– Она так сказала? – удивилась Чаша. – Она видит все с отменной точностью, но я бы и ложки кофейной гущи не дала за ее толкования увиденного.
– Прекрасная Чаша, тогда скажи, пожалуйста, что чувствовал Ааз, когда пил из тебя?
– Имя мне – Асти, о мое вежливое дитя, – ответила Чаша. – У меня много талантов. Я способна лечить отравления. Я исцеляю души. Я питаю… и, кстати, я могу сказать, что ты получаешь недостаточно витамина С. У тебя, весьма возможно, будет рахит, с твоими-то длинными ногами. Я создаю гармонию между партнерами, устраиваю свадьбы. Специализируюсь на мирных договорах. Кроме того, я гоню отличный самогон. Застаньте меня в хорошем настроении вечером, когда надо мной светит луна. Как ты потерял свои силы, Изверг?
– Из-за Прикольного Порошка.
– С Базара-на-Деве?
– Ага. – У меня не было ни малейшего желания углубляться в мои злоключения.
– Понятно, – понимающе сказала Асти. Я легко представил себе, как она кивает головой, если бы та у нее была. – Извините. Не в моем сценарии. Спросите у Фолианта или у Кольца. Это скорее по их части.
– Что ты сделала со мной? Мне показалось, что мои силы возвращаются!
– О, это было просто исцеление общего назначения, – сказала Асти. – В течение твоей жизни пятьдесят пять твоих костей были сломаны, по крайней мере один раз, включая все твои пальцы рук и ног. Ты перенес лихорадку Скарольцци, не могу сказать когда, но она испортила часть твоей кровеносной системы. Тебе повезло, что она больше не заразна. Ты потерял около тридцати процентов слуха, но это нормальный износ для человека твоего возраста. Твоя печень поражена некачественной выпивкой, которую ты заливал в себя в огромных количествах. Была еще около дюжины других, второстепенных болезней, которые я не стану называть. Ибо все они в прошлом. Теперь твой организм словно чистый лист, но я полагаю, ты вновь вернешься к своим вредным привычкам. Я могу лишь исцелять. Я не могу заставить тебя оставаться исцеленным.
– Обожаю свои вредные привычки, – угрюмо буркнул я и покосился на Танду. Та ухмылялась, слушая длинный перечень хворей, которые перечисляла Асти. Мне не понравилось, что Чаша упомянула лихорадку Скарольцци. Эту ерундовую хворь я подхватил на Зимводе от женщины, которая была очень дружелюбна, но не слишком откровенничала о своем прошлом… но я отвлекся.
– Их все любят, – вздохнула Асти. – Я никогда не отказываю в исцелении тем, кто в нем нуждается, но частенько сожалею о том, что на некоторых людей мои умения были потрачены напрасно.
– Итак, – резюмировал я, – я в добром здравии, но у меня все еще нет магии.
– Это мой диагноз. Можешь поблагодарить меня на досуге. – Рот Асти вновь превратился в полосу потускневшей гравюры. Я фыркнул и начал когтем ковыряться в замках цепей.
– То есть мы здесь в ловушке, – запричитала Калипса. – В ловушке, пока этот ужасный человек не вернется, чтобы начать мучить нас! До смерти! Ни еды, ни воды, никаких удобств! А еще паразиты! – Она забарабанила пальцами ног по насекомым, ползавшим вокруг нас, но забила лишь двух или трех из каждой сотни.
– Ну-ну, красотка, – укоризненно произнес я. – Этак тебе тараканов не передавить. Вот как надо! – Я резко опустил ногу на ближайшее скопление живности и раздавил их в лепешку. – Добавь в движение чуток души. – Я пнул ногой, метя в компанию крыс. Одна из них попыталась было отгрызть кусок моей левой ноги, и я отправил мерзавку в бочку с водой. Крыса всплыла, задыхаясь, и оглушенно сползла через край к дыре в основании стены.
– Но ведь мы узники! Заключенные! – воскликнула Калипса.
– Может быть… ненадолго, – задыхаясь, сказала Тананда. Я взглянул в ее сторону, и у меня от удивления отвисла челюсть. Вам кажется, что вы знаете кого-то как свои пять пальцев, как вдруг, даже спустя сотню лет, он или она преподносит вам сюрприз. Согнув за спиной одну ногу, она подтянула заостренный палец вверх между лопаток – чудеса эластичности, которые, как мне казалось, не по плечу даже самой гибкой троллине. Затем обоими большими пальцами оттянула мыс ботинка. Удерживая ногу одной рукой, она вытащила из-за голени ботинка длинную тонкую отвертку. После чего с видом триумфатора опустила ногу и ткнула в мою сторону металлическим стрежнем.
– Я не могу вытащить ее, если протяну руку вперед, – объяснила она. – Вот почему она остается незамеченной, когда меня обыскивают.
– Танда, – сказал я, улыбаясь, – ты гений!
– Вот почему мне платят золотыми монетами, – сказала она. – Дай мне секундочку. Эти старые замки жутко тугие.
Танда склонила голову над цепью на левом запястье. Я услышал звук отмычки, царапающей многолетний слой ржавчины, и, кто знает, что там еще способно склеить механизм замка размером с кулак. Я не спускал глаз с двери. На стоны, вопли и мольбы о милосердии стражники не реагировали. С куда большей вероятностью их внимание привлекут звуки, напоминающие попытку побега. Мой острый слух, еще более обостренный чарами Асти, напрягся, пытаясь уловить звук шагов в нашу сторону.
