их недостатков, по ее бессмертному мнению.
– Горячо, – сказала Келса, когда мы подошли к перекрестку.
– Куда теперь? – спросил я.
– Думаю, налево. Жаль, что мы ищем Фолиант, а не путешествуем с ним, потому что в его указателе есть все адреса мира. Абсолютно любой адрес и сведения типа «кто есть кто»! Конечно, мы не знаем имени человека, у которого он гостит… это такая путаница. Его голова просто забита именами, я даже не могу выбрать его собственное!
Я отключил ее треп и повернул налево.
– Все еще горячо?
– Да! Горячо.
Я зашагал по узкой тропе следом за Танандой. Это был просто след, который, как мне показалось, оставили местные жвачные животные. Мои ноги то и дело скользили. Грязь была утрамбована до состояния резиноподобной поверхности с достаточным количеством росы на ней, чтобы сделать ее неимоверно скользкой. Я был вынужден смотреть себе под ноги, чтобы не споткнуться об оголенные корни.
– …Горячо… горячо… горячо… холодно!
– Холодно? Я думала, ты сказала, жарко! – удивилась Тананда.
– Будет холодно, если ты пройдешь через этот куст прямо впереди, – сказала Келса, моргая, и превратилась в очень даже хорошенькую троллину в дорогих бриллиантовых очках. – Мост вон там.
– Кстати, я знаю песню про мост! – вызвался Буирни. – Это трагическая панихида. Тебе это понравится. Она наверняка ускорит наш поход.
Я сделал вид, будто не услышал его.
– Сюда, – сказал я, когда мы поднялись на очередную илистую кочку в начале третьего дня нашего похода. – Я слышу стук молотка.
– Молодец, Ааз! – каркнула Келса. – Да, я как раз собиралась сказать… Вот он. Справа, сразу за кустами боярышника.
Я шел впереди. Когда мы подошли ближе, постройка грязного цвета на другой стороне рощи начала принимать четкие очертания. Один толстый овальный этаж сидел поверх нижнего уровня, который расползался во все стороны и выглядел при этом так, будто он строился на протяжении многих веков. Когда его обитатель решал, что ему нужна еще одна комната, он просто проделывал дыру в стене и строил рядом с ней другую. Из нескольких десятков труб, торчавших из черепичной крыши, валил дым. Мы остановились ярдах в десяти от дома.
– Выключи музыку, – рявкнул я на Буирни. – По идее это то самое место.
– О, слава хореографам! – воскликнула Калипса и направилась к входной двери. Я оттащил ее назад.
– Не так быстро! Что ты делаешь?
– Так мы войдем внутрь? – спросила Калипса, озадаченно переводя взгляд с меня на Танду. – Или нам лучше не пользоваться дверью?
– Это может оказаться не так просто, как кажется, – сказал я.
– Конечно, просто, – сказала она, широко раскрыв глаза. – Поднимаешь защелку, толкаешь ее… я что-то упускаю?
Я застонал. Она была так юна, так наивна!
– Коварство, – сказал Эрзац. – Дорогое дитя, это крайне изолированное место. Живи ты здесь одна, вдали от всякой помощи, разве ты не опасалась бы посторонних? Ты бы наверняка придумала, как себя защитить.
Калипса смутилась.
– Я всегда жила в деревне, – сказала она.
– Дома стоят примерно в десяти футах друг от друга, верно? – уточнил я. Она кивнула. – Когда у соседки на столе лимбургер, ты зажимаешь нос?
– Что такое лимбургер?
– Забудь, – оборвал я ее. – Келса, это место заминировано?
– Нет, но есть одна деталь, которая может тебя заинтересовать, хотя все детали этого квеста интересны, они отлично будут смотреться в саге, которую Буирни когда-нибудь напишет, но…
– Я? – беспечно спросил Буирни. – Ну и дела! Она станет всемирно известной?
– Конечно, дорогой, – сказала Келса. – Как и все твои песни. Но, Ааз…
– Заткнись. Танда, давай-ка закосим под местных. Не хочу пугать этого парня. Просто хочу быть одним из братства. Как тебе это?
– Применяю чары маскировки, – сказала Тананда, закрывая глаза, чтобы сосредоточиться.
– Вот это да! – воскликнула Калипса, как только заклинание подействовало. Она превратилась в стройную красавицу с черным мехом, если, конечно, местных жителей можно назвать красивыми. – Ты даже уродливее, чем обычно!
– Огромное спасибо, – буркнул я.
Эрзац сказал, что Пейдж – это полностью интерактивный гримуар, так что имелась некоторая вероятность того, что мы имеем дело с магом. Танда превратила меня в чародея местного разлива, грозного, но общительного. Я предложу обмен, а если он откажется, предложу конкурс, чтобы выиграть у него Фолиант. Я был готов на любое мошенничество, лишь бы при любых обстоятельствах добиться успеха. Танда и Калипса были одеты как пара симпатичных учеников, несших мою магическую ношу, а именно Золотой Клад. Я надеялся, что мы сможем заключить некое мирное соглашение. У нас оставалась неделя и еще пара дней, и Калипса с каждым днем нервничала все больше.
Я постучал в дверь палкой, которую позаимствовал из поленницы, и теперь она выполняла функцию посоха волшебника.
– Кто-нибудь есть дома? – спросил я.
Ответа не последовало. Я заметил, что дверь приоткрыта. Что никогда не сулит ничего хорошего. Открытая дверь могла означать все что угодно, от ведра с водой до термоядерной гранаты, которая взорвется, когда мы переступим порог.
