Я поспешил к резчику и осмотрел рану. К моему удивлению, та была меньше дюйма в длину и почти не кровоточила.
– Это просто царапина, – сказал я.
– Неправда! – причитал резчик. – Я умру. Все начинает чернеть в моих глазах… – Он поднял неповрежденную руку ко лбу. По толпе прокатился сочувственный ропот.
Я закатил глаза. Похоже, этому парню нравилось играть на публику. Сопровождаемый парой гордесс, появился горд со змеиной головой.
– Я доктор Кобра, – сказал он. – Где пациент?
Кай-Ман слабо махнул рукой. Змееголовый доктор подошел ближе и, схватив раненую конечность, глазами-бусинками внимательно осмотрел рану.
– Это не серьезная травма, – заявил он, – но тебе потребуется иммунизация против инфекции. – Без предупреждения он обнажил клыки и впился ими в ладонь Кай-Мана.
– Ой! – крикнул резчик. – Ненавижу уколы!
– Да, да, да, – сказал Кобра, как будто слышал это раньше. – Но видишь? Рана уже заживает.
К моему изумлению, рана тут же начала затягиваться от края до края.
– Круто! – прокомментировал я.
– Ничего особенного, – скромно сказал Кобра. – Это вторая по частоте травма на стройке.
– Давайте уберем эту плиту с дороги, – распорядилась Бельтасар. – Ее можно завершить позже! Положим ее в рабочей зоне второй фазы. – Бригадирша перелетела через угол фундамента и зависла над идеально ровным полом из каменных плит, уложенных рядом.
– Давайте я вам помогу, – предложил Ааз. Он и продавец б/у ковров присоединились к орде скарабеев и гордов, которые взялись переместить исторический камень.
– Нет, нет, мы обойдемся и без тебя! – настаивала Бельтасар. – Горды и извращенцы все только портят!
– Ты не слишком-то важничай! – прорычал Ааз. – Это мой проект!
– Да будет он на твоей голове. – Бельтасар вернулась к месту расположения камня. – Продолжайте!
– Раз-два, взяли! – проревел Инхстеп, помощник Бельтасар.
Сотни скарабеев зарылись в землю и приподняли огромный блок. Ааз нагнулся и засунул кончики пальцев под край.
– Поднимаем! – воскликнул Инхстеп. Огромный камень приподнялся на пару футов. Мышцы Ааза под модной туникой надулись, словно шары. Да, по части физической силы мне было до него далеко. Даже с посторонней помощью я не смог бы сдвинуть эту плиту, не прибегая к магии. Медленно преодолев утрамбованный фундамент, бригада скарабеев переместилась назад в новую рабочую зону, где начала опускать каменный блок.
Внезапно послышался громкий гул. Земля у меня под ногами задрожала. Меня отбросило в сторону. Я удержался от падения, крепко схватившись за воздух горсткой магии.
– А-а-а! – донесся до моих ушей знакомый рев.
Я подлетел к Аазу.
– Что не так? – спросил я.
– Камень. Свалился. Мне на ногу! – задыхаясь, прошептал он. Я посмотрел вниз, и точно: пальцы Ааза частично застряли под гигантской каменной плитой. Торговец-девол, у которого вместо стоп были копыта, избежал этой трагедии, зато у него под плитой застряли пальцы рук. Он стоял на коленях, пытаясь вытащить их из-под нее. Сотни скарабеев лежали мордашками вниз, распластав все свои шесть конечностей. Жуки беспомощно сгибали и разгибали ножки, в тщетной попытке подняться.
– Какой ужас, – пробормотал я. – Тебе больно?
– Конечно, больно! – проревел Ааз. – Сделай что-нибудь!
– Нет проблем, – ответил я.
Поскольку я уже проделал это однажды с пирамидой по соседству, поднять один строительный блок мне не составило труда. Я уперся в невидимое скальное основание глубоко под песками. Еще мгновение, и камень поднялся. Ааз отшатнулся и сел на штабель плоских плит. Я переместил плиту и поставил ее в сторону.
– Это самая распространенная травма, – вздохнул доктор Кобра, вертя узкой головкой из стороны в сторону. – Немедленно отойдите! – приказал он, отталкивая зевак.
– Странно, – сказала Бельтасар, когда мы отошли, чтобы не мешать доктору. – Все эти люди – собственники.
Гурна рядом не было. По всей видимости, царский маг вернулся к Сузаль, чтобы доложить ей о нас.
Теперь мы в этом все вместе.
Раздавленная стопа заживала на несколько дней дольше, нежели порезанная ладонь, хотя в случае с извергом – ненамного дольше. Ааз не преминул воспользоваться заботой мисс Таурэ и не снимал с ноги гипс даже тогда, когда уже мог без боли ставить ногу на пол. Хотя его временная нетрудоспособность означала, что я был вынужден инспектировать ход строительства самостоятельно, я не возражал, что он какое-то время посидит без дела. Я чувствовал себя виноватым за его травму. После совещания, которое провели я, Гвидо и Нунцио, мне следовало следить за ним внимательнее. Если бы этот камень упал на моего партнера, он бы точно его убил.
– Вообще-то, мисс Таурэ должна встречать посетителей, а не выполнять роль твоей няньки, – сказал я, когда секретарша выскользнула из комнаты с пустым кувшином.
– Считай, что это бонус, – сказал Ааз и лениво потянулся. – К тому же я не намерен таскать задницу вверх и вниз по этим пандусам с гипсом на ноге. У меня до завтра никаких клиентов. Не подумай только, будто мне нечем заняться. Бумажная канитель не прекращается ни на миг. – Он бросил мне какой-то документ. – Вот. Подпиши.
