зным наказанием считалось окончательное уничтожение всей сущности грешника: и тела, и души.
Души грешников существовали независимо от тела в перевернутом положении — вниз головой. Они не могли воссоединиться с телом, чтобы жить полноценной загробной жизнью, поэтому их следовало полностью и окончательно уничтожить — обезглавить или сжечь. В «Книге амдуат» грешников сжигают в котлованах. В «Книге пещер» казнят огнем в специальных котлах, куда бросают головы, сердца, тела, души и тени грешников. Это напоминает средневековые христианские поверья об аде.
Египтяне не были уверены в том, что ритуал обеспечит загробное блаженство, поэтому рождается религиозный скептицизм. На одной египетской стеле умершая жена обращается к пережившему ее мужу с призывом наслаждаться жизнью во всех ее проявлениях: «…следуй своим желаниям день и ночь. Не давай заботе места в твоем сердце. Ибо Западная страна — это страна сна и мрака, обиталище, где остаются те, кто здесь пребывает. Они спят в своем обличье мумий, они никогда не просыпаются, чтобы увидеть своих друзей, они не узнают ни своих отцов, ни своих матерей, их сердце больше не заботится об их женах и детях. На земле всякий наслаждается водою жизни, но я страдаю от жажды. Вода приходит к тому, кто пребывает на земле, а я жажду и не могу испить воды, которая есть здесь у меня. С тех пор как я пришла в эту долину, я не знаю, где я нахожусь. Я томлюсь по воде, которая течет здесь. Я тоскую по ветерку на берегу реки, который освежил бы мое сердце в его печали. Ибо имя бога, царящего здесь, звучит: совершенная смерть. Когда он зовет, все люди, трепеща от страха, приходят к нему. Для него нет разницы между богами и людьми, великие и малые равны перед ним. Он не оказывает никакой милости тому, кто его любит; он одинаково забирает и ребенка, отрывая его от матери, и старика. Никто не приходит поклониться ему, ибо он не проявляет милости к тем, кто ему поклоняется, он не ценит тех, кто приносит ему жертвы».
Диалог умершего Ани с богом Атумом (Новое царство, XVI-XI века до н. э.) пытается внушить оптимизм, предвкушение идеального блаженства на том свете:
Ани: «О Атум, что это, что я отправляюсь в пустыню? Там ведь нет воды, нет воздуха, она глубока-глубока, она темна-темна, она вечна-вечна!»
Атум: «Ты будешь в ней жить с удовлетворенным сердцем».
Ани: «Но в ней нет радостей любви!»
Атум: «Я дал просветление вместо воды и воздуха и радостей любви, умиротворение сердца вместо хлеба и пива».
Глава 7. Зороастризм: между добром и злом
В Иране — стране между миром ближневосточных цивилизаций и варварским миром севера Евразии — появилась религия спасения — зороастризм. В зороастрийской дуалистической мифологии до предела обострена борьба доброго, благого, и злого начал. Ее донесло до нас древнее священное писание — «Авеста». В нем единственным создателем земли, неба и человека выступает Ахурамазда, творящий мир посредством или усилием мысли. Он создал все бытие, облек плотью духовные формы, которые предшествовали материальным, предначертал все благие мысли, слова и деяния.
Миф о творении излагается в источниках на пехлевийском (среднеиранском) языке в «Бундахишне» и «Затспраме». В начале во Вселенной существовало только бесконечное время — Зерван акарана. В нем пребывали всеведающий благой бог Ормазд (поздняя форма имени Ахурамазды, буквально «Господь мудрый») и злой дух Ахриман (Ангро-Майнью). Их разделяла пустота. Пребывавший наверху Ахурамазда, озаренный горним светом мудрости и добра, знал, что через три тысячи лет дух зла узрит этот свет, узнает о существовании благого бога и начнется битва Добра и Зла, в которую включится и будущее творение.
Чтобы уже в начале времен предрешить исход этой битвы, Ахурамазда создает духовные сущности — фраваши всех благих творений: богов, неба, воды, земли, огня, наконец, пророка, спасителя человечества Заратуштры. Его душу творец вкладывает в мировое дерево жизни — хаому.
Фраваши — символ зороастризма.
FrentaN / Shutterstock
Через три тысячи лет Ангро-Майнью поднялся из глубин тьмы и устремился к свету Ахурамазды, чтобы уничтожить его. Чтобы победить, Ахурамазде нужно было в бесконечном времени создать конечный временной промежуток — девять тысяч лет, в который и совершится вся мировая история. И он предложил Ангро-Майнью биться девять тысяч лет — тот согласился.
Ахурамазда знал, что первые три тысячи лет пройдут согласно его воле, и это будет эра творения. Пустота, разделяющая царства света и тьмы, превратится в воздух, духовные сущности — в светила, небо, землю и весь земной мир. Следующие три тысячи лет станут эрой смешения добра и зла: два начала столкнутся в сотворенном мире, и их битва будет длиться, пока не родится пророк Заратуштра. С его приходом в мир начнется последний трехтысячелетний период, в котором зло наконец будет повержено и уничтожено в огненном море и потоке расплавленного металла: мир очистится навсегда.
