БЭМС!
– Подожди, Банни! – позвал я.
Я остался один, пытаясь понять, что только что произошло. Мухлеж? Честная игра? Контракт по обеспечению плацдарма для мафии на Базаре давно истек, но я знал, что дон Брюс по-прежнему считал меня сильным союзником. Мне казалось, он оставил попытки свести меня с одной из его подруг. А там кто его знает. Ладно, спрошу у Банни. Жаль, что я не спросил ее сразу. А еще мне так и не подвернулась возможность сказать ей, что мои защитные чары в отеле были нарушены изнутри.
Хорошая политика наводит в городе чистоту.
К тому времени, когда на следующий день мы с Банни перенеслись в Типпикано, Ааз все еще не вернулся. Пока мы готовились, я не переставал его искать.
– Не переживай о нем, – настаивала Банни.
Она была права. Такой крепкий орешек, как Ааз, нигде не пропадет. По идее в данный момент меня должно волновать то, с чем нам придется иметь дело в Типпикано. Я хорошо выспался, а вот у Банни были темные круги под глазами.
– Что с тобой? – спросил я. – У тебя усталый вид.
– Слишком много родни и слишком много еды, – ответила Банни, но тотчас оживилась и поправила костюм. Сегодня она выбрала деловой бледно-голубой пиджак, хотя костюмная юбка и была соблазнительно короткой.
– Пойдем!
БЭМС!
Я перенес нас прямо в офис «Утренних сплетен». Типографский пресс, как всегда, работал на полную мощность. Кипы бумаги летали над головой, чтобы вовремя лечь на витрины угловых газетных киосков. Я взглянул на часы: без нескольких минут десять. Мы успели тютелька в тютельку. У Банни с собой был готовый пресс-релиз, который написал для нас Корреш.
Увидев нас, Экстра вскочила из-за стола и бросилась к нам с блокнотом в руке.
– Скив! Банни! Это правда, что благодаря вам кандидаты наконец согласились назначить окончательную дату выборов?
Мы с Банни переглянулись.
– Откуда тебе это известно? – спросил я.
Экстра просияла:
– Так это правда! Расскажите мне все! Кто согласился первым? Как вы определились с тем, что выборы состоятся через месяц? Это как-то связано с благоприятным расположением звезд? Какой у вас астрологический знак? Какое у вас впечатление от обоих кандидатов! У кого больше шансов на победу?
– Погоди, – сказал я. – Откуда тебе известно, будто существует некое соглашение?
Экстра наморщила нос:
– Не пытайся отрицать. Это известно всему городу!
– Кто тебе это сказал?
– Скив! Я не могу раскрывать свои источники. Это было бы неэтично. Лучше расскажи мне подробности! Мы опубликуем продолжение в завтрашней газете!
– Это как понимать, в завтрашней газете? – спросила Банни.
Я протянул руку и схватил пачку газет, летевшую над головой к двери. Аршинный заголовок гласил: «Маневры корпорации М.И.Ф.». И ниже, чуть помельче, подзаголовок: «Тайное совещание даст урожай через месяц!»
Я пробежал глазами статью. Банни читала через мое плечо. Там была приведена почти вся стенограмма нашей встречи. К счастью, фотографий не было. Картинки по обе стороны первой полосы явно были официальными портретами Эмо и Уилмера.
– Лично я не ожидала, что они сдержат свое обещание, – сказала Банни, пожимая плечами. – Думаю, это то, что записывали их помощники. – Она вернула газету Экстре. – Мы хотели, чтобы у вас был эксклюзив.
Молодая репортерша просмотрела газетный лист.
– Да, я уже это видела, – сказала она.
– Это как?
– Об этом написала каждая газетенка в городе! А теперь дайте мне что-нибудь пикантное. Что вы им такое пообещали, что они согласились? Пришлось ли Скиву долго уламывать их? Или предложить взятку? Сколько?
– Мы лишь показали им, что это в их собственных интересах, – ответила Банни.
– Это так и просится стать цитатой! – довольно воскликнула Экстра. – А теперь поспешим, а не то опоздаем!
– Куда? – спросил я.
– На конкурс «Поцелуй младенца». Он назначен на десять часов.
Мы последовали за Экстрой на городскую площадь, где уже собралась огромная толпа. Если бы не агитационные плакаты и полотнища, ярко и яростно кричащие буквально на каждом шагу, выкрашенная в белый цвет беседка в ее центре создавала атмосферу милого провинциального городка. На каждую доступную стену были наклеены десятки свежих плакатов. Лозунги «Вперед, с Эмо!» или «Кто как не Уилмер?» взывали с листовок, наклеенных через каждые несколько футов рядом с дорожками и тротуарами. Броские лозунги украшали также бока повозок и даже висели на шеях тащивших их животных. Фиолетовый и зеленый цвета так били в глаза, что я не сразу заметил, что весь мусор в городе исчез. Все заборы и фонарные столбы сияли свежей краской. Каждый видимый кусок металла был надраен до блеска, трава аккуратно подстрижена, а огромные клумбы пестрели цветами. Птицы-бабочки порхали, заливаясь звонкими трелями, словно их специально привезли для придания городу праздничной атмосферы. Я подозревал, что так оно и было. В воздухе витали запахи роз и попкорна.
– Когда все это произошло? – спросила Банни.
