Когда отец поступил в ординатуру в столице, Буэнос-Айресе, мама собрала вещи и уехала вместе с ним. Она ушла с телевидения и с трудом перевелась на престижный юридический факультет в Университете Буэнос-Айреса. «Это был мой первый культурный шок — первый из многих, которые последовали за ним, — рассказывала она мне. — Я оставила семью и вышла за человека, с которым встречалась всего несколько месяцев. Было рискованно». В то время в политике и экономике страны царил бардак, и когда отец получил стипендию докторанта на медицинском факультете Университета Торонто, они с мамой долго не раздумывали. Через неделю после окончания университета мама уже с двумя маленькими детьми, которым не было еще и трех, поехала за отцом.
«Хотя я проучилась восемь лет, — говорила мне мама, — я не работала юристом ни дня в своей жизни. Не думаю, что я тогда полностью осознавала, от чего отказываюсь. Я будто шла вслепую». Не имея разрешения на трудоустройство, мама нелегально работала администратором в гостинице Торонто. Когда ей предложили повышение на ночную смену, отец воспротивился. «Ты способна на большее», — сказал он. Но из-за культурного шока и сильного акцента мама сомневалась в себе. Она так и работала в гостиницах, торговых центрах, супермаркетах и ювелирных магазинах. И не потому, что мы нуждались в деньгах (папиной зарплаты хватало на всех), а потому что не хотела ограничиваться ролью матери и жены. «Любая работа облагораживает, — говорила она. — Даже если сидишь на телефоне».
У меня сердце кровью обливалось, когда я думала, что мама, талантливая женщина, пожертвовала своей карьерой, потенциалом и дарами ради семьи. «Думаешь, папа поступил бы так же ради тебя?» — спросила я. «Исключено», — ответила она.
Жертва — основная тема жизни иммигрантов. Одно поколение жертвует собой ради новых возможностей для следующего поколения. Жертва — та причина, по которой я сейчас пишу эту книгу. Если бы мои родители не покинули родину, у меня не было бы тех потрясающих возможностей, которыми я располагаю сейчас. Жертва прекрасна, если в ее основе лежат свобода выбора и любовь. Мать посвящает свою жизнь ребенку. Пожарный, невзирая на свою безопасность, защищает нас от бушующего пламени — это, безусловно, героический поступок. Проблема в том, что тысячелетиями во многих культурах бремя жертвы падает в основном на женские плечи. Именно моя мама принесла самую большую жертву, чтобы сохранить семью. Как она сказала мне много лет спустя: «В моей культуре во имя любви и семьи женщина бросает свою карьеру, чтобы поддержать мужа. Следует за ним повсюду».
Моя мама, конечно, не одинока. Под властью мифа о жертве мы оставляем дома, семьи, свою идентичность и место в этой жизни ради других людей. Мы жертвуем своим видением будущего — карьерой, увлечениями, интересами и дарами — из-за навязанного чувства долга и ответственности в своей роли матери, партнера, сестры, дочери и подруги. Хотя одни из нас, как моя мама, машинально переходят на роль второго плана, другие выбирают эту роль осознанно (к примеру, если женщина решила оставить работу и заниматься только детьми). При этом всех нас воспитывали на примерах женщин, которые добросовестно выполняли свой долг — зачастую в ущерб собственному благополучию. Этот миф самый заразный, он легко пропитывает многие поколения.
Если нас поглощает не материнский долг, значит, это долг дочери и супруги. Во многих культурах женщины превращаются в сиделок в рамках традиционных представлений дочернего долга (забота о престарелых родственниках) и семейных принципов (потребности семьи выше личных желаний). Исследования показывают, что женщины, особенно в возрасте 65 лет и старше, заботятся о престарелых родственниках в течение более продолжительного периода времени и дольше в течение дня, чем мужчины, а также отмечают более высокий уровень депрессии и тревожности и более низкий уровень физического здоровья и удовлетворенности жизнью в целом[60]. Согласно кратким выводам исследований профессора Дарби Морхард из Центра по изучению болезни Альцгеймера в Медицинской школе Фейнберга Северо-Западного университета, женщины «более ответственно относятся к членам семьи, проявляют больше альтруизма и жертвенности», чем мужчины[61]. Традиционные гендерные роли предполагают, что женщины должны заботиться о других, что и поддерживает патриархат, когда платит женщинам меньше, чем мужчинам, за одну и ту же работу вне дома.
Жертва во имя семейного долга навязывалась нам веками. Даже если мы чувствуем себя сильными, независимыми женщинами, миф о жертве не дает нам покоя, Мы из кожи вон лезем ради других, даже не осознавая этого, причем так, что вредим себе в долгосрочной перспективе.
«Я не замечаю, что делаю это, а значит, это моя самая большая утечка энергии», — сказала мне одна предпринимательница. Некоторые мои клиентки сами вызываются помочь, хотя их никто за язык не тянет, или соглашаются помочь, потому что чувствуют себя обязанными, воспринимая чужие проблемы как собственные. Если мы не поможем, чувство вины раздавит нас. Но мы не осознаём, что, помогая «только на этот раз», мы жертвуем временем и энергией, которые могли бы уделить работе или эмоциональному и физическому здоровью. Неосознанная помощь — скользкая дорожка, которая ведет к мифу о жертве, поскольку наша судьба — результат многочисленных решений, которые мы принимаем каждый день.
