримерная растерянность», «бесхозяйственность», «нераспорядительность», «безответственность» постоянно использовались авторами отчета для характеристики деятельности советских и партийных властей. Сталин и Дзержинский прилагали подробные перечни имущества, которое оказалось брошенным при «беспорядочном бегстве» из Перми.
Из событий, случившихся в Перми, Сталин и Дзержинский делали выводы, выходившие за пределы этого участка Восточного фронта. Их рекомендации исходили из необходимости учитывать реалии Гражданской войны. Поскольку Гражданская война была следствием борьбы классов, то члены комиссии подчеркивали, что «необходимо… строго делить мобилизованных на имущих (ненадежные) и малоимущие (единственно пригодные для красноармейской службы)».
Исходя из того, что дезертирство стало настоящим бедствием противоборствующих армий, в отчете комиссии предлагалось создать дополнительные трудности для потенциальных дезертиров: «мобилизованных в одном месте отправлять для формирование в другое место, причем отправка на фронт должна происходить по правилу: «чем дальше от родной губернии, тем лучше (отказ от территориального принципа)».
Члены комиссии обращали внимание на неприменимость организационного построения армии, пригодного для позиционной войны. Они требовали «отказаться от формирования больших, громоздких единиц (дивизий), непригодных для условий гражданской войны, объявив предельной единицей бригаду. В то же время, отвергая «партизанщину» они подчеркивали: «Необходимо установить на фронтах… режим строгой централизации действий отдельных армий вокруг осуществления определенной, серьезно обдуманной стратегической директивы».
Одновременно Сталин и Дзержинский резко критиковали Главный штаб и окрвоеннкомитеты за их формальное отношение к нуждам солдат. Уроки «пермской катастрофы», которая разразилась неожиданно для центра, вызвали у Сталина и Дзержинского скептическое отношение к донесениям, которые направляло военное руководство в Москву. Они требовали, чтобы штабы армии имели «своих представителей – агентов, регулярно информирующих штарм (штаб армии. – Прим. авт.) и зорко следящих за точным исполнением приказов командарма. Только таким образом можно обеспечить связь штаба с армией, ликвидировать фактическую автономию дивизий и бригад и наладить централизацию армии».
Оба члена комиссии указывали на низкий уровень политической работы среди солдат и атаковали Всероссийское бюро комиссаров, которое, по их словам, снабжало «формирующиеся в тылу части мальчишками, а не комиссарами… совершенно неспособными к постановке сколько-нибудь удовлетворительной политической работы». Они писали, что «слово «комиссар» превратилось в ругательную кличку». Сталин и Дзержинский предлагали «обновить состав Всероссийского бюро комиссаров».
Критике подверглась и деятельность Реввоенсовета Республики. Сталин и Дзержинский утверждали, что одной из причин «пермской катастрофы» является политика Реввоенсовета, который расстраивал «своими так называемыми директивами и приказами дело управления фронтом и армиями». Не называя Троцкого по фамилии, они сурово изрекали: «Без соответствующих изменений в военном центре нет гарантий на успех на фронтах».
Рекомендации Сталина и Дзержинского предусматривали не только организационные меры и кадровые перемещения, но и перемены в социальной политике Советского правительства. Они отмечали, что «революционный декрет о чрезвычайном налоге… превратился в опаснейшее оружие в руках кулаков для сплочения деревни против Советской власти», стал «одной из главных причин, если не единственно главной причиной, контрреволюционизирования деревни».
Авторы отчета считали, что некоторые ошибки, допущенные в первый год существования Советской власти, являются следствием неопытности партийных работников. Они ставили вопрос о необходимости осмысления опыта советского строительства и создания с этой целью особого государственного «аппарата»: «Таким аппаратом должна быть упомянутая выше контрольно-ревизионная комиссия при Совете Обороны». По их предложению был создан Военно-революционный комитет Вятской губернии, в состав которого вошли представители местных властей. Сталин настаивал, что в руках комитета «должны быть сосредоточены все силы, все средства». Подобные же органы были созданы в уездах. Под руководством Сталина и Дзержинского за три-четыре недели была проведена «чистка и тщательная фильтровка бригады», прибывшей на Восточный фронт.
Подобные анализы военных действий Красной Армии, особенно в случае ее поражений, глубокие выводы, сделанные на основе таких анализов, позволяли исправить ошибки в руководстве вооруженными силами, чтобы предотвратить их повторение.
Еще до своей командировки в Вятку и Глазов с Дзержинским Сталин обрел опыт руководства фронтами Советской республики в ходе длительного пребывания на Царицынском фронте. Тогда белоказачьи армии Краснова шли на Царицын и имели целью соединиться с белогвардейскими войсками, двигавшимися к Москве с востока. Чтобы защитить Царицын, Сталину, судя по воспоминаниям С. М. Буденного, «пришлось провести коренную перестройку работы не только гражданских, но и военных учреждений». Хотя Сталин прибыл в Царицын прежде всего для обеспечения снабжения продовольствием центральных районов России, ему, по словам Буденного, пришлось «фактически возглавить оборону города». 24 июля в Царицыне была проведена мобилизация городского населения для строительства оборонных укреплений, были созданы рабочие отряды для охраны города и были приняты другие меры для укрепления дисциплины и наведения порядка. В своем письме Ленину в начале августа Сталин уже мог констатировать «полную ликвидацию отрядной неразберихи и своевременное удаление так называемых специалистов (больших сторонников отчасти казаков, отчасти англо-французов), давшие возможность расположить к себе воинские части и установить в них железную дисциплину».
Помимо общих дисциплинарных мер Сталин постарался укрепить административное звено в управлении армией и тылом. В беседе с сотрудником газеты «Известия» Сталин отметил «два отрадных явления: первое – выделение в тылу фронта администраторов из рабочих, умеющих не только агитировать за Советскую власть, но и строить государство на новых, коммунистических началах, и второе – появление нового командного состава из офицеров, вышедших из солдат и получивших практику в империалистической войне, которому всецело доверяют солдаты Красной Армии».
Сталин обратил особое внимание на продовольственное обеспечение армии. Он сообщал корреспонденту, что «благодаря системе базисных пунктов, выделенных самими боевыми участками, фронт не испытывает нужды в продовольствии. В настоящее время ежедневный паек красноармейца состоит из 2 фунтов хлеба, мяса, картофеля и капусты».