– Что правда, то правда, – согласился Нунцио. – Важные люди не понимают широких жестов. Мне это нравится, потому что это тонкий подход.
– Но я не могу просить у людей деньги, – с несчастным видом сказала Гермалайя. – Это было бы вульгарно.
Я нахмурил брови:
– Вы правы. Мы не станем понижать тон церемонии, устраивая ее исключительно ради денег.
– Просить подачку? – спросил Корреш. В образе Большего Грызя ему было трудно выражать сложные концепции, зато он отлично умел передавать то, что он хотел сказать, односложно.
– Почему нет? Это может сработать, – сказал я. – Поиск потенциальных жертвователей я беру на себя. Я подойду к ним и расскажу вашу историю. Если они проявят сочувствие, в лучшем случае я смогу от вашего имени заручиться их поддержкой, чтобы выступить против Матфани. В худшем – попробую взять у них ссуду или какой-нибудь грант. Взамен они получат возможность пройти через церемонию Торта. Я… я велю им завернуть золото в бумагу для подарков. Если им понравится церемония, они могут подарить его вам.
– Да, так будет лучше, – согласилась Гермалайя.
– Я уверена, что, как только они пройдут с вами необходимые ритуалы, это изменит их жизни, – сказала Банни. – Только мертвый не пришел бы в восхищение!
– Я должен записать некоторые подробности вашего опыта, чтобы затем рассказать им, – добавил я.
– О, в этом нет необходимости, – сказала принцесса. – У меня уже все записано. Всю свою жизнь, то есть с тех пор, как я научилась писать, я веду дневник. Последний том прямо здесь, в моей сумочке.
Открыв изящный ридикюль, она вытащила из него огромный фолиант, переплетенный в ослепительно-белую, тисненную золотом кожу, с драгоценными камнями на переплете.
– Здесь все, – сказала она. – Все мои мысли и переживания за то ужасное время.
– Прочтите мне кое-что из этого, – сказал я, потянувшись за силовой линией и листом пергамента. Базар был полон потоков магической силы. Они различались цветом, интенсивностью и даже конфигурацией, однако служили источником чистой магии во всех измерениях, в которых ею пользовались. Собрав пригоршню волнистой зеленой линии, проходившей под нашей палаткой, я сформировал из нее ушную раковину и направил отверстие в сторону Гермалайи.
– Что это, босс? – полюбопытствовал Нунцио.
– Это новые чары, которые я недавно разработал, размышляя над тем, как мне помочь моим новым клиентам. Они записывают на эту бумагу все, что те говорят. Позже я могу вызвать написанное и посмотреть, что они мне сказали, причем их же собственными словами. Не хотелось бы запамятовать подробности, которые мне могут понадобиться для решения их проблем. Пока пергамент остается цел, их просьбы можно читать снова и снова.
– Ловко придумано, – прорычал Корреш.
– Почитайте нам, – сказал я принцессе. Та открыла страницу посередине тома и начала.
Гермалайя родилась не в том месте. Ей следовало бы стать драматургом. Ее высказывания по поводу своего народа отличались наблюдательностью и были полны интересных мелких деталей. Она ничего не утаила, рассказывая о нашествии насекомых и о том, как изменилась жизнь ее подданных. Когда она рассказывала о том, как слушала их мольбы о помощи, мое сердце в буквальном смысле обливалось кровью, а когда повествовала о событиях, приведших к ее изгнанию из Фокс-Свомпбурга, я был готов немедленно перенестись туда и свергнуть узурпатора Матфани.
– Прекрасно, – сказал я, давая рулону пергамента вернуться в исходное положение.
– Но что вы будете с ним делать? – спросила Гермалайя.
– Возьму с собой и покажу потенциальным спонсорам, – сказал я. – Дневник принцессы – это мощное свидетельство, он должен притягивать людей на вашу сторону. Для вас было бы слишком унизительно просить помощи лично, поэтому налаживать связи и проводить собеседования буду я. Тем, кто выразит сочувствие и предложит деньги, я в обмен предложу шанс пройти через вашу церемонию Торта. Если они клюнут, то встретятся с принцессой, и ее изящные королевские руки приготовят и подадут им Торт. Я надеюсь, что наш двойной подход вынудит некоторых из них отвернуться от Матфани, чтобы вернуть вам ваш трон. Вот увидите, это беспроигрышный план.
– Отлично, – усмехнулся Корреш. – Он сотворит чудеса!
– Это точно, босс, – поддакнул Нунцио. – Ее ситуация никого не оставит равнодушным.
– Глип! – воскликнул мой дракон.
– И вправду довольно хитро придумано, – сказала Банни, наклонив голову.
– Вот и мне так кажется, – согласился я. – Как ты считаешь, Ааз способен на нечто подобное?
Банни в упор посмотрела на меня:
– Я ничего тебе не скажу. Ты сам это отлично знаешь.
Я пожал плечами:
– Оно того стоило.
БЭМС!
– Добро пожаловать в Фокс-Свомпбург, джентльмены, – сказал Матфани.
