57.1. Ко Ruhi
[1] Ku mate ro ai, te papaku i Togariki. [2]. Ku oho ro ai te tagata ki Togariki, ki te kona kai hiko. [3] Ku tagi ro ai te vie hoa kenu ki te papaku ко taana kenu ku mate ana. [4]. He oho etu te tagata, he hakahitihiti atu i te ure.
[5J He ui atu kое e Ruhi e, ka kore te ure о te gagata. [6] He ea kое e Ruhi e, he oho ki Puaga-Uka. [7] Iira te vie i hopu a i te puhaga. [8] He tuu, he aaru, he tuki. [9] Kai hakaoti he ea mai, he iri mai ki ruga ki te moa (?).
[10] He hakahitihiti atu i te ure i para no te moai, hugamoa i te naahaga aha.
[11] Ku momomomo a he ki kое e te poki e ki te vie matua: «E nua e, ka ui kое, totahi no toe»; ka puru te mata e ui tou mata о ui ro atu hoki ina о kое. He ui i te nee (mee) о te hunoga, he mate te manava о te varua kia Ruhi.
[12] He oho mai kое e Ruhi e ki hare. [13] He oo ki roto i te hare. [14] I ka ui mai kо te vie. [15] «Ka oo mai, — he ki mai, — kihe kое, kia kое nei, ka uru kiroto». [16] He uru te vie. He moe e Ruhi a Ure Gao i te varua. [17] I moe era he mate a Ruhi a Ure Gao.
57.1. Рухи
[1] Умер [человек], труп лежит [на аху] Тонга-Рики. [2] Пошли люди в Тоига-Рики, к этому месту, не сговариваясь. [3] Оплакивала жена [своего] друга, мужа, умершего, [который умер. [4]. Ушел человек (муж), осталась она без сына.
[5] Увидел Рухи, нет сына у [этого] человека. [6] Поднялся наверх Рухи, отправился в Пуанга-Ука. [7] Там [эта] женщина мылась у источника. [8] [Он] пришел, схватил [ее], со-четался [с ней]. [9] [Затем] поднялся, пошел вверх по [дороге] к моа [и] (?)
[10] Осталась без потомства [ . . . . ] [спрятался] бедняк в [своем] убежище.
[11] Вырос [мальчик], сказал своей матери: «О мама, посмотри, один я только остался». Она увидела плод (?) своего брака, полюбила она духа, Рухи.
[12] Отправился Рухи к хижине. [13] Вошел он в хижину. [14] Там он увидел женщину. [15] «Входи сюда, — сказал он, — входи в дом». [16] Женщина вошла. Сочетался [с ней] Рухи а Уре Нгао [в образе] духа. [17] После этого Рухи а Уре Нгао умер.
58.1. Ko Ure a Oho Vehi
[1] Не гера erua; he oho mai; he noho i te kona ko oho. vehi. he moe ki te uka etahi, he tupu te poki, he aga i te hare; he tano te avae о te poki, he poreko, he tamaroa. He nape te igoa ko Ure a Oho Vehi. He hagai, he nuinui. [2] He tikea e te tagata, e te mahigo. He ui, he ki: «A ai te гера?» he ki e te ga io maa. «Неrа te repu a oho vehi» — «Ka reka ana avai, ka maitaki». [3] He noho, he nuinui. He ki matua: «Ka ui te vovo ki hakahaaipuipu». He mau hakanoho i roto i te hare etahi maitaki.
[4] He ite e te varua ko Kavaaro, ko Kavatua. He ki tu ga uka era: Keukeu ki oho ki ui. He oho mai i te po ki tuu mai kl haha о te hare. [5] He ki te nui ki te iti: «Ka oga, ka oga mai nei e moe ro a te repa i ruga i te moega». Ka hauru a. He mata ki te hare, he uru atu ararua, he viri i roto i te moega, ku pagahaa a. He amo ararua, he oho. He tuu ki roto ki te pu о te mauga era, ko mauga parehe. He too mai; he hahao ki roto ki te pu; kai ara.
[6] He ea ararua, he oho ki Hiva ki te ioioragi. He mau mai i roto i te kete he tuu mai hakarere i te puoko. He ea kihaho ararua, he nonoho, he tiaki. I tano era te bora, he veveri, he ara te repa. I ka ui atu ena ko te uka erua, he ragi mai: «Ka ara, ka maitaki te kete, ka kai!» [7] He ara te repa, maitaki i te kete. He uru te rima, he haha ko te mee hiuhiu. Ina kai kai. He ea tau ga uka era, he oho.
[8] He ui mai te ruau etahi, ku oho a tau ga uka era. He iri mai I ka tuu mai nei, ko te repa etahi, e noho ro a. He ki: «Maihe kое ka tuu mai nei ki nei?» He ki tau repa era: «Kai ite mai; i kaara atu ena kona ke o». [9] He ki tau ruau era; «Hе varua te ga uka era; ko kavaaro, ko kavatua. Ina kое kо kai i te mee ena о roto о te kete ena. Mee rakerake. He ioioragi, he mate kое». He ki tau kоре era: «Hai aha ra au ana kai?» He ki tau ruau era: «I au he turu, he tao mai i te moa i te kumara. He mau mai au mo kai aau. Mee ena о te ga uka ena, e mau mai ena, he ioioragi. Ka kai era kое, he mate. He too i toou kuhane, he mau ki hiva mo kenu о raua. E hakaviviri atu e kое a te kona era i raro era ia au». He ki tau kоре era: «Ku mao a». [10] He turu tau ruau era, ku ootu a te umu, he maoa mai. He mau mai i te moa, i te kumara. He vaai, he ki: «Ka kai». He too e te repa nei, he kai. He naa i te toega.
[11] I tuu era ki te raa mahana. He tuu mai tou ga uka era. Mau mai hakaou. He vaai ki tou repa era. He too mai e tou repa era; kai tikea e tau ga uka era. He naa, he uru te rima, he more mai i tou moa era о tau ruau era, he kai. I kai era, he rao mai te rima о tau uka nui era. He gatu i itau uka era hai rima. Te euraa, ku kai a, he mate. He kakata. Te haaauraa ku kai a, he mate i te hore era. He ea ararua uka, he oho. [12] Popohaga о te erua raa, i hoki mai ai, i ka tuu mai nei, kai mate. Ku ea mai a e tau ruau era, ko Nuahine Pikera Uri, ku ki a ki te repa: «Ina ko kai, о mate ro kое». Oira i tae kai ai e tau repa era.
[13] Erua tagata te igoa ka Ure a Manatua, ko Ure a Agaehu. Te mamana a ea era i ruga i te vaka ki te kahi hi. E ea era te vaka ki Vai-Mahaki ohaho. He tikea e tau kope era, ko Ure a Oho Vehi, tau vaka era о tau gagata era. E hoa mai te vehi:
Ka hao e, ka hao
hanuanuamea a vai to ua kura!
Ka rare A Ure a Oho Vehi iti
kihaho ena;
Oho Vehi nui na oti tooku matua,
e roa marego, e kai tagata
mo hatu oou
e Ure e, te repa e!
[14] Pauro te mahana, he ea tou gagata era, he oho mai, he tuu mai ki Oho-Vehi. He ui mai te matua ko te gagata kai mataku i te pipihoreko tapu. He mou tou tagata matua era. He agiagi e ai ro ana te vanaga.
[15] He oho atu tau gagata era, he oho ki roto ki te hare. He aroha: «Iorana kое e hoou e». He aroha mai tau tagata era: «Коruа hoki ko toou kohorua! Ka uru te eve, ka noho. Pehe te parau api?» He ki a Ure a Agaehu ki a Ure a Mahatua: Ka hoa te vehi! Tera ka hoa te vehi:
Ka hao e, ka hao
hanuanuamea a vai to ua kura!
Ka rere A Ure a Oho Vehi iti...
[16] He mate tau korohua era i te tagi, he hogi, he teki mai i tou tagata era, he hai, i te koa penei e ai о taana repa e ora mai era. He momoe i te po. Otea he iri ki te rano. He tuu, he too mai te para mo komo о te vaka.
[17] He too mai, he turu mai atatoru. He ea, he oho. He tuu ku po a. He moe. I otea era, he ea atatoru i ruga i te vaka. I ka ui mai nei, tau repa era, ka ea tou vaka era. He ki a Ure a Mahatua ki a Oho Vehi: «Ka hakarogo tou tariga». He hakarogo a Oho Vehi. He hoa mai te vehi о te repa:
Ka hao e, ka hao
hanuanuamea a vai to ua kura
ka rere A Ure a Oho Vehi Iti...
[18] He tagi te matua horuhoru ro. He huri mai te vaka, he hoki mai, he tomo ki uta. He ka i te umu, he tao i te uhi, i te moa, i te kahi. He too mai te gagata ko ga lhu More a Pua Kati-ki, mo hihiri i ruga i te opato. He ui te gagata ararua, he tuu ki te kona mauga era, he hakaturu i te kupega. He ragi ki a Ure a Oho Vehi: «E Ure e! Ka hoa tou moega ki roto ki te kupega! tou nua ka hahao, ka uru kое!» He uru te repa, he haro mai te kupega kiraga, he too mai te repa e ga lhu More, he vaai ki toona matua.
58.1. Уре a Oxo Вехи[597]
[1] Двое молодых людей пришли и поселились в местечке Охо-Вехи. [Один из них] женился на девушке; она зачала сына. [Молодой человек] построил дом. Прошли месяцы, родился ребенок, мальчик; ему дали имя Уре а Охо Вехи[598]; [его] воспитали, [он] вырос. [2] Люди, родственники увидели его, увидели [и] сказали: «Чей это сын?» Сказали юноши, [кото рые знали это]: «Здесь сын Охо Вехи». — «Какой красивый! Какой хороший!» [3] Мальчик остался там, вырос. Сказал ему отец: «Поищи девушку, чтобы жениться». Привели, осталась в доме одна красивая [девушка].
[4] Узнали [о нем] духи Кава Аро [и] Кава Атуа[599]. Сказали эти девушки: «Поспешим, чтобы пойти [и] посмотреть». [Они] отправились ночью [и] пришли ко входу в дом. [5] Старшая сказала младшей: «Смотри, смотри: парень лежит на циновке, [он] спит». [Они] заглянули в дом, вошли туда обе [и] завернули [его] в циновку. [Тот] продолжал спать. [Они] вдвоем потащили [его и] ушли. [Они] пришли к пещере (букв.: яме) в той горе, в горе Парехе[600]. Принесли, положили в пещере; [он даже] не проснулся.
[6] [Они] обе вышли, отправились на Хиву[601] за иоиоранги[602]. Принесли его в сумке, пришли [и] положили около головы [юноши]. Они обе вышли [из пещеры], остались [там и стали] смотреть. Настало время, [и] юноша внезапно проснулся. Увидя это, обе девушки закричали: «Просыпайся, открывай сумку [и] ешь». [7] Юноша проснулся, открыл сумку, сунул [туда] руку [и] нащупал что-то твердое. [Но] не съел. Вышли девушки, ушли.
