Деметра была богиней плодородия и, как часто бывает в мифах о таких богинях, не имела постоянного мужа. От своего брата Зевса она родила дочь Кору и сына Иакха, который ассоциировался с Дионисом.
Однажды на свадьбе героя Кадма и Гармонии богиня влюбилась в прекрасного потомка титана Иасиона. Страсть оказалась настолько сильной, что влюбленные удалились от стола прямо на трижды вспаханное поле, где предались любви. Зевс увидел следы грязи на телах влюбленных и пришел в ярость: как смел потомок титанов посягнуть на олимпийскую богиню! Он поразил несчастного любовника огненным громом. Но от союза с Деметрой родился Плутос — бог богатства, прежде всего земных плодов и плодов скотоводства: недаром он был зачат на поле.
Плутос ассоциировался с Аидом (Гадесом) — Плутоном: ведь ему подчинялась преисподняя, где было средоточие плодородия земли. Но мифологическая драма развязалась не из-за этих ассоциаций. Аид воспылал страстью к юной дочери Зевса — Коре («Деве»). Он явился к громовержцу просить руки дочери. Зевс понимал, что Деметра не захочет отпускать дитя в преисподнюю, но и не хотел отказывать брату. Аид решился похитить возлюбленную, когда та собирала полевые цветы в Элевсине (напомню, что это любимое занятие русалок, выходящих с того света в начале сезона цветения).
В поисках дочери Деметра исходила всю Грецию, не пила и не ела, а на десятый день достигла Элевсина. В облике измученной матери она явилась к местному царю. Ее встретили радушно. Царская дочь Ямба стремилась утешить гостью смешными и непристойными стишками (ее именем назван поэтический размер). Развеселить богиню удалось старой няньке Баубо. Она заставила Деметру выпить пиво и развеселила ее фокусом с задиранием платья, имитирующим роды.
Мы уже говорили о подвиге Мауи и о царевне Несмеяне, которые подтверждают: смерть и смех в загробном мире несовместимы. Именно поэтому эротические экзерсисы и смех вывели Деметру из оцепенения, подобного смерти.
Деметра вернулась к жизни и даже решила сделать царского сына Демофонта бессмертным. Для этого его нужно было держать над огнем, чтобы исчезла его смертная природа, — так его испекли, приготовили к вечной жизни. Но богине помешали завершить ритуал, и ребенок умер. Тогда Деметра решила облагодетельствовать другого царского сына — Триптолема. Тот пас отцовский скот в Элевсине и видел, как земля разверзлась. В пропасть попадали его свиньи, и колесница, запряженная черными конями, увезла в преисподнюю возничего, который удерживал кричащую Кору.
Деметра, Триптолем и Персефона. Римская копия мраморного рельефа, найденного в святилище Деметры в Элевсине.
The Metropolitan Museum of Art
Узнав о похищении дочери в преисподнюю, Деметра позвала Гекату. У всевидящего Гелиоса они узнали, что это сделал сам Аид. Тогда Деметра не стала возвращаться на Олимп. Она закляла все деревья и растения, и те перестали плодоносить. Напрасно Зевс посылал тоскующей сестре Ириду: та поклялась, что земля не будет плодоносить, пока ей не вернут дочь.
Тогда Зевс отправил Гермеса к Аиду, и тот согласился вернуть похищенную, если она не успела вкусить плодов загробного мира. Кора почти ничего не брала в рот, но садовник преисподней рассказал, что дева успела сорвать в саду гранат и съесть семь зернышек. Деметра не могла отменить закон — вкусивший пищи мертвых должен был остаться в Аиде. В гомеровском гимне Деметре говорится, что Аид хитростью заставил Кору вкусить запретный плод, чтобы она не забыла царства мертвых и вернулась туда. Так или иначе, богиня не собиралась освобождать землю от заклятия.
Пришлось вмешаться Рее, космическому воплощению Земли, матери Зевса, Аида и Деметры. Она рассудила распрю богов. Четыре месяца Кора должна была оставаться в Аиде и быть царицей мертвых с титулом Персефона, восемь месяцев пребывать с Деметрой. Персефона справедливо правила в Аиде, но земные герои не оставляли мечты освободить ее. Царь Пирифой вместе с афинским царем Тесеем решились на такой подвиг, за что их заточили в Аиде. Пирифой был навечно прикован к скале. Тесея же, приросшего к загробному миру седалищем, освободил Геракл: он просто оторвал его. Богиня сохраняла привязанность к земным радостям: ее растрогала музыка Орфея, и она разрешила певцу отвести свою возлюбленную Эвридику к вратам преисподней.