Неосознанная жертва сродни яду в виде горечи, гнева и презрения, которые терзают нас днями, месяцами и годами, как с моей матерью. «Это был, конечно же, мой выбор, — говорила она потом. — Но мне казалось, что я хочу этого. А теперь я оглядываюсь и ужасаюсь, зачем я это сделала. Сегодня я бы так не поступила. Я злюсь на себя за то, что выбросила за борт потенциал».
Пора очнуться, сбросить пелену этого мифа и сделать все необходимое, чтобы вернуть себе свою жизнь. Преодолев вместе миф о жертве, мы создадим мир, где не придется жертвовать мечтами или превращаться в сиделок (если, конечно, мы не хотим этого), где мы сможем использовать свои таланты, чтобы творить будущее, искать решения для актуальных проблем, делиться идеями, давать волю креативу и влиять на историю человечества. Задача масштабная, но ведут к ней простые и понятные шаги. В этой главе мы узнаем, как распределять время, ставить в приоритете заботу о себе и как распределять силы, установив жесткие эмоциональные границы.
Ваше время — это ваше время
Одно из первых ограничений, которые нужно внести в свою жизнь, касается времени. Мы часто слышим, что время — деньги. Но время гораздо больше, чем деньги. Это жизнь. Внимание. Энергия. Выбор. Сила. Свобода быть, творить и руководить. Время — ценный ресурс, между тем именно им мы жертвуем одним из первых.
Приведем примеры.
1. Мы планируем занятия, которые поддерживают цели и мечты других людей, а не наши.
2. Мы настолько поглощены семейными обязанностями и ролью сиделки/помощницы, что забываем о собственных желаниях и нуждах.
3. Мы машинально соглашаемся помочь другим, потому что чувствуем себя ответственными за их проблемы и испытываем вину, если не помогаем.
4. Мы (и наше время) доступны и открыты для других по первому зову.
Чувство долга и обязанности заставляет нас раздавать свое время в немеренных количествах. Моя клиентка Стеф, 29-летняя художница из штата Мэн, переехала жить к родителям после того, как уволилась с работы. Стеф хотела сэкономить деньги и заняться своим новым бизнесом по изготовлению и продаже керамики. Несмотря на огромное количество свободного времени, она так и не смогла сосредоточиться на бизнесе и искусстве. Она погрязла в домашних заботах и какое-то время закрывала на это глаза, но, когда через три месяца ни на шаг не приблизилась к своей мечте, я стала бить тревогу.
— Мне стыдно, когда я не помогаю, — сказала мне Стеф во время коучинговой сессии.
— Проанализируем это чувство, — предложила я. — Что значит «стыдно»?
— Если я не помогаю по дому, я плохая дочь.
— Продолжайте. Что еще?
— Я эгоистка.
— Еще?
— Я избалованная. Пользуюсь добротой своих родителей.
— Значит, вот вы какая, когда садитесь за гончарный круг, чтобы делать свои миски? Плохая, эгоистичная, избалованная?
— Да. Искусство кажется мне эгоистичным занятием, особенно когда родители работают.
— И что вы делаете, когда чувствуете себя эгоисткой?
— Пытаюсь избавиться от этого чувства.
— Как?
— Веду себя как хорошая дочь.
— А как можно стать хорошей дочерью?
— Делать то, что хотят от меня родители, то есть заниматься хозяйством, домом.
Как вы видите, хотя Стеф хотела уделить время своему бизнесу, миф о жертве, как серый кардинал, управлял всем процессом за кулисами. Конечно, она должна помогать родителям, но ее основная цель — начать свой бизнес. Если вы считаете, что ваши желания и потребности эгоистичны и вы плохая дочь/жена/подруга (подчеркните то, что считаете нужным), раз тратите на них время, вы будете их избегать. Но разве создание красивых, значимых произведений искусства можно назвать эгоистичным? Нет, даже если это привилегия.
Реактивный и отзывчивый подход к распределению времени
Я выделяю два подхода к распределению времени: реактивный и отзывчивый.
При реактивном подходе вы подстраиваетесь под нужды и желания других людей. Соглашаетесь на встречи в удобное для других время. Готовы выполнить просьбы, не задумываясь, сочетаются ли они с вашими планами и ценностями, и все потому, что хотите помочь или чувствуете ответственность. При реактивном распределении времени вы отвечаете на звонки и сообщения каждый раз, когда они поступают. Дверь в ваш офис всегда открыта, и любой может зайти и отвлечь вас разговором или просьбой. Вы сами предлагаете уделить время, потому что реагируете на трудности другого человека (или на собственное чувство вины и долга). Реактивное распределение времени значит, что вы ставите других на первое место, а себя на второе. Ваше время уходит на посторонние дела.