Мальчик принялся спрашивать:
— Кто мой отец?
Слепая сказала:
— Пойди и сорви два светлых кокоса ниутеа, только обязательно молодых.
Мальчик пошел, сорвал кокосы, как было сказано, вернулся к слепой и сказал:
— Вот они, у меня.
— Подойди ко мне, — приказала слепая.
Мальчик подошел, взял один кокос, проткнул его и брызнул молоком на правый глаз слепой. Глаз тут же раскрылся. А мальчик взял другой кокос, проткнул его и брызнул молоком на левый глаз слепой, который тоже раскрылся. Женщина очень обрадовалась.
Мальчик же снова спросил:
— Кто мой отец?
Женщина сказала ему:
— Слушай же теперь. Через три дня в Фана-кава-тала [678] состоится состязание метателей дротика. Ты услышишь, как будут говорить о святилище в Фана-кава-тала. Ступай туда и спрячься на краю святилища. Спрячься и жди человека с темным дротиком, он будет метать его последним. Он лучший во всех состязаниях. Это и есть твой отец.
Мальчик отправился туда и стал ждать состязания. И действительно, последним метал дротик Матила-фоафоа. Дротик прилетел точно в то место, где прятался мальчик. Мальчик схватил его, сломал, выскочил из укрытия и бросился бороться с отцом. И сын спросил отца:
— О Матила-фоафоа, отец мой! Зачем ты бросил меня?
Так сын нашел своего отца.
Примечание № 112. [42], 20-е годы XX в., с ниуэ.
113. Тупуа Анаана
Это один из духов тупуа, живет он в Алиуту, недалеко от Алофи. Он разводит рыбу, подобно тому как люди разводят домашнюю птицу. Множество рыб, самых разных морских рыб кормится У него.
Однажды он решил пойти навестить Алело-лоа и его детей — Каиханга и Каиха-моту [679]. Эти тупуа жили в Тепа. Итак, Анаана отправился в Тепа, где его с радостью принял другой тупуа со своими детьми. Но рыбы Анаана остались совершенно одни. Присмотреть за ними было некому.
Немного погодя Алело-лоа и его дети стали торопить тупуа, чтобы он поскорее возвращался к себе, к своим рыбам, а то еще явятся какие-нибудь люди и украдут их. Анаана вернулся к себе и стал звать рыб — они должны были подплыть к берегу. Но приплыло их совсем мало. Он тут же понял, что кто-то побывал в его краю и украл многих его рыб. Он сейчас же отправился к Туаи-мака [680] (это другой тупуа) спросить, не видел ли он кого-нибудь, кто приходил к нему и украл его рыб. Но Туаи-мака ответил:
— Нет, я никого не видел.
Анаана отправился к Лима-уа [681] спросить, не видел ли он кого-нибудь, кто приходил в его предел и увел его рыб.
И Лима-уа ответил:
— О да, я видел, как по твоей дороге проходил один человек.
— Что это за человек? — вскричал Анаана.
И Лима-уа поведал ему, что человека этого зовут Пуи-вао и что он из Ухомоту:
— Я заметил еще и лодку — она до краев была полна рыбы.
От этих слов сердце Анаана сжалось. Но разговор тупуа на этом не закончился: Анаана стал просить Лима-уа:
— Ах, Лима-уа, прошу тебя, помоги мне, придумай, как быть. А то ведь не пройдет и дня, как сюда явится новый вор за моей рыбой.
— Хорошо, я берусь помочь тебе в твоих делах, — согласился Лима-уа.
Анаана же спросил:
— А когда же и как ты поможешь мне, о Лима-уа?
Лима-уа сказал:
— Как только появится какой-нибудь человек, я успею мигом дотянуться руками и до горизонта, и до кромки берега. Проплывет он в середине — я затрясу головой. Пройдет чуть стороной — я взбаламучу воду руками, и его отнесет прочь от берега, к самому горизонту. Пройдет он близ берега — я взмахну руками и нагоню на землю волны. Соберется он проникнуть сюда из открытого моря — я затрясу головой, стану вскидывать и опускать ее, и он погибнет в волнах.
Так они и договорились. У Анаана тут же отлегло от сердца, и он вернулся к своим рыбам и продолжал ухаживать за ними, как прежде. Ведь теперь Лима-уа охранял их.
Через некоторое время Пуи-вао решил снова отправиться на рыбный промысел к водам Халангингиэ, надеясь, что удача снова будет сопутствовать ему. А Лима-уа, увидев приближающегося человека, принялся грести обеими руками, словно веслами, затряс головой — и вот уже море покрылось воронками водоворотов. Пуи-вао изо всех сил пытался преодолеть их и достичь заводи, где множилась рыба. Но море бурлило и вздымалось с необыкновенной силой. Пришлось ему возвращаться в Ухомоту ни с чем. Пуи-вао расстроился — ведь он не смог достичь рыбных заводей, не смог наловить рыбы, такой же крупной, как та, что он украл у Анаана в первый раз.
Это из заводей Анаана пошла та рыба, которую Пуи-вао, украв, пустил в водоем Лалофоу, что в Ухомоту. Там ее и стали разводить.
Примечание № 113. [42], 20-е годы XX в., с ниуэ.
114. Тупуа Лима-уа
У этого тупуа три имени: Лима-уа, Нгуту-пухи и Фулу-кови [682]. Дом его в Хоума, что в местности Алиуту. Это сердитый, гневливый тупуа. Жену его зовут Фине-ики. У них двое детей — Фити-утоуто и Кили-уто-манонги [683].