[8] Одна старуха видела, [что] девушки ушли, [и] поднялась сюда. Когда [она] пришла, юноша был один [в пещере]. [Она] спросила: «Откуда ты пришел сюда?» Сказал этот юноша: «Я не знаю, я проснулся в этом [неизвестном] месте». [9] Сказала старуха: «[Это два] духа, эти девушки, Кава Аро и Кава Атуа. He ешь [то, что] в сумке. [Это] плохая еда, иоиоранги, ты умрешь, [если съешь]». Сказал этот юноша: «Что же мне есть тогда?» Сказала эта старая женщина: «Я спущусь, зажарю курицу с бататом [и] принесу тебе, чтобы ты ел. [То, что] принесли девушки, [это] иоиоранги. Не ешь, а то умрешь. [Тогда] они возьмут твою душу [и] унесут на Хиву, чтобы сделать своим мужем. Сбрось это ко мне». Сказал юноша: «Согласен». [10] Спустилась вниз старуха, сварила ему в очаге, вынула [ее и] принесла [ему] курицу [и] батат. Дала [юноше], сказав: «Ешь!» Юноша взял, поел, остатки спрятал.
[11] На следующее утро пришли девушки [и снова] принесли [яд]. [Они] дали [его] этому юноше. [Он] взял [его, но] девушки не смотрели [на него и он] спрятал [яд]; затем он [сунул руку] под циновку [и отломил] кусочек курицы, [которую] принесла старуха [и] съел [ero]. Когда [он] ел, старшая девушка вытянула руку [и] указала [на него другой] девушке: «[Он] съел яд [и] теперь умрет, теперь, [когда он] съел, [он] сразу же умрет». Обе вышли [и] ушли. [12] Наутро, на другой день, [они] вернулись [и] когда пришли, то увидели, что он не умер: [снова] приходила старуха Нуахине Пикеа Ури [и] сказала юноше: «Не ешь [это], чтобы не умереть». Поэтому юноша .[и] не съел [яд].
[13] Двое мужчин по имени Уре а Махатуа [и] Уре а Ангаеху[603] каждый день выходили на лодке ловить тунцов. Лодка шла к Ваи-Махаки. Юноша Уре а Охо Вехи заметил лодку этих людей и начал петь:
Поднимись, поднимись,
Радуга красного дождя!
Перелети, Уре а Охо Вехи-младший,
туда вниз;
Охо Вехи-старший умер,
мой лысый отец, который ест людей,
зажарил их в очаге,
о Уре, молодой человек![604]
[14] Все дни люди выходили, отправлялись, подходили к Охо Вехи. Отец заметил, что люди не боялись пирамид, [которые указывали на] табу. Отец молчал: [он] знал, что они хотят [что-то] сказать.
[15] Пришли эти люди, вошли в дом, приветствовали: «Иорана». Отец приветствовал тоже: «Добро пожаловать [вам], тебе и твоему другу! Войдите и садитесь. Что нового?» Сказал Уре а Ангаеху, обращаясь к Уре а Махатуа: «Начинай петь!» Тогда он начал петь:
Поднимись, поднимись,
Радуга красного дождя!
Перелети, Уре а Охо Вехи-младший...
[16] Старик чуть не умер от слез, [он] бросился [к ним], целовал [их], обнимал от радости, [что] его сын жив. Ночью они спали. На рассвете [они] поднялись на вулкан. Пришли, набрали мха пара, чтобы законопатить лодку.
[17] Взяли, спустились все трое вниз, Пошли дальше. [Когда] наступила ночь, легли спать. Утром втроем вышли в море на лодке. Юноша увидел, что лодка вышла [в море]. Сказал Уре а Махатуа, [обращаясь к] Охо Вехи: «Слушай». Прислушался Охо Вехи. Начал петь юноша:
Поднимись, поднимись,
Радуга красного дождя!
Перелети, Уре а Охо Вехи-младший...
[18] Отец разразился слезами. Лодка повернула, вернулась обратно, подошла к берегу. Развели уму, зажарили ямс, кур и тунцов. Привели двух мужчин [по имени] Нга Иху Море а Пуа Катики[605], чтобы они поднялись по отвесной скале, Люди посмотрели [на скалу], подошли к этому гористому месту [и] спустили вниз сеть. Крикнули [они] Уре а Охо Вехи: «Эй, Уре! Бросай свою циновку в сеть! Надень свой плащ и прыгай!» Юноша вошел в сеть. Иху Море спустили юношу вниз [и] отдали отцу.
58.2. Сказка о молодом Уре о Овехи
[1] Отца звали о Овехи; у него был сын Уре о Овехи. [2] Они (отец и мать) кормили его, чтобы малыш рос; когда он вырос, то поселился в отдельной хижине, а отец с матерью остались жить в своем доме.
[3] Тогда к сыну пришли две женщины, но он не знал их. [4] Уре о Овехи трудился над изготовлением тапы, когда пришли эти две женщины. Юноша приветствовал женщин, которые пришли за палкой паво[606]. [5] Они спросили юношу, не хочет ли он, чтобы они поискали у него в голове вшей, на что он охотно согласился. [6] Тогда женщины вошли в дом и стали искать у него вшей; и юноша заснул. [7] Женщины накрыли юношу тапой, которую он сам сделал, и отнесли его в Анга-Пико близ Поике.
[8] Эти две женщины были злыми духами.. Они отнесли юношу к последнему из трех холмов, с которых никто из людей не мог опуститься. [9] Он остался там, а женщины пошли за ядом.
[10] Пришла старуха, которая жила у подножия холма; она поднялась, чтобы открыть тапу [и посмотреть, что там], и увидела юношу. [11] Она сказала ему: «Вставай!». Юноша испугался, заметив, что он оказался в другом месте. [12] Старуха вошла в дом; она поймала совершенно белого петуха, вырыла яму, чтобы быстро сварить петуха и дать его, хорошо зажаренного, юноше; старуха знала, что злые духи принесут яд, и сказала юноше, чтобы он не ел ничего из того, что ему принесут, а съел бы только петуха. [13] Раньше юноша не знал, что эти женщины злые духи. Он должен был бросить то, что принесут эти духи, к дому старухи, а она выбросила бы это в море.
[14] Затем старуха спустилась к себе в дом, и тотчас же пришли злые духи, открыли тапу и дали ему то, что принесли с собой. [15] Он потихоньку швырнул отравленное старухе. Он не умер. [16] Женщины знали, что здесь была старуха, и спросили ее, зачем она поднималась наверх; они очень рассердились на нее, опустились вниз, но старуха исчезла среди скал, приняв обличье маленького краба[607]. И так как краб зарылся глубоко среди скал, они не смогли его убить.
[17] Женщины поднялись наверх, и старуха тоже; там наверху старуха сказала так: «Вы не люди, вы духи. Зачем вы притащили юношу на холм?» [18] Как только старуха произнесла слово «духи», те ушли прочь. [19] Старуха осталась с юношей и каждый день приносила ему еду.
[20] Юноша начал петь, как его научила старуха:
«Отвесно, как радуга,
мог бы я спрыгнуть отсюда,
где находится Уре о Овехи.
Мог бы спрыгнуть отсюда,
где о Овехи.
Но я не могу».
[21] Отец пришел к Поике, захватив [с собой еще одного рыболова, на] лодке, чтобы рыбачить все дни на море, и услышал, как тот поет. [22] Тогда лодка подошла к берегу, и отец Овехи пришел, чтобы спросить владельца лодки, не видел ли он его сына. [23] Сын увидел на голове у пришедшего луну (лысину)[608], и с радостью узнал отца. [24] Лодка ушла, а сын остался на горе, но в тот же день отец вернулся к Анга-Пико, созвал людей, наловил много рыбы, принес много кур, угрей, лангустов; собрались люди, чтобы помочь ему. [25] Тогда отец сказал людям, чтобы они принесли все это к Поике. [26] Они принесли все к последнему холму, где находился сын, и еда была распределена между людьми, которые были с ним.
[27] Среди них были две женщины, которые не могли правильно говорить, а только в нос, звали их Аухи Куморе и Апуа Кубик. [28] Обе женщины говорили, произнося звуки в нос, что рыба плохо пахнет; они сказали отцу юноши, что поднимутся наверх и приведут его. [29] «Возьми большую сеть с длинной веревкой», — сказали они отцу; он тотчас же сделал ее, женщины легли в сеть, остальные люди закрепили веревки.
[30] Они спустились туда, где был юноша, и положили его в сеть, чтобы поднять наверх; и юноша оказался рядом с отцом. [31] Отец плакал, так как он давно не видел своего сына [32] Отец с помощью людей перенес его в Анга-Пико, отец о Овехи — своего сына Уре о Овехи, и сын рассказал ему все, что с ним произошло.
58.3. [Об Уре а Оховехи]
[1] Лысый Оховехи видел, что сын его, Уре, очень красив; чтобы никто не видел его, он держал его в пещере, даже когда тот достиг зрелого возраста: в восемнадцать лет Уре не видел никого, кроме своего отца. [2] Но о его красоте узнали на острове, и две колдуньи с Поике, Кава Арои и Кава Атуа, не смогли устоять перед тем, чтобы не посмотреть и не захватить себе красивого юношу.
[3] Они дождались, когда ушел отец, и вошли в его пещеру, сказав, что хотят знать его мнение о циновках, сплетенных ими: отец, чтобы занять сына, научил его плести сети и циновки, что было делом женщин и стариков. Они принесли свое плетение, чтобы сравнить свою работу с его. [4] Пока Уре объяснял одной из ведьм разницу между их работами и знакомил со своим искусством, вторая, тихо напевая, усыпила его монотонным пением. [5] Затем они завернули его в его же собственную циновку и потащили в свою пещеру, что на вершине Поике. [6] Они слышали о снадобьях из дальних стран, с помощью которых можно было бы его усыпить, а затем вечно наслаждаться его красотой.
[7] Но Нуахине Пикеа Ури, которая жила внизу в пещере, услышала кое-какие обрывки их разговора и заподозрила что-то неладное. Когда колдуньи, поднявшись по мосту радуги, ушли на поиски, она вскарабкалась наверх в их пещеру, развернула циновку и нашла в ней своего собственного внука, который крепко спал. [8] Она разбудила Уре и рассказала ему, что с ним случилось и какая опасность угрожает ему. Она сказала ему, чтобы он, когда колдуньи предложат ему поесть, сделал вид, что все съел, а сам вышвырнул бы еду вниз, прямо в ее пещеру; она же будет снабжать его едой в отсутствии ведьм.
[9] Колдуньи вернулись со снадобьем и день за днем примешивали его к еде, они очень удивлялись, что Уре не впал еще в глубокий сон. Они пошли к их белому колдуну[609] и пожаловались ему; он дал им более сильное снадобье. Но они вернулись снова и сказали, что и это не действует. Тогда он дал им такую настойку, которая должна была убить Уре и сделать его еще более красивым, чем при жизни. Но и это также не удалось. [10] Тогда колдуньи решили оставить Уре в живых и разрешили ему плести сети и циновки, сколько ему вздумается. Но он вдали от отца тосковал по дому и стремился вернуться в свою прежнюю пещеру; сидя за работой, он пел печальную песню, в припеве которой все время повторялось имя его отца.
[11] Два рыболова имели обыкновение приходить сюда каждый день и удить рыбу недалеко от пещеры; они постоянно слышали причитания Уре, но не могли понять, что это значит. [12] Однажды они принесли свой улов на празднество, которое проходило вблизи того местечка, где раньше жил юноша, и его отец услышал, как они рассказывали эту историю.