Мы оказались посреди так называемой самой оживленной улицы Фокс-Свомпбурга, что наверняка создало бы проблемы с безопасностью почти везде, где я когда-либо бывал по делам. Я мог по пальцам одной руки посчитать количество посещенных мною измерений, которые были красивее Фокс-Свомпбурга. Небо было ослепительно-лазурным. На ярко-зеленых кустах безумными неоновыми красками пестрели цветы размером с мою голову. На деревьях щебетали птицы, а сине-зеленое море омывало идеальный, широкий песчаный пляж. Однако место было безлюдным. Практически никто не глазел на витрины магазинов, не ездил на косматых осликах, жующих корм из торбы, не греб на лодках самых разных размеров и конфигураций, уныло ожидавших пассажиров вдоль скалистого берега. Как только мы там появились, нас со всех сторон окружила дюжина педальных такси. Водители наперебой кричали и звонили в ручные колокольчики, стараясь привлечь наше внимание.
– Эй, мадам! Давайте ко мне! Самое комфортное такси в городе! – крикнул рыжий таксист. – Чистейшие сиденья!
– Эй, да он плюет, а потом растирает по сиденью слюну, – парировал серый. – Но это не его вина. Он просто не знает ничего лучше, моя красавица. Поезжай в моей машине! К твоим услугам каждый салон красоты в этом городе!
Остальные выкрикивали нам свои коммерческие предложения, полные преувеличений и самой наглой лжи. В этом они не отличались от всех таксистов, каких мне доводилось встречать, от центра Извра до самого захудалого измерения.
Встав между нами и самыми агрессивными типами, Гвидо многозначительно сунул руку в нагрудный карман, как бы намекая, мол, только попробуйте тронуть нас хотя бы пальцем, тогда пеняйте на себя. Я всегда ценил его дар тонких намеков, но на этот раз тот был слишком тонок. Таксисты слишком отчаянно нуждались в деньгах, так что их не страшило даже потенциально смертельное возмездие. Я повернулся и рыкнул на них, демонстрируя рот, полный четырехдюймовых зубов изверга. Водители отпрянули, но затем вновь двинулись на нас. Они отступили, лишь когда заметили Матфани. Премьер одарил каждого водителя взглядом – наполовину строгого учителя, наполовину полицейского. В качестве сдерживающего фактора это сработало лучше, чем перцовый баллончик. Мне показалось, что несколько таксистов даже захныкали, возвращаясь к своим машинам. Матфани они боялись больше, чем меня. Это не могло не впечатлять. Похоже, он намного круче, чем кажется на первый взгляд.
– Если вы не против, мэм, мы пройдемся пешком, – сказал он, поклонившись Тананде. – В этом случае бюджет не пострадает от расходов на лимузин, а вы сможете увидеть достопримечательности нашего прекрасного города во всех подробностях и безо всякой спешки.
– Нет проблем, – сказала Тананда, прижимаясь к его правой руке. – В свое время я вечерами частенько шаталась по улицам.
У Матфани вытянулась лицо. Тананда нахально подмигнула ему. Я усмехнулся.
– Это не худшее место из тех, что мне доводилось видеть, – сообщил я. – Но я сам горожанин. Это… далековато от ярких огней большого города, который является моей любимой средой обитания.
– Многие так говорят в первый день, – сказал Матфани. – К концу недели большинство спрашивало, могут ли они продлить бронирование. И мы продлевали, до нашествия жуков. Это наша главная улица.
Он махнул рукой. На некогда красивом берегу озера выстроились дома любого размера, от сетевых отелей «Гигантико» в Импере до гостиницы «Розовая Крыша» Паппи Джонстона. Я предположил, что последнее заведение было местным. Талисманом на парковке была машущая рукой фигура болотной лисицы в соломенной шляпе. У всех этих заведений имелись две общие черты: их стены были изъедены крошечными дырами, как будто они подверглись нападению орды плотников с полудюймовыми сверлами. Кроме того, все здания пустовали. Ни одного туриста. Голые деревья тоскливо покачивались на ветру над пустыми бассейнами и шезлонгами. Все заброшенные здания и киоски вдоль улицы густо поросли ползучими растениями, которые кое-где даже проникли внутрь.
– Пройдемся, – предложил я. – Посмотрим, что еще мы сможем найти.
Матфани прочистил горло:
– Боюсь, сэр, что вас постигнет разочарование.
Спустя несколько часов я был вынужден согласиться, что Матфани не лгал. Помимо заведений, предназначенных для ублажения желудка и крошечных мастерских, в которых производились сувениры, в главном городе Фокс-Свомпбурга почти не было никакой инфраструктуры. Мои ноги просили пощады, и я видел, как кресло босса корпорации М.И.Ф. улетает от меня прочь, как напуганная птица.
– Понятно, – сказал я. – А как насчет производства?
– Его почти нет, – ответил Матфани. – Я попытался представить концепцию фабрик, но, честно говоря, у нас не так много сухой, ровной земли, которую можно было бы выделить под крупные промышленные объекты. В большинстве случаев мы закупаем импортную продукцию. Обычно туристы оставляют здесь хорошие деньги. Мы неплохо зарекомендовали себя на Деве и Флиббере и некоторых других местах.
– Природные ресурсы? – схватился я за соломинку.
– Недостаточны для экспорта, сэр. Половину времени светильники работают на рыбьем жире, а другую половину – на магии.