– Извращенцы, они такие! – крикнул Эмо. – Если бы в конкурсе участвовали только типпы, у меня бы не было подобных опасений.
– Совершенно верно! – поддакнул Уилмер. Оба выразительно кивнули.
– Хорошо, – сказала Банни с глубоким вздохом. – Заранее извиняюсь, но в таком случае я объявлю конкурс не состоявшимся. Одним событием больше, одним меньше – вряд ли это будет иметь значение в день голосования.
– Спасибо, мисс Банни, – сказал Уилмер, склоняясь над ее рукой. – Вы воплощение понимания и доброты.
Эмо взял ее за руку и выразительно посмотрел ей в глаза:
– До вечера, дорогая леди.
– Да, – сказала Банни, выдергивая пальцы из его хватки и проверяя их наличие. В конце концов, они только что побывали в руках у двух политиков. – Когда мы проведем его заново.
Трудно найти хорошую жену.
Отель «Типпмор» был выбран в качестве площадки для мероприятия «Знакомство с семьей кандидата». С помощью Банни я выбрал в самом эксклюзивном бутике Базара, клиентами которого были пентюхи и бесхвостые демоны, элегантный и в меру строгий прикид. Я вышел из лавки в темно-синей шелковой рубашке, хорошо сочетавшейся, по словам Банни, с моими волосами и глазами, в дымчато-сером замшевом жилете, брюках с черным ремнем и в блестящих черных кожаных башмаках. На Банни было сливового цвета платье с низким декольте и практически голой спиной. Не будь у него еще и длинной юбки, я бы не смог сосредоточиться ни на чем другом, кроме этого чудного видения. Я купил ей пару длинных золотых сережек с камнями бронзового цвета, которые, как я знал, ей нравились. В конце концов, что за удовольствие иметь деньги, если не можешь покупать подарки для своих друзей?
Мы пришли не одни. Гвидо был в черном костюме с черной рубашкой и белым галстуком, что делало его похожим на черную стену с белой полосой на ней. На Глипе был новый ошейник. Кстати, я взял с моего дракона обещание, что он не слопает его до окончания мероприятия. Мне нужно было что-то такое, за что я мог бы схватиться, если этот поганец вдруг решит преследовать кого-то, за кем гнаться не нужно.
Зал был до отказа забит репортерами и жуками-фотографами. Плюс несколько сот представителей общественности, которые бродили поблизости и тихо болтали друг с другом. Мой взгляд выхватил из толпы Экстру. Она с надеждой помахала мне рукой. Я помахал в ответ, затем указал на середину зала, как будто там меня ожидало что-то важное. Она погрустнела, но кивнула, смирившись. Представители Синдиката вели себя необычайно тихо. Мы в течение нескольких дней делали наши объявления с помощью Сид-Той-Самой и команды моих помощников – и нам пока никто не мешал. Назовите меня параноиком, но я подозревал, что газетчики готовили ответный удар. Я не горел желанием вновь оказаться в темном подземелье и одновременно хотел, чтобы газеты освещали выборы так, как им положено. Это мероприятие могло бы породить несколько замечательных статей!
Все три кандидата установили в трех углах огромного бального зала столы с закусками. Четвертый угол занимал оркестр из восьми человек в строгих черных сюртуках или платьях, пиликавший нечто медленное и классическое.
– Миссис Уивил-Скаттил, вы просто великолепны, – сказал я, склоняясь над ее рукой. Жена Уилмера была в бледно-голубом платье. Если уж Банни восхищенно посмотрела на нее, значит, так оно и было. Банни прививала мне вкус к одежде, но я и за сто лет не научусь разбираться в моде так тонко, как она.
– Вы слишком добры, мистер Скив, – сказала она. – Это платье купил мне Уилмер. Эта булавка, – она указала на завязанную причудливым узлом нитку жемчуга размером с виноградную гроздь на ее плече, – тоже его подарок, на нашу двадцать пятую годовщину.
– Очень мило, – сказал я.
– Надеюсь, вы извините меня, – сказала миссис Уивил-Скаттил с высокомерным кивком. – Я должна кое-что сделать.
В зале присутствовала вся их семья. Помимо замужней дочери и красивого юноши, который был изображен на портретах жуков-фотографов, присутствовал также крупный юноша со слишком длинным коричневым мехом и в мешковатом костюме. Не иначе как Прагер. Он держался позади, играя с хрустальным диском, который выглядел как внутренняя часть «Идеальной Личной Помощницы» Банни. Из диска вырывались лучи яркого цвета, к явному раздражению его матери. Она коршуном налетела на отпрыска и конфисковала игрушку. Недовольный парень сунул руки в карманы пиджака и принялся пинать ковер.
Семья Эмо, вспомогательная дочь и все остальные персонажи прибыли с помпой, более присущей выходу актеров на сцену. Эмо пропустил жену в зал и демонстративно обнял каждого из детей. Те вывалились из его объятий и направились к столу с зеленой скатертью. Мы с Банни вышли им навстречу.
– Мисс Банни, вы очаровательны, – сказал Эмо. – Вы помните мою жену?
Миссис Уивил пошевелила нам пальцами. Банни ответила на этот жест, и они обе хихикнули.
– Мне так нравится ваше платье! – воскликнула миссис Уивил.
