Вот все вошли в кухонный дом, сложили там принесенный ямс и принялись готовить ужин. А мафуа обратился к Пуроу-манфиу со словами:
— Мой благородный господин, я бы хотел рассказать тебе, какой сон я видел.
Вождь сказал мафуа:
— Тебе просто везет на сны! Ну что ж, рассказывай.
И мафуа рассказал:
— Сегодня ночью мне приснилось, что Фэре пришел к нам сюда со своим ожерельем из перламутровых раковин и украсил этим ожерельем твою шею, мой благородный господин.
Рассказывая это, мафуа сидел и очищал ямс.
Пуроу-манфиу сказал:
— О нет, я не верю во все это. Но все ж давай проверим твои сны. Если они не подтвердятся, тебе придется покинуть нас: я возьму себе другого мафуа, а тебя отошлю от себя. Сделай-ка вот что: отрежь корешок от ямса, который ты чистишь, вырой ямку вот здесь, в углу кухонного дома, и посади в нее этот корешок. Сверху накрой его половинкой кокосовой скорлупы. Если ямс вырастет мясистым, а листья его будут маленькими и их не будет видно из-под кокосовой скорлупы, значит, твой сон правдив. Но если ямс вырастет плохим, тощим, а листья у него будут большими, значит, все твои сны — пустое.
Итак, мафуа отрезал корешок от ямса, отнес этот корешок в угол кухонного дома и исполнил все, что сказал Пуроу-ман-фиу.
Прошло время, весь урожай ямса, росшего в том краю, был собран, настало время сажать новый ямс. Все отправились в глубь острова засаживать участки ямсом, и тут начал подниматься тот самый ямс, который посадили в уголке кухонного дома. Подошло время собирать новый урожай ямса, а из-под кокосовой скорлупы еще не появилось ни одного листка. Но было видно, что сам ямс растет хорошо. Наконец скорлупу сняли, ямс выпрямился, сбросил с листьев землю, и выяснилось, что вырос он большим и мясистым.
Увидев, какой ямс вырос из корешка, посаженного по его же приказу, данному затем, чтобы проверить правдивость снов мафуа, Пуроу-манфиу решил, что теперь надо действовать согласно тому, что предвещали сны. И вот Пуроу-манфиу приказал вырыть этот ямс, сохранить его и, созвав всех жителей Фангута, велел им готовить подношения для Фэре из Мофману. Эти дары нужно было затем отнести к Фэре — так надлежало просить его о передаче власти Пуроу-манфиу.
Вскоре все жители Фангута приготовили и собрали подобающее угощение.
Наутро Пуроу-манфиу сказал своему мафуа:
— Ступай в Мофману и доложи Фэре, что я скоро буду у него и буду просить его передать мне власть.
Мафуа отправился в Мофману. Прибыв туда, он рассказал Фэре, с чем идет к нему Пуроу-манфиу в сопровождении своих людей. Услышав это, Фэре приказал своим поставить большой навес, крытый листьями кокосовой пальмы. Под этим навесом он собирался принять Пуроу-манфиу и его людей. Тут же растолкли корень куркумы, и прибывший мафуа — тот самый мафуа, что состоял при Пуроу-манфиу, — был натерт куркумой, украшен перламутровым ожерельем, которое до этого носил тамошний советник и оратор, и усажен под навес — словом, был облечен новой, большей властью [170].
А тем временем в Мофману прибыл с дарами его господин в сопровождении своих людей. Тут они увидели, что все уже готово, что мафуа сидит под навесом, натертый куркумой, и на шее у него новое перламутровое ожерелье. Пуроу-манфиу и его люди принялись снимать с плеч ношу — корзины с дарами. Поставив их на землю, они зашли под навес. В этот миг Фэре выскочил из дома с палицей в руках — он размахивал ею, как во время сражения. Так под радостные крики людей он долго размахивал палицей и наконец приблизился к Пуроу-манфиу. Сняв с шеи ожерелье из. перламутровых раковин, он украсил им Пуроу-манфиу. Затем, усевшись под навесом, он произнес речь, и так совершилась передача власти Пуроу-манфиу [171].
После этого была разлита и выпита кава, Пуроу-манфиу со своими людьми вернулся в Фангута, а Фэре остался жить у себя в Мофману.
Примечание № 20. [21], 1937 — 1939, с ротуманск.
Действие происходит в округе Муту (иту Муту). Речь идет о передаче власти над округом, т. е. о передаче звания пуре (см. примеч. 3 к № 13).
21. Два альбиноса, приплывшие с Тонга
С Тонга однажды прибыли сюда два человека; ротуманцы говорят, что это были альбиносы. Оба они обладали необыкновенной силой и к тому же были чрезвычайно искусны в бою. Некоторое время они жили в Ноатау, и, пока они жили там, их лодка всегда стояла у берега. Отправляясь на противоположный конец острова, они останавливались в Валсесеэ и тогда оставляли лодку там, укрепляя ее у берега близ Аилала [172].
От ротуманцев эти двое были наслышаны об одном человеке из Малхаха. Звали его Фики-мараэ, и он тоже был наделен невероятной силой. Он, этот Фики-мараэ, во всяком сражении имел с собой двенадцать дротиков, которые он один за другим посылал во врагов. Он был невероятно искусен и ловок в метании копья и дротика.