– О, Ааз, – сказала Келса. – Ты должен знать одну вещь…
– Не сейчас, – сказал я. – Отойди.
Встав сбоку от дверной рамы, я толкнул дверь концом посоха. Петли взвыли, как дюжина баньши с похмелья, и дверь хлопнула о внутреннюю стену.
Из дома облаком лилового дыма, с истошным воем и воплями хлынули измученные баньши. Их пустые глазницы горели как раскаленные угли. Растопырив костлявые пальцы, они устремились на нас. Их открытые пасти блестели рядами острых клыков.
Калипса закричала. Я схватил ее за руку и потащил за собой. Ее пальцы царапали землю. Как только Калипса пришла в себя, она вырвалась из моей хватки и со всех ног бросилась вперед, как заправский олимпийский спринтер. Тананда устремилась за ней. Таким образом я остался в тылу. Кровожадные призраки плыли за мной бурливой волной. Я то и дело оглядывался на них через плечо. Что я мог сделать? У меня не было никакой магии, чтобы разогнать их. Они настигали меня. Их мерзкие хари ухмылялись. Их когти были в считаных дюймах от моего черепа. Им ничего не стоило разорвать меня в клочья. Я прибавил скорости.
Идти по заболоченной тропе было тяжело. Я почувствовал, как что-то схватило меня за ногу. Я споткнулся и, падая, увидел корень. И тут же перекатился через голову. Мои когти и клыки нацелились в сторону врага, я был готов сражаться до победного конца.
Облако призраков продолжало проплывать мимо меня, вопя и завывая. Странно, но на меня они не обратили ни малейшего внимания и через несколько ярдов растворились в пелене желтого дыма.
– Тусовщики, – буркнул я с отвращением и, встав с земли, отряхнулся. – Кстати, довольно безвкусное сочетание цветов.
– Какое позорное падение, – заметила Асти из своего футляра. Я вытащил ее из болотистой лужи на краю тропинки, в которую она упала. – Брр! Я по уши в грязи! Не забудь счистить с меня всю грязь, изверг. Не могу поверить, что ты на это купился!
– Умолкни, – рявкнул я на нее и направился туда, где исчезли мои спутники. В этот момент, сжимая в каждой руке по ножу, из-за гребня холма выскочила Тананда. Я подозревал, хотя и не мог видеть, что, по крайней мере, один из них был заколдован против магической атаки. Позади нее, сжимая в обеих руках Эрзац, выбежала Калипса. Они увидели, что я стою, целый и невредимый, но весь в грязи. Я помахал им.
– Я ценю ваши усилия, – сказал я. – Ничего страшного. Товарищеская взаимовыручка. Наш новый друг не обделен чувством юмора. Я запомню это, когда мы будем вести с ним переговоры. – Я наклонился, чтобы взглянуть Келсе в глаза. – Если не ошибаюсь, ты сказала, что дом не заминирован. Я мог бы сломать себе шею, пытаясь убежать от этих мультяшных призраков!
– Что ж, я бы отнесла этот небольшой спецэффект к той же категории, что и розыгрыши, – сказала она. – Видишь ли, мины-ловушки обычно предполагают смертельный исход. По крайней мере, мне так кажется.
– Не важно, – сказал я, прерывая ее. – Пошли. Если это худшее, чем он швыряет в нежданных посетителей, значит, он слабак. Забираем книженцию и сматываемся отсюда.
Подобрав свой посох там, где я его бросил, я потыкал им во входную дверь. Я поводил им, проверяя, нет ли электрических глазков, растяжек или замаскированных ям-ловушек. Больше ничего не произошло. Я осторожно выглянул из-за дверного косяка. Передняя комната была пуста.
Я подошел ближе. Комната казалась заброшенной, причем совсем недавно. Я видел на полу пыль, очерчивающую места, где ранее стояли кровать, сундук и четыре маленьких квадрата, которые, вероятно, были ножками стола. Подобные линии имелись на встроенных в стену полках, что наводило на мысль о том, что у хозяина комнаты имелась большая библиотека, которой здесь больше не было. По всему полу были разбросаны бумаги. Я поднял одну из них. Это оказался просроченный счет из магазина канцелярских товаров.
БАЦ! Мое внимание привлек донесшийся из глубины дома стук. За ним последовала череда красочных фраз, ни одну из которых я не мог отнести к разряду проклятий, хотя они и свидетельствовали о некоторой фантазии в том, что касалось озвучивания досады и раздражения. Очень хотелось надеяться, что тот, кто был нам нужен, не совсем преуспел в бегстве. Я дал Тананде знак выйти наружу и обойти дом вокруг. Мы могли бы взять его в клещи, если только он не выскочил в другое измерение. Танда кивнула мне и вышла за дверь.
– Кто-нибудь есть дома? – крикнул я.
– Я здесь! – крикнул в ответ приветливый голос.
– Говорить буду я, – сказал я, продвигаясь вперед.
Мы с Калипсой (я шел впереди) пробрались через разросшийся дом. Он был поделен на несколько жилых помещений, по несколько комнат в каждом, оформленных в своем собственном стиле. За пустыми парадными залами располагалось скромное жилище знахарки-травницы, которая, видимо, ночевала в своей же лавчонке и отличалась забавным вкусом в том, что касалось нижнего белья, часть которого сушилась на стеллажах рядом со снозуортом и корнем гиппорема. Каморку за ней, судя по формулам, накорябанным мелом на стенах и полу вокруг ветхой кровати, скорее всего, занимал студент-математик. Из соседних комнат доносился стук – там мускулистый мужчина в фартуке шлепал на широкий деревянный рабочий стол пыльные формы.