Я взглянул на папирус. Тот был полностью написан глифами, за исключением подписи Ааза внизу. Справа от нее была проведена еще одна черта, а внизу виднелся символ. Мужская фигура с вращающейся вокруг головы пчелой означала «тощий пентюх с волосами цвета меда».
– Что это? – спросил я.
– Отчет о проделанной работе, – проворчал Ааз.
Я пожал плечами и взял тростниковую ручку. Как только я поставил подпись, Ааз забрал у меня пергамент и сунул его в Крокофила.
– Где еда? – потребовал он. – Эй, красотка, давай закуски! Я должен вернуть себе силы!
– Красотка? – Из-за дверного косяка показалось лицо. Но не серое, какое мы ожидали увидеть, а поросшее пурпурным мехом. – Извини, что ты сказал? Мне кажется, Ааз, что ты собираешься принимать гостей, это так?
– Корреш! – воскликнул я, подходя ближе, чтобы пожать ему руку. Тролль заключил меня в свои обычные объятия.
– Рад тебя видеть, Скив, но только тихо, прошу тебя, никаких слов на букву К. У стен, как говорится, есть уши. Здесь я Что-Э-То.
– Что-Э-То? – перепросил я.
– Так меня здесь зовут, – сказал Корреш.
– Я понял, но как тебя зовут? – спросил я.
– Так и зовут.
– Я думал, ты сказал «что это?».
– Нет, Что-Э-ТО.
– Я все еще пытаюсь понять, что это значит.
– Это очень просто.
– Тогда что это?
– Теперь ты знаешь, – сказал Корреш с улыбкой.
– Что?
– Погодите, погодите! – воскликнул Ааз, в умоляющем жесте вскидывая руки. – У нас нет времени играть в угадайку. Я объясню это мальчонке позже.
Я захлопнул мой открытый рот.
– Выкладывай все как есть! Как твое ничего? Давненько тебя не видел. Мы все гадали, когда ты к нам наконец заскочишь.
– О да. – Корреш немного смутился. – Отлучиться не так-то просто, учитывая, как обстоят дела при царском дворе. Вокруг сплошные сплетни, заговоры и интриги.
Ааз пристально посмотрел на него:
– И ты варишься в гуще всего этого?
– Стараюсь не попадаться, старина, очень стараюсь! Но это сложно. У стен, как говорится, есть уши, и порой простого жеста достаточно, чтобы некоторые наши соседи могли его прочесть. Они мастера вложить массу смысла в одно выражение.
– Я заметил, – признался я. – Некоторые их глифы длиной с книгу.
– Когда ваши письменные принадлежности – долото и камень, невольно научишься вкладывать в каждый штрих как можно больше, – сказал Корреш. – Это чудесная экономия времени, но она также сопряжена с немалыми трудностями, даже если вы ошибетесь хотя бы на один слог, как я, к своему прискорбию, недавно обнаружил.
– Не буду спрашивать, чем ты занимаешься, – сказал я. – То есть я имею в виду, меня это не касается. Но скажу честно, мне любопытно, как ты оказался при здешнем дворе.
– В кои-то веки, – буркнул Корреш, – моя эрудиция перевесила мои более очевидные качества.
– Вот как?
– Как тебя угораздило стать бюрократом в льняных одеждах? – не удержался от вопроса и Ааз.
Корреш откинулся на гостевой скамейке – та жалобно скрипнула под его весом – и снял с головы накидку.
– Боюсь, все началось как случайность. У предыдущего фараона, Гизера Девятого, был один мудрец, который на самом деле был моим однокашником по университету. Несколько лет назад, работая в университетской библиотеке, мы возродили нашу дружбу. Натен-Иджут был прекрасным парнем. У нас были общие интересы в области геологии и прав на добычу полезных ископаемых, но натолкнулись друг на друга мы в отделе древних текстов. Множество старинных свитков и керамических черепков, прекрасных источников слухов и информации.
Натен-Иджут заболел прежде, чем смог вернуться домой. Он должен был передать своему работодателю некую важную информацию. Я оставил его в больнице, а сам отправился в Эгиду в качестве его заместителя и оказался, так сказать, в роли заезжего пожарного. К моему удивлению, я также заметил проблему, которую мой старый друг ранее не замечал, проблему, связанную со снабжением продовольствием и санитарией, и за мои старания удостоился чести быть названным мудрым человеком, причем самим фараоном Гизером. Короче, с тех пор он, а затем и его дочь, когда он наконец скончался от старости, всякий раз обращались ко мне, когда им требовалась точка зрения постороннего человека.
– Что? – удивился я. – Какая еще точка зрения?
– Какая им требуется, – ответил Корреш. – Должен сказать, приятно иметь работу, в которой можно использовать собственную манеру речи. Односложные вербализации Большого Грызя неприятны для горла.
– Мне кажется, мальчонка хочет знать, какую точку зрения они ищут в настоящее время, – сказал Ааз.
– Ах, – ответил Корреш. – Простите меня. Что ж, вы видели ее часть несколько дней назад, когда встречались с ее высочайшим величеством. Фараон Сузаль уверена, что навлекла на себя гнев Древних. Вот уже несколько месяцев она страдает от тяжелых приступов пищевого отравления. Хотя дегустаторы пробуют всю ее еду без каких-либо последствий для себя, стоит ей съесть практически любое блюдо, как у нее возникает… негативная реакция.