В соседней Нейстрии дела тоже обстояли неважно: затяжные ливни с градом уничтожили урожай. Из-за разливов рек происходили наводнения, а в довершение всего вспыхнула эпидемия оспы, от которой погибли оба сына Фредегонды.
Перепуганная и крайне суеверная и невежественная Фредегонда решила, что эти беды — колдовские происки. Она обвинила в ведьмовстве ссыльную Аудоверу, и бедную женщину сожгли на костре. У той оставались еще два сына и дочь. Юношей Хильперик приказал убить, а дочку Базину сослал в монастырь в Пуатье, после того, как Фредегонда велела своим слугам изнасиловать бедняжку. Таким образом, он сам оставил себя без потомства.
В 581 году регент Гогон умер, и в стране начались междоусобицы: часть аристократов выступала за продление старого союза с Гунтрамном, другие же — за союз с Нейстрией, рассчитывая на то, что юный Хильдеберт станет наследником своего дяди. Начались споры, кто займет место регента; эти споры доросли до вооруженных действий. В 581 году тридцатилетняя Брунгильда, одевшись в латы и перепоясавшись мечом, как мужчина, вышла на поле боя, но не для того, чтобы сражаться, а чтобы предотвратить междоусобную войну. Не только как женщина, не только как королева и мать короля, но и как государственный деятель она говорила с противниками, преодолевая их сопротивление и неприязнь.
«Отойди от нас, женщина! С тебя достаточно, что ты правила при жизни мужа. Теперь же правит твой сын, и королевство сохраняется не твоей защитой, а нашей. Ты же отойди от нас, чтобы копыта лошадей не смешали тебя с грязью», — заявил ей один из герцогов.
Но никуда Брунгильда не ушла! Она заставила обе стороны прислушаться к голосу разума, признать, что их вражда приведет к расколу Австразии. Спустя три года путем убеждений и длительной изощренной дипломатии она вынудила их признать себя регентшей. Брунгильда правила Австразией вплоть до совершеннолетия своего сына, но и после ее влияние оставалось огромным.
Хильперику тоже улыбнулось счастье: Фредегонда родила сына, которого назвали Хлотарем. Правда, счастье это было недолгим: Нейстрия проиграла войну Бургундии, а вскоре самого Хильперика заколол подосланный кем-то убийца. Примечательно, что сплетники обвинили в этом Фредегонду, хотя той совсем была невыгодна смерть короля. Но уж больно плохой была ее репутация: все ведь знали, что эта женщина ко многим своим врагам подсылала убийц. Ненавидели ее многие, даже родная дочь, которую Фредегонда пыталась убить, прихлопнув ей голову тяжелой крышкой сундука. Потому и придумали, что, мол, король узнал, что у нее есть любовник, вот она и избавилась от мужа.
В трудных обстоятельствах дочь служанки Фредегонда показала себя ничуть не менее сильной, амбициозной и хитрой, нежели аристократка Брунгильда. Она вручила своего сына бездетному королю Гунтрамну, предложив тому стать его опекуном, а значит — фактическим правителем Нейстрии. Бургундец охотно принял предложение, но, зная пристрастие Фредегонды подсылать наемных убийц, саму ее отправил в ссылку в какую-то усадьбу под Руаном. Там она и прожила до смерти Гунтрамна в 592 году. Ее сын Хлотарь не наследовал своему опекуну, Бургундия досталась Хильдеберту II, что привело Фредегонду в ярость.
Оставшиеся пять лет своей жизни она беспрерывно воевала, вместе с сыном участвуя в походах. Она подсылала убийц к своим врагам, появлялась на полях сражений, измышляя военные хитрости, до которых вряд ли додумались бы мужчины. Своему сыну Хлотарю она передала дикую ненависть к сопернице — королеве Австразии.
Во время одного из военных походов Фредегонда умерла. Она удостоилась пышного погребения рядом с мужем.
Войну продолжил ее сын — Хлотарь II, законнорожденность которого подвергалась сомнению. Слухи об этом активно распространяла старая Брунгильда. То были годы расцвета Австразии и могущества Брунгильды. Она много жертвовала монастырям, возводила новые церкви, намереваясь окончить свои дни в почете и славе.
Счастье изменчиво: Хильдеберт II умер рано, и Австразия была поделена между его сыновьями. Долгое время от их имени правила Брунгильда, но повзрослев они устроили междоусобицу, в ходе которой один был убит, а второй умер от дизентерии. Брунгильда возвела на трон правнука; но мальчик-король и старуха-регентша вряд ли могли считаться серьезными противниками. Хлотарь II захватил Австразию. Конец некогда могущественной королевы был ужасен: сын Фредегонды истребил все ее мужское потомство. Семидесятилетнюю Брунгильду она захватил в плен, устроив над ней судилище, на котором приписал старухе всевозможные грехи и даже преступления своей собственной матери. Три дня он пытал и позорил Брунгильду разными способами, а затем приказал привязать ее к хвосту лошади и пустил ту вскачь. Тело несчастной женщины было разорвано на части. Останки собрали и сожгли на костре, стараясь стереть саму память о королеве Брунгильде.