Пока мы с Калипсой восхищенно наблюдали за Танандой, наша спасительница открыла защелку первого замка. Толстый наручник распахнулся со скрипучим вздохом разочарованного мучителя. Она осторожно опустила цепь – та лишь тихонько звякнула о подол ее юбки – и начала возиться с другой цепью. Зажав между зубами кончик языка, она поковырялась в замке. Здесь отмычка цеплялась не так уверенно. Тананда наморщила лоб.
– Может, попробовать антикоррозийное заклинание? – спросил я. Когда наблюдаешь за работой спеца, невольно превращаешься в диванного эксперта.
Танда покачала головой.
– Замок заколдован, – сказала она. – А чтобы впитать достаточно энергии силовых линий, мне пришлось бы сбросить чары маскировки.
Я взглянул на дверь.
– Давай рискнем, – посоветовал я. – Не хочу, чтобы этот Хайбой вернулся и решил, что ему хочется пройти ускоренный курс обучения по программе применения пыток.
Соблазнительные формы жительницы Пента исчезли, а вместо них появилась знакомая фигура Тананды в ее рабочем прикиде.
– Аа-а-а! – Тананда встряхнула руку и подержала ее над непокорным замком. Тот задрожал, что в принципе не редкость, когда Танда оказывается рядом с вами.
– В чем проблема?
– Это старое заклинание, – ответила она. – Чародеев здесь не так уж и много, но этот – уф! Он назубок знал свои орудия пыток.
– Держу пари, он был душой вечеринок, – сказал я, пытаясь уловить ухом любое проявление интереса со стороны охранников. Мой острый слух уловил за дверью разговор о последней нанятой хозяином служанке и о том, кому повезет первым залезть к ней под юбки.
– Вот дерьмо! – прошептала Тананда.
Отмычка выскользнула из ее руки. Танда попыталась ее поймать, но острие отскочило от кончиков ее пальцев. Отмычка, звякнув, упала и, дребезжа, покатилась по полу. В тишине темницы это дребезжание было оглушительнее рева электрогитары. По ту сторону двери послышались шаги. Дверь распахнулась.
– Привет, ребята, нам просто стало одиноко, – сказал я. Они ахнули. Без маскировки наше трио являло собой зрелище не для слабонервных.
– Монстры! – воскликнул один из стражников.
– Убейте их! – проревел капитан стражи.
– Да ладно вам, братцы, – сказал я, разводя руки с дружелюбной ухмылкой на лице.
Стражники побледнели. Они нацелили на нас свои арбалеты и приготовились стрелять.
– Ла-ди-да! Ла-ди-ди! Ла-де-да, трам-пампам, трам-пампам! – начал напевать рядом с моим правым ухом тихий голос. Я в изумлении повернул голову. И как только Калипса могла петь в такой момент?
Кстати, она не просто пела. Не знаю, как она делала то, что делала, но ее длинное тощее тело раскачивалось, задавая завораживающий ритм. Она подняла руки и задвигала ими взад-вперед. Я обнаружил, что невольно сделал шаг ей навстречу. Ее длинная шея чарующе изгибалась из стороны в сторону. Я был в трансе и одновременно божественно счастлив, как муха, пойманная в банку с виноградным желе. Почему я раньше не замечал ее огромные и блестящие глаза? Между ее руками распушились веера пышных черно-белых перьев, то приоткрывая, то скрывая ее грациозные бока. Я буквально задыхался, мечтая снова увидеть ее обворожительную улыбку. Стражники застыли на месте, таращась на нее во все глаза. Они опустили арбалеты, как будто… арбалеты опустились сами. В мгновение ока они забыли, что мы демоны, опасные пленники их хозяина. Они видели перед собой одну лишь Калипсу.
Она подняла подбородок и кивнула в сторону упавшей отмычки. Я тотчас стряхнул с себя легкий транс, в который на время впал, но не так быстро, как Тананда, которая поманила пальцем стальной стрежень. Тот сам прыгнул ей в руку, по команде заклинания «иди сюда». Я бросил на нее быстрый взгляд. Стражники ни разу не посмотрели в ее сторону. Танда поковыряла язычки своего замка. Тот со скрежетом открылся, и она бросила его на пол. Она нагнулась и расстегнула цепи на ногах, а затем прыгнула, чтобы освободить меня. Стражники даже не думали ей мешать, не в силах оторвать глаз от Калипсы. Мне самому стоило немалых трудов не попасть снова под ее чары.
Плавно вихляя бедрами, Тананда приблизилась к Калипсе и легким волшебством направила по воздуху отмычку. Та поочередно вонзилась в отверстия замков на запястьях и лодыжках девушки. Еще миг, и цепи со стуком упали на пол. Махая руками, худенькая танцовщица завертелась на месте. Мы с Танандой быстро запихали все наши вещи в карманы и другие укрытия и забрали Чашу и завернутый в тряпку хрустальный шар.
– Талантливая девушка, – заявила Асти, критически наблюдая за танцем одним своим глазом-самоцветом поверх моего плеча.
– Замолчи, – прорычал я, запихивая кошелек обратно в карман. На мое счастье, у меня не было кредитки. В целях предотвращения мошенничества на современных кредитках, выпущенных гномами Зоорика, имелась фотография владельца. Будь у Хайбоя лишняя капля мозгов, он бы тотчас скумекал, что монеты – точно такая же улика, подтверждавшая, что и я, и мои товарищи – самозванцы.