И вот два альбиноса прибыли в Валсесеэ, что в местности Мотуса, и там узнали, что жителям Ханхап Мака [173] и всего западного побережья острова приходится очень плохо: тот силач угнетает их, непрестанно насылает на них своих людей, а его люди отбирают у местных жителей все съестные припасы. Где бы ни появлялись люди Фики-мараэ, они тут же начинали грабить сады и участки местных жителей, отнимать у них свиней.
Альбиносы стали расспрашивать местных жителей, как же тот силач пускает в ход двенадцать дротиков, которые берет с собой в каждое сражение. На это люди сказали:
— Всякий раз, когда он бросает в бою свои дротики, ему удается в один из бросков метнуть сразу два.
— В который же из бросков ухитряется он сделать это? — стали спрашивать альбиносы у местных жителей.
Те отвечали:
— Не угадаешь — это всегда бывает по-разному. Иногда он посылает во врага два дротика сразу в самом начале боя, иногда — в середине, а бывает, что он делает это в конце сражения.
И тогда альбиносы решили тут же отправиться в гости к Фики-мараэ и посмотреть на его необычайное искусство.
Они отправились в местность Малхаха. Фики-мараэ жил в Ваи. Они достигли его дома, обменялись с Фики-мараэ приветствиями, и тогда он спросил:
— Что привело вас ко мне?
Они отвечали:
— Мы наслышаны о твоем искусстве метать копье и дротик. Будь же добр, покажи нам, как ты делаешь это.
— Хорошо, — сказал Фики-мараэ. — Раз вы просите, я конечно же покажу вам это. Давайте сначала выпьем кавы, а потом вы увидите мое искусство.
Когда они угостились кавой, Фики-мараэ приказал одному из юношей, живших при нем, пойти и сорвать двенадцать дротиков — двенадцать стрелок маранты [174].
Юноша вернулся с двенадцатью побегами маранты и отдал их Фики-мараэ. А Фики-мараэ спросил у альбиносов, кто из них первым согласится встать перед ним, чтобы послужить ему мишенью.
— Я, — сказал старший из альбиносов.
И Фики-мараэ приказал ему:
— Вставай вон там.
Старший альбинос встал лицом к Фики-мараэ, и тот сделал первый свой бросок. Но альбинос успел отскочить в сторону, и Фики-мараэ промахнулся. Снова прицелился Фики-мараэ, и снова альбинос отпрыгнул в сторону. Так ему удавалось увернуться, пока не осталось всего два дротика. И тут Фики-мараэ метнул их оба сразу: один пролетел высоко в воздухе, другой — совсем низко. Тут альбинос кинулся на землю, но, прежде чем он успел плашмя растянуться на ней, дротик, летевший низом, задел его шею. А второй дротик, посланный высоко, пролетел мимо.
Альбинос сказал:
— Это превосходно, благородный господин. Теперь я вижу: все, что мне говорили, — чистая правда. Ты действительно великолепно владеешь этим искусством.
Тут второй альбинос попросил:
— Попробуй-ка и на мне.
Фики-мараэ приказал:
— Принесите дротики, которые я только что кидал.
Младший из альбиносов собрал все двенадцать дротиков, принес их Фики-мараэ и встал на то самое место, где только что стоял старший из альбиносов. Опять повторилось то же: сколько дротиков ни метал Фики-мараэ, альбинос все время уворачивался и все дротики летели мимо. Фики-мараэ метал дротик за дротиком, но без конца промахивался. И вот уже у него осталось всего два дротика. Он взял их, прицелился в правую руку альбиноса и послал вперед оба дротика сразу. Оба они взвились на одну и ту же высоту. Альбинос успел отпрыгнуть влево, но один дротик попал ему в грудь. Второй пролетел мимо.
И оба альбиноса сказали Фики-мараэ:
— Превосходно, благородный господин. Сегодня мы наконец-то убедились, что только ты один на всем острове Ротума можешь так искусно метать дротик. А теперь прощай, благородный господин, нам пора идти.
Попрощавшись, альбиносы пошли назад в Мотуса, а Фики-мараэ остался у себя.
Вернувшись в Мотуса, альбиносы рассказали знатным людям Ханхап Мака, жителям Мотуса и разным другим людям, которые были тогда на западе острова, как они убедились в искусстве и мощи Фики-мараэ. И они сказали, что есть только один путь: если найдется хоть один человек, готовый пасть жертвой Фики-мараэ, тогда им вдвоем затем удастся убить злодея.
В Ханхап Мака был один человек, по имени Титупу, отличавшийся необыкновенной отвагой. Было ясно, что жизнь под гнетом Фики-мараэ невыносима, и поэтому Титупу сказал:
— Я готов умереть, готов пасть от руки Фики-мараэ, чтобы только потом наши жены, наши дети и все, кто будет после нас, смогли жить счастливо.
Тогда альбиносы велели:
— Если так, зовите всех, соберем войско и пойдем войной на Фики-мараэ и его людей.
Тут же было сообщено об этом всем вождям, всем знатным и простым людям, которые жили на западе острова. Собралось большое войско и двинулось на Малхаха.
Когда воины прибыли туда, Фики-мараэ уже поджидал их со своим собственным войском. Как только началось сражение, Титулу с громким криком бросился на Фики-мараэ, и между ними завязалась схватка.