В современном пространстве все, что касается Пернатого Змея, нередко обретает вид быличек о встречах с ним. Их очень много, они однотипны. Все в основном сводятся к обстоятельствам встречи, величине Змея, страху, опасениям потеряться в пещере.
Но важна одна деталь: Змей никогда не предстает в виде оборотня-нагуаля. Коллективная память майя до сих пор продолжает, хоть и неосознанно, сохранять его роль Творца всего сущего, который устанавливает среди людей справедливость.
Такое отношение у майя прослеживается, например, и в мифе «Черный голод». Суть его достаточно проста. У людей наступил «черный голод» – это когда приходилось собирать зерна из экскрементов животных, чтобы хоть как-то прокормиться. В селении жила старая женщина, у которой было два сына. Сама она жила у младшего, а старший успел завести свою семью. Мать с младшим сыном голодали, а у жадного старшего были какие-то запасы. Поэтому женщина отправилась к нему в надежде попросить немного еды. Тем более что накануне старший застрелил такуацина, и его жена приготовила вкусное блюдо. Семейка как раз собиралась сесть за стол, когда на дороге появилась мать. Жена тут же собрала еду в горшок и спрятала его. Жадные супруги быстро выпроводили старую женщину, не дав ей ни крошки, а сами уселись трапезничать. Жена поставила на стол большой глиняный горшок, полный еды. Но из-под крышки вдруг показалась… голова змеи! Огромная змея состояла из всего, что было в горшке. Мясо, кости и бульон из тепескуинтле составили ее тело: мясо стало ее мясом, кости – ее костями, а бульон превратился в ее кровь. Более того, сам горшок оказался совсем пустым.
Змей-Удав соответствует зодиакальному созвездию (Дева), подводящему к осеннему солнцестоянию. Этот период приходится на сбор урожая, и потому высовывающийся персонаж держит знак йаш-кан – «новое зерно». Именно удав в большей степени, нежели гремучий змей, послужил появлению синкретичного образа «пернатого змея», который вытеснил крокодила. Мадридский кодекс, с. 66б.
Museo de América, Madrid. Fotografía: Joaquín Otero. CER.es (http://ceres.mcu.es), Ministerio de Cultura, España
Сын принялся безобразно ругать свою мать, называя ее ведьмой и злым духом, и собрался уже пойти искать ее, чтобы избить. Однако в этот момент все вещи пришли в движение и начали разрушать все, что было в доме. А запасы зерен, которые семейка хранила в сарае, вдруг превратились в саранчу, тучей поднявшуюся в небо. При этом лук натянул свою тетиву и стоял на страже, пока все добро жадин не залетело в пещеру под горой.
Сам текст содержит комментарий, что таковы «уроки предков», которые следует передавать всем. Сюжет достаточно распространенный, но у майя в качестве верховного судьи выступает тот самый мистический Змей, охраняющий пещеру предков.
У соседей майя сохранились мифы, объясняющие, почему нельзя поедать змей, – запрет этот существовал, по-видимому, еще в доколумбовы времена. Сюжет мифа под названием «Человек, который превратился в змею» забавен и прост. Жил когда-то пьяница и бездельник по имени Томас. Однажды старик-торговец подрядил его перенести вещи из одного селения в другое. Долго шли они, проголодались. Старик предложил Томасу рыбу, но на самом деле то было мясо змеи. Томас втихаря от старика припрятал кусок, а потом съел его, не поделившись. Прилег он отдохнуть и вдруг почувствовал, что ноги у него склеились и ему не подняться. Решив, что переел, несчастный дополз до пещеры и спрятался в ней. Тут вернулся старик и стал искать Томаса. Нашел он его по голосу в пещере и с изумлением обнаружил, что от человека у того осталась лишь голова, а тело его превратилось в змеиное. Старик, оценив беду, предложил позвать родных, чтобы хоть попрощаться с несчастным. Родители и все остальные незамедлительно явились, прихватив священника. Тот совершил обряд помазания, сказав, что Томас все-таки сын Господа. Потом на всякий случай дернул его за волосы – и с треском выдрал из его тела огромную змею, которая уползла в неизвестном направлении. Проблема была решена, пьяница, по всей видимости, после этого бросил пить. Древний миф, касающийся запрета поедания сакрального мяса змей, оказался «исправленным» уже в христианские времена, – но все равно магическим способом.
Отличительная черта всех мифов, где появляется Змей, – абсолютное табу на его убийство, даже если тот решит убить или съесть человека. Более того, это табу приводит к тому, что в современных общинах майя Змей становится причиной социального конфликта.
Известна история Гривастого Змея из Опичена. Если верить рассказам, гигантский змей спустился с горы, разломал ограду загона и повадился воровать свиней из хозяйства. Причем иногда он затаскивал свиней в озерцо, которое было источником для общины, и в результате вода в нем испортилась. Люди решили убить змея – но решение их ни к чему не привело, так как никто не рискнул это сделать. Община предъявила претензии владельцу хозяйства, но тот, естественно, не знал, как правильно поступить со змеем. Противостояние продолжилось. А змей так и пользовался своим тысячелетним табу.
