Значимость военных действий выдвигала на первые роли в фиджийском обществе фигуру военачальника. Мы не знаем, когда сложилась на Фиджи структура общества, с которым столкнулись первые европейцы, но ясно, что ко времени их появления у туземцев четко различалась ритуальная власть роко-туи и власть военачальников-вождей, называвшихся ву-ни-валу, что буквально означает "начало войны". Это различие хорошо прослеживается в легендах и героических рассказах сиетура (см. здесь № 94-97), противопоставляющих высокого вождя На-улу-матуа (в его образе есть также черты героя-предка) и вождя-воепачальника Вусо-ни-лаве. Фиджийский вождь-военачальник сочетал в себе черты западпомеланезийского "бигмена" (ср. [1, с. 97-99, 111]), достигающего высокого положения благодаря выдающимся личным качествам, и полинезийского выборного вождя-правителя (сау). Вожди высшего ранга — роко-туи или просто туи [роко "поклониться, почитать", отсюда "высокий вождь (т. е. тот, кого почитают)", туи "вождь, повелитель"] — совершенно не похожи на вождей западной Меланезии. Несомненно, если сопоставлять ву-ни-валу с "большими людьми", то роко-туи можно сравнить со старейшинами, однако больше они напоминают полинезийских наследственных вождей, дорожащих своей генеалогией подчас больше, чем реальной властью. Генеалогии фиджийских вождей более лапидарны, чем полинезийские, и обычно запоминание их — дело самих вождей (а не их окружения, как в Полинезии), поэтому им отводится мало места в фольклоре. Тем не менее в генеалогиях есть все необходимые сведения, позволяющие судить о знатности их обладателя. Э. Гиффорд [39, с. 173] приводит показательную в этом отношении генеалогию вождя "всея Вити-леву" — Туи На-вити-леву, записанную им от Рату Эсидра в 1947 г.
Сын великого Нденгеи, дух Туи Кау-вандра (вождь, повелевавший горой Кау-вандра), женился на Роко-на-вати, женщине-духе, обладавшей властью над Кау-вандра. Их единственный сын Рату, тоже дух, женился на женщине-духе, имя которой не сохранилось. От них появился на свет первый человек, которого звали Ната-ндера. У Ната-ндера было два сына, На-ндува и Мба-нуве. На-ндува, живший в На-мотуту, также имел двух сыновей, На-теру и Ундреундре. У них обоих было много детей. Старшим сыном На-теру был За-вару, у которого был сын Мболомболо, а у того — сын Ра-вуло. Этот Ра-вуло и был отцом Рату Эсидра, унаследовавшего от него титул Туи На-вити-леву.
Тут следует сделать одну оговорку. Генеалогии, почести, сравнимые с теми, что оказывают духам, строгое соблюдение иерархии — все это было существенным на побережьях больших островов и на самых восточных островах, приближенных к Полинезии. На западе Фиджи и у большинства фиджийских горцев нарисованная здесь структура общества еще только возникала: устройство их мира было более патриархальным. Во главе общины стоял вождь, сочетавший выдающиеся личные качества с неплохой генеалогией; вождь должен был принимать решения и о войне, и о мире, причем обычно он советовался с другими заслужившими уважения жителями поселка. Различие в устройстве общества у горных и прибрежных фиджийцев прекрасно уловил в прошлом веке А. Уэбб. "В манерах своих племена очень разны. Те, что живут в лесистых местностях Навитилеву (Вити-леву. — М. П.), имеют свою аристократию, очень почитают своих вождей, а последние строжайше следят за соблюдением этикета. Те же, что живут по реке Сингатока и обитают в безлесных местах Навоса, те много более демократичны и уделяют мало внимания вождям, если таковые у них вообще и имеются" (цит. по [89, с. 6]).
Первоначально туи, вероятно, возглавляли крупную родственную группу, в которой многие решения принимались коллегиально, и власть шла к ним постепенно. Но здесь, в суждениях о фиджийской социальной структуре, мы вступаем на зыбкую почву догадок. Устройство фиджийского общества описано, в общем-то, неплохо и, вероятно, изменилось меньше, чем может показаться. Дело скорее в том, что с развитием этнографии произошел существенный переворот в умах тех, кто призван судить об устройстве общества, а от этого и мпогие факты стали казаться совершенно иными. Видимо, самое большое, что можно сделать сейчас, — это построить корректное описание основных единиц общества, не пытаясь сразу классифицировать их.
В мифах о Нденгеи, равно как и во многих других рассказах, собранных в этой книге, часто появляется слово явуса. Явуса, пожалуй, важнейшая структурная единица традиционного фиджийского общества. Свое место в социуме и в мире в целом фиджиец числит и мерит прежде всего принадлежностью к явусе и лишь потом к Фиджи как к земле. Естественно, что мифы и легенды, действие которых весьма точно локализуется в пространстве (для Океании вообще очень характерна привязка к месту, а точнее — к определенной местности на острове), и даже сказки, с их более неопределенной пространственной локализацией, выводят на сцену не фиджийцев вообще, а но-и-коро, нозо, онгеа, ноэмалу, ту-ни-ката, ву-на-нгуму и многие другие явусы.