Однако вышло наоборот: бурная жизнь королевы, ее взлеты и падения, невероятная, неслыханная жестокость казни сделали Брунгильду героиней легенд и мифов. Именно она считается прототипом сказочной валькирии — прекрасной воинственной красавицы, облаченной в доспехи.
Глава 3Развитое Средневековье
Аквитания — сердце куртуазности
Из предыдущей главы ясно, насколько кровавыми и невероятно жестокими были войны раннего Средневековья. Поэтому люди, не желая, чтобы их повесили, распяли или содрали с них живых кожу, в первую очередь думали о безопасности и старались укрепить свои жилища. Так возникли замки, ставшие символом романтического и прекрасного Средневековья.
Поначалу они были деревянными, позже их стали возводить на каменном фундаменте, затем каменным стал донжон — центральная часть замка, потом и внешние стены.
Крепостную стену замка защищали разнообразные оборонительные сооружения, призванные затруднить наступление врага и дать время защитникам наладить оборону. Это были рогатки, земляные насыпи, живые изгороди из колючего кустарника. Затем шел ров, часто заполненный водой. За рвом насыпь, а за ней — крепостная стена, опоясанная тропинкой, по которой всегда прохаживались стражники. Такие же стражники дежурили и на верху стены, высота которой могла достигать 10 метров, а ширина колебалась от 1,5 до 4,5 метра. Фундамент башни старались максимально углубить в землю и сделать по возможности пологим, чтобы затруднить врагам рытье подкопов и применение таранов.
Крепостных стен могло быть несколько, одна внутри другой, так что, преодолев первую, враги оказывались в узком коридоре, а сверху, со второй стены, их осыпали стрелами осажденные. Внутри замка обустраивали несколько дворов, тоже разделенных стенами: так создавалось больше линий обороны и замок труднее было захватить.
Центром каждого замка был донжон — отдельно стоящая укрепленная башня с одной-единственной небольшой дверью, расположенной примерно на высоте 5 метров от земли. К ней вела шаткая деревянная лесенка. Если внешние стены и дворы замка оказывались захваченными, защитники могли укрыться в донжоне, обрушить лесенку и продержаться еще довольно долгое время.
В подземелье донжона устраивались кладовые с запасами провизии и воды. Особенно ценились замки, внутри которых был вырыт колодец.
Это значило, что защитники не останутся без воды даже в случае самой длительной осады. Такие замки считались неприступными.
На втором этаже замка устраивался огромный зал — площадью до 150 кв. метров. Толстые стены с узкими трапециевидными окнами позволяли устраивать глубокие оконные проемы с низкими подоконниками, похожими на скамьи. Такие проемы служили своего рода маленькими гостиными, тут можно было уединиться и поговорить по душам.
В центре зала стоял стол — простые доски, положенные на козлы. Во главе стола стояло кресло хозяина замка, иногда рядом — кресла для его супруги и наиболее знатных гостей. Остальные сидели на длинных скамьях или просто на подстеленных покрывалах или пучках соломы. Стульев не было, а столы были ниже, чем современные. Скатерти использовались редко, и были они размером с салфетку. Большая скатерть на весь стол стоила бы безумно дорого, да тогдашний ткацкий станок не позволил бы выткать столь широкое полотно.
Пол зала зимой и весной был устлан соломой, а летом и осенью — свежесрезанной травой и цветами. По углам раскладывались пучки пахучих трав: розмарина, тимьяна, шалфея. Иногда стены украшали гобелены или пестрые шерстяные занавеси — это считалось роскошью. Мебели было немного — лишь ряд сундуков вдоль стен, где хранилась посуда, одежда и домашняя утварь. Иногда вместо сундуков в стенах устраивались глухие ниши с полками — прообраз современных шкафов. Их закрывали плотные пологи.
Верхние этажи были разделены на множество комнат — спален для господ и слуг. В комнатах стояли широкие кровати: простые деревянные настилы на ножках, покрытые толстым слоем размятой соломы. Поверх соломы такое ложе застилали льняной или шелковой простыней, которую не заправляли, и укрывали стеганым одеялом — пуховым или шерстным. Иногда зимой использовали еще и меховые покрывала.
Кровати эти были очень широки — в те времена люди никогда не спали поодиночке, а всегда по двое или по трое, — но не слишком длинны: во время сна не было принято вытягивать ноги.
Над кроватью делался балдахин: потолки замка часто протекали. Со всех четырех сторон имелись занавеси, позволявшие полностью укрыть ложе. Так как в спальне знатного сеньора кроме него из соображений безопасности обычно ночевали еще и самые преданные его вассалы, такие пологи были необходимы из соображений приличия.
На задней стене донжона устраивался туалет — небольшая выступающая из стены кабинка с круглым отверстием в полу. Экскременты падали вниз, образовывая на заднем дворе замка зловонную кучу, которую периодически вывозили золотари. Иногда таких кабинок было несколько — одна над другой. В этом случае во время дефекации следовало громко кричать, чтобы не попасть в неприятную ситуацию самому и не испачкать тех, что мог присесть снизу по той же надобности. На эту сторону по причине дурного запаха старались не выводить окон и открытых галерей, но это не в