– Но я мог бы и не вернуться сюда, – сказал я, слегка раздраженный. – Я мог бы обосноваться в другом измерении. Пусть и не в Пенте. Но есть масса других мест, где мои таланты будут востребованы.
– Давай посмотрим правде в глаза, – сказала Пуки без злобы, но и без сочувствия. – Базар – это перекресток всех миров. Допустим, ты купил витрину на Флиббере[1] или в другом месте с большим космополитичным населением, но именно сюда люди идут в первую очередь, чтобы найти то, что им нужно. Все остальное – второй сорт. Мы все знали, что однажды ты вернешься сюда.
– Когда ты так говоришь, это кажется вполне очевидным, – сказал я.
– Ты тоже это знаешь. Значит, нам всем следовало говорить больше. Но это не имеет значения, – сказала Пуки, пожав плечами. – Тут есть место для всех нас, главное, чтобы ты не вторгался на старую территорию. Теперь она наша, и она нам нужна. Если ты начнешь проявлять интерес, мы все разоримся. Гвидо мог бы переместить Корпорацию М.И.Ф. в торговый центр на Флиббере, рядом с Хамстерамой. Я уверена, что вы с ним сработаетесь.
– Но у меня пока нет клиентов.
Паук крепко обняла меня, и мое настроение тотчас пошло вверх.
– Не переживай. Как только они узнают, что Великий Скив снова в деле, они проложат путь к твоей двери.
Они повернулись, чтобы уйти. Пуки оглянулась на меня:
– И еще кое-что, Скив. Тут далеко не все рады твоему возвращению. Просто дружеский совет.
– Кто именно? – встревожился я.
Она покачала головой:
– Я слышала это от одного из моих осведомителей. Подумала, что тебе нелишне это знать. Прикрывай спину. Смотри в оба. Вот и все.
Я мрачно стиснул зубы:
– Спасибо за предупреждение.
Банни сделала большие глаза:
– Интересно, откуда этот слух?
Я погрыз костяшку пальца.
– Не стану притворяться, что у меня нет врагов, – сказал я. Если хорошенько подумать, их у меня было ой как много.
Памятуя о словах Пуки, я укрепил оборону нашей палатки. С помощью обильной энергии силовых линий, пролегавших прямо над головой, я натянул несколько тонких линий магии, которые предупреждали бы нас о непрошеных гостях. Затем я высунулся в заднюю дверь нашей палатки в огороженный забором двор, который примыкал к нашему офису в соседнем измерении. Небо было пасмурным, моросил легкий дождик, но белого зверя, жующего траву в дальнем конце ограды, похоже, это ничуть не беспокоило.
– Лютик! – позвал я.
Боевой единорог бросился ко мне и уткнулся мордой в мою ладонь. Я заранее положил туда кусок сахара в качестве угощения. И погладил его по гриве.
– Лютик, у меня для тебя есть работа.
Единорог выкатил глаза и раздул ноздри. Он довольно прилично понимал пентиш, но мне кажется, что он извлекал больше смысла из моего настроения, чем из моих слов. Глип сунул нос мне под локоть.
– Может, ты сможешь перевести, – сказал я ему. – Мне нужно, чтобы ты и Лютик охраняли палатку, зорко следили, чтобы в нее никто не вломился. Я не знаю, кто это может быть, но лучше перестраховаться, чем потом сожалеть. Ты будешь нести дозор внутри, а он – присматривать за домом снаружи, чтобы никто не подкрался к нам незаметно. Хорошо?
– Глип! – Мой мини-дракон боднул единорога в нос. Лютик выпрямился, громко фыркнул и галопом пронесся, делая свой первый круг по двору. На каждом углу он изящно вставал на дыбы и издавал веселое ржание, отчего оранжевокожие соседи отрывали глаза от своих клумб. Таким счастливым я его уже давно не видел. Большой Джули был прав. Ему было необходимо чувствовать себя нужным. Как и всем нам, не так ли?
Несмотря на уверенность Паука, никто не торопился проложить дорогу к моей двери. Мы с Банни распространили стопки моих новых визиток по всему Базару, прося торговцев положить их на угол прилавка или стола, где потенциальные клиенты могли бы их забрать. Если они это и делали, мы никогда об этом не узнаем. Дверь палатки даже не колыхнулась весь день, до самого вечера. В конце концов, устав ждать и охотиться на гигантских шмелей, мы отправились ужинать.
– Не знаю, Скив, – сказал Сен-Сен. Он же Кроха. Это был крупный толстый мужчина с удивительно мягкими руками, лучший игрок в Драконий покер во всех измерениях. У меня была доля в клубе, в котором он играл, когда бывал на Базаре. Еда была весьма приличной. Но настоящей приманкой были азартные игры, и, если Кроха был в городе, народ стекался посмотреть, как он в пух и прах разносит местных мастеров игры. Он указал на неопрятную кучу визиток в конце покрытого зеленым сукном прилавка, примыкающего к его особому столу. – Люди взяли карточки, прочли, что на них написано, и снова положили. Вряд ли они понимают, что такое «Правильный ответ», и они вряд ли станут платить тебе за то, чтобы ты им это сказал.
– Неужели мы слишком загадочные? – спросил я.
Кроха задумался над моим вопросом.
– Может быть. Никому не нравится думать, что они чего-то не понимают. И ответы – это то, до чего, люди думают, они могут докумекать сами. Они платят за товары. Они платят за еду. Они платят за магические услуги. Ты им получше намекни, что, собственно, ты им предлагаешь.