[13] Наконец-то отец узнал, что случилось с его сыном, и поспешил на Поике к пещере бабушки. [14] Бабушка просила его быть осторожным, так как две колдуньи очень хитры. Она раздобыла две большие сети и научила внука, что нужно сделать, когда одна из сетей будет около пещеры ведьм. Другую сеть она взяла к себе в пещеру и укрепила ее так, чтобы она удержала Уре, когда он упадет в нее. [15] На следующий день, когда ведьмы, схватившие Уре, ушли, он увидел сеть, качающуюся перед ним и, следуя данным ему указаниям, уцепился за нее. Вскоре он снова был свободен и вместе с отцом вернулся в свою прежнюю пещеру.
[16] Ведьмы вернулись и, увидев парящую птицу, поняли, кто помог их пленнику бежать. Они начали мстить старухе, жившей внизу. Они преследовали ее и наверняка убили бы, если бы она не превратилась в черного краба и не спряталась в расщелине скалы: как все жители Поике, она знала колдовство. [17] Зная хитрость своих врагов, она была уверена, что они превратятся в каких-либо ползучих гадов, чтобы снова схватить своего Эндимиона[610]. Поэтому она предупредила Уре, чтобы тот убивал всякого гада, который пробирается в его пещеру, за исключением маленького черного краба. [18] Он следовал указаниям бабушки и убивал всех гадов, которые проползали в его убежище. Щадил он только маленького черного краба, пробиравшегося к нему. Так были убиты преследовательницы Уре; бабушка всегда защищала его от колдовства.
58.4. Уре а Охо Вехи и два духа
[1] Уре а Охо Вехи жил в Апина-Нуи со своей женой и своим сыном Уре, который был красивым молодым человеком.
[2] Однажды два духа женщин по имени Кавакава Аро и Кавакава Атуа[611] пришли с Поике к дому Уре в Апина-Нуи. [3] Оба духа вошли в дом и приветствовали молодого человека. Он поздоровался с ними. [4] Духи сказали: «Мы пришли искать у тебя вшей». Молодой человек сказал: «Хорошо!» [5] Духи стали искать вшей, и Уре заснул. Духи вышли и стали сильно шуметь, чтобы убедиться, крепко ли он спит.
[6] Один дух снова вошел в дом, покрыл Уре тапой и завернул в циновку, на которой он спал. [7] Духи поспешили с ним к горе Парехе и там положили его в пещеру, [8] Уре еще крепко спал и не проснулся. [9] Эти две женщины отправились в другое местечко, чтобы отыскать ядовитое снадобье под названием иоио ранги.
[10] [В это время] поднялся на гору черный краб и разбудил Уре: «Просыпайся. Ты в другом месте. Тебя убьют духи Кавакава Аро и Кавакава Атуа. Они принесли тебя сюда. Они пошли за плохим стеблем иоио ранги, чтобы дать его тебе съесть. Не ешь его, потому что ты умрешь. Когда они дадут тебе это снадобье, брось его мне. Я возьму его. Стой здесь, я вернусь с цыпленком, приготовленным в печи». [11] Черный краб ушел; это была старая женщина Пикеа Ури.
[12] Пикеа Ури пришла домой и приготовила земляную печь. [13] Она взяла цыпленка, ощипала его и сварила в земляной печи вместе с бататом. [14] Потом она поспешила с едой к пещере, так как духи должны были вернуться обратно. [15] Когда она пришла в пещеру со своей корзиной, она сказала: «Ешь вот это. Поешь, прежде чем эти злые существа вернуться обратно. Будь сытым, когда они придут. Оставь немного мяса цыпленка к тому моменту, когда они дадут тебе яд. Когда злые духи отвернутся, брось яд вниз, туда, где я спрячусь». [16] Старая женщина пошла домой.
[17] Мимо проходили духи и крикнули: «Эй, противная старуха, ты открывала нашу циновку?» [18] Духи пришли в пещеру Уре и развязали циновку. [19] Они дали ему яд, но Уре съел мясо цыпленка. [20] Духи сказали: «Он ест это». [21] «Эй, женщина, он съел это», — сказали они старухе. [22] Когда они отвернулись, Уре взял яд и бросил его старухе.
[23] Духи увидели, что он не умер, и сказали: «Старуха открывала циновку, поэтому Уре и не умер». [24] Духи крикнули старухе: «Мы убьем тебя!» [25] Духи спустились вниз, чтобы убить старуху. [26] Она же побежала и спряталась в яме под камнем.
[27] Духи стали копать палкой. Копая, они спрашивали: «Тебе больно?» — «Нет. Мне совсем не больно». [28] Духи снова сказали: «Мы отрезали тебе ноги». Старуха ответила: «Нет, вы не отрезали мои ноги». [29] Духи опросили: «Разве не отсечена у тебя голова?» Старуха ответила: «Нет». [30] Духи устали и вернулись в свою страну. [31] Старуха, черный краб, осталась, чтобы заботиться об Уре.
[32] Однажды в море вышла лодка, чтобы наловить рыбы атуре, которая служила наживкой для тунцов. [33] Уре увидел лодку и запел:
[34] Ure a Oho Vehi nui, Великий Уре а Охо Вехи,
Ana oti, tooku matua e roa marego; кончено, мой отец с большой лысиной;
e kai tagata mo [он] ест людей, [приготовив их]
hatu oou. в земляной печи.
E Ure e, te repa e. О Уре, о юноша!
Ka hau, e ka hau Пусть дует, пусть дует
Gaehe, ka hau ветер, пусть дует Кавакава Аро [и]
Те nukunuku Kavakava Aro Кавакава Атуа просят (?),
Kavakava Atua, kakokako Уре а Охо Вехи
Ure a Oho Vehi hiki hahove. танцует вне [ … ]
Ure a Oho Vehi nui. Великий Уре а Охо Вехи,
Ana oti, tooku matua e rao кончено, мой отец с большой лысиной.
marego. [Он] ест людей, [приготовив их]
E kai tagata mo hatu oou, в земляной печи.
E Ure e, te repa e. О Уре, юноша![612]
[35] Уре пел эту песню каждый раз, когда лодка выходила в море. [36] Люди в лодке услыхали его.
[37] Отец Уре наложил табу на страну из-за своего сына. Ни одна земляная печь не горела; не разводили огня; не было никого, и дети не играли в Апина-Нуи.
[38] Однажды те, что слышали песню Уре, вышли на своих лодках [в море]. [39] Они отправились на Рано-Као и спустились в кратер вулкана, чтобы набрать мха, который употреблялся для того, чтобы конопатить лодки. [40] Возвращаясь, они проходили через Апина.
[41] Одна женщина сказала Уре, отцу: «Вот идут двое». Он сказал: «Пусть придут». [42] Женщина заметила: «Но ведь на это место наложено табу из-за [твоего] сына»[613]. [43] Отец сказал: «Ничего, пусть придут». [44] Двое мужчин подошли и поздоровались с Уре.
[45] Уре собрал дрова для земляной печи и сварил в ней кур и батат. [46] Затем он провел мужчин в дом. [47] Люди сказали: «Мы пришли сюда, чтобы сказать, что каждый день, отправляясь на лодках, слышим песню». И они повторили песню Уре, его сына. [48] Отец Уре заплакал.
[49] Двое людей сказали: «Завтра мы отправимся в Махатуа, так что ты увидишь [его]. Прикрой свою лысую голову, чтобы юноша не прыгнул». [50] Трое людей прибыли в Махатуа и стали собирать водоросли. Затем они легли спать. [51] Они остались еще на день. Они поплыли к месту под названием Хакакаинга. [52] Люди сказали отцу Уре: «Закрой свою лысую голову, чтобы твой сын не прыгнул».
[53] Уре увидел лодку. Он запел свою обычную песню. [54] Лодка вернулась обратно к Уре, отец распрощался с этими людьми. [55] Он вернулся обратно в Апину, где наловил рыбы, угрей и осьминогов. [56] Он приготовился к празднику, на который пригласил много народу.
[57] Они пришли, чтобы принять участие в трапезе и чтобы помочь ему потом. [58] Они притащили к горе Парехе свертки с едой и веревки для рыболовных сетей. [59] Затем Уре распределил рыбу, лангустов, угрей и осьминогов.
[60] Пришла отвратительная девушка Анга Иху Море Апу а Пуакатики и получила связку рыбы, угрей и тунцов. [61] Эта отвратительная девушка сказала: «Это грязное, поэтому мы не будем это есть»[614]. [62] Они все съели. Затем они сделали из веревок сеть. [63] Девушка Пуакатики влезла в сеть и люди спустили ее в пещеру, где был Уре.
[64] Люди иричали Уре: «Сверни свою циновку, сверни свою тапу, положи ее в сеть и сам сядь туда, чтобы мы могли поднять тебя». [65] Он свернул циновку и тапу, положил их в сеть, а затем вошел в нее сам.
[65] Девушка Пуакатики крикнула: «Поднимай!» [67] Люди, которые были под скалой, подняли сеть. [68] Они пришли на вершину. [69] Отец был очень рад, что его сын вернулся, и вместе они пошли обратно в Апина-Нуи.
58.5. Уре а Охо Вехи
[1] Охо-Вехи — это местечко, которое находится там, в Апина. Но это также и имя отца Уре а Охо Вехи. Это название места и имя отца. Уре — то же самое, что repa («молодой человек»). Охо-Вехи находится там, где дом губернатора, немного поближе к берегу...
[2] Есть два akuaku (духа), Кавааро и Каваатуа, которые приходят сюда, чтобы украсть его и поместить туда, где находятся три холма, они оставляют его в ana (пещере) на Поике; там есть пещера, и они его оставляют там, чтобы, когда он умрет, забрать себе его душу в качестве мужа, а тело потом выбросить. [3] Для этого нужно было дать отравленную пищу, от которой, если поесть ее два или три дня, умираешь; для этого они переносят и оставляют его здесь. А сами они отправляются на Хиву, чтобы принести еду, которая называется ioioragi, но я не знаю, как она выглядит. Иоиоранги — название фрукта на Хиве, не в этой стране (te kona nei). Это ядовитые фрукты духов (akuaku), но юноша не знает, что они ядовитые.
[4] Хорошо. В тот час приходят сюда, помещают repa (юношу) и оставляют его здесь. Ладно. Тогда там внизу, около этого холма живет старуха по имени Нуахине Пикеа Ури. Старуха живет там, все хорошо, согласно обычаям имеет земляную печь и еду для своих людей или для своей семьи, то, что может; и многочисленная родня живет здесь. [5] Но она понимает, что есть и другие вещи, которые совершаются ночью. После того, как все уснули, приходят (духи) akuaku и оставляют (юношу) repa; и потом уходят (букв.: «уходим») за едой на Хиву, чтобы принести ее и дать [ему] поесть; [думают:] «Как только он умрет, мы возьмем его душу». Хорошо. После того как rера заснул, две женщины, Кавааро и Каваатуа, отправились на Хиву за едой для (юноши) repa.
