78. Происхождение Магеллановых Облаков
Некогда жил в Ваини, на Тонгатапу, высокий вождь Маафу [487]; потомки его живут здесь и по сей день. Каждый вечер Маафу ходил купаться в водоем Туфатакале (название это происходит от имен супругов, которые некогда жили там: мужа звали Туфа, жену — Кале). С собой он всегда брал губку из кокосовых волокон. После купания он бросал эту губку на плоский камень, стоявший у самого водоема.
А рядом с тем водоемом жила большая ящерица. Каждый раз, когда Маафу заканчивал купание, ящерица подбиралась к камню и съедала кусок кокосовой губки. Шло время, и вот произошло необычайное: у ящерицы родились близнецы, и не ящерки, а по всему — но виду, облику и по величине — человечки. Она назвала их Маафу Тока и Маафу Леле [488].
Год сменялся годом, мальчики выросли и однажды пришли к матери с такими словами:
— Довольно нам жить здесь в одиночестве и неизвестности. Скажи нам, кто наш отец, и мы пойдем его искать. Мы хотим жить у него.
Старая ящерица понимала, что все равно не удастся скрыть двух ее юных красавцев. С тяжелым сердцем натерла она их ароматным маслом, убрала им волосы, повесила на шею гирлянды из листьев и цветов. А затем рассказала, как и по какой дороге дойти до поселка. В конце дороги они увидят большой дом, в том доме множество людей будет сидеть за кавой [489]. Сразу входить в этот дом не следует: надо посмотреть, кому из сидящих там оказывают наибольшие почести. Это и будет их отец, Маафу, к которому надлежит им подойти.
Итак, сыновья простились с матерью. Следуя ее советам, они очень скоро добрались до того большого дома, где все сидели и пили каву. Они сразу узнали отца, но решили подождать окончания пира и только тогда вошли в дом. Пока они проходили между сидящими там людьми, все поворачивались друг к другу с одним и тем же вопросом: кто эти два красавца? Никто не знал, и было решено, что с Хаанаи или с Вавау приплыла какая-то лодка.
А юноши приблизились к Маафу и сели скрестив ноги на землю рядом с ним. Почтительно ждали они, чтобы Маафу обратил на них внимание. И вот он заговорил:
— Мы не знаем ни кто вы, ни откуда прибыли. Расскажите же нам.
В ответ они сказали кратко, что Маафу приходится им отцом.
Маафу не стал спорить и не спросил даже, кто их мать, боясь, что и она захочет поселиться у него.
Итак, юноши остались у Маафу. Они еще выросли, совсем возмужали. Но, может, из-за необычайного их рождения они были живым воплощением хитрости и зла. А по сноровке и прыти, по ловкости в игре и особенно по умению метать дротик и копье они превосходили всех.
Раз они сломали ногу племяннику Маафу. Но и это не так взволновало Маафу, как волновала его собственная судьба: он все время должен был служить сыновьям мишенью. Они метали свои дротики так, что те пролетали у Маафу над ухом, самого его, конечно, не задевая.
И вот Маафу решил избавиться от сыновей, но только так, чтобы никому и в голову не пришло, что сделал это именно он. Однажды утром Маафу позвал молодых людей и попросил их набрать для него воды в очень далеком водоеме Атавахеа. А набирать эту воду надо было точно в полдень: в это время она слаще всего.
Но Маафу не сказал сыновьям, что у того водоема живет огромная птица и что никто из тех, кто приходит туда за водой, не возвращается домой.
Юноши добрались до водоема ровно в полдень. Один остался на берегу, а другой, с кокосовыми сосудами в руках, зашел в воду. Но не успел он доплыть до середины, как небо покрылось тучами и раздался страшный свист — как будто издалека приближался ужасный ветер. Подняв глаза, юноша увидел, что прямо на него летит огромная птица. С изумительной быстротой он нырнул и, дождавшись, пока птица пролетит над ним, стремительно выбросил из воды руку и могучим ударом кулака сломал ей крыло. А затем он схватил ее за шею, показал брату и прокричал:
— Смотри, какую замечательную птицу я поймал для Маафу!
Наполнив свои сосуды водой, братья вернулись в Ваини. Совсем не радостным было их возвращение для старого Маафу, но он не подал виду, поблагодарил их и за воду и за птицу.
На следующее утро Маафу послал юношей к другому водоему — Муихатафа. Этот водоем лежал на другом конце острова. Воду там надо было брать с самого дна: у донной воды совершенно особый вкус. Но Маафу не сказал сыновьям, что в том водоеме живет огромная хищная рыба.
Братья прибыли к водоему, один из них вошел в воду и сразу нырнул на самое дно. Но едва он достиг дна, как на него, ощерив пасть, бросилась огромная рыба-хищница. Мгновенно схватил он ее за горло, вынырнул и показал брату:
— Смотри, какую рыбу мы сможем отнести Маафу!
И они вернулись в Ваини — с водой и с новой добычей. Тут уж Маафу потерял всякое терпение и зло сказал им:
— Я от вас устал, не могу вас больше выносить. Вы беспрестанно творите дурные и злые дела. Это вы сломали ногу моему племяннику, это вы без конца угрожаете мне смертью. Так вот, я решил дать каждому из вас по наделу подальше от наших мест. Больше вы не будете никого здесь тревожить!
