— Благодарим вас.
Потом этих несчастных посылали к юношам-прислужникам, которые убивали пришедших и запекали в земляной печи.
У них там был особый камень, длинный и совершенно гладкий. Жертву сажали на этот камень и убивали. После этого можно было готовить кушанье для вождя. Убитому привязывали руки к телу, скрещивали ноги и вот в такой позе сажали его в печь, что была в кухонном доме. Казалось, что сидит живой человек. Его запекали в земляной печи, затем несли в дом вождя, а там разрезали на части. Вождю всегда полагалась лучшая часть — та, что у основания шеи, загривок. Остальное делили между собой знатные люди из свиты вождя, его советники и ораторы, его слуги, все их родственники. Никто не знает наверняка, ели ли на этих трапезах внутренности, подобно тому как едят внутренности свиньи. Но доподлинно известно, что сердце жертвы съедал сам вождь [266].
Во владениях вождя всегда было очень много народу: самые сильные воины из разных краев были собраны там, чтобы охранять вождя. Они тоже приходили на эти трапезы и ели человечье мясо.
Вот однажды, когда вождь Малиэтоа был уже немолод, к нему прибыли очередные жертвы. Это были два человека, приплывшие с Саваии, из местности Фафине, что в Фаатоафе. Они плыли всю ночь, чтобы успеть к положенному часу. А в ту самую ночь сын вождя Полу-леулингана лег спать на мысе, что к востоку от Малуа. Это место до сих пор называется Фатиту [267].
Лодка подплыла к этому мысу как раз тогда, когда забрезжил рассвет. Несчастные негромко переговаривались между собой; один из них сказал, что этот рассвет означает их скорую смерть.
— О, если бы мы могли остаться жить!
Так, горюя, они вышли на берег и переоделись в красивую одежду по случаю скорой смерти. А сын вождя Малиэтоа услышал стоны несчастных, подошел к ним и спросил:
— Кто вы?
Они отвечали:
— Мы присланы сюда в жертву Малиэтоа.
Сердце юноши сжалось от горя. Он пошел к кокосовой пальме, нарвал листьев и приказал тем двоим:
— Идите сюда, запеленайте меня в эти листья.
Они завернули его в листья кокосовой пальмы, и тогда он велел:
— Несите меня к вождю.
Они принесли его к вождю, и тот спросил:
— Что это такое?
Те двое ответили:
— Это священная рыба, подношение тебе.
Вождь позвал своих советников, сидевших у порога дома, и сказал:
— Делайте свое дело.
Они развернули пальмовые листья и увидели сына вождя.
И они позвали Малиэтоа:
— Вождь, это не рыба, это твой Полу-леулингана.
И вождь вскричал, обращаясь к сыну:
— Ах, каким жестоким сыном ты оказался! Но теперь я все понял. Я согласен — больше не будет у нас прежних трапез. Теперь всем людям на Самоа будет сохранена жизнь, а мы станем питаться только рыбой.
Вот так был положен конец ужасным трапезам, и сам Малиэтоа больше никогда не ел человечьего мяса.
Примечание № 39. [57], конец XIX в., о-в Саваии, с самоанск.
О каннибализме, который, если и имел место, почти всегда был привилегией аристократии, см. также № 17, 86, 88.
Очевиден (судя по тому осуждению и ужасу, с которым рассказчик описывает каннибализм) поздний характер данного текста.
40. Тама-ле-ланги
Нгато-аителе, Нгасоло и их отец, великий Малиэтоа [268], жили в Фалеула [269]. Однажды вождь по имени Фола-саиту пришел туда и сел вместе с другими женихами, сватавшимися к дочерям Малиэтоа. Малиэтоа и Ауи-матанги [270] решили, что надо выдать Нгато-аителе за Фола-саиту.
А в числе женихов был еще знатный Ала-тауа, и еще там был Сангала-ала. Из всех их Нгато-аителе полюбился один Сангала-ала. И тогда Нгато-аителе сказала своей сестре Нгасоло:
— Прошу тебя, выполни желание отца — выйди за Фола-саиту. Я же мечтаю стать женой Сангала-ала.
Сестра согласилась, а Нгато-аителе стала так наставлять ее:
— Если Фола-саиту будет плох с тобой, отправляйся жить ко мне: мы обе будем женами Сангала-ала.
Фола-саиту на самом деле оказался плох с Нгасоло, и она ушла от него. Она отправилась к сестре, там соединилась с Сангала-ала, стала его женой, понесла и родила благородного Лало-ви-мама. Потом она родила дочь, названную Ваэо-тамасоа, а потом снова родила дочь, названную Лe-ато-нгаунга-а-Туитонга.
Прошло время. Однажды правитель Аана, Туи-аана Ваэма, пришел со своими советниками Тутуила и Апе свататься к Ваэо-тамасоа, но был отвергнут: девушка заметила, что ноги вождя были все в болячках.
Тогда Тутуила и Апе обратились к Се-ланги-нато [271], прося его взять Ваэо-тамасоа в жены.
