— Кто, Кип? — твердо спросил я. — Неужто Старк? Он что, колдун какой?
Кип уронил голову на руки и ничего не ответил. Я положил ладонь ему на плечо.
— Друг, — сказал я, — ты знаешь: если заговоришь — мы защитим тебя. Если ты не будешь говорить — вряд ли Старк обойдется с тобой шибко грубее, чем это могут сделать господа в этой комнате. А теперь выкладывай — что все это значит?
Он поднял полные отчаяния глаза.
— Вы должны позволить мне остаться здесь. — Он содрогнулся. — Охранять меня и дать мне денег, чтобы я мог уйти, когда неприятности закончатся.
— Так и поступим, — мигом согласился я. — Ты можешь оставаться прямо здесь, в этом домике, пока не будешь готов уехать в Новый Орлеан — или куда захочешь.
Он капитулировал: рухнул мне в ноги, и слова полились с его побелевших губ.
— Сол Старк — колдун! Он приехал сюда, потому что здесь — глушь, край черных. Он попытается убить всех белых в Ханаане…
Люди кругом зарычали. Так волки, учуяв опасность, переговариваются меж собой.
— Он хочет провозгласить себя королем Ханаана. Он послал меня шпионить за вами этим утром, посмотреть, что станет делать миста Кирби. Еще он послал людей на дорогу, зная, что миста Кирби вернется в Ханаан. Уже с неделю на Туларозе занимаются вуду. Ридли Джексон хотел обо всем рассказать капитану Сорли, но люди от Старка догнали и прикончили его. Это просто свело Старка с ума. Он-то не хотел убивать Ридли. Он хотел его бросить в болото вместе с Танком Биксби и остальными.
— О чем это ты толкуешь? — спросил я.
Далеко в лесу раздался странный, пронзительный крик, похожий на крик птицы, — но подобного птичьего крика в этих местах раньше не слышали. Кип вскрикнул, словно в ответ, и съежился. Он опустился на койку в настоящем параличе страха.
— Слышали? Условный сигнал! — рявкнул я. — Кто-нибудь — метнитесь на разведку!
Полдюжины человек поспешили последовать моему приказу, а я попытался снова разговорить Кипа. Но это было гиблое дело. Какой-то ужасный страх сковал его губы. Он лежал, дрожа, как раненое животное, и, казалось, не улавливал наших вопросов. Даже до хлыста дело не дошло — любой мог видеть, что Кип парализован таким ужасом, из какого болью не выведешь.
Вскоре группа разведчиков вернулась ни с чем. Они никого не приметили; на толстом ковре из сосновых иголок следов не обнаружилось. Мужчины выжидающе посмотрели на меня. От меня, сына полковника Бакнера, ожидали лидерства.
— Как нам быть, Кирби? — спросил Макбрайд. — Брекинрэдж и остальные только что вернулись. Они так и не нашли ниггера, которого ты обкорнал.
— Был еще третий, его я лишь ударил пистолетом, — сказал я. — Может, он вернулся и помог раненому. — До сих пор я не мог прийти в себя, вспоминая ту коричневую девушку. — Оставьте Кипа в покое. Может, через какое-то время он отойдет. И пусть все время кто-нибудь охраняет хижину. Негры болот могут попытаться прикончить его, как Ридли Джексона. Исав, вышли людей — пусть патрулируют дороги вокруг города. Кто-то из заговорщиков может прятаться в лесу неподалеку.
— Хорошо. Я думаю, ты захочешь зайти к себе домой и встретиться со своими.
— Да. И я хочу поменять эти игрушки на парочку стволов сорок четвертого калибра. Потом я отправлюсь на прогулку — поговорю с белыми арендаторами, чтобы те ехали в Гримсвилль. Но если и будет восстание, мы покамест не знаем, когда оно начнется.
— Ты не поедешь один! — запротестовал Макбрайд.
— Со мной все будет в порядке, — бесстрастно парировал я. — Дело может так ничем и не кончиться, но лучше подготовиться. Вот поэтому я и хочу отправиться к арендаторам. Не стоит кому-то ехать со мной. Если ниггеры рехнутся настолько, что попробуют атаковать город, то у вас на счету будет каждый человек. Но если вдруг я смогу встретиться с кем-то из болотных, то переговорю с ними — и тогда, надеюсь, никто не станет нападать на город.
— Ты не сможешь увидеть черных даже мельком, — заявил удрученно Макбрайд.
3. Тени Ханаана
Еще до полудня я выехал из деревни, направляясь на запад по старой дороге.
Густой лес сразу поглотил меня. Стены сосен встали слева и справа, изредка уступая место полям, обнесенным шаткими-валкими изгородями. Возле таких полей частенько стояли бревенчатые срубы домов арендаторов или фермеров, вокруг которых носились растрепанные детишки и тощие псы.
Теперь же и эти срубы опустели. Их обитатели, если были белыми, уже перебрались в Гримсвилль. Если черными — ушли в болота или спрятались в тайные схроны городских ниггеров, по выбору. Так или эдак, пустующие жилища рождали у меня самые зловещие ожидания.
Напряженная тишина царила в сосновых лесах. Я не торопился, порой сворачивая с главной дороги, чтобы предупредить обитателей какой-нибудь уединенной хижины, тихо примостившейся на очередном отвороте ручья, густо заросшем кустарником. Почти все эти дома стояли в стороне от дороги. Белые не селились так далеко на севере, потому что в той стороне находится ручьевина Тулароза — и непроходимые болота, вытянувшиеся к югу бухточками, как указующие персты. Мое предупреждение было кратким — не нужно было что-то объяснять или вступать в перебранку. Не слезая с седла, я кричал:
— Уходите в город! На ручьевине Тулароза — беда!..
Лица бледнели, люди бросали свою работу, что бы ни делали. Мужчины хватались за ружья и сгоняли мулов, чтобы запрячь их в фургоны. Женщины связывали в узлы самое необходимое и созывали детей. Пока я ехал, слышалось, как поселенцы трубили в бычьи рога, собирая тех, кто ушел вверх или вниз по ручьям, зовя людей с отдаленных полей. Я знал, что так они предупреждают каждого белого в Ханаане. Сельская местность у меня за спиной пустела. Тонкими, но непрерывными потоками стекались люди в Гримсвилль.
Солнце низко висело над верхушками сосен, когда я добрался до сруба Ричардсона — самого западного жилища белых в Ханаане. Позади этого сруба лежал Перешеек — треугольный островок суши между Туларозой и Блэк-Ривер, лесистый участок, где стояли исключительно негритянские хижины.
Миссис Ричардсон озабоченно позвала меня с крыльца своего жилища.
— Привет тебе, Кирби, — сказала она. — Рада видеть, что ты вернулся в Ханаан. Мы весь вечер только и слышим, как трубят в рога. Что это значит? Это ведь не…
— Вам с Джо лучше бы собрать ребятишек и до темноты перебраться в Гримсвилль, — ответил я. — Ничего пока не случилось, а может, и не случится, но лучше подыскать пока местечко побезопаснее. Почти все белые уже в пути, остальные ведут сборы.
— Поедем прямо сейчас! — воскликнула она и сорвала передник. — Боже! Кирби, думаешь, они могут добраться до нас раньше, чем мы попадем в город?
Я покачал головой:
— Если черные вообще нападут, то сделают это ночью. Мы на всякий случай принимаем меры безопасности. Может, все еще обойдется.
— Могу поспорить, что тут-то ты ошибаешься, — заметила она, торопливо собираясь. — Я слышала, как бьют в барабаны у хижины Сола Старка. Снова и снова бьют, уже неделю кряду. Они призывают к большому походу. Мой отец много раз рассказывал мне о таком. Ниггеры однажды содрали кожу с его брата живьем. Рога трубят вверх и вниз по ручью, а барабаны бьют еще громче… Ты поедешь с нами, Кирби?
— Нет. Я отправляюсь на разведку в дебри.
— Не заезжай слишком далеко — вдруг угодишь прямо в лапы Сола Старка и его слуг. Боже! Где этот копуша? Джо! Джо!..
Когда я поехал дальше по дорожке, ее пронзительные крики еще долго раздавались у меня за спиной. За фермой Ричардсона сосны уступили место дубам. Подлесок стал гуще. Порывистый ветерок принес запах гниющих растений. Я случайно заметил негритянскую хижину, прикрытую низкими ветвями. Близ нее стояла тишина и было как-то пустынно. Брошенный негритянский сруб означал одно: черные собирались в Гесеме, в нескольких милях к востоку от Туларозы. И это тоже что-то да значило.
Моей целью была хижина Сола Старка — после бессвязного рассказа Кипа я решил наведаться в нее. Без сомнения, Сол Старк являлся ключевой фигурой в этой паутине тайны, с ним-то и нужно было иметь дело. Пусть я рисковал жизнью — кому-то в этих краях придется сделать всю трудную работу, иначе никак.
Солнце светило сквозь нижние ветви кипарисов, когда я добрался до жилища Старка — низкого сруба среди сумрачных тропических джунглей. В нескольких шагах позади него начинались необитаемые болота, среди которых темный поток Туларозы вливался в воды Блэк-Ривер. В воздухе повис тяжелый, гнилостный запах. Деревья обросли серым мхом, а ядовитый плющ разросся буйными зарослями.
— Старк! Сол Старк! Ты где, шельма? — выкрикнул я.
Никто не ответил. Первобытная тишь застыла над крошечной полянкой. Я спешился, привязал коня и подступил к грубой, тяжелой двери. Возможно, в этом срубе был ключ к тайне Сола Старка. По меньшей мере, в ней могли обнаружиться орудия и принадлежности его вредоносного колдовского искусства.
Слабый ветерок неожиданно стих. Тишина стала такой напряженной, словно вот-вот должен был грянуть гром. Я замер, будто некий внутренний инстинкт предупредил меня о надвигающейся опасности. Точно так человек в темноте чувствует присутствие гремучей змеи или болотной пумы, спрятавшейся в кустах. Я вытащил пистолет, оглядел деревья и заросли, но не заметил ни тени, ни подозрительного движения засевших в засаде врагов. Но мои инстинкты были безошибочны. Опасность, которую я учуял, скрывалась не в лесу. Она таилась внутри хижины, выжидая. Пытаясь отогнать это чувство и неопределенные подозрения, я заставил себя идти вперед. И вновь я замер, ступив на крошечное крылечко и вытянув руку с намерением открыть дверь. Холодная дрожь прошла по телу — чувство, какое охватывает человека, вдруг увидевшего в бурю, меж вспышек молний, раскинувшего перепончатые крыла диавола или небесное огненное знамение. Впервые в жизни я понял, что боюсь. Черный ужас затаился в этом угрюмом срубе, спрятавшемся под кипарисами, обросшими мхом; он пробудил во мне примитивные инстинкты, унаследованные сквозь века от древних пращуров. Паника, увы, тоже давала о себе знать.