В начале эры творения Ахурамазда создает «бессмертных святых» — божества Амеша Спента: их шестеро, седьмым выступает сам Ахурамазда. Тем временем Ангро-Майнью творил злых демонов — дэвов, которые должны были противостоять благим божествам — ахурам. Это Ака Мана — дух злой мысли, Друг — воплощение лжи, злого слова, первопричина всех грехов, Тарви и Заири — Голод и Жажда. Последним был создан Айшма — дух грабежа и злого дела, известный в библейской традиции как Асмодей. Триаде добра — благой мысли, слову и делу — суждено было столкнуться с триадой зла — ложью, голодом и жаждой. Ахурам — с сонмом дэвов.
Спасти гибнущий телесный мир призван был Саошьянт — Спаситель. Возможно, эпитет «спаситель» принадлежал первоначально божеству справедливости и защитнику мира Митре. Недаром в римском мире его культ соперничал с формирующимся христианством.
Смерть — самое страшное осквернение и торжество сил зла, особенно если умирают праведные, благие существа. Считается, что мертвая материя, отделившаяся от тела живого человека, — волосы, ногти, зубы и прочее — принадлежит Смерти. Это Ангро-Майнью привнес в мир человека старение и смерть. Дэвы отнимают у умирающего только жизненную силу, душа же при этом отлетает.
Старения и смерти избежать невозможно, даже Заратуштре это не удалось. Старение вызывает демон Зарман, затем приходит Смерть. Ее воплощением выступает демон судьбы Сауру — «стрела смерти». Персонификация смерти — летающий демон Асто Видат (буквально «отделяющий кость»), действующий вместе с демоном Вайу («воздух»). Лишая жизни, он набрасывает своей жертве на шею петлю, избавиться от которой могли только праведники. Когда душа отлетает, на труп накидывается демон трупного разложения Насу. Воскресение состоится в грядущие времена в том месте, где жизненная сила отделилась от тела.
Зороастрийцы верили, что душа вечна, она существует до рождения человека, при его жизни и после смерти. У живого человека душа и тело едины. Само по себе тело инертно и не чувствует боли. В момент смерти жизненная сила покидает тело и вместе с душой находится за его пределами. Тело же заменяет демон разложения Насу. Плоть разлагается, ее поедают собаки и птицы, в конце концов она превращается в прах, смешивается с пылью и рассеивается, но кости остаются целыми. Кости, которые покоятся в костехранилищах, оссуариях, — залог воскресения, которое наступит после прихода в мир Саошьянта.
Саошьянту предназначено в конце веков вершить Страшный суд, истребить носителей зла, воскресить праведников и ради их бессмертия закончить мировую историю последней искупительной жертвой быка.
В «Авесте» рай-небеса предстают как обитель Истины: «Мы поклоняемся сверкающим обителям Истины (Арты), где обитают души умерших… мы поклоняемся лучшему миру артаванов (праведников), [который есть] свет [и] предоставляет всяческое утешение».
Другое название рая-небес — Гаронмана (буквально «дом хвалы, дом сокровища, дом вознаграждения»). Это обитель Ахурамазды и бессмертных Амеша Спента. Предположительно, обитель находится над первозданной горой Хара. Здесь беспрерывно бьет источник Ардви и получают начало могучие воды, стекающие к ее подножию, к озеру Ворукаша. Здесь же у источника Ардви произрастает древо жизни Хаома.
Поскольку душа существует вечно, человек должен еще при жизни обеспечить ей спасение благой мыслью, словом и делом. После смерти душа в течение трех ночей остается рядом с «земным пристанищем», у изголовья трупа, где на нее нападают дэвы, стремясь утянуть в ад. Все это время около головы следует держать горящий огонь. По одной из версий, за эти три дня пребывания у покинутого тела душа «взрослеет», из новорожденной превращается в совершеннолетнюю и в таком состоянии предстает перед смертным судилищем. Его чинят над душами у моста Чинват (Чинвад) божества Сраоша, Рашну и Митра.
Хосров Парвиз (герой поэмы «Шахнаме») и явившийся ему на помощь ангел Суруш (Сраоша). Персидская миниатюра. XVI в.
The Metropolitan Museum of Art
Сраоша — дух религиозного послушания и порядка, посланец Ахурамазды. В поздних текстах он за мзду печеными хлебцами препровождает по мосту Чинват на тот свет души праведных. В ранних текстах это делает пророк Заратуштра. Рашну — дух праведности. Для взвешивания благих и злых деяний у него есть весы. Митра — божество договора, упорядочивающее земную жизнь.
Мост Чинват переброшен через водную преграду, разделяющую царства живых и мертвых. Под стопой грешника он становится узким, как лезвие бритвы, а праведнику кажется шириной «в девять копий или двадцать семь стрел». Олицетворение внутреннего духовного мира человека — Даэна (буквально «вера»). Она присуща и благому, и греховному сознанию. Каждый человек после смерти у входа на тот свет встречает свою Даэну в женском облике: у праведника она выглядит прекрасной юной девой, а у грешника — уродливой старухой.