[6] Старуха готовит земляную печь umu, смотрит наверх[и] видит там (юношу), repa; он смотрит на нее и говорит: «Ruau (старица) Нуахине Пикеа Ури, дай мне немного поесть». Тогда она видит человека, который говорит эти слова. Хорошо, тогда старуха готовит для него еду и приносит батат. Приходит туда, но не может подняться, потому что в этом месте обрыв (opata). Тогда старуха достает батат и бросает (букв.: «бросаем») так, чтобы он упал у входа в пещеру (no te gutu о te ana), чтобы тот мог им воспользоваться. Затем, бросив батат, она вытаскивает курицу и бросает ее. Тогда repa ест, а старуха говорит ему: «Когда придут эти две сеньоры (так!) и дадут вам еду, вы бросайте ее мне; возьмите мой батат и съешьте его; ядовитые фрукты спрячьте, а утром сбросьте их незаметно вниз так, чтобы akuaku не увидели бы.
[7] Хорошо. Говорит (букв.: «говорим») с (юношей) repa, который живет там и ест [таким образом]. А старуха все время заботится [о нем]. Тогда приходят akuaku и еще три или четыре дня подряд приходят... Но почему он не умирает? Он же много уже съел! Они не знают, что есть секретарь (!), который разговаривает (букв.: разговариваем) с ним и который спас ему жизнь.
[8] Ладно. Есть двое мужчин в этом месте, у них есть лодка. Зовут их Уре а Махатуа и Уре а Ангаеху. Оба рыболова выходят ловить рыбу в море, как раз около того места, где живет repa на обрыве (opata), но они выходят в море и не знают об этом. [9] Каждый день, на рассвете, когда они выходят сюда ловить тунцов (kahi), этот человек (Уре а Охо Вехи) всегда поет:
Ka hao е, ka hao
hanuanua mea a vai to ua kura!
Ka rere A Ure a Oho Vehi iti
kihaho ena;
Oho Vehi nui na oti
tooku matua,
e roa marego, i kai tagata
mo hatu oou,
e Ure e, te repa e!
Поднимись, поднимись,
Радуга красного дождя!
Перелети, Уре а Охо Вехи-младший,
туда, вниз;
Охо Вехи-старший умер,
мой лысый отец, который ест людей,
зажарив их в очаге,
о Уре, молодой человек!
[10] Тогда они понимают, что это repa, сын Охо Вехи. А почему он поет это? Почему песня раздается оттуда? Жаль отца, [который] ищет его, думая, что тот умер; он не знает, кто крадет его и оставляет здесь в тайнике. Ладно. Тогда эти кабальеро (так!), видя, что в лодку просачивается вода и затянуть щели нечем, говорят: «Оставим его! Пойдем на вулкан». [11] Здесь находится — вулкан, который называется Рано-Кау. Здесь есть растение, называемое para. Когда вы делаете новую лодку, берите это растение и, омочив, как нити, в минеральном масле, затыкайте им щели, чтобы не проходила вода.
[12] Тогда они приходят туда, в местечко, которым владеет Охо Вехи, местечко, мрачное, отмеченное трауром. И поняли они, что здесь траур, и спрашивают, почему траур. Тогда другой человек говорит, что у этого кабальеро умер сын, из-за этого и траур. «Я был там и не знаю, где мой сын, потому что прошло около месяца, — [говорит отец]. — Хорошо, ясно, я имею право наложить траур, чтобы никто не проходил по этому месту». Ладно, тогда рыболовы понимают, что это [сделано] согласно обычаям древних. «Ах, здесь отец, он думает, что сын его умер, но пойдем сообщим ему, товарищ, потому что этот кабальеро не знает, [что его сын жив]». [13] Тогда, не обращая внимания на траур, двое мужчин идут прямо к дому. Отец видит их: «А почему они не боятся [нарушить табу]? И почему идут сюда эти люди?» Тогда другой (один из них) говорит: «Мы должны сказать [кое-что], и поэтому мы идем, не обращая внимания на траур». И тогда отец узнал, что есть новости о его сыне. Они приходят, приветствуют (букв.: «мы приходим, приветствуем») его, и отец ведет их в дом, укладывает на ночь спать, дает еду, они едят. Хорошо; и теперь, в доме, два кабальеро говорят отцу: «Слушай внимательно песню! Вот песня». Отец не знает эту песню и говорит: «Очень хорошо, кабальеро, очень хорошо». Тогда ему поют:
Ka hao е, ka hao
hanuanua mea, a vai to ua kura...
[14] Тогда отец плачет, потому что узнал голос; здесь его сын, он живой. Он обнимает этих двух кабальеро, целует их и говорит, что утром поможет немного, и они пойдут туда, но в течение двух-трех дней никому нельзя говорить об этом. Тогда отец зовет свою семью и помогает этим двум кабальеро; те отправляются туда, к вулкану, в тот же день, на рассвете, и говорят отцу, чтобы еда была все время [в очаге]. Они идут прямо к вулкану [за мхом para, чтобы привести в порядок лодку]. Потом они спускаются к дому, и отец и его семья угощают двух кабальеро; затем, взяв охапку мха para для лодки, они втроем следуют потихоньку в сторону Поике. Подходят к месту, которое называется Махатуа, они ложатся спать до рассвета, так как лодка рыбаков выходит обычно в восемь часов. Лодка выходит в море и раздается песня, поэтому рыболовы и хотят придерживаться этого обычая.
[15] Отец приплыл и уснул. Наступает рассвет и оба рыболова отправляются в море вместе с отцом. Вот они оказались около этого места и говорят: «Слушай, чтобы ты хорошо понял». Лодка выплывает. Юноша (repa) видит ее, здесь лодка. Тогда он поет:
Ka hao е, ka hao
hanuanua mea a vai ua kura...
Отец тогда плачет. Тихонько возвращаются домой.
[16] На следующий день, на рассвете, семья собирает людей, и все приходят к этому месту с веревкой (taura) и с корзиночкой (kete)[615]. Здесь холм. Собирается тридцать человек. Берут длинную веревку и опускают вниз корзиночку. Отец говорит: «Уре а Охо Вехи! Ka hoa te moega kiroto! (Бросай сюда циновку!)». Циновка (moega) [сделана] из соломы; он говорит, чтобы бросил ее туда. Он бросает циновку (moega), а [отец] говорит: «Теперь бросай туда одежду! Входи туда сам!» Затем его поднимают, и отец обнимает и целует его, он приводит его сюда вниз, в это место, и говорит [спасителям]: «Миллион вам спасибо». Берет своего сына и возвращается туда в это место, [так все кончается].
[17] [А что случилось с Пикеа Ури?] Это потом. Эта старуха остается там; и вот на рассвете пришли akuaku и видят: исчез repa. Тогда они опускаются туда, вниз, так как поняли, что старуха знает это и лучше ее убить. Они спускаются туда. Ладно. Старуха, обладавшая таинственной силой (mana), превратилась в краба (pikea uri) и прячется в трещине скалы (i roto i te maea). Вытащить ее оттуда никто не может. Akuaku преследуют ее, мучат, вырывают. Хорошо, тогда она приняла вид госпожи, старушки, и оставляет свои привычки. Хорошо; потом, видя, что теперь старуха нуждается в любви, юноши посылают [людей] спасти ее. Нужно спасать и жизнь этой старухи; он посылает отца [за ней] и приказывает людям привести старушку. Она приходит сюда и остается здесь жить, в местечке, которое называется Аваава-Пикеа-Ури; ее оставляют здесь в доме и все время заботятся о ней.
59.1. История Уре [а Ваи а Нухе]
[1] Уре ушел из дома отца на берег и влез на дерево миро. Он сидел на дереве и заснул там.
[2] Его отец Ваи а Нухе искал его. Найдя его на дереве, отец принес ему еды и вернулся к себе. [3] Всю ночь Уре провел там, он пел:
E Ure a Vai a Nuhe
Ku tikea te aha, te rakutia,
Maikuku, memea oou
E Ure e, te repa e.
О Уре а Ваи а Нухе,
Они увидят [твой] рот и руки,
твои ногти, красные ногти,
О Уре, о юноша.
[4] Ночью пришли два духа женщин и задумали убить Уре. Духи сломали две ветки, на которых спал Уре а Ваи а Нухе. [5] Он влез повыше и продолжал петь свою песню. [6] На дереве было только восемь ветвей, на которых Уре а Ваи а Нухе мог спать. [7] Каждую ночь духи ломали по одной ветви.
[8] Люди слышали песню [Уре], и когда осталось только две ветви, они сказали Ваи а Нухе: «Иди туда, пока твоего сына не схватили духи. Осталось [обломать] только две ветки, и они схватят его». [9] Ваи а Нухе, отец, пошел к дереву с обломанными ветками. [10] Уре а Ваи а Нухе все еще пел. [11] Его отец привел его домой, где его не могли схватить духи,
[12] Некоторое время Уре жил с отцом, но вдруг снова исчез. Он спрятался в пещере у Ханга-Пико.
[13] Он сидел в пещере и пел:
Ua mata tahi
Uka Akoa.
Ua mata rua
Uka Akoa.
Ua mata toru
Uka Akoa.
Первая капля дождя —
девушка Акоа.
Вторая капля дождя —
девушка Акоа.
Третья капля дождя —
девушка Акоа.
[14] Так он пел целыми днями[616].
[15] Люди сказали отцу: «Уре слишком сильно шумит». Отец ответил [им]: «Мой сын неизвестно почему сошел с ума». [16] Уре ушел из пещеры и отправился к Ваи-Рапа. [17] Затем он поднялся на вулкан, посмотрел вокруг и увидел банановые деревья. [18] Он сорвал кисть бананов.
[19] Хозяин бананов увидел, что сорвана кисть бананов. [20] Он спросил банановое дерево: «Кто поломал тебя?» Дерево ответило: «Красивый молодой человек поломал меня». [21] Хозяин банановых деревьев стал искать Уре и нашел его. [22] Он запер его в своей хижине.
[23] Сирота, воспитывавшийся у этого человека, увидел, что владелец бананов готовит земляную лечь, чтобы сварить Уре. [24] Он сказал Уре: «Ты умрешь, они делают для тебя земляную печь». [15] Уре ответил: «Он не убьет меня, если хочет иметь в этом озере тростник». [26] Сирота пришел к владельцу бананов и рассказал ему об этом разговоре. [27] Человек спросил: «Как он сказал?» [28] Сирота сказал: «Я сказал ему, что он умрет и что земляная печь предназначена ему. Он ответил, что если он будет убит, ты не сможешь найти в кратере вулкана тростник».
[29] Человек сказал: «Ладно, принеси белую курицу». [30] Сирота взял белую курицу, разрезал ее, выпотрошил, опалил, а внутренности принес Уре. [31] Он приготовил еду в земляной печи и принес цыплят и батат Уре.
[32] Уре отправился спать, но среди ночи ушел в [бухту] Анакена. Там он сорвал тростник и разрезал его на три части. [33] Верхний конец он посадил на Рано-Арои, стебель — на Рано-Рараку, а нижний конец — на Рано-Као. [34] Так целую ночь он сажал тростник на озерах всех кратеров вулканов. [35] Хозяин озера услышал ночью шум тростника. [36] Он сказал: «Наконец-то озеро зашумело». Наутро он увидел тростник и очень обрадовался.