– Вчера вечером на закате, – сказала Экстра. – В город были доставлены орды рабочих. Подметали, убирали, закрашивали. Это надо было видеть!
– Мда, – сказал я. – Все началось примерно в то время, когда мы ушли. Что ж, молодцы. Результаты их трудов налицо.
На посетителей налетал рой значков, цеплявшихся к любому доступному дюйму. Мы отбились от них и сумели уйти, не обзаведясь ненужным нам украшением. При нашем приближении пачка брошюр, сама по себе парившая в воздухе, устремилась в нашу сторону. Три брошюры соскользнули на наши головы.
– Нет-нет, спасибо, – сказал я, вскидывая руку. Листовка попыталась скользнуть мне между пальцами. Я стряхнул ее. Она опустилась на несколько дюймов, затем отлетела к основной группе.
– Вот это нахрапистость, не так ли? – заметила Банни.
Брошюры и листовки были не единственной приманкой для избирателей. Симпатичные молодые типпы обоего пола, словно коробейники, повесив себе на шее подносы, предлагали игрушки, конфеты и напитки. Как только на городскую площадь входил новичок, на него набрасывалась толпа нетерпеливых сторонников Эмо или Уилмера. Редко кто из детей оставался без игрушки или воздушного шарика зеленого или фиолетового цвета.
А детей здесь, надо сказать, была целая орава. Помимо школы и парка развлечений я ни разу в жизни не видел такой кучи ребятни в одном месте: больших, маленьких, но особенно – младенцев. Орда матерей с младенцами на руках расположилась по периметру площади. Бодрые аниматоры в соломенных шляпах с фиолетовыми или зелеными лентами были заняты тем, что выстраивали их в шеренгу по четыре в каждом ряду. Десятки младенцев истошно вопили.
– Я слышала, что сюда свезли около пяти тысяч детей, – сообщила Экстра. – Неплохая явка! Интересно, будет вестись прямой счет или же будет иметь место двойное выбывание?
– А где кандидаты? – поинтересовалась Банни. Мы огляделись по сторонам. Я заметил Уилмера, Эмо и их пиарщиков. Все четверо суетливо двигались внутри беседки.
– Вот они, – сказал я, указывая поверх голов толпы.
– Перенеси нас туда, – велела Банни, насупив брови. – Мне нужно поговорить с ними.
Я обнял ее за талию и мысленно оттолкнулся от земли.
– Подождите меня! – крикнула Экстра и, подпрыгнув, схватила меня за лодыжку. С ее дополнительным весом мы быстро заскользили вниз. Я боялся уронить Банни. Я потряс ногой, но Экстра вцепилась в нее мертвой хваткой.
– Немедленно отпусти! – рявкнул я.
– Пресса имеет право наблюдать!
– Ты оторвешь мне ногу!
– Пусть идет с нами, – смилостивилась Банни. – Ты справишься, Скив. Я знаю, что ты сможешь!
Что ж, если она верит в меня, я не могу ее подвести. Я хмуро зачерпнул из силовых линий дополнительную горсть магии, поднатужился и поднял нас троих в воздух.
Некоторые работы требуют лишь пустословия.
Проплыв над толпой, мы наконец достигли барьера у ступенек беседки, за которым дежурила дюжина полицейских. Трое тотчас взмыли в воздух, чтобы перехватить нас. Одним из них был мой старый враг, сержант Боксти. Двое других развернули сеть. Сержант Боксти вальяжно устроился в воздухе, как будто сидел в удобном кресле, и обеими руками похлопал себя по животу.
– Ну-ну, кого я вижу! Мистер Скив, не так ли? И куда вы собрались, если не секрет?
– Нам нужно пройти. Мы наблюдатели на этих выборах.
– Так я вам и поверил. Предъявите документы!
– У меня нет никаких документов. К тому же вы уже знаете, кто я!
– Все в порядке, Нерт! – крикнул ему Орлоу. – Они официальные представители!
– Как скажешь, Орлоу, – буркнул сержант Боксти. Было видно, что он разочарован. Он и его люди улетели, чтобы шугануть парочку подростков, которые подначивали друг друга перепрыгнуть через баррикаду. Я нашел участок пола, который в тот момент не был занят, и пошел на посадку.
– Добро пожаловать, мисс Банни! – сказал Орлоу, подходя, чтобы пожать нам руки. Из толпы рабочих, развешивающих цветные полотнища, выплыла Карнелия, чтобы сразу после него поздороваться с нами. Грызуны на ее мантии радостно заверещали.
– Как вам украшения? – спросила она, махнув рукой куда-то за спину. – Согласитесь, это впечатляет.
Огромные портреты Эмо и Уилмера изображали кандидатов добрым и мудрым соответственно. Перила беседки украшали ленты серпантина и цветные полотнища фирменных цветов кандидатов. Крошечные феи-пикси стреляли из установленных на крыше игрушечных бронзовых пушек зелеными и пурпурными блестками. Залпы ярких искр сыпались на толпу. Одно такое облако подплыло к моему лицу, и я закашлялся. Повсюду сновали жуки-фотографы, собирая в свои многослойные крылья картинки происходящего.
– Что это? – спросила Банни. – Сегодня утром у нас было запланировано солидное заявление для прессы, а сегодняшним вечером – первые дебаты!