– А мне ваше, – отозвалась Банни. Вместо скромного неброского наряда, в котором она была во время портретного мероприятия, на супруге Эмо было сейчас нечто шелковистое и облегающее, темно-красного цвета. – Где вы его нашли?
И они заговорили о моде.
– Не хотите выпить? – спросил Эмо, указывая на стол «Партии Дружбы».
– Пока воздержусь, – сказал я. Мне не хотелось показаться предвзятым, принимая угощение у одного кандидата, игнорируя двух других. После судейства мы с Банни планировали тихо поужинать в ресторане отеля.
Эмо отлично меня понял.
– Что ж, пойду поприветствую своих гостей, – сказал он и, взяв жену, пошел пожать руки своим сторонникам. Банни снова повернулась ко мне.
– Она очень даже милая, – сказала она. – После выборов мы договорились поменяться платьями.
– Конечно, – ответил я. Это было проявлением какой-то странной женской дружбы, которую мне, вероятно, никогда не понять. Я не мог представить, что меняюсь одеждой с одним из моих приятелей-мужчин. – Интересно, а где Ааз?
– Чего не знаю, того знаю, – ответила Банни. – Вряд ли у него есть семья, которую нужно привести на это мероприятие.
– Я знаю, что он был женат, по крайней мере однажды, – сказал я. – Как-то раз он даже упомянул внуков.
– Ааз? Неужели?
Бэмс!
Хотя хлопок донесся из фойе за пределами бального зала, я безошибочно узнал чары И-Скакуна, вытесняющие воздух. Я вышел встретить Ааза.
Он был не один. Если честно, у меня отвисла челюсть. В его руку вцепилась стройная извергиня, как минимум дюймов на восемь выше него. По изврским меркам это была сногсшибательная красотка. Мне было трудно судить о возрасте извергов, однако я предположил, что она на несколько десятков лет моложе его, хотя далеко и не девочка-подросток. На ней было короткое платье в облипку, на фоне которого наряды жен двух других кандидатов смотрелись жалкими кухонными тряпками. Тонкая ткань при каждом движении мерцала и переливалась. Другой рукой Ааз крепко сжимал воротники двух маленьких извергов. Будь они пентюхами, я бы предположил, что им от шести до девяти лет. Третий мальчонка, гораздо меньше ростом, сидел на полу, угрюмо посасывая большой палец. В руке у него была стальная погремушка, которой он колотил по паркету. Четвертая, девочка на вид лет одиннадцати, стояла на цыпочках и то и дело вертелась взад-вперед, находясь под очарованием некого внутреннего ритма.
– Привет, Скив, – сказал Ааз, помахав нам рукой. – Подходите и познакомьтесь с моей бандой.
Я испугался, что мои глаза выпрыгнут из орбит и разбегутся в разные стороны.
– Я… ты мне никогда не говорил… э-э-э… рад познакомиться, миссис Ааз.
– Родна, – сказала извергиня, вежливо пожимая мне руку. – Ааз так много мне о тебе рассказывал!
– Зато он ничего не рассказывал мне о вас, – сказал я и тотчас получил удар острым носом туфли по щиколотке. – Э-э-э… а это Банни.
Родна протянула Банни руку с идеально ухоженными трехдюймовыми ногтями.
– Рада познакомиться с вами.
– Я тоже очень рада, – сказала Банни. – Пожалуйста, входите. Мероприятие вот-вот начнется.
– Дети! – сказала Родна, хлопая в ладоши. – Двигаемся! Вон туда. Живо!
Четверо детей посмотрели на нее и послушно выстроились в очередь. Я был впечатлен, но не удивился. Учитывая, что изверги от рождения обладают магическими способностями, а также недюжинным интеллектом и огромной физической силой, ни один родитель, наделенный чувством самосохранения, не позволил бы им шляться где попало. Дети выстроились в ряд позади Родны и покорно последовали за ней в бальный зал.
Я не знал, что сказать. Насколько я помню, Ааз редко упоминал о своих семейных связях. Я знал, что у него есть племянник, который однажды заглянул к нам и доставил массу неприятностей[16]. Пуки была его кузиной. Помимо этого я очень мало знал о его семье. Просто не было причин спрашивать. Ааз не приветствовал личных вопросов. Впрочем, нужно отдать ему должное: сам он тоже редко их задавал. Наши отношения всегда пребывали в рамках настоящего времени. Но, если только он не бросил Родну растить четверых детей в одиночку, – даже если она и выглядела вполне способной на этот подвиг, – за время нашего знакомства он должен был время от времени наведываться на Извр, чтобы их навестить. О чем я и понятия не имел.
– Ааз, и давно ты с Родной? – спросил я, пытаясь сделать это как можно более естественно.
– Довольно давно, – сказал Ааз, хитро подмигнув. – Она прекрасна, не так ли?
– Э-э-э… да. В смысле, я никогда не видел изверга красивей ее. – Я сглотнул, пытаясь поделикатнее сформулировать следующий вопрос. Этот нахал не собирался мне помогать. – Ты… я имел в виду… когда?..
– Мне нужно выпить. Надеюсь, Шоми принесла достаточно выпивки. А вот и она!
Ааз отвел свою семью к столу «Партии Чумы», где его ждала Шоми.
– Что вы думаете? – спросил он ее.