У Лима-уа очень крутой нрав: что ни день, он в гневе, его легко рассердить. А ведь это он властвует над морем. Есть у нас такая поговорка: "Когда отправляешься ловить рыбу, прежде всего накорми и задобри тупуа". Каждый, кто собирается на рыбную ловлю в Туфонуа, должен непременно взять с собой таро, кокосов, папайи и немедленно, в тот самый утренний час, когда он выходит в море, бросить все это духу, чтобы тот успел насытиться.
Вот так задабривают духа, и тогда он пускает рыболовов к водам Онеики, что недалеко от берегов Тамакаутонга. А возвращаясь с промысла, все рыбаки без исключения должны отдать духу часть своего улова: поев рыбы, тупуа подобреет и, благосклонный, пустит их обратно. Так заведено у тупуа Лима-уа.
А вот рассказ о жене Лима-уа, Фине-ики, и двух ее дочерях, которые никогда не покидали своего дома.
Однажды до Ваилоа, где живет много народу, дошел слух о детях Лима-уа и Фине-ики. О них стали рассказывать, и все говорили, что они необыкновенно хороши собой, добры, благородны. И вот один человек задумал добиться дочерей Лима-уа. Звали этого человека Паэте.
И вот наступило утро, и Паэте принялся за дело. Сначала он приготовил ожерелья из пахучих цветов, а потом поднял ветер. Затем он поспешил на прибрежные скалы в Хоума, а юго-восточный ветер понес сладкий запах цветов Паэте к тому месту, где жили Лима-уа с женой и дочерьми. Удивленные, дочери Лима-уа стали спрашивать:
— В наших местах еще не бывало такого дивного запаха, откуда же он взялся, откуда прилетел к нам?
— Да, непонятно, откуда взялся этот сладкий запах, — согласились родители.
А Паэте, посидев еще немного на прибрежных камнях, пошел назад к себе [684].
На следующий день Паэте отправился прямо к Лима-уа — сватать одну из девушек. Пришел Паэте к Лима-уа и Фине-ики, но Фине-ики тут же отвела глаза, на захотев говорить с гостем. И тогда Паэте, не теряя времени, затянул вот эту песню:
Снизойди, звезда небес,
Снизойди и одари меня
Изящной юбочкой для танцев.
Я заждался взгляда твоих глаз.
Замечательны перламутровые раковины,
Которые носит Фине-ики.
Бежит она, бряцают ожерелья!
Снизойди же, взгляни на меня!
Паэте удалось добиться своего: он получил одну из девушек, ту, которую звали Фити-утоуто. Так Паэте обзавелся женой. Вдвоем они отправились к нему, в его родные места. Потом Паэте еще не раз приходил к родителям жены, но всегда возвращался от них домой.
Примечание № 114. [42], 20-е годы XX в., с ниуэ.
115. Как на Ниуэ научились плести сети
Факаполото и Хаку-мани — вот кто искушен в плетении сетей. Искусством этим владеют также Меле и Лата, которые умеют плести не только сети и неводы для рыбы, но и силки, сети для охоты на птиц. Когда люди принимаются за плетение сети, они обращаются к Факаполото и Хаку-мани, к Меле и Лата, прося их о помощи и совете [685].
Вот сделали Факаполото и Хаку-мани вершу и отправились с ней на промысел. Верша легла на дно, сразу стала глотать рыбу [686]; обруч не давал рыбе выйти обратно, и очень скоро верша раздулась от рыбы. С богатым уловом в корзине Факаполото и Хаку-мани вернулись к себе.
А в семье Хуанаки есть также Пунга, он же Пунга-тало, он же Пунга-фео [687]. Как-то он заметил, что Факаполото с Хаку-мани необыкновенно удачливы в рыбном промысле: раз — и они уже возвращаются домой с уловом. Пунга тоже решил попробовать, но ничего у него не вышло, хоть он и трудился до самой темноты.
Когда те двое в очередной раз вернулись на берег, Пунга стал упрашивать их разрешить ему осмотреть вершу. Сначала они отказывались, но потом, когда он стал уж совсем жалостно просить, разрешили. Но когда они пришли вытаскивать сеть, оказалось, что сеть зацепилась за подводный камень и вся разорвана, ручка верши оторвана, корзина для сбора улова безнадежно испорчена; они высыпали в нее свой улов, а через дыру в днище вся рыба ушла обратно в море. Попробовали снова — опять все не так. Думали они, думали, но так и не поняли, в чем дело. Решили закинуть сеть где поглубже. Но там она зацепилась за что-то на дне. Стали они по очереди нырять, пытаясь отцепить днище сети. Когда же нырнул Пунга, он не отцепил, а еще больше запутал сеть и укрепил ее у дна, так что вытащить ее было почти невозможно. В конце концов те двое бросили сеть и уплыли прочь.
А на следующее утро Пунга пришел туда и осторожно отцепил сеть. Затем он вытащил ее на берег и положил сохнуть. А потом стал аккуратно расплетать ее и расплел-таки до конца. Так он понял, как надо плести сеть. И благодаря этой хитрости, благодаря уловкам Пунга на Ниуэ узнали, как плести сети. Искусство плетения сетей сохранилось до наших дней: до сих пор жители Ниуэ-фекаи умеют плести много разных сетей.