Мифы, предания и сказки фиджийцев
Составление, перевод с английского, французского и восточнофиджийского языков, вступительная статья и примечания М. С. Полинской
Вступительная статья
Фиджийцы любят книги, особенно толстые, даже если они написаны на непонятном им языке.
Фиджийская вселенная — триста двадцать два острова -протянулась от 15 до 22 градусов южной широты и от 177 градусов западной долготы до 175 градусов восточной
Фиджийская вселенная — триста двадцать два острова, на ста пятидесяти из которых живут люди, — протянулась от 15 до 22° южной широты и от 177° западной долготы до 175° восточной. Центр этого крупнейшего архипелага Океании — два больших острова, Вануа-леву и Вити-леву, или Большой Фиджи, "с его террасами, одна над другою, с самого прибрежья до внутренних высот зеленеющий, прекрасный, покрытый плодами и цветами" [5, с. 252]. На Вити-леву находится столица современного государства Фиджи-Сува. Первая часть названия главного острова — Вити — дала имя всему архипелагу; оно знакомо европейцам XX в. по рекламам духов и апельсинов, керамики и ароматического масла, плетеных сумочек и авиалиний. Фиджи — это искаженное тонганское /fisi/, в свою очередь передающее на тонганский лад фиджийское /viti/fiti/. Этимология названия окончательно неясна. Можно полагать, что оно происходит от *vei-ti, означающего "[множество] из одного корня", т. е. множество людей одного происхождения. Возможна и иная этимология — "клубни ямса". Народная традиция толкует имя Вити по-другому. Когда на Вити-леву прибыл на легендарной лодке великий герой Луту-на-сомбасомба, он высадился у западного берега и по горным тропам двинулся на восток острова. Его люди, оставшиеся на западе и наблюдавшие за его продвижением, видели, как он с легкостью гнет и ломает огромные деревья на своем пути. Отсюда и пошло название Большого Фиджи: ведь viti значит "гнуть и ломать" [39, с. 169].
Уже не один век живущие на островах архипелага люди называют свою родину именем Фиджи, противопоставляя себя соседям — полинезийцам с Тонга, Самоа, Футуна, Тувалу, Токелау, меланезийцам с Новых Гебрид и Новой Каледонии, микронезийцам с островов Гилберта (Кирибати). По карте можно легко увидеть, что острова Фиджи лежат почти в самом центре Океании, на границе Меланезии и Полинезии, и неудивительно, что через них проходят многие традиционные морские пути.
На западе архипелага расположены острова Исава; восточная его окраина — острова Лау (называемые также Восточными). Между Лау и "пупом" Фиджи — Вити-леву и Вануа-леву, — в море Коро, лежат семь крупных вулканических островов, образующих группу Лома-и-вити (букв, "середина Фиджи"). У восточного берега Вити-леву крохотным пятнышком примостился остров Мбау, который, несмотря на свои небольшие размеры, играл в истории Фиджи весьма значительную роль.
Большинство обитаемых островов Фиджи вулканического происхождения; меньшую часть составляют низкие острова — коралловые атоллы. Вулканические острова очень гористые, и в фиджийских мифах есть даже свое объяснение на этот счет (№ 2), главный остров архипелага перерезан с севера на юг горной цепью (в течение длительного времени расположение этих гор оказывало влияние на историю Фиджи и фиджийцев). По вулканическим островам протекают реки, среди них судоходные — Рева, Синга-тока, Панга, Ндрекети, Ваи-ману. Долины рек издревле были густо населены.
Фауна тропических островов Океании, в том числе Фиджи, небогата: из сухопутных животных жители издавна знали только свиней, крыс и различных рукокрылых. Птицы, морские животные и рыбы более многообразны, но и их число не может сравниться с числом растений. Тропические леса Фиджи — замечательная лаборатория для ботаника. Уже в прошлом веке это богатство было по достоинству оценено известным естествоиспытателем Б. Земаном, составившим классический труд о фиджийской флоре [82]. И в XX в. плоды хлебного дерева, кокосовой пальмы, такие традиционные океанийские культуры, как таро, ямс, сахарный тростник, бананы, занимают почетное место в кухне фиджийцев. Впрочем, мы еще не выяснили, кого называть фиджийцами.
В современном государстве Фиджи кроме меланезийцев-фиджийцев живут также индийцы, составлявшие основной приток рабочей силы на островные плантации с конца прошлого века по 1916 г. (в настоящее время их число превышает численность автохтонов архипелага), китайцы (в основном в районе Мба), ротуманцы (остров Ротума административно относится к Фиджи), европейцы (в начале 80-х годов XX в. их было около пяти тысяч), тонганцы, самоанцы. Все они граждане Фиджи и, строго говоря, могут именовать себя фиджийцами. Условимся, однако, что речь пойдет о фиджийцах не в политическом, а в этническом смысле. В современном государстве Фиджи их около 310 тысяч (оценка начала 80-х годов).