Глава 6. Таинственные нагуали и прочие мелкие бесы
Одной из характерных черт мифологии майя можно назвать присутствие в них нагуалей – всякого вида оборотней. Даже те мифы, которые, казалось бы, вовсе не посвящены нагуализму, обязательно так или иначе их упоминают.
Нагуализм – особое религиозное верование, сродни шаманизму. Оно возникло в Новом Свете задолго до появления древних цивилизаций. Слово нагуали на языке науа (астекском) означает «преображение». В языке майя этому термину соответствует ваай, что можно перевести как «дух», а также «колдовство, предсказания, видения, вещий сон, колдун, галлюцинация, фантазия, колдовские превращения…». В словарях майя словом «нагуаль» обозначается магическая сила, «трансформирующая одну вещь в другую», особое колдовство, «чтобы превращаться в огненные шары, орлов и животных». Словом, нагуализм – это американская разновидность шаманизма, где идея оборотничества приобрела исключительно важное значение. Притом само понятие нагуализма достаточно неоднозначно.
Нагуаль – это и сам колдун-оборотень, и образ-сущность умершего предка-человека или прапредка-животного. Этим образом может овладеть на время колдун, чтобы достигать своих, как правило, зловредных целей при помощи потусторонних сил. Именно эти мистические силы позволяли колдунам-нагуалям преодолевать физические законы материи, пространства и времени, расширять информационное поле, манипулировать энергетическими потоками. Потому и задачи, которые решали нагуали, были весьма разнообразны и включали гипноз, целительство, ясновидение, предсказания, вредительство, помощь и прочие воздействия на окружающий мир.
Основным признаком оборотня-нагуаля всегда считались острый, всепроникающий взгляд и невероятная физическая сила. Взглядом он может лечить болезни, предсказывать будущее и даже поджигать целые деревни.
Вместе с тем существует не только нагуаль, но и тональ, воплощающий alter ego – «другое я» – каждого из людей. Тональ – это вполне реальное животное, в котором как бы обитает половинка души человека – от рождения до самой смерти, обрекая обоих на единую судьбу. И тонализм не имеет никакого отношения к колдовству, а считается частью естественного человеческого состояния. Тональ – это как бы двойник, «внешняя душа» индейца. Тем не менее то, что случается с животным-тоналем, становится знаком судьбы для его хозяина-индейца, это, с одной стороны, полезно, но с другой – может быть и опасно. Вот почему отношения с этим животным тщательно скрываются даже от родственников, чтобы никто ему не причинил зла. Но так было в древности, а сейчас индейцы сами часто путают нагуаля с тоналем. Тональ по своим качествам не отличался от хозяина-человека.
Так, например, современный гватемальский миф «Колдун из Читцахая» повествует о местном оборотне. Один геолог попал туда, где обитал колдун-нагуаль. Обернувшись енотом, тот следил за пришельцем и его проводником-индейцем. Проводника мучили кошмарные сновидения, которые на деле оказались таинственной реальностью, поскольку, проснувшись, он обнаружил на теле множество укусов енота. Геолог тем временем преследовал того странного енота и застрелил его. Однако утром в селении путешественников встретила неожиданная весть: погиб местный колдун, застреленный из пистолета того же калибра, что у геолога.
Нагуали по определению делились на плохих и хороших. «Хороший» – всегда целитель, скромный человек, ангел-хранитель. Он умен, внимателен, заботлив, необходим всем остальным. Никогда и никому не причиняет он вреда. Нагуалем могли называть мудреца, человека, достойного всяческого уважения и доверия, абсолютно честного и справедливого и, кроме того, наделенного сверхчеловеческими способностями.
Нагуалям приходилось соперничать с лекарями. Если у тех имелись специальные книги, то нагуали обращались преимущественно к заговорам и гаданию на камешках. Кроме того, они не только лечили, но и напускали болезни, что подтверждает еще раз надуманность деления колдунов на «белых» и «черных». Среди нагуалей были специальные заклинатели ветра, вызыватели дождя и просто оборотни.
На росписи в пещере Нах-Тунич карлик что-то бурно объясняет владыке, который пьет из половины полой тыковки, как об этом упоминается в мифе.
Фото из личной коллекции автора
Надо сказать, что в современном пространстве нагуалей-целителей уже выделяют в отдельную специальность – ах-мен. Они различают естественные и сверхъестественные причины заболевания. От первых избавляются с помощью трав и обычных приемов, а от вторых – «колдовством». Нагуаль никогда не делает свое ремесло средством обогащения – иначе его сверхъестественные способности теряют силу. Правда, хорошие нагуали в современных мифах почти не упоминаются.
Героем мифов обычно становится «плохой», опасный нагуаль – полная противоположность хорошему во всех проявлениях. Он очаровывает своим обаянием и затем причиняет зло. Нагуаль изобретает всевозможные ухищрения и прибегает к ним для того, чтобы соблазнить человека, обмануть, смутить, сделать одержимым.