Се-ланги-нато и Ваэо-тамасоа поженились, и вскоре женщина понесла. Тутуила и Апе отсчитали от того времени десять лун и пришли к ней как раз тогда, когда она рожала. Прибыв в Таэлон-галомо, они обрили свои головы, оделись в лохмотья и пошли к тому месту, где она рожала. А она только что родила. Тутуила и Апе тут же схватили новорожденного и убежали с ним. Немного погодя женщина попросила ребенка, но его не нашли.
Алатауа[272] бросился в погоню за Тутуила и Апе, унесшими ребенка. Место, где все это случилось, называют Аоао, Исход. А Тутуила и Апе уже успели достигнуть вершины горы, и помогал им дух Ли-оле-ваве.
Вот перешли они горы, стали спускаться по противоположному склону и только тогда решили осмотреть похищенное благородное дитя. Лицо его оказалось совершенно белым [273]. То место, где они впервые заметили это, называется Ниу Театеа, Белый Кокос.
Стали они спускаться дальше к морю. По дороге они решили накормить ребенка, но его стошнило, и место, где это случилось, называется Луаи, Тошнота. Они же продолжали спускаться к морю.
Так они принесли ребенка в главную деревню [274], чтобы там объявить его вождем. Принеся его туда, они сделали ему подголовник для сна. Потому-то это место перестали называть Малаэ-о-вавау, Древнее Святилище, а стали называть Леуло-моэнга, Подголовник для Сна.
Украденный ребенок знатного рода остался там и был наречен Туи-аана Тама-ле-ланги, Дитя Небес [275]. Его называли Тама-ле-ланги еще и потому, что он был взят прямо с родильного ложа и вырос без матери. А пищей ему служили только таро и плоды хлебного дерева.
Потом Тама-ле-ланги женился на знатной Ваэтоэ, дочери Туи Тонга. Она понесла и родила дочь, которую назвали Сала-масина. Это была первая королева Самоа [276].
Примечание № 40. [57], конец XIX в., о-в Унолу, с самоанск.
41. Добрые воины, славная битва
В старое время на Самоа были верховные правители — короли. А к тому же в каждой местности был свой правитель, но ни один из таких правителей не имел высшей, верховной власти над всеми островами Самоа. И вот как-то, еще в те старые времена, Уполу и Саваии попали под власть верховного правителя Тонга: он захватил их. Назывался он Туи Тонга, а имя его было Тала-аи-феии.
Этот Туи Тонга Тала-аи-феии отправился со всей своей свитой в триумфальное шествие по Самоа. Так он прибыл на Саваии, в местность Сафоту. Все самоанцы были согнаны туда — сооружать для Туи Тонга каменную платформу.
На восток от Сафоту был мыс Матауэа, и там лежал огромный камень, закрывавший всю дорогу. Тала-аи-феии приказал Туна и Фата убрать с дороги этот камень, грозя им смертью, если они не смогут сделать этого. Туна и Фата же решили прежде всего отправиться на Уполу, чтобы там посоветоваться со своими родственниками.
Там они взяли себе в помощь сына своей сестры из Фалелатаи, юношу по имени Улу-масуи. Втроем вернулись они на Саваии. А Улу-масуи сумел придумать, что делать.
Они достигли местности Матауту, и там юноша пошел на болото, лежавшее за деревней Манасе. На болоте он поймал двух угрей, положил их в глину, набранную там же, и так понес с собой. Обоих угрей он спрятал под тот огромный камень, а сам пошел на коралловый риф, поймал там осьминога, набрал соленой воды, запустил осьминога в посудину с соленой водой и тоже отнес под камень [277].
Затем все трое принялись расшатывать камень. Наконец он зашатался. Тут Улу-масуи обратился к Туна и Фата и сказал, что теперь им точно удастся перевернуть камень. Туна и Фата продолжали помогать юноше, а сами приговаривали:
— Эй, угри, эй, осьминог, катите камень, катите камень, он уже сдвинулся с места.
И наконец камень перевернулся, а значит, Туна и Фата смогли сохранить себе жизнь. Камень же по сей день стоит во владениях верховного вождя.
Итак, они остались в живых и пошли обратно на Уполу. В это время великое множество людей собралось в местности Сангафили, что в земле Аана, посмотреть на триумфальную процессию Туи Тонга. Тут Туна, Фата и Улу-масуи пошли к главной лодке Туи Тонга и вытащили оттуда колья. Эти колья были сделаны из железного дерева. Ведь в то время на Тонга и на Самоа еще не знали настоящих якорей и все лодки укрепляли у берега, привязывая к трем вогнанным в землю длинным колам. Их было три у каждой лодки. Один конец кола был заточен остро-остро: он легко входил в песок или прибрежный ил и крепко там держался. К носу лодки привязывали веревку, а другой ее конец обвивали вокруг этих якорных кольев. Вот так и укрепляли лодку у берега. А Туна, Фата и Улу-масуи вытащили из лодки вождя эти колья и убежали с ними в Фалелатаи.
Там они распилили колья на куски, и то место, где это случилось, стало называться Асотипи, Место Распиливания.