– Не надо! – возразила Банни. – Мы справимся сами.
– Ну… – на миг задумался я. – По крайней мере, можно я верну Глипа? Если начнется рукоприкладство, я должен знать, что ты надежно защищена. Газетные маги сильнее меня, но я сомневаюсь, что они способны дать отпор дракону. Кроме того, он лучше разбирается в людях, чем я.
Банни коснулась моей щеки.
– Неправда.
Я говорю вам голую правду.
Я знал: моей эффективности мешали слухи в газетах. Когда мы вышли на площадь на второй террасе над главной улицей, чтобы понаблюдать, как кандидаты будут произносить речи по случаю Дня родителей, репортеры и зрители в равной степени, вместо того чтобы слушать ораторов на платформе, оглядывались на нас.
– …И я говорю, что каждый, у кого был родитель или кто сам был родителем, должен ценить вклад, который они внесли в общество! – прогремел Уилмер. Он воздел палец вверх и принял напыщенную позу.
Никаких рукоплесканий, никаких одобрительных выкриков.
– Повторю, вы должны ценить вклад родителей! – выкрикнул Уилмер. Эхоиды поймали его голос и разослали по кругу. Поняв, что оратор обращается к ней, публика повернулась и ответила хилыми рукоплесканиями. – Спасибо. Как родитель и дед я благодарен своим коллегам-родителям. Я хочу, чтобы все вы, прекрасные дети, помнили, чем вы обязаны своим родителям. Где бы вы были без них?
– Нигде! – пробормотал я себе под нос и лишь потом осознал, что меня окружают репортеры. Глип держал их на расстоянии, но они все еще были довольно близко, чтобы услышать, что я сказал. Все разом застрочили в своих блокнотах. Мои щеки вспыхнули. Я не хотел привлекать к себе внимания.
Следующим был Эмо. Он нежно обнял статуи матери и отца, баюкающих младенца. Где-то заиграла мелодия, и Эмо запел:
– P – родоначальники людей. О – обожание в их глазах. Д – долг, которому они учат нас. И – искренность их чувств. Т – тепло их сердец. Е – если нам плохо, они рядом с нами. Л – любовь, которую они дарят нам. И… все вместе это дает «Родители»! Я люблю своих родителей. И вы должны любить своих!
Репортеры повернули головы, в надежде что я прокомментирую это выступление. Я же хранил стойкое молчание. Это не помогло. Они все равно что-то записали.
– Ну и? – сказала Карнелия, спускаясь к нам, когда речи были закончены.
– По-моему, Уилмер был на высоте, – сказал я. – И Эмо тоже, – добавил я для Орлоу. – Не речь, а просто песня!
– Как будто кто-то это заметил, – кисло отозвался Орлоу. – Он произнес свою самую блестящую речь, и никто не обратил внимания, а все из-за тебя.
– Извините, – сказал я. – Я не хотел.
– Без обид, – сказала Карнелия, – но я начинаю задаваться вопросом, не отнимаете ли вы, ребята, от процесса больше, чем привносите в него.
– Эта история была фальшивкой, – сказал я. – Мы сказали вам, что газеты сейчас придумывают самые разные истории. Они хотят, чтобы ни один из ваших кандидатов не был избран.
– Они все придумали? – спросил Орлоу. – Выходит, это все ложь? Вы никогда не встречались с этой женщиной в захудалом гостиничном номере?
Я ненавидел ложь.
– Нет, я с ней встречался…
– Так это, значит, правда!
– У меня состоялась с ней встреча, но ничего такого не было! У меня есть трое свидетелей!
– Это не имеет значения, – заявила Карнелия. – Общественное мнение превыше всего! Вы своим поведением ставите в неловкое положение кандидатов!
– Неправда, – возразила Банни, выходя вперед. – В будущем вы можете иметь дело только со мной. Скив будет по-прежнему помогать мне, но только за кулисами.
Орлоу и Карнелия переглянулись.
– Ну, хорошо, – согласился Орлоу. – Мы пока сохраним договор с вами, но больше никаких сюрпризов!
– Никаких, – пообещала Банни.
Мы вернулись в офис, чувствуя себя детьми, которых отругали родители. Пока мы шли, Глип крутился вокруг нас, негромко рыча на всех, кто приближался слишком близко. Увидев дракона, матери с детьми спешили перейти на противоположную сторону улицы. Они боялись Глипа, но в тот момент я, вероятно, был для них еще опаснее. Я был зол и чувствовал себя дураком.
– Кто бы мог подумать, что какие-то политики станут указывать, как нам себя вести? – выпалил я, как только наша дверь за нами закрылась.
– Дома я этого просто не потерпела бы, – сказала Банни.
– Ни один из наших партнеров никогда не станет дразнить тебя по этому поводу, – сказал я. – Даже Ааз. Он на нашей стороне.
– Я не имею в виду Деву, – сказала Банни. Кто-то начал колотить в дверь. – Мне все равно, кто это, скажи им, чтобы они уходили. Мне нужно пять минут, чтобы взять себя в руки.
Я нацепил на себя личину типпа в белом пиджаке и высунулся за дверь. Это была Экстра.
– Мне очень жаль, но офис сейчас закрыт.
– Скив, мне нужно с тобой поговорить!
Я нахмурился.
– Откуда ты знаешь, что это я? – спросил я.