Братья же, поняв наконец все, отвечали ему:
— Не беспокойся. Мы сами уйдем отсюда, и ты уже никогда не сможешь до нас добраться. Мы возьмем с собой эту птицу и эту рыбу и поселимся на небе. Если же ты захочешь нас видеть, взгляни на небо в темную ночь. Нам же, чтобы увидеть тебя, будет достаточно просто взглянуть на землю.
И братья отправились на небо. Там живут они и сейчас. Мореплаватели знают, что, если плыть по звездам Маафу Тока и Маафу Леле, попадешь как раз к берегам Ваини. [Эти звезды и есть Магеллановы Облака.]
Примечание № 78. [30], начало XX в., о-в Лифука, с англ.
Действие происходит на о-ве Тонгатапу. Подобный же мотив необычного зачатия см. в [59, с. 13-19]. Данный текст интересен тем, что в нем достаточно четко показаны последовательные испытания, которым подвергаются герои (мотив, который в полинезийской мифологии часто редуцируется); ср. здесь № 17 и особенно
№ 87, где говорится о точно таких же испытаниях (ср. также № 5, 6, 35, 71, 77).
79. Происхождение духа Феху-луни
Говорят, жили некогда супруги, у которых было девять детей. Внезапно старший из этих девятерых скончался. Только похоронили его, умер следующий. Похоронили и его — умер третий. Так друг за другом стали они умирать, и вот уже смерть забрала шестого. Когда хоронили шестого, седьмой брат сказал:
— Вы все оставайтесь здесь, а я отправлюсь узнать, что же происходит с нами. Ведь скоро нас совсем не останется. Видно, есть какая-то сила, уносящая наши жизни.
И еще он сказал:
— Я отправлюсь в путь, а мое мертвое тело останется в пещере — в пещере Макатууа [490]. Даже если бесконечно долгим покажется вам мое отсутствие, не зарывайте мое тело в землю, а оставьте там, в пещере, чтобы я мог потом вернуться в него.
Итак, он взял с собой тонкую циновку киэфау [491] пошел вниз, в Пулоту. Дойдя до Пулоту, он увидел там дом и костер, горевший прямо перед этим домом. О! То был дом Хикулео. Юноша подкрался к костру и увидел, что на огне готовится ямс. Это был особый ямс, тот, что называется локолока мангавалу, — ямс с твердой кожей и восемью отростками [492]. Юноша отломил один отросток (а всего их было восемь) и съел. Вскоре появился сам Хикулео: он пришел перевернуть ямс. И вот он с изумлением узнал, что один из отростков его ямса исчез. Хикулео вскричал:
— Кто посмел украсть отросток ямса? Похоже, это Туи Хаатала, которому надлежит еще быть на земле!
А юноша снова подкрался к костру и отломил другой отросток. Опять пришел Хикулео, опять заметил это и воскликнул то же самое. Так повторялось до тех пор, пока не исчезли шесть отростков. А затем юноша наконец открылся Хикулео и сказал:
— Это я, Туи Хаа-тала. Я пришел с земли людей.
Говорят, Хикулео был слеп. Он мягко и ласково спросил юношу:
— Так скажи же, скажи мне, зачем ты пришел сюда, в это ужасное место? — И затем Хикулео прибавил: — Пойди к водоему и искупайся. Вот тебе кусок тапы, вытрешься им. Искупаешься, вернешься сюда, и мы с тобой поговорим.
Юноша все сделал так, как сказал Хикулео. Но еще он взял с собой ту тапу, которую принес с земли и которая служила ему набедренной повязкой. Ее он тоже окунул в воду. Она пропиталась водой, он надел ее мокрой и так пошел к дому. Мокрую киэфау он оставил у входа в дом Хикулео. Затем вошел в дом, готовый беседовать с хозяином, и сказал:
— Вот с чем я пришел к тебе. Почти всех в нашей семье уже постигла смерть. Нас было девять, а теперь осталось только трое. Прошу тебя, скажи, что происходит с нами, отчего не проходит и дня, как умирают мои братья, один за другим по старшинству?
И Хикулео ответил:
— Хорошо, я скажу тебе, в чем дело. Это я взял твоих братьев к себе, чтобы они были здесь, со мной. Здесь мы все вместе, и нам горько, что вы живете на земле, оторванные от нас. — Затем Хикулео добавил: — Сегодняшний день был означен не тебе, а другому. Ты поспешил. — (Ведь юноша пришел еще до того, как был похоронен шестой брат.) — Теперь же иди. Все, кто остался там, на земле людей, избегнут скорой смерти.
Юноша вышел из дома Хикулео, взял с собой мокрую киэфау и пошел назад, на землю. Но, вернувшись на место, где он оставлял свое тело, он увидел, что тело зарыли в землю: слишком долго он не приходил туда. Зарыдав от горя, юноша взял свою циновку и повесил на ветку высокого пандануса. С киэфау долго капала вода, и так возник маленький источник Мааэатану; он есть и в наши дни.
И юноша сказал себе:
— Я не останусь здесь. Буду теперь бродить по разным землям. Не буду заходить только в Пулоту, ведь сказал же Хикулео, что нам, не успевшим до сих пор умереть, еще долго жить на земле.