В разное время разными школами этнографов явуса определялась как племя, народ, клан, род или родовое подразделение, патрилинейный линидж [1, с. 110; 19, с. 25-27; 24, с. 25; 37, с. 10- 15; 49; 66; 67; 74, с. 99, 110 и сл.; 79]. Воздержимся пока от терминологических обобщений и посмотрим, что же такое явуса. Мы уже видели, что буквальное значение слова — "стая, множество". Члены одной явусы считают себя потомками одного тварного существа — ву (букв, "основа; корень; начало"), глагол vu имеет значение "начинать(ся)". (Для океанийской картины мира в равной мере существенны представление о мировом древе — а значит, и мысль о возникновении из одного источника, росте, развитии — и представление об основании мира, основе миропорядка; это второе представление находит выход в мифологеме опорного камня, скалы-прародительницы и пр.; ср. [12, с. 103-108; 302-304; 43].) By может быть духом, полудухом, легендарным героем и даже ничем не прославленным предком. Сам он восходит к нетварному сверхъестественному существу — калоу-ву "духу начала" (обычно калоу-ву — отец предка [44; 48]), однако калоу-ву не рассматривается как предок — подвиг основания явусы приписывается именно ву, и очень важным в этом акте творения является закрепление за явусой определенного локуса, из которого "все и пошло". Как правило, генеалогия явусы отсутствует: вероятно, существен сам факт наличия предка и духа, покровительствующего умножению членов явусы и процветанию земель (для членов явусы было обязательным приносить своему калоу-ву плоды первого урожая). Члены явусы посещают определенные места поклонения: так, для потомков тех, кто спустился с Кау-вандра, горы эти должны оставаться своего рода Меккой. Явуса обычно имеет несколько священных скал, тотемное растение (ср. здесь № 86) и тотемное животное, а также тотемную пищу. Фиджийский "тотемизм" привлекает внимание, о нем немало написано [48; 64; 65; 89, с. 6-12], однако на деле он не играет сколько-нибудь значительной роли. Нередко в имя явусы входит название тотемного растения или животного, ассоциируемого с калоу-ву (растение, животное — временное вместилище духа), например у ву-на-нгуму тотем — акация нгуму (Acacia richii), у мбау — одноименное дерево (Sapota sp.), у на-ремба-ремба, фиджийский ястреб (Astur fasciatus), хотя есть и явусы, названия которых отличны от названий тотемов (у на-мбоу-мбузо древесный тотем — мако (Trichospermum richii), тотемное животное голубь (Dacula latrans), по-фиджийски сонге: ср. другие примеры в [64, с. 402-405]). Тотемные растения и тотемные животные — вместилища калоу-ву[10], — служили объектом поклонения, гадательным источником, оберегом во время несчастий. Внимание же к растениям и животным, составляющим тотемную пищу (Марзан называет их вторичными тотемами), несомненно, связано с алиментарными культами, вообще очень популярными на тропических островах, где изобилие более кажущееся, чем реальное. "Вторичные" тотемы (представления о них сохранились лучше всего) составляют не избегаемую пищу, а высший деликатес, который с гордостью подают на торжественном пиру всем своим и высоким, особо отмеченным гостям.
Еще одной отличительной приметой явусы был единый для всех ее членов призыв к войне: это клич, буквально "зов на войну" (ваказаузау-ни-валу, где валу "состояние войны"). Его оглашали гонцы, составлявшие в фиджийском обществе особое сословие (ср. [46]). Необходимость в глашатаях подводит нас к еще одному признаку явусы. Явуса не является — или, по крайней мере, не являлась к началу контактов с европейцами — территориально локализованной единицей. Члены явусы могли жить в одном поселке, на одной компактной территории, но могли быть и рассеяны по разным местностям, даже по разным островам. Соответственно явуса не являлась и не является (вопреки утверждению в [25, с. 180 и сл.]) строго экзогамной единицей: тенденция к экзогамии есть, но это отнюдь не жесткий закон социума.
Сознание принадлежности к явусе можно сравнить с сознанием принадлежности народу, находящемуся или находившемуся когда-то в диаспоре. Есть нечто, что отличает членов явусы от других людей, и это нечто — почитаемый дух, "любовь к отеческим гробам", обряды и установления — не меняется от того, живут ли все члены явусы рядом или разделены. Не будучи обязательно локализованной единицей, явуса не может играть ключевую роль в землевладении, которое на Фиджи было и остается коллективным, и в распределении земель. Роль эту выполняет меньшая социальная группировка, подразделение явусы-матан-гали[11].
Вернемся к мифам о явусах, происходивших от Нденгеи, Луту-на-сомбасомба, Нгиза-тамбуа. Предок имел огромную семью[12] — от нее и пошла явуса. Семья естественным образом росла, многочисленные сыновья предка мужали и становились во главе своих семей. Из семьи каждого сына и складывалось отдельное матангали. По одной легенде, у покорителя Фиджи Луту-на-сомбасомба было четыре сына. Они были обычными людьми. Старшего звали На-улу-матуа, Великий вождь, второго звали Мбати, Воин, третьего — Моете, Жрец, четвертого Мата-ни-вануа, Гонец. От них, утверждает легенда, и пошло правило: в каждой явусе должно быть матангали-на-улу-матуа, группа, восходящая к старшему сыну предка (из этой матангали обычно и выбирают вождя всей явусы), матангали-мбати — матангали воинов, матангали-мбете, откуда происходят жрецы, и матангали-мата-ни-вануа. Такое членение матангали в идеальной форме отображает и структуру развитого фиджийского общества: вожди — военачальники — жр