– Ты можешь выглядеть как типп, но пахнешь по-прежнему, – сказала она. – Чем-то вроде смеси кофе и пыли.
В нашем офисе на Деве и впрямь преобладали эти два аромата, так что я был вынужден отдать ей должное.
– Извини, но тебе все равно нельзя сюда.
– Глип!
Мой дракон вылетел из-под моих ног, обвил хвостом Экстру и загнал ее внутрь. Я попытался было возразить, но он повернул длинную шею и облизал меня слюнявым языком. Я растянулся на полу, а этот поганец ударом хвоста закрыл дверь.
– Он знает, что я хочу помочь вам, даже если тебе это непонятно, – сказала Экстра.
– Это как? – спросил я.
– Я хочу знать правду, – заявила она. – Я знаю, ты не из тех, кто связывается со случайными женщинами. С тех пор как вы здесь, вы оба были образцом честности и порядочности. Такие приятные перемены в нашем маленьком мирке! И теперь мне понятно, почему вы держите журналистов на расстоянии. Что-то явно происходит.
– Тогда тебе должно быть понятно, почему мы вынуждены просить тебя уйти.
– Глип! – предостерегающе воскликнул мой дракон.
Экстра обняла его за шею и обратилась к нам:
– Нет, я искренне хочу помочь! Люди, которым я доверяла, водили меня за нос. Я знаю, что могу верить вашим словам. Я хочу докопаться до сути.
Глип был с нами, чтобы нас защищать. Он позволил Экстре приблизиться к нам, из чего я сделал вывод: моему дракону известно что-то, чего не знаю я. И я был вынужден уступить.
– Ну, хорошо. Можешь остаться. На несколько минут. – Я вытащил стул и помог Экстре сесть. Она улыбнулась мне и достала блокнот.
– Спасибо. Я работаю над специальным репортажем. И должна провести кое-какое расследование. Надеюсь, вы согласны сотрудничать со мной. Это действительно важно. Обещаю, что дело не в выборах.
Мы с Банни переглянулись – мол, что поделаешь? Раз уж она просит…
– Думаю, да, – сказал я.
– Я ценю это, – сказала Экстра и повернулась к Банни: – Это разоблачение касается тебя.
– Меня? – удивилась Банни. – А что обо мне разоблачать?
– Видишь ли, это сложно объяснить, – начала Экстра, явно смутившись.
– Попытайся.
– Дело в том, что я получила информацию из анонимного источника…
– Естественно, – сказал я.
– …который утверждает, что у него есть доказательства того, что единственная причина, благодаря которой ты склонила кандидатов к сотрудничеству, – это твои женские прелести. – К тому моменту, как Экстра закончила фразу, она почти закрыла лицо руками.
– Что? – ошарашенно спросила Банни. – Нет, я, конечно, горжусь своими женскими прелестями, но уверяю тебя, я никогда не пускала их в ход и не сделаю ничего подобного по отношению к мужчинам-типпам и уж тем более к обоим нашим клиентам. Это надо же, заявить такую чушь!
Экстра смущенно покосилась на меня.
– У моего источника имелись некоторые подробные свидетельства того, как ты завлекала джентльменов… – Экстра подалась вперед и прошептала Банни на ухо: – И абсолютно загипнотизировала их… а затем ты взяла…
И без того широко открытые глаза и рот Банни с каждым ее словом раскрывались все шире и шире. Я ожидал, что она взорвется от ярости и выбросит Экстру из комнаты. Вместо этого она расхохоталась. Мы с Экстрой наблюдали за ней с растущим недоумением. Банни вытерла глаза.
Она взяла репортершу за руку.
– Пойдем, – сказала она и потащила ее в ванную. Я увязался за ними. Банни погрозила мне пальцем: – Тебе сюда нельзя, Скив. Только дамы.
Дверь за ними плотно закрылась.
– Я не уверен, что вам нужно… – Голос Экстры глухим эхом разнесся по выложенной плиткой комнате.
– Да ладно, мы здесь просто девочки, – возразила Банни. – Я покажу тебе свои, если ты покажешь мне свои. Впрочем, ладно, тебе не обязательно. Смотри.
Я услышал шелест падающей на пол ткани.
Экстра ахнула.
Меня мучило любопытство. Я сделал шаг к двери. Глип юркнул передо мной и приподнял свою длинную шею, чтобы мы оказались лицом к лицу. Мой дракон пристально посмотрел на меня.
– Глип!
– Я просто хочу убедиться, что с ними все в порядке, – сказал я.
– Глип! – воскликнул он с укоризной.
– Ну, хорошо, – вздохнул я и посмотрел на дверь. Как досадно, что сквозь нее ничего не видно!
Голос Экстры был полон изумления.
– Ты хочешь сказать, что никаких?..
– Нет, – ответила Банни.
– А как насчет шипов на?..
– Нет, – ответила Банни.
– А ряд дополнительных?..
– Тоже нет.
– Ух ты! – восхищенно ахнула Экстра. – И вы все это делаете без…
– Я никогда не нуждалась ни в чем подобном.
Когда Банни и Экстра вернулись, я тотчас насторожился. Похоже, приватный показ ничуть не смутил мою начальницу. Банни была само спокойствие и уверенность. Экстра же что-то бешено строчила в блокноте. Вот она точно была очень взволнована.
– Это будет отличная статья! – воскликнула она. – Разоблачение на разоблачении, призванные разоблачить ваше разоблачение! Спасибо!