[37] Уре отправился в Ваи-Ро. Он сидел там в воде, приняв вид крючка[617]. [38] Одна старая женщина, которая пришла набрать воды, увидела этот крючок. [39] Она принесла его домой для своего мужа. [40] Им обоим крючок очень понравился, и они положили его в калебасу. [41] Когда же женщина пошла готовить земляную печь, Уре вышел из калебасы. [42] Когда муж и жена вернулись, они увидели его, и муж спросил: «Откуда пришел этот юноша?» Уре ушел.
[43] Он больше не был крючком, а снова стал человеком. Он пришел в Пака-а-Таи. [44] Там он превратился в высокое и красивое растение турмерик, которым каждый любовался. [45] Люди говорили: «Смотрите, Уре снова совершил чудо». [46] Однажды какие-то люди выкопали турмерик и срезали у него корень. [47] Растение закричало: «Ай, ай!» Они стали копать глубже и отрезали корень. Люди сказали: «Это волшебство Уре». [48] Уре ушел и вернулся в дом своего отца в Пака-а-Таи.
59.2. После смерти Уре Аваи
[1] Душа Уре Аваи, которого товарищи убили за создание [нового] крючка, не находила, однако, покоя; ей нельзя было отправиться в Ава-Ики, где обитали души добрых людей и царило веселье, где было много вкусной еды и красивых женщин. [2] Как злой дух, блуждала душа Уре Аваи по острову, а ночами, прячась в многочисленных пещерах и гротах, наводила ужас на виновников его смерти.
[3] Однажды ночью, когда луна освещала огромный вулкан Рано-Кау, а золотисто-голубые звезды сверкали на чистом небе, новый дух бродил по тропинкам вулкана. [4] Спустившись по внутреннему склону кратера Рано-Кау, дух Уре Аваи добрался до пресного озера на дне кратера. [5] Он был очень удивлен, когда на берегу озера увидел несколько банановых деревьев, на одном из которых зрели плоды. [6] Он подошел ближе, полюбовался на вкусные и душистые плоды, сорвал бананы и съел их. [7] Затем он спрятался в одной из соседних пещер, так как приближался рассвет.
[8] Рано утром, как обычно, Ана Оронго, хозяин земли на Рано-Кау, обходил свои плантации, решив поработать, пользуясь утренней прохладой. [9] Проходя берегом озера, где он посадил бананы, за которыми ухаживал особенно тщательно, так как земля здесь была плохой и каменистой, он с возмущением заметил, что исчезла единственная зрелая гроздь бананов. [10] Подойдя к растению, он в гневе спросил: «Кто съел твои плоды?» — и растение ответило: «Уре Аваи». [11] Разгневанный, возвратился он домой, позвал сына и рассказал ему то, что произошло, добавив: «Я убью этого злого духа».
[12] Сын Ана Оронго любил Уре Аваи, с которым он проревел годы своей юности. [13] Услыхав о намерениях своего отца, он побежал к пещерам, где должен был, по его мнению, скрываться злой дух, крича о том, что того ожидает. [14] Обежав многие пещеры и гроты, он услышал, как какой-то голос спросил его: «Неужели твой отец хочет убить меня из-за нескольких бананов, которые я съел? Я хочу дать ему больше того, что я взял. Весь кратер, покрытый ныне одними камнями, я заполню растениями и деревьями».
[15] Юноша вернулся домой, рассказал отцу об обещании Уре Аваи и попросил отца простить злого духа. «Хорошо», — ответил Ана Оронго. — Если Уре Аваи хочет оказать нам такую услугу, приготовь для него земляную печь». [16] Юноша убил белого петуха, самого лучшего, и вечером отнес еду к банановым деревьям.
[17] Темной и ветреной была ночь, холодный туман надвигался на Рано-Кау с моря. [18] Была полночь, когда странный шум потряс окрестности и разбудил Ана Оронго и его сына. [19] Они не решились выйти из дома и, дрожа от страха, ждали наступления утра.
[20] На рассвете они вышли из дома и с удивлением увидели, что Уре Аваи выполнил свое обещание. [21] Склоны Рано-Кау, покрытые ранее камнями, где росли лишь чахлые деревья, украшала богатая растительность, великолепие которой не смог бы представить себе даже человек с огромной фантазией. [22] Заросли бананов покрыли склоны; ананасы, сахарный тростник, хаухау, торомиро, махуте и нгахо росли здесь в изобилии, а часть озера была покрыта тростником тотора.
[23] Ана Оронго и его сын, ликуя, рассказали о чуде, совершенном духом. [24] Слух об Уре Аваи распространился по всему острову и дошел до Рару, его жены, с которой он до самой смерти жил спокойно и счастливо; у них была маленькая дочка, приветливая и красивая.
[25] Услыхав об этом и убедившись, что муж ее злым духом бродит по острову, Рару почувствовала к нему сострадание и решила попытаться спасти его. [26] Вместе с дочерью она пошла вдоль берега, ища по всем пещерам и гротам спутника своей жизни, которого любила всей душой.
[27] Много времени спустя они пришли к вулкану Рано-Кау, в одном из гротов которого жила старая колдунья Вие Кена Tea[618]. [28] В отчаянии Рару попросила старуху помочь ей в поисках мужа. [29] Видя большую любовь Рару, колдунья согласилась помочь ей и сказала: «Пройди всюду, где сможешь, но будь внимательна. Если встретишь на своем пути крючок, возьми его и храни хорошо. Это твой муж».
[30] Рару и ее дочь снова отправились в путь, ища повсюду Уре Аваи, и пришли наконец в Ваи-То. [31] День был жаркий, мать и дочь захотели пить, и Рару стала искать источник, который, как ей помнилось, был здесь. [32] Подойдя к нему, она встала на колени и зачерпнула руками чистую вкусную воду И тут она с удивлением увидела на дне каменный крючок. [33] Вне себя от радости, она схватила его, вынула из воды и положила в корзинку, чтобы отнести к себе домой в Ханта-о-Хону.
[34] Мать и дочь быстро зашагали по зеленым полям, мечтая поскорее добраться до дома, но Рару на радостях решила набрать цветов, чтобы украсить им свое жилище. [35] В какой-то момент она отошла от дорожки, поручив корзину девочке. Девочка открыла корзину, чтобы посмотреть, там ли крючок. [36] Открыв ее, она увидела, что крючок выпрыгнул из корзины и исчез. Плача, она позвала свою мать, но все их усилия были тщетными. Найти крючок они не смогли.
[37] Потеряв всякую надежду, они снова пришли в пещеру к колдунье и рассказали, что произошло. [38] Колдунья ласково утешила Рару и спросила ее: «Не видела ли ты чего-нибудь в том самом месте, где исчез крючок? Чего-нибудь такого, чего ты раньше не замечала?» [39] Рару подумала и сказала: «Да, я видела красивое растение пуа, которого раньше там не было». [40] «Вырви его и принеси осторожно домой; это — твой муж», — сказала колдунья.
[41] Довольные, они опять пошли туда, где росло пуа. Рару вырвала его вместе с корнями и принесла домой, там она снова посадила его.
[42] Чтобы отметить этот день, она решила приготовить земляную печь. [43] Она оставила ненадолго дочь одну, и какова же была ее радость, когда она услышала, что растение разговаривает с девочкой! Но тут девочка в ужасе позвала мать, а когда та открыла дверь, растение исчезло!
[44] В третий раз они вернулись к колдунье и рассказали ей о своем горе. [45] Колдунья спросила снова: «Не видела ли чего-либо странного там, где исчезло растение пуа?» [46] И тогда Рару вспомнила, что около камней, приготовленных для очага, она видела рыбку. Раньше она ее не приметила. ]47] «Это — твой муж, храни его хорошо, — сказала старуха. — Если теперь он исчезнет, больше ты не увидишь его».
[48] Вернувшись сразу же домой, Рару взяла рыбку, принесла ее в хижину и стала заботиться о ней. [49] На третий день рыбка превратилась в ее мужа. [50] Так вернулся к жизни Уре Аваи: любовь и преданность жены избавили его от горькой участи злого духа.
59.3. [Уре а Ваи а Нухе]
[1] Уре а Ваи а Нухе был молодым человеком (repa). Ваи а Нухе — имя [его] отца. Жил он там, около бухты Лаперуза (Ханга-Хоону).
[2] Отец построил лодку с тремя реями — парусное судно. Здесь было судно, его он готовил. Если вы хотите посмотреть на нее, я пойду с вами и приведу вас, и тогда у вас будет фотография лодки. Она засыпана землей, там, в Ханга-Хоону. [3] Прежде у нее было три мачты. Вы знаете, что на каждой парусной лодке две или три мачты, на этой — три. На каждой мачте три реи. Тогда на одной из этих рей отец поместил своего сына, которого очень любил. Поэтому он и поместил его на рею.
[4] Об этом знала колдунья, которая жила в пещере рядом с лодкой; пещера находилась примерно в тридцати брасах от этого места. Там жила эта старуха, одна из тех, которые [являются] колдуньями, как акуаку. Это был акуаку вие [или] акуаку тама-хахине (дух женщины). [5] Были еще два духа [женщин], которых звали Куха и Рати. Хорошо, эти две сеньоры (так!) каждый вечер приходили с Хивы. Они подходили к пещере и разговаривали со старухой. Обе они приходили всегда, каждую неделю или каждый месяц, как обычно приходят повидать своих знакомых, поговорить, как живет народ, что нового на острове, [узнать] все новости; хорошо, вы [это] знаете.
[6] [И] в этот день приходят две сеньоры и спрашивают старуху: «Кто этот человек, что в лодке?» Старуха сказала: «Здесь парень, которого зовут Уре а Ваи а Нухе». — «А его отец?» — «Его отец около Ханга-Хоону, а его он поместил там [в лодке], чтобы никто не причинил ему вреда, чтобы он был вне опасности». [7] Тогда акуаку говорят: «Мы, конечно, пойдем посмотрим, как он там». Тогда они пошли и посмотрели на тихого парня (repa). Тогда обе акуаку влюбились (he mate te manava) в юношу (repa). [8] И колдуньи сказали: «Хорошо. Схватим его?» — «Нет, оставим его [здесь] до утра, пока я не начищусь». А вы знаете, чтобы заставить кого-либо влюбиться в вас, нужно прежде всего начиститься, намыться, причесаться, сменить одежду. Тогда, пока еще не рассвело, они прощаются со старухой и говорят ей: «Завтра, почистившись, мы придем снова».
[9] Вот уже день, тогда они дожидаются момента захода солнца. Старухи приходят очень чистыми, на ногах крем (!) и на губах. Вы знаете, как будто покрашены [краской] красного цвета для губ (no te gutu). Тогда они говорят старухе: «Пошли, и если он влюбится в нас, пусть будет так; если он вас полюбит, мы перенесем его на Хиву». [10] Тогда они приближаются и хватают юношу (repa), чтобы [стащить его вниз], а repa прыгает на другую рею; тогда эта рея ломается.
[11] Хорошо, тогда они (две колдуньи) говорят, говорят здесь, а [одна] колдунья ему поет, чтобы поухаживать за ним:
E Kuha, е Rati,
te manu i hakaeu
ka а eu, ku(a) tari ia
ko maua tou kuhane
ko au ko mahaki
ki Hiva, ki Ovakevake.
О Куха, о Рати,
нужно торопиться,
мы готовы взять
с собой его душу
(со мной и моей подругой)
На Хиву, на Овакеваке.
