Пришел юноша, а побеги кавы спят. Бросился он на каву, исполнил все, как сказала сестра, и вырвал корни из земли. С этой кавой он отправился к вождям, сидевшим по-прежнему на совете. Властитель острова увидел, что юноша несет корни кавы, и изумлению его не было предела.
Доставив каву на место, юноша отправился к сестре [349]. Ей он сказал:
— Сестра, пойдем, бежим отсюда!
Сестра тотчас же поднялась, и они поспешили к лодке юноши. Властитель острова заметил их и понял, что сестра решила уплыть вместе с братом. Бросился он к ним и стал уговаривать их обоих остаться. Но оба беглеца, и брат и сестра, наотрез отказались его слушать. Тогда вождь сказал:
— Как же это объяснить, по какому праву покидаете вы этот край?
Сина даже не ответила ему, и тогда он воскликнул:
— Послушай же, благородная госпожа, если уж ты никак не можешь остаться, отправляйся в Фалеула, к своим! Здесь, в лагуне, водятся всякие морские существа, так возьми их с собой. Возьми раковины нгау, возьми себе морских огурцов, возьми медуз алуалу [350], возьми фунгафунга [351] и лоли — все возьми.
И вот брат с сестрой покинули тот предел, а все морские создания, что назвал им вождь, привезли в Фалеула, на Уполу.
Примечание № 48. [40], конец XIX в., о-в Уполу, с самоанск.
49. Птица сенга
Жила на свете Сина-инофоа, дочь Таотуа и Салелолонга, и спала она с Тангалоа-аланги, Тангалоа Небожителем[352]. Однажды она пошла купаться и во время купания родила большой сгусток крови, превратившийся затем в птицу сенга [353]. А потом у нее родилась дочь, которую назвали Сина-алела. Эта Сина-алела выросла и уплыла на Фиджи, к Туи Фити, властителю тех краев. Она стала его женой.
Однажды Туи Фити увидел того самого сенга, что происходил от Тангалоа-аланги, и велел Сине-алела пойти и поймать для него эту птицу. На это Сина сказала:
— Я не могу выполнить твой приказ, ведь это мой брат. Есть, правда, другой выход: подстереги его и поймай сам, своими руками.
Туи Фити удалось поймать сенга, и так эта птица впервые появилась на Фиджи.
Тогда сошел с небес на землю Таэ-тангалоа, другой сын Тангалоа-аланги и Сины-инофоа, и пустился на поиски сенга. Спустился он с небес на землю Мануа, а там как раз стояла у берега лодка, отплывающая на Уполу. Таэ-тангалоа попросил гребцов:
— Возьмите меня с собой.
Они же не захотели взять его и принялись поспешно грести, но, сколько ни гребли, лодка не трогалась с места. Пришлось им согласиться:
— Ну иди же, садись к нам. — И тотчас после этого лодка двинулась и понеслась по волнам [354]. Но на Уполу эта лодка так и не попала: она направилась на Фиджи.
А на Фиджи в то время был страшный голод, местные жители уже начали поедать друг друга. Когда лодка приплыла на Фиджи, Таэ-тангалоа еще издалека увидел свою сестру Сину-алела. Она сошла к лодке и сказала:
— Привет вам, мореплаватели. Увы, здесь у нас царит ужасный голод. Люди уже стали поедать друг друга.
Тогда юноша сказал своей сестре:
— На, возьми это. Вот ветка хлебного дерева, а это — ветка кокосовой пальмы. Возьми их и ступай, взмахни ими над фиджийской землей.
Как только Сина-алела сделала это, из земли поднялось множество хлебных деревьев и кокосовых пальм. Наступило великое изобилие.
А Таэ-тангалоа отплыл назад на Самоа, взяв с собой сенга. По дороге его лодка встретилась с лодкой Луу-уа-фато. У Луу была замечательная лодка, быстрая как ветер. Таэ-тангалоа предложил Луу обменяться лодками. А лодка Луу называлась Мата-эмо [355]. Они обменялись, Луу получил лодку вместе с сенга, а Таэ-тангалоа получил замечательную лодку Луу. Луу же был очень доволен, что ему достался сенга. Перед смертью Луу приказал похоронить его вместе с сенга.
Но сенга исклевал и съел тело Луу и потом еще долго летал над его могилой. А затем сенга принялся пожирать и других людей. До сих пор прилетает время от времени этот сенга и забирает с собой немало людей — это жертвы для торжеств Савеа Сиулео [356].
Примечание № 49. [57], конец XIX в., о-в Уполу, с самоанск.
50. Нгенге и аиту с острова Саваии
До аиту, живущих на Саваии, дошел слух, что в местности Фа-леалии [357] живет аиту, которого зовут Нгенге. Узнав это, аиту Саваии решили:
— Отправимся-ка мы на Уполу и силой захватим аиту Нгенге. Раз он толст, нам будет чем поживиться. [358].