– Нет, – задумчиво сказала Банни. – Я думаю, мы сделали все правильно. Нам не надо, чтобы ты был завален заказами, равно как и то, чтобы ты навострял лыжи по первому же требованию клиента, решая простейшие проблемы. Пусть это будут те, кто действительно нуждается в тебе, те, кто готов проглотить свою гордость и просить о помощи.
– Это великолепно, – сказал я, покачав головой. – Мне не нужны деньги. Мне нужен вызов.
– И ты его получишь, – сказал Кроха. – Теперь, когда я знаю, чего тебе не хватает, мы поговорим об этом. А пока не желаешь ли перекинуться в картишки? Просто прикола ради? – Он начал ловко тасовать колоду. Карты, казалось, танцевали в воздухе, после чего вновь собрались в гладкий прямоугольник в руке Крохи.
– Ни за что, – улыбнулся я. – Это вопрос, на который я могу ответить бесплатно.
– Хочешь совет? – спросил Кроха, когда мы повернулись, чтобы уйти. – Не заморачивайся по поводу того, чтобы вписаться в подходящую нишу. Просто расслабься и плыви по течению, но смотри в оба. Это то, что я делаю.
– Спасибо, – поблагодарил я.
Семья всегда на первом месте.
Признаюсь, я долго пялился на беса с желтухой, когда тот бочком входил в комнату. Бесы с их ярко-розовой кожей и крошечными, почти рудиментарными рожками выглядят как мелкие деволы. Они не такие умные, хитрые или изысканные в одежде, зато изворотливы и настырны. Его блестящий костюм в ломаную клетку был чуть лучшего качества, чем у большинства представителей его измерения. Это означало, что у него водились денежки, чтобы заплатить за мой совет.
– Итак, Мармель, на какой вопрос я могу вам ответить? – спросил я, взглянув на его жестяную визитку.
– Мой старый отец умер в прошлом месяце, – ответил он. Полагая, что выглядит недостаточно опечаленным, он вытащил из кармана носовой платок с сине-желтыми пятнами и промокнул им глаза, которые как по команде заслезились. Без особых усилий я уловил запах лука, который он спрятал в складках ткани. Я закашлялся, и он сунул пахучий овощ обратно в карман.
– У меня есть сестра, понимаете? Ее зовут Мармильда. Наша старая мать тоже умерла. Мы сироты.
– Мне жаль это слышать, – сказал я. – Чем я могу вам помочь?
– Рад, что вы готовы это сделать, – сказал Мармель с довольной улыбкой и, забыв о своих поддельных слезах, сунул лоскут обратно в карман. – Короче говоря: отец оставил нам обоим долю в семейном бизнесе. Тут все окей. Мы делаем волидгины. Лучшие во всем Импере. Мармильда руководит производством. Я возглавляю отдел продаж. Нас это устраивает.
Я кивнул и сделал мысленную пометку посмотреть, что такое «волидгины».
– Тогда в чем проблема?
– Скажем так, помимо бизнеса и дома – это, как вы понимаете, отнюдь не особняк, хотя и достаточно большой для нас и наших семей – больше ни в чем. Кроме Кувшина Хохо.
– Что-что?
– Так его всегда называл наш старик. Его самая любимая вещь. И он того стоит. Мощнейшая магия. Это большой кувшин, внешне очень красивый. Из него можно вечно наливать вино. Он никогда не иссякает.
– А почему он называется Кувшином Хохо?
– Если крикнуть в него, эхо звучит примерно как «Хохо».
Я пожал плечами. Бесы не отличались богатой фантазией.
– Зачем вам нужна моя помощь с Кувшином Хохо?
– Я полагаю, что, поскольку я представляю наш бизнес на всех официальных уровнях, он должен достаться мне. К тому же я единственный сын. Мармильда, она старшая, и поскольку она управляет этим заведением, она хочет, чтобы сотрудники были довольны, а значит, кувшин должен достаться ей.
– А кому хотел оставить его ваш отец? Что говорит его завещание?
– Никакого завещания нет, – ответил Мармель, пожав плечами. – Мы искали повсюду. И это выше моего понимания, так как он всегда скрупулезно относился к оформлению документов. Но, послушайте, мы оба были там, у смертного одра отца, и я клянусь, он посмотрел прямо на меня и сказал, что кувшин достанется мне.
– Это его точные слова? – спросил я, беря карандаш. Это начинало звучать многообещающе.
– Нет. Это было больше похоже на «э-э-а-а-э-э-э а-а-э-э-э-э». Но для меня это прозвучало именно так. Я спросил снова. Я сказал: «Папа, а кому достанется Кувшин Хохо?» И он указал.
– На вас? – уточнил я.
– Трудно сказать. – Беса явно терзали сомнения. – Мармильда сидела рядом со мной. Она утверждает, что он указал на нее. Я же почти уверен, что отец указал на меня. Послушайте, мистер Скив, мне требуется ваша помощь. Когда отец умер, Кувшин Хохо исчез. Отец не раз говорил нам, что кувшин появится вновь только тогда, когда его призовет к себе законный наследник. Мармильда заявила, что, если он достанется ей, она его продаст, поскольку нуждается в деньгах. Я же не хочу, чтобы эта реликвия ушла из семьи. Это мое наследство. Что вы скажете?