[12] Тогда юноша отвечает так:
Е Ure a Vai a Nuhe О Уре а Ваи а Нухе.
Ku a aha? Ku (а) Что это?
tikea te rakutia Я вижу скребки —
maikuku memea красные ногти.
Е Ure е, te repa e! О Уре, о юноша!
[13] Он им говорит, что нет, что он видел ногти и понимает, что это акуаку, потому что он видел их острые ногти. [14] Хорошо, тут они борются, борются и говорят друг другу: «Завтра утром мы вернемся и стащим его силой». Хорошо, рассветает, и двое акуаку, Куха и Рати, уходят.
[15] Затем, той же ночью, приходит отец, приносит ему еду и видит, что одна рея сломана. [16] Затем он спрашивает: «Сын, почему сломалась эта рея?» Тогда сын рассказывает ему [все], и отец говорит: «Как жаль, как жаль! Хорошо, вечером, скоро, я прихожу сюда с другими, мы прячемся там, внизу, а когда придут акуаку, чтобы стащить вас сверху, мы выйдем и поймаем их».
[17] Тогда [отец] делает яму ниже этого места, но для троих человек, вооруженных мата; затем он берет сухие листья батата, кладет их в яму и поджигает. [18] Знаете, зачем он поджигает их? Потому что, как вы знаете, нюх у духа, как у собаки, и он знает, где находится человек. Хорошо, из-за дыма он ничего не понимает, не чувствует никакого запаха. Поэтому этот человек, который знает повадки акуаку, и делает так.
[19] Хорошо, когда солнце уже садится, сюда приходят три человека и остаются здесь. Затем приходят два акуаку и начинают ему петь:
Е Kuha, е Rati,
te manu i hakaeu
ku a eu, ku (a) tari ia
Ko maua tou kuhane
ko au ko mahaki
ki Hiva, ki Ovakevake.
[20] Тогда отец понимает [смысл] стиха: «Нам нужно унести kuhane (душу) на Хиву, на Овакеваке, чтобы сохранить ее для нас».
[21] Тогда парень (repa) отвечает:
Е Ure a Vai a Nuhe,
Ku a aha? Ku(a) tikea te rakutia
maikuku memea.
E Ure e, te repa e!
[22] Тогда отец говорит: «Очень хорош смысл [песни] юноши (repa)!» И когда две сеньоры приходят, чтобы схватить рею, тогда отец и те люди выходят с дубинками паоа и нападают на акуаку; акуаку убегают.
[23] Тогда отец берет юношу (repa) и уводит его с собой.
[24] Так заканчивается ссора.
59.4. [Уре а Ваи а Нухе]
[1] В другой раз (другой рассказ) этот же самый человек, Уре, превращается в пуа (куркуму). [2] Юноша превращается в пуа и растет, как дерево, в том месте,
[3] Хорошо, отец приходит в то место, где он оставляет юношу, а его там нет. Тогда он плачет и ищет его, ищет.
[4] Тогда приходит другая колдунья и советует ему: «Посмотри на этом участке, где растет пуа, здесь твой сын».
[5] Это место называется Пака-а-таи, оно около большого холма, который находится в Пуи, там, рядом. Место это огорожено (paega), есть [там и] ana paega (холм из камней); это место священно, табу. Это место, где испытывают силу мана (mote ana aga). [6] Здесь растет пуа. Тогда приходит отец со многими людьми, вырывает пуа, чтобы перенести его в то место, где он возвращает ему (сыну) человеческий облик.
[7] Но от не отрезает ему корень, потому что, когда он отрезал [корень], тому было больно. Слышалось «клик, клик, клик», ему было больно, как если бы ему отрезали тело (tipi tino). [8] Тогда отец вырывает его (растение) целиком, с ака, как у нас называется корень. Тогда он переносит его с помощью стольких людей, помещает его в доме и закрываем (!) его там; и [отец] ушел. [9] Когда рассветает, отец возвращается в то место, а он уже превратился в человека; молодой человек (repa) остается, беседуя, в доме (i te hare).
60.1. Хаутере
[1] Хаутере была красивой девушкой и жила у подножия Рано-Као. [2] Один из двух дьяволов, Раераеху[619] и Матама-тапеа, живших на склонах Рано-Као, влюбился в нее. [3] Когда он шел за ней, родители девушки и ее возлюбленный напали на дьявола и ранили его. Он пошел к себе домой, по пути он остановился, чтобы утолить жажду водой из чистого источника, что около Пещеры людоедов[620]. [4] Пока он лежал и пил воду, из его раны текла кровь, и моллюск (блюдечко), приросший к скале, на которой лежал дьявол, всосал ее; Раераеху поклялся, что отомстит за свою рану.
[5] Шли годы, и однажды Хаутере спустилась со своей подругой Хенеру к Пещере людоедов, чтобы наловить моллюсков. [6] На скале у родинка она увидела огромного моллюска и послала свою подругу за длинной палкой, чтобы сбить его: ее палка была недостаточно велика. [7] Когда Хенеру вернулась, Хаутере и блюдечко исчезли; она посмотрела на воду и увидела, что ока[621] ее подруги плавает на воде.
[8] Соседка поняла, что дьявол Рано-Као отомстил Хаутере с помощью блюдечка, выпившего его кровь. [9] С тех пор женщины стали бояться маленькой Пещеры людоедов и не ходили туда ловить моллюсков.
60.2. Злой дух Раерае Хоу и добрый дух Матамата Пеа
[1] Было два духа, Раерае Хоу и Матамата Пеа. [2] Матамата Пеа отправился на Маротири и поселился в доме на острове. [3] Раерае Хоу отправился в Ханга-Пико, где к берегу подходили тунцы. [4] Он попросил дать ему атуре, ему дали одного, насадив на палку.
[5] На обратном пути он встретил девушку Тои, которая попросила его отдать ему рыбу. [6] Он сказал: «Я отдам тебе ее вон там». [7] Девушка думала, что он живой человек, и пошла с ним к тому месту, где он обещал дать ей рыбу. [8] Она снова сказала: «Дай мне рыбы». [9] Дух ответил: «Я собираюсь дать тебе ее вон там».
[10] Они вместе пошли дальше. [11] В Винапу Тои снова просит: «Эй, человек, отдай мне эту рыбу». [12] «Нет, я дам тебе ее там. Пойдем к тому месту, где я тебе ее дам».
[13] Они останавливались в Ханга-Хахаве, Ханга-Паукура, Ханга-Тее Хуарева, Акаханга, Рунгавае, Ханга-те-Тенга, Ханга-Маихику, Ханга-Туухата, Мата-Ури. [14] Каждый раз, когда девушка спрашивала о рыбе, она получала тот же ответ.
[15] Они пришли в Тонга-Рики, где дух сказал: «Место, где я отдам тебе рыбу, уже близко. Я хочу тебе дать ее на острове Маротири». [16] Они миновали Отуу, Руапу, Папата-Махахине, Воро, Пу. [17] Они вместе доплыли до Маротири и поднялись на вершину. Раерае Хоу сказал: «Заходи в дом, а я приготовлю земляную печь, чтобы приготовить рыбу». Девушка вошла в дом.
[18] Дух Матамата Пеа увидел ее и спросил: «Кто привел тебя сюда?» — «Какой-то человек», — ответила она. Матамата Пеа сказал: «Он не человек, а такой же дух, как и я». [19] Матамата Пеа увидел земляную печь, которая была приготовлена для девушки. Он спросил: «Это твоя земляная печь? Кто просил тебя приходить сюда?» — «Я просила рыбы», — сказала девушка.
[20] Матамата Пеа повторил: «Это не человек, а дух, как и я. Если пойдет черный дым, не выходи, если поднимется белый дым, выходи. Я помогу тебе. На Рано-Рараку есть для тебя пещера. Когда ты будешь там, ляг ничком и спрячься внизу, чтобы тебя не увидели и не убили». [21] Девушка увидела белый дым, поднимающийся над земляной печью. Дух сказал ей: «Иди, иди». [22] Девушка ушла на запах дыма.
[23] Она добралась до Рано-Рараку и залезла в пещеру под названием Пумакари. [24] Ее увидела одна старая женщина и спросила: «Ты кто? Ела ты? Есть у тебя пояс[622]?» — «Вот он», — сказала девушка. [25] «Брось мне один конец его, — приказала старуха, — я привяжу к нему батат, чтобы ты могла поесть». [26] Девушка отвязала свой поясок, и старуха привязала к нему батат. Девушка вытянула поясок и обнаружила калебасу, полную батата. Девушка съела его, а калебасу вернула старухе. Затем она заснула.
[27] На рассвете следующего дня старуха снова попросила ее спустить поясок. Она опять привязала к нему батат, который девушка подняла наверх.
[28] А Раерае Хоу повсюду искал девушку — от Матавери до Ханга-Пико и дальше, до Винапу и Ваиху. Наконец он устал от поисков. [29] А девушка тем временем находилась в пещере, и старуха кормила ее. [30] Потом девушка покинула Пумакари и вернулась к себе.
[31] Она находилась в доме коро, что в Матавери. Раерае Хоу пришел в этот дом. [32] Девушка сказала людям: «Когда он войдет, пронзите его своими палками-копалками; убейте его». [33] Когда дух хотел войти в дом, люди пронзили его палками-копалками. Раерае Хоу бросился к другой двери, но снова его ударили палками-копалками.
[34] Он умер, кровь его забила струей, потекла по скале Ханга-Ваи-Рапа и превратилась в раковину. Люди сожгли его тело, превратив его в угли и пепел. [35] Девушка забыла о случившемся, так как от духа ничего не осталось.
[36] Как-то раз, на следующий год, ей захотелось крабов, моллюсков и морских ежей. Море было спокойным, и она пошла на берег. Там она увидела большую раковину. Она взяла палку и подняла раковину.
[37] Но набежала волна и унесла девушку. [38] В море она погибла, и ее больше не видели.
61.1. Моко Аранги Роа и дух-покровитель
[1] Отец взял с собой сыновей, свою жену, черенки батата, ямса, побеги банана, срезанный сахарный тростник, кур, петухов, одежду, тыквенную посуду и отправился в Матавери. [2] Тут его дети вспомнили о своем младшем брате и сказали: «Забыли взять одного брата». [3] Отец сказал: «Оставим его там; это его страна».
[4] Они поселились в Матавери. [5] Отец выпустил кур и петухов, посадил бананы, батат, сахарный тростник и ямс.
[6] Моко Аранги Роа[623] остался в Анакене. [7] Он посадил для себя бананы, сахарный тростник и ямс. [8] Он взял два яйца и закопал их в землю. [9] Он развел огонь и согрел кучу земли, как наседка, сидящая на яйцах: в Анакене не осталось ни одной курицы, а про эти два яйца забыли.
[10] Из двух яиц вылупились цыплята — петух и курица, которые соединились и произвели других цыплят. [11] Так Моко Аранги Роа и дух, который был с ним, развели очень много цыплят.
[12] Моко не мог видеть лица духа, который помогал ему, но только слышал его голос. [13] Спустя некоторое время сахарный тростник, бананы, ямс, батат и птица были в изобилии. [14] Несколько лет спустя две сестры Моко решили идти к бухте Анакена. чтобы поесть там рыбы патуки, крабов и рыбы туаминго. [15] Они пришли к бухте Анакена и стали удить рыбу. [16] Они увидели банановые деревья, сахарный тростник, ямс, кур, батат, и все, что выросло здесь. [17] Они пошли и нарвали бананов, а затем вернулись на берег ловить туаминго. [18] Они развели огонь и сварили бананы.