И вот все аиту, жившие на Саваии, сели в лодки и пустились в путь. Но к тому времени, как они достигли Фалеалии, Нгенге уже успел кое-что придумать. Он пошел и набрал много клешней разных крабов и раков: были там клешни мангровых крабов, клешни прибрежных крабов, клешни раков-отшельников. Собрал он великое множество всего этого. Дома Нгенге сварил все, что собрал.
Прибыли аиту с Саваии к дому Нгенге и сказали:
— Здравствуй, Нгенге.
И Нгенге приветствовал их в ответ.
— Что это у тебя? — спросили они.
Тут Нгенге взял клешню краба в рот, и она захрустела у него на зубах. Он же небрежно ответил аиту:
— Да это так, кости людей, что я тут как-то поймал.
Услышали аиту с Саваии, как страшно хрустят людские кости на зубах у Нгенге, и решили:
— Зря мы пришли сюда. Это страшный людоед.
Бросились прочь аиту с Саваии, приготовили свои лодки к отплытию, а тут-то Нгенге настиг их и нескольких убил.
Увидев, как Нгенге расправляется с их товарищами, оставшиеся в живых аиту с Саваии взмолились о пощаде и стали обещать:
— Отныне придет конец враждебным походам с берега Салафаи [359] сюда. Если же хоть кто-нибудь с Салафаи придет сюда со злом, пусть его постигнет смерть, пусть будет он стерт в порошок. Теперь всякий, плывущий сюда с Салафаи, будет прибывать только с добром.
И тогда Нгенге пощадил аиту.
Их договор остается в силе до наших дней. Ни один воин с Саваии не смеет ступить на мыс, где живет Нгенге. Если из деревни, что расположена там [360], взглянуть на сам берег, можно увидеть высокие прибрежные скалы. Это аиту, убитые Нгенге.
Примечание № 50. [57], конец XIX в., о-в Саваии, с самоанск.
51. Сале-вао
Сале-вао — полудух-получеловек. Отцом Сале-вао был знатный, благородный Уа-лоту из Сивуао, матерью — Фулу-ула-алефа-нуа, дама из Амоа. Другое имя самого Сале-вао — Матулу-фоту. Главное занятие Сале-вао — охота на голубей, для этого у него есть множество охотничьих навесов в горах Сатауа и Асау [361].
Вот раз Сале-вао с Мосо, другим духом, занялись ловлей голубей. Сале-вао наловил много голубей и решил спуститься с гор за едой, ведь он всегда ходил на промысел один, никто из юношей не прислуживал ему там.
Итак, он пошел вниз, а в это время в Сатауа ночевало несколько путников, пришедших из Амоа. Сале-вао пошел к ним и попросил:
— Позвольте мне оставить у вас вот этого голубя.
Но путешественники прогнали его прочь. Тогда Сале-вао тихонько, ползком пробрался за дом и там увидел сидящую снаружи старую женщину. Она сказала ему:
— Здравствуй.
— Здравствуй, — ответил Сале-вао, — позволь мне оставить здесь у тебя этого голубя.
— Входи в дом, — сказала старуха.
А те путники уже успели уснуть. Все циновки, сплетенные из кокосовых листьев, были спущены; поднятой оставалась только одна [362]. Заметив, что путешественники спят мертвым сном, Салевао взял свою сеть для ловли голубей и растянул ее в том самом проеме, который не был задернут циновкой из кокосовых волокон. Духи тех путников, вышедшие на ночь из их спящих тел, попались в эту самую сеть, и все люди умерли, не просыпаясь [363].
Вот почему на Самоа нельзя оставлять большие циновки, что закрывают проемы в домах, поднятыми на ночь. Они должны быть опущены все до одной — тогда только считается, что дом закрыт. Или, напротив, все они должны быть убраны: тогда дом открыт.
Так вот, наступило утро, и жители Сатауа стали готовиться к приему тех путешественников, что остановились у них. Думая, что они слишком долго спят, хранительница того дома отправилась будить их. Но пришла она уже поздно: все путники лежали замертво.
А камни в Сатауа и по сей день носят название Алунгалоа, Длинный Подголовник.
Примечание № 51. [57], конец XIX в., о-в Саваии, с самоанск.
52. Мосо
Мосо появился и вырос из сгустка крови, найденного на коралловом рифе у берега Сатауа. Его нашли там рыбаки. Еще он носит имя Сепо.
Некогда Мосо вместе с другими путниками отправился на Уполу, собираясь поселиться там со своей женой Маупуэна. Итак, он пришел на Уполу, а в это время жители Салеимоа [364] были заняты рыбной ловлей. Мосо жестоко избил их своим дорожным посохом и многих погубил — в живых осталась лишь горстка людей. Сам же Мосо отправился назад, в Фангалеле [365].
Однажды шли путники в Матауту [366], и по дороге им встретился старик — то был Мосо, — выпалывавший сорняки. Путники имели несчастье попросить этого старика забраться на кокосовую пальму