Традиционный корейский сундук
Согласно мифу, Сокга явился к Дангеум-эги, добродетельной дочери дворянина, в обличье буддийского монаха, и после этого обнаружилось, что невинная девушка беременна. Причем в большинстве вариантов невинность Дангеум-эги не вызывала сомнений – лишь в редких мифах она делила с мнимым монахом комнату. Во всех прочих хватало того, что Сокга слегка прикоснулся к ее запястью, или того, что она съела оброненные им зернышки риса.
Как бы то ни было, невинность Дангеум-эги подтвердило чудо: семья бросала в нее камни, но они возвращались к бросившим. Однако беременность незамужней девушки надо было скрыть – и родные прятали ее в сундуке, правда, после рождения явно необычных младенцев гордились дочерью и снова приняли ее в семью. По другой версии, Дангеум-эги сама ушла из дома и отправилась на поиски отца своих детей.
В тех вариантах мифа, где буддийский монах – человек, а не личина Сокги, все заканчивается воссоединением семьи, никаких дальнейших чудес не происходит. Монах отказывается от буддийских обетов, торжествует шаманизм.
Возрастающий авторитет буддизма фиксируется в мифе таким образом: Дангеум-эги после долгих странствий нашла не просто человека, а бога, и сама получила божественность – стала покровительницей деторождения. Как вариант: на поиски отца отправились повзрослевшие близнецы. Сокга, желая убедиться в том, что они достойные преемники, подверг их различным испытаниям, например, приказал в бумажной обуви пройти через реку и не намочить бумагу, выстроить переправу из костей коров… Фантазия Сокги поистине неистощима!
В этом мифе образ Сокги заменяет образ нефритового императора, а его дети – образы Тэбёль-вана и Собёль-вана. Они помощники и наследники отца. Иногда к ним же возводят правящие династии Китая и Кореи.
Как появились время и судьба
Понятно, что мир не может существовать без хода времени. А то, как протекает время жизни человека, определяется судьбой. В корейской космогонии возникновению всех этих закономерностей уделяется значительное внимание.
В мифе о девочке Оныль (значение ее имени – «сегодня») в символической форме представлено время: девочка жила на лугу, пищу ей приносил аист, изо дня в день она играла со своими соседями – зверями и птицами, пока мудрая женщина не побудила ее отправиться на поиски родителей, которые, оказывается, жили в волшебной стране Вончхонган. Эта страна оказалась действительно прекрасной, но в ней время остановило свой ход: все сезоны существовали одновременно и ничего не менялось. Поэтому Оныль, которая, пройдя тяжелый путь, стала своего рода олицетворением времени, не осталась в этом райском месте навсегда, а вернулась, чтобы помочь тем, кому она обещала это сделать по дороге в Вончхонган. Это были юноша Чансан и девушка Нэиль («завтра») – они сидели в беседках, каждый в своей, посреди пустынь и, хотя не знакомы друг с другом, занимались одним и тем же делом – читали книги, не понимая цели. А еще лотос, у которого на множестве стеблей появлялись цветок и змей, который не может стать драконом. Первые два персонажа – символы безвременья, они, как и сама Оныль, несут мораль: человек живет только тогда, когда действует, жизнь – это путь. Другие два наглядно показывают, что иногда виной такого вот «застывания» становится жадность: стоило лотосу подарить свой единственный цветок Оныль, а дракону отказаться от двух жемчужин из трех, как их мечты сбылись. Чансан и Нэиль вступили в брак и начали совместный путь – семейную жизнь. Оныль же ее путь в итоге привел во дворец небесного владыки – она стала феей.
Миф подсказывает: если божеством Оныль становится только в финале истории, значит, несмотря на все необычайные приключения, ранее она была человеком.
Судьбу же олицетворяет еще одна героиня, рожденная обычной девочкой, но ставшая богиней. Зовут ее Камынчжан, и она третья дочь мужчины и женщины, которые были нищими, но благодаря трудолюбию сумели создать благосостояние для себя и детей. И, конечно же, возгордились. Как-то раз они задали дочерям вопрос, кто дал им эту чудесную жизнь. Понятно, что они хотели услышать славословие в свой адрес. Две старших дочери сказали то, что родители хотели услышать. А честная Камынчжан, признав этот неоспоримый факт, добавила, что верит и в свою счастливую судьбу. Казалось бы, мелочь, но за это она была изгнана из дома. В своих скитаниях Камынчжан обрела мужа – младшего из трех сыновей крестьян, к которым попросилась на ночлег, – только он пожалел ее. А сестры и родители Камынчжан понесли кару за свое жестокосердие: сестры превратились в сороконожку и поганку, а родители ослепли от горя. Камынчжан нашла способ вернуть им зрение. Семья воссоединилась. Впоследствии Камынчжан за свою веру в судьбу и готовность отстаивать свое счастье стала богиней судьбы.
Есть в корейских мифах и богиня созидания и долголетия Маго. В числе ее способностей – умение останавливать стихийные бедствия. Считают ее своей покровительницей и провидцы судеб – шаманы.
В сказаниях Кореи мы найдем немало интересного и поучительного. Однако не найдем ничего о конце света: мир будет меняться, но не погибнет и не будет создаваться вновь.
Заключение
Как видите, в одной и той же части мира могут быть очень разнообразные космогонические и эсхатологические мифы. Это связано с тем, что на территории, которая сейчас принадлежит одному государству, исторически проживали разные племена, народы переселялись, их верования смешивались с локальными. У тех народов, которые приняли христианство, мифы видоизменились под его влиянием в большей или меньшей степени.
Роднит, пожалуй, все космогонические мифы вера в то, что вселенная и люди созданы богами. Ну а правители, как мы не раз говорили, являются не просто созданиями богов, а их потомками. По сути, сказания о данных богами правилах и законах действительно помогали упорядочивать жизнь людей, а вера в помощь богов своим творениям играла цивилизующую роль. Так что космогонические мифы не просто помогали объяснять, почему мир устроен так, а не иначе, но и имели непосредственное значение для развития общества.
Эсхатологические мифы тоже не только отражали жизненные представления (то, что имеет начало, должно иметь и конец; в мире наличествует множество грехов), но и служили нравственным ориентиром: как правило, боги наказывали человечество, когда оно игнорировало божественную волю и законы, становилось настолько порочным, что это больше нельзя было терпеть. После этого было либо истреблено человечество, либо гиб мир. Чтобы избежать этого и дать надежду на возрождение человечества и мира, нужно было жить праведно. Более того, мифические миры зачастую организованы так, что благочестивые уходили на небеса или в некий лучший мир, как правило, присоединяясь к сонму божественных существ, а грешники отправлялись в подземное царство, где испытывали адские мучения. Так мифы закладывали представления о хорошем и плохом, о пределах допустимого.
Совпадения в ряде сюжетов иногда легко объяснить: например, германо-скандинавские и кельтские народы активно взаимодействовали, то же самое можно сказать и о восточноазиатских, а также об античном и христианском влиянии. Иногда же остается только догадываться, имело ли место прямое заимствование или сходные явления просто объяснялись похожим образом. Как бы то ни было, несмотря на сходства, мы убедились, что космогонические и эсхатологические мифы ярко отражают национальное мировоззрение и являются, пожалуй, интереснейшей частью мифологии.
Вклейка
Джеймс Вассерман. Фараон перед Осирисом, Исидой и Нефтидой. Изображение из «Египетской книги мертвых: Дневной путь». 1994 г.
Фигура древнеегипетской богини Исиды
Всадник Гор. Изображение из коллекции Лувра. Париж, Франция
Эммануэль Родригес. Бог Сома. Середина XIX в.
Раджи Рави Варма. Богиня Мохини. XIX в.
Вильям-Адольф Бугро. Гемера, богиня дневного света. 1881 г.
Ганс Адам Вайссенкирхер. Гелиос на своей колеснице. 1685 г.
Афина Маттеи в Лувре (римская копия I в. до н. э. по греческому оригиналу IV в. до н. э., приписываемому Кефисодоту или Евфранору)
Генрих Фюгер. Прометей несет людям огонь. 1817 г.
Мортен Эскиль Винге. Битва Тора с великанами. 1872 г.
Константин Хансен. Прометей, создающий человека из глины. XIX в.
Тор и Хюмир отправивились на рыбалку в поисках Ёрмунганда (змея Мидгарда). Иллюстрация из рукописи XVIII в. Хранится в Институте исландских исследований Арни Магнуссона. Исландия
Фрагмент гравюры Утагавы Кунисада. Аматэрасу. Середина XIX в.
Кристоффер Вильхельм Эккерсберг. Смерть Бальдра. 1817 г.
Александр Кабанель. Друидесса. 1868 г.
Якоб Йорданс. Падение гигантов. XVII в.
Корнелис Корнелиссон ван Харлем. Падение титанов. XVI в.
Олуф Олуфсен Багге. Иггдрасиль. Первая половина XIX в.
Николя-Себастьен Адам. Прометей. 1762 г. Лувр. Париж, Франция
Автор неизвестен. Мастер грома (Лэй Гун). XVI в.
Автор неизвестен. Китайская живопись с изображением Нефритового императора и небесных царей
Бодхисаттва Майтрея. II в. Музей Гиме. Париж, Франция