[19] Моко увидел огонь и пришел, взяв копье, чтобы убить незваных гостей. [20] Он спросил: «Кто вы?» [21] Они ответили: «Одна — Арутуруту и другая — Арутуруту». Все трое заплакали. [22] Моко приказал: «Тушите огонь». [23] Сестры спросили: «Ты кто?» [24] — «Я Моко Аранги Роа». [25] Они увидели на его щеке ящерицу. Они потушили огонь.
[26] Моко сказал: «Если сюда придет дух, он убьет вас. Вас спасло то, что я здесь». [27] Моко ушел, наломал сахарного тростника и бананов и дал их своим сестрам. [28] Они взвалили все это на спину и пошли к дому своих родителей в Матавери.
[29] После того как они пришли и сахарный тростник был съеден, они рассказали свою историю. [30] Отец спросил: «Кто дал вам сахарный тростник и бананы»? [31] Они сказали: «Моко Аранги Роа». [32] — «Вы действительно встретили своего брата?» — «Да, мы встретили его».
[33] Дух сказал Моко Аранги Роа: «Нарви бананов и положи их в землю!» [34] Он зарыл бананы в большую канаву, где они созрели. [35] Он выкопал ямс и батат, наломал сахарного тростника и связал кур.
[36] Они послали вестника пригласить отца на коро. [37] Вестник вернулся с отцам Моко Аранги Роа. [38] Моко взял бананы, ямс, сахарный тростник и птицу и отдал это своим братьям. Они все пришли к нему. [39] Когда они стали собираться обратно в Матавери, все они позвали его пойти с ними.
62.1. Рараку — истребитель духов
[1] Все люди отправились на берег ловить осьминогов.
[2] Рараку поймал осьминога и укусил его в голову. [3] Тотчас же он сошел с ума. [4] Он взял в рот крысу и стал бегать по острову с деревянной ящерицей (палицей в форме ящерицы) в руке.
[5] Дух Хуки Аверо Роа хотел его убить, но Рараку убил его своей палицей. [6] Затем Рараку пришел к Кео. Дух Кео вышел, чтобы убить его. но Рараку ударил его деревянной палицей, и Кео умер. [7] Другой дух, Титеве, поднялся против Рараку, но был убит таким же образом. [8] На Рараку напали Моко и три других духа, но были убиты. [9] Ареро выступил против Рараку и высунул свой язык в его сторону[624], но был сбит деревянной палицей Рараку. [10] Другой дух. Эму поднялся против Рараку, но он тоже был убит деревянной палицей Рараку.
[11] Все духи в этой стране были истреблены. [12] Другой дух окликнул Рараку: «Эта страна опустошена духами». [13] Рараку, все еще бегом, добрался до Пеперенга, затем Аху-Ативе. [14] Наконец, он достиг Нга-Хева-Нуи. [15] Дух, носящий такое имя, расставил ноги так, чтобы Рараку мог бы пройти между ними. [16] Рараку не испугался, он прошел между ногами духа и поднял его. [17] Дух пытался задушить Рараку, сжав ноги, но свалился с шеи Рараку. [18] Так он скатился с шеи Рараку и был убит его деревянной палицей. [19] Вот такой была судьба Нга Хева Ити.
[20] Сумасшедший Рараку бежал, оборачиваясь то в одну, то в другую сторону. [21] Наконец, он пришел к дому своей матери. [22] Он пришел в дом своей матери и перестал кусать крысу.
[23] Прежде никто не ходил в места, занятые духами, но после того как Рараку убил духов, люди начали там селиться. [24] Именно ради этого Рараку и сошел с ума. [25] Люди не испытывали больше ужаса, так как они знали, что все духи были убиты Рараку.
63.1. О Таре и Рапаханго[625]
[1] Однажды [Таре и Рапаханго] пришли к человеку, который жил около скалы Пуху-уи-Атуа («Скала привидений»). [2] Этот человек, живший без жены, попросил их доставить ему одну женщину, которая осталась на Хиве.
[3] Он обещал, что не будет ревнивым мужем и не будет обращаться с ней плохо, и [акуаку] исполнили его желание,
[4] Некоторое время супруги жили счастливо, но однажды женщина пошла в дом к другому мужчине, чтобы занять у него огня. Так как она вернулась не сразу, муж, у которого возникли подозрения, жестоко избил ее, когда она пришла.
[5] Она побежала как можно быстрее и в конце концов достигла маленького островка Моту-Такатака у берега Поике. Мужчина преследовал ее с тем, чтобы вернуть домой, но в тот момент, когда он [добежал до нее, на небе] появилась радуга. [7] Женщина ступила на радугу и вернулась на Хиву.
[8] Ревнивый муж навсегда потерял свою жену.
64.1. [Вака Туку Онге]
[1] Вака Туку Онге[626] жил около Махатуа; однажды вместе с товарищем он отправился ловить птиц макохе на землю,принадлежащую другой группе[627]. Охотились на птиц так: их ловили руками в тот момент, когда они устраивались на ночь. [2] Он поймал десять штук и отдал их своему товарищу. [3] Когда же он стал ловить еще одну птицу, в нее вселился акуаку, который ударил его крыльями и улетел. [4] Затем появились новые акуаку в облике человека и стали бить его. Они били его до тех пор, пока дух одного из его предков, по имени Моаха, не спас его и не отвел за руку к дому отца Театеа. [5] Там он провел месяц —[после таких ударов] из носа и рта его текла кровь.
[6] Отец объяснил ему его ошибку: он не должен был ловить птиц на чужой земле. Акуаку наказали его за то, что он нарушил табу.
65.1. Дерево на могиле
[1] Один старик прожил всю свою жизнь в пещере, так как не мог раздобыть достаточно дерева, чтобы построить себе дом. В этой пещере умирала его жена. Чувствуя, что силы стали оставлять его, он задумался о судьбе сына, который тоже умрет здесь. [2] Он позвал сына и, умирая, просил похоронить его на соседнем аху Тонгарики. Спустя неделю после похорон, сказал он, из его костей вырастет дерево, срубив которое, сын сможет построить себе дом.
[3] Соседи только посмеялись над [юношей], когда он сказал о предсказании [отца]. Но когда появился росток, превратившийся затем в высокое дерево, они созвали сход и постановили, что дерево принадлежит им. [4] Напрасно убеждал и протестовал юноша; тогда он обратился с мольбой к акуаку отца, чтобы тот перенес куда-либо дерево. [5] Общинники, уверенные в том, что дерево принадлежит им, увидели вдруг, что оно полетело через холмы, и попросили юношу вернуть его обратно, посулив долю и ему. [6] Но тот не поверил им; он пошел за деревом, летевшим через холмы; он видел, в каком направлении летит дерево, и, придя в деревню, куда оно прилетело, сказал людям, что пришел к ним [жить] и поделиться с ними тем, что он получит от дерева.
[7] Они увидели, как дерево пустило корни посреди деревни, и много поколений людей могло сидеть в его тени. Но самым замечательным было то, что юноша срезал с дерева все ветки и поделился ими с односельчанами, а дерево росло и росло. [8] И хотя он срубил его, чтобы сделать себе дом и лодку, дерево продолжало давать побеги и росло; пока юноша жил, оно всегда приносило ему щедрые дары. [9] Прежние соседи, жившие около Тонгарики, были опечалены не тем, что ангел[628] застал их врасплох, а там, что они упустили из рук такой источник богатства.
65.2. Плывущее дерево
[1] Один старый человек по имени Рано, чувствуя приближение смерти, сказал своему сыну: «Через пять дней после моей смерти ты увидишь дерево с корнями и ветками». [2] После того как отец умер, сын отнес его в Тонга-Рики и там похоронил его. [3] Потом он поймал цыплят для поминок (папаку)[629]. [4] Он вернулся к аху и приготовил земляную печь. [5] Еду он принес в хижину матери, и они вместе съели то, что было приготовлено в очаге.
[6] На восьмой день после смерти отца он отправился на рассвете в пещеру Ана-Хавеа. [7] Он увидел выброшенное на берег дерево, ветки которого лежали на аху Тонга-Рики. [8] На дерево уже взобрались люди.
[9] Молодой человек крикнул им: «Люди, оставьте мое дерево!» [10] Люди закричали: «Это твое дерево, малыш, берите дерево этого малыша!» [11] При этих словах каждый сделал непристойный жест, схватив свой член. [12] Когда мальчик стал протестовать дальше, люди сделали еще более непристойные жесты.
[13] Мальчик вернулся домой, взял белого цыпленка и вернулся обратно в Ана-Хавеа. [14] Люди еще не начали рубить дерево. [15] Мальчик стал делать знаки, [размахивая] белой птицей. [16] «Встань, старик», — крикнул он, обращаясь к дереву. [17] Дерево начало двигаться и подниматься вверх. Наконец оно остановилось.
[18] Люди сказали мальчику: «Не делай этого, оставь дерево». Но мальчик не слушал их. [19] Он снова крикнул: «Встань, старик, иди!» Дерево двинулось прочь и поплыло. Оно вскоре исчезло за горизонтом.
[20] Пришли родственники мальчика и сказали: «Позови обратно дерево для твоих родственников». [21] Мальчик сказал: «Хорошо». [22] Плывущее дерево вернулось обратно; его прибило к берегу. [23] Оно остановилось и родственники обрубили ветки, чтобы сделать статуи, танцевальные весла, ящериц, весла для лодок и палицы, чтобы убивать людей.
66.1. Черепаха Вери Пупура Ваи а Пакиа
[1] Человек по имени Вини Аика Нохо Не Ананаке жил в доме со своим сыном. У них было двое друзей. [2] Однажды Вини сказал своему сыну: «Мальчик мой, когда я умру, ты хорошо смотри [во все стороны]. На землю придет черепаха которую зовут Вери Пупура Ваи а Пакиа».
[З] Человек умер, и сын положил его тело сначала на помост, а затем в аху Ханга-о-Хону.
[4] Двое друзей позаботились о мальчике и помогли ему сделать поминки по отцу. [5] Они сделали для него церемониальную земляную печь (такапу)[630].
[6] Однажды ночью мальчик увидел во сне черепаху Вери Пупура Ваи а Пакиа. [7] Он рассказал о своем сне друзьям. [8] Один из них сказал: «Кому ты говоришь, парень? Ты лгун». Мальчик ответил: «Это правда. Моя черепаха подошла к берегу». [9] Другой человек приготовил земляную печь, в которой сварил цыпленка и батат. Он накормил мальчика.
[10] На следующий день мальчик ушел отсюда и отправился в Махатуа, где он посадил бананы, ямс и батат. [11] Черепаха действительно приплыла в Ханга-о-Хону. [12] Друг отца, который посмеялся над мальчиком, [тоже] пришел [сюда] и увидел черепаху. [13] Он стал плясать вокруг и произносить заклинания. Он крикнул: «Это моя черепаха Вери Пупура Ваи а Пакиа».
[14] Мальчик Вини а Ореоре узнал от людей о черепахе. [15] Он взял цыплят, собрал сахарный тростник, взвалил их на спину и отправился в Ханга-о-Хону. [16] Там он увидел, как человек, посмеявшийся над ним, поет, стоя перед черепахой. [17] «Эй ты, человек, ты умрешь! Не пой над черепахой. Ты умрешь!» — закричал мальчик, держа белых цыплят. Мужчина упал замертво. [18] Вини встал на черепаху и начал произносить над ней заклинания.
[19] Затем он отправился на поиски того человека, который приготовил земляную печь после того, как он видел сон. [20] Он услыхал, что этот человек сделал вторую земляную печь. [21] Тот сварил цыплят и батат, завернув его в листья сахарного тростника. [22] Взяв все это с собой, он вместе со своими пятью сыновьями отправился к хоту ити и отдал еду Вини а Ореоре.
[23] Вини опросил их: «Что вы ищете?» [24] Человек ответил: «Я пришел посмотреть на черепаху». [25] Вини а Ореоре дал ему черепаху. [26] Человек оказал: «Твоя черепаха отправится в Омохи». [27] Вини ответил: «Там ты поймаешь ее».
[28] Вини а Ореоре сказал своей черепахе: «Отец мой, иди к Омохи». Черепаха поплыла. [29] Человек и его сыновья пошли берегом, а черепаха плыла морем. [30] Черепаха подошла к берегу, и ее хозяин подарил ее своему зятю.
67.1. [Ure о Неi, e te varua]
[1] Не tagata etahi ko Ure о Hei. He too mai e te Ure o Mahatua, he hakapiko i roto i te ana Ana-o-Mu. [2] I tuu era ki te mahana etahi, he poreko te poki о te tagata etahi. He uga mai te rogo mo ea atu о te tagata nei mo oho, mo hahau i te pito.
[3] I ea era te tagata nei, i oho era ki tou pito era о tu poki era о tu tagata era mo hahau, ka ui no mai te tagata etahi; i ka ui mai nei e tu tagata era ko Paoa a Ure Vera. Tera ka hoki, ka haaki atu ki te nuu matatoa о te huaai ena о te Paoa. [4] I oti era о te pito nei te hahau, i ea mai era te tagata nei ko Ure о Hei, he teki e te paoa, he aaru, he tigai, he mau, he oho eee, he tuu ki Haga-Hoonu, he ka i tea umu, he tao.
[5] I tao era he ite e te varua ko Hiva Kara Rere, ko Paepae a Tari Vera, ko Mata Varavara a Huraai. He ki: «Ka hakapiri tatou ki oho ki te huaai era, ki tigai». He ki «Ku mao a». [6] He ea mai a Hiva Kara Pere, he oho mai, he tiaki mai, he ki ki a Paepae a Tari Vera: «Ka iri kое ki te paega uta nei о Haga-Tetega о te paega ruga, ka aga etahi paepae kotetu ki hakahoa atu au i te ua, ki tetere atu, te tagata kiroto; he hakapiti e kое, he mau mai e kое ki roto ki te ahu nei no mate ro atu avai, mo mono о te ika era, ko Ure о Hei». He ki: «Ku mao a». [7] He ea Paepae a Tari Vera, he oho, he haga etahi paepae — te mee nei hoi he paepae, he hare. Bueno: I taa tagata e noho atu ena i muri i te ahu nei о Haga-Tetega, e koa a i tou ika era ko Ure о Hei, ku mata a i a raua.
[8] He ki a Hiva Kara Rere ki a Mata Varavara a Huraai: «Ka iri kое, ka hoa, ka turu ki Ana-Marama. Mai i ira kое ana turu mai ki tetere te tagaita ki roto ki te paepae era, ki hakapiri, ka mau, ka oho, ka tigai». [9] He oho mai kое, he rere kое, he oho mai, he tuu mai, he maitaki tatou, he too tatou, i te tino, he too tatou i te ivi, i te hakari о Ure о Hei, he mau, he hoki ki te kaiga, he oti a. [10] He ea mai a Mata Varavara, he noho atu i Ana-Marama. He turu Paepae a Tari Vera, he hakahahata i ira i Akahaga, mee, i Haga-Tetega oruga; he ea mai a Hiva Kara Rere, he oho mai, he noho i ruga i te ahu, he rere mai iruga, he noho, he ui mai.
[11] I hoa mai era te ua nei i turu mai era a Mata Vaiavaia era ai te mata, he tetere te mahigo i roto i te hare, he ea mai a. I hoa mai era Mata Varavara a Huraai he turu mai rа ai te mata, tera ka opo te mahigo nei kiroto ki te paepae. [12] I opo era eee, i oti era kiroto, he ea mai a Paepae a Tari Vera he hakapiri, he amo, he oho, he tuu, ku nio mai era, era a te ahi. He tuu mai, he hahao i te varua taatoa nei, i te tagata taatoa nei kiroto, he mate ro atu ai. He ati kopek а о te ika era, ko Ure о Hei.
[13] He mataki mai te ivi о Ure о Hei e te tagata, he ragi mai e Hiva Kara Rere: «Ka oho mai, ka too mai, ka hakaeke mai ki ruga ki a au». He too mai, he hakaeke ki ruga ki a Hiva Kara Rere, he mai e Hiva Kara Rere, he hoki eee, he tuu ki a Ana-o-Mu, he hakarere, ararua, i mau, i oho ai. [14] Erua tagata nei i too ai mai roto mai te ko(na) nei, he mau, he oho, he tuu, he hakarere ia a Ure о Hei i Mahatua, he hoki mai ki a mee ki te matua era о... о mee.., he mau, he hoki eee, he tuu, he haka-nobo i ruga i te mauga nei о te mauga Aio... i te papa era о mee о Aio. [15] He mau, he oho e, he hakanoho i ira. Popohaga i ara ai te vie: I ka ui atu ena io a Aio. He koa, he tagi te karaga, he ragi ki te huaai, ki te mahigo. He oho mai, he koa i taaku kenu ii ku ora hakaou mai a.
[16] He oti, he oti a te aama.
67.1. [Уре о Хеи и духи]
[1] [Жил] один человек [по имени] Уре о Хеи. Уре о Махатуа[631] схватил его и спрятал в пещере Ана-о-Му. [2] Он отправился однажды утром [в путь]; у одного человека родился ребенок, и он послал [за Уре о Хеи], чтобы тот перевязал пуповину.
[3] Когда этот человек (Уре о Хеи) вышел и пошел, чтобы перевязать пуповину у ребенка того человека, за ним следил один человек; за ним следил человек [по имени] Паоа а Уре Вера[632]. Тогда он (Паоа а Уре Вера) вернулся [и] сказал [об этом] отряду воинов из его, Паоа, семьи. [4] Когда человек [по имени] Уре о Хеи перевязал пуповину [и] вышел, паоа напали [на него], схватили, убили, взяли [его], пошли в Ханга-Хоону, разожгли там земляную печь [и] зажарили его.
[5] О том, что [они] зажарили его, узнали духи Хива Кара Рере, Паепае а Тари Вера [и] Мата Варавара а Хурааи[633]. [Один] сказал: «Пойдем вместе, чтобы убить эту семью». — «Согласны», — ответили остальные. [6] Вышел Хива Кара Рере, пошел, посмотрел, сказал, [обращаясь] к Паепае а Тари Вера: «Поднимись за камнями паенга туда, наверх, к Ханга-Тетенга, построй большой дом паепае, чтобы, когда пойдет дождь, загнать туда [всех этих] людей; ты соберешь их, перенесешь к аху, чтобы убить их и отомстить за жертву, за Уре о Хеи». Тот сказал: «Согласен». [7] Вышел Паепае а Тари Вера, пошел, сделал дом паепае — паепае означает «дом». Хорошо[634]. Все эти люди собрались позади аху Ханга-Тетенга и веселились около жертвы, около Уре-о-Хеи, который был убит ими.
[8] Сказал Хива Кара Рере, [обращаясь] к Мате Варавара а Хурааи: «Пойди, пусть пойдет [дождь?], спустись в Ана-Марама. Когда эти спустятся туда, чтобы спрятаться в доме, собери [их], возьми [их], пойди [и] убей. [9] Ты пойдешь, полетишь, отправишься, вернешься; мы откроем [могилу], возьмем тело, кости [и] тело Уре о Хеи, возьмем его и отнесем его на его землю; все будет закончено. [10] Пошел Мата Варавара, остался в Ана-Марама. Спустился Паепае а Тари Вера, сделал там яму, в Акаханга, значит, в Ханга-Тетенга, наверху; вышел Хива Кара Рере, отправился, остался на аху, наверху, полетели наверх, остался [там и] посмотрел.
[11] Когда начал капать дождь, [который] был вызван [духом по имени] Мата Варавара, вся семья побежала в дом, они ушли, [вошли в дом]. Когда Мата Варавара а Хурааи заставил дождь падать [крупными] каплями, вся семья побежала в паепае. [12] Когда все побежали [и] вошли в дом, вышел Паепае а Тари Вера, собрал всех, взвалил [их всех] на спину, отправился, пришел, а огонь уже горел. [Он] пришел [и] отдал всех этих людей этим духам, [и они] убили [их]. [Они] отомстили за жертву, за Уре о Хеи.
[13] Люди нашли кости Уре о Хеи, [и] Хива Кара Рере крикнул [им]: «Пойдите возьмите и положите наверх!» Они взяли и положили их наверх, [на спину духа] Хива Кара Pepe; взял их Хива Кара Рере, вернулся, пришел в Ана-о-Му; [они] оба [вместе с Уре о Хеи] прыгнули (?), прибыли [туда]. [14] Двое людей из того местечка взяли [его], понесли [его], отправились, пришли перенесли Уре о Хеи в Махатуа, отдали его отцу... взяли, вернулись, пришли, положили на холм Аио... на скалу Аио. [15] Взяли, отправились; его оставили здесь. Утром проснулась жена [и] увидела Аио[635]. [Она] обрадовалась, позвала семью, близких. [Они] пришли и порадовались, что мой (!) муж снова жив.
[16] Так кончается, так кончается рассказ.
67.2. Похищенная душа
[1] Дух с Хоту-Ити ненавидел воина, который жил в Ханга-о-Хону. [2] Он взял душу воина и поместил ее в аху Ханга-те-Тента, чтобы убить его.
[3] Другой дух, Меху с Ханга-о-Хону, крикнул другим духам: «Эй, люди, что вы делаете? Все время сидите?» [4] Он позвал Ахиву Карарере, Мату Варавара Аху Рахаи и Паепае а Тари Вера. Три духа отправились в Пуи. [5] Шел сильный дождь, заливавший землю. [6] Паепае спустился вниз и широко открыл свой дом для Ахивы Карарере. [7] Злой дух, который следил за душой воина из Ханга-о-Хону, увидел крупные капли дождя. Он побежал так [быстро], чтобы дождь не промочил его насквозь.
[8] Пришел Паепае, и дух с Хоту-Ити вошел в дом. [9] Ни один дух не остался на Ханга-те-Тенга. [10] Ахива Карарере пошел на аху и выкопал душу воина из могилы, в которой она была заключена. [11] Душа села на пролетавшую мимо птицу.
[12] Мата Варавара увидел, что душа воина спасена и возвращается в Ханга-о-Хону. [13] Духи вернули душу телу воина. [14] Паепае и другие духи вернулись к себе.