Океания. Центральная часть
Каким представляется фиджиец современному европейцу? Скорее всего никаким, а если в сознании и возникает образ, то это что-то среднее между папуасом и африканским негром. Фиджийцы, отвечающие такому представлению, действительно существуют — широколицые, темнокожие, курчавые, с плоскими носами и толстыми губами. Они первыми привлекли внимание мореплавателей XVIII — начала XIX в., уже успевших до этого познакомиться с высокими, довольно светлокожими полинезийцами. Вот что пишет о фиджийцах Ж.-С. Дюмон-Дюрвиль: "В дикарях Вити-Левских виден был сполна весь тип Меланезийский. С плоскими лицами... с курчавыми волосами, с выдающимися скулами, с толстыми губами, с бронзового, даже черною кожею явились нам эти дикари" [5, с. 256]. И еще: "Туземцы Вити принадлежат Меланезийскому типу, и должно сказать, что они составляют в нем одну из лучших пород. Высокие, складные, проворные, мускулистые, они несклонны, как полинезийцы, к тучности... К верхушке головы лицо у них шире, нос широкий, большой, сплюснутый, рот огромный, губы толстые, зубы белые, брови густые, но всего больше отличает их кожа цвета сажи и курчавые волосы, что придает им вид мрачный и свирепый" [5, с. 306].
Но на множестве фиджийских островов есть место и для людей иного облика. На востоке, где фиджийцы особенно интенсивно смешивались с полинезийцами и где существовали полинезийские колонии, тип, нарисованный Дюрвилем, сосуществовал с чисто полинезийским. На западе, ближе к Меланезии, фиджийцы новокаледонского антропологического типа, весьма точно описанного Дюрвилем (ср. [13, с. 43]), уступали место еще более темнокожим и низкорослым своим собратьям. Различия можно было наблюдать и в облике жителей одного большого острова: у побережий преобладали высокие люди, с кожей светло-коричневого оттенка, с крупным скуластым лицом, прямым длинным носом, с волнистыми и даже с прямыми волосами, похожие на полинезийцев; во внутриостровных районах, среди фиджийских горцев, было больше людей среднего и даже низкого роста, с более темной кожей и курчавыми волосами. Ассимиляция и метисация нашего времени стерла многие различия, но окончательно они не исчезли[1].
Если все же пытаться устанавливать какие-то барьеры, то главная граница лежит по горам, рассекающим остров Вити-леву пополам. На запад от этой границы расположена "более меланезийская" зона, на восток — зона интенсивного полинезийского влияния. Существенно, что многие ранние исследователи Фиджи работали именно на востоке, и это не могло не сказаться на их трактовке антропологического типа и культурной принадлежности фиджийцев. Но об этом ниже.
о. Ова-лау
Антропологическое разнообразие сопровождается языковыми различиями внутри архипелага. Фиджийских "наречий" — если говорить старым языком — насчитывается, по разным оценкам, от восемнадцати до сорока (ср. [35, с. 193-194; 69, с. 406; 73, с. 34; 80; 81]), причем некоторые различаются настолько, что их скорее следует считать отдельными языками (обобщающая книга об их истории [38] так и называется — "История фиджийских языков"). Сейчас стало практически общепринятым выделять западный и восточный фиджийские языки, каждый из которых делится, в свою очередь, на диалекты.
На антропологическую и языковую неоднородность населения Фиджи одним из первых обратил внимание Горацио Хейл, замечательный ученый, побывавший в Южных морях в составе Американской научной экспедиции 1844-1846 гг. Хейл был склонен считать фиджийцев меланезийцами, но указывал на заметное их сходство с полинезийскими народами. Сильному смешению черт двух регионов способствовало, по его мнению, пограничное положение Фиджи -на пути из "меланезийцев в полинезийцы". Сомнения Хейла относительно статуса Фиджи нашли отражение в составленной им карте океанийских народов и их миграций. Все острова Тихого океана разнесены по четырем кругам — полинезийскому, меланезийскому, микронезийскому, малайскому, Фиджи же не входят ни в один из этих кругов. Со времени Хейла ведет свое начало традиция описания фиджийцев как мелано-полинезийцев (ср. [17, с. 88; 18, с. 40]) или как "меланезированных полинезийцев" (У. Хауэлз).
В современной науке принято относить фиджийцев к меланезийцам — с оговоркой, что они по языку и антропологическому типу делятся на две группы, из которых восточная подверглась значительному полинезийскому влиянию.
Противопоставление западных и восточных фиджийцев сложилось, по крайней мере, в силу двух причин. Первая — наличие естественной границы между востоком и западом в виде гор на Вити-леву. Вторая и главная причина — заселение островов несколькими миграциями. Здесь необходимо обратиться к археологии и к отчасти подтверждающей ее устной традиции.
По данным археологов, первоначально фиджийские острова были заселены носителями культуры керамики лапита (см. [1, с. 272-274; 12, с. 6-7]). На северо-восточном берегу Вити-леву обнаружена стоянка Нату-нуку, на южном берегу — стоянка Синга-тока. Первый памятник датируется примерно 1290 г. до н. э., второй — 500 г. до н. э. Реликты фазы ланита на Фиджи очень немногочисленны (керамика, тесла, раковинные браслеты), и судить по ним о чем-либо трудно. Вполне вероятно, что оба памятника — остатки временных, сезонных стоянок, на которых располагались охотники за морскими черепахами. В Синга-токе обнаружены также раковинные ножи, тесла нескольких типов, кости неизвестных животных и рыб. Общ