Европейские ученые, привыкшие к длинной снежной зиме, думали, что Кора уходила из мира живых в зимние месяцы, когда природа спит. Но в Греции климат был иным: трижды совершались пахота и сев, последний раз сеяли хлеб в октябре (месяц боэдромион — время Элевсинских мистерий). Знаток античной религии Мартин Нильссон предположил, что речь шла о трех самых жарких и бесплодных месяцах лета перед последней третьей запашкой. Персефона, подобно индонезийской Хаинувеле, воплощала растительность — зерно, скрывающееся под землей в преисподней накануне всходов.
Деметра согласилась вернуться на Олимп. Триптолему и его отцу она доверила тайну своих Элевсинских мистерий и научила Триптолема искусству земледелия, подарила зерна разных злаков, деревянную соху и колесницу, запряженную змеями — символами земли и плодородия. Недаром само имя Триптолем могло означать «трижды пашущий», а слово «земля» родственно слову «змея» в русском языке.
Глава 5. Умирающие боги плодородия в Месопотамии
Греки отнюдь не первые, кому была известна идея возрождения через смерть — сошествие в преисподнюю. На Ближнем Востоке, в Месопотамии, там, где зародились земледельческие цивилизации и письменность, клинописные тексты IV–II тысячелетий до н. э. повествовали о сошествии в преисподнюю богини Инанны.
Инанна — «царица небес», богиня войны и любви, жена бога плодородия — пастуха Думузи. Однажды она решает спуститься в подземный мир, где царствует ее сестра, богиня смерти и мрака Эрешкигаль, чтобы стать там владычицей и воскресить мертвых. Инанна собрала семь своих «тайных сил», украсилась царскими регалиями и отправилась в «страну без возврата». Опасаясь, что Эрешкигаль предаст ее смерти, Инанна наставляет своего посла и визиря Ниншубуру. Если она не возвратится через три дня, он должен совершить «на полях погребальных» и перед собранием богов обряд оплакивания, а затем обратиться за помощью в храмы великих богов — Энлиля, Нанны и Энки. «Отец Энки мудр и могуч, травы жизни знает он, воды жизни знает он, он меня и оживит!» — думает она.
Привратнику подземного царства Нети она говорит, что пришла к великой владычице Эрешкигаль, чтобы воскурить умершим погребальные травы, возлить в их поминовение погребальное пиво. Повинуясь Эрешкигаль, Нети «подземного мира семь отодвинул засовов». Он растворил врата во дворце Ганзира и молвил Инанне так:
«Войди же, Инанна!»
И у нее, когда вошла,
Венец Эдена, «Шугур», снял с головы.
«Что это, что?»
«Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
Инанна, во время подземных обрядов молчи!»
И когда вошла во вторые врата,
Знаки владычества и суда у нее отобрал.
«Что это, что?»
«Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
Инанна, во время подземных обрядов молчи!»
И когда вошла она в третьи врата,
Ожерелье лазурное с шеи снял.
«Что это, что?»
«Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
Инанна, во время подземных обрядов молчи!»
И когда в четвертые вошла врата,
Двойную повязку с груди ее снял.
«Что это, что?»
«Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
Инанна, во время подземных обрядов молчи!»
И когда в пятые вошла врата,
Золотые запястья с рук ее снял.
«Что это, что?»
«Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
Инанна, во время подземных обрядов молчи!»
И когда в шестые вошла врата,
Сетку с груди ее снял.
«Что это, что?»
«Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
Инанна, во время подземных обрядов молчи!»
И когда в седьмые вошла врата,
Повязку, одеянье владычиц, с бедер снял.
«Что это, что?»
«Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
Инанна, во время подземных обрядов молчи!»
И она вошла и, склонясь, приблизилась.
Сестра ее вскочила с трона.
Затем снова на трон уселась.
Семь судей Ануннаков пред нею суд вершат.
На Инанну взглянула — взгляд ее смерть!
Слова изрекла — в словах ее гнев!
Крик издала — проклятья крик!
Ту, что вошла, обратила в труп.
Труп повесила на крюк[19].
Ниншубура исполнил предписания Инанны, но Энлиль и Нанна отказались помогать: «Подземного мира всесильны законы, вековечны ему приношенья». Лишь Энки решается спасти Инанну. Достав грязь из-под своих ногтей, он сотворил два существа — кургара и галатура. Он снабдил их травами и водами жизни и отправил в подземное царство. Там Эрешкигаль лежит обнаженная и мучается родовыми муками, ведь и на земле без Инанны ничто не могло разродиться.
Смягчив заклинательной формулой муки царицы, кургар и галатур требуют у нее: «Труп с крюка отдай!» Они касаются его травой жизни и водой жизни, и Инанна встает. Она выходит из подземного царства, но за ней следуют демоны преисподней — гала. Они «не ведают голода, не ведают жажды, муки просеянной не едят, воды проточной они не пьют. Из объятий человека вырывают жену, от груди кормилицы отрывают дитя». Демоны должны исполнить нерушимый закон: из «страны без возврата» можно выйти, только предоставив себе замену. В конце концов в качестве замены Инанна выбирает Думузи: