— Сынок, возьми ее.
Взял в руку. Впору его костям, впору его телу. Мать порылась в углу дома с углами. Вынула короб с семью перегородками. Открыла крышку короба. Вынула трехгранную плеть, дала ее сыну:
— Сынок, вот твоя сила для путешествий по земле, для путешествий по воде.
Порылась в углу дома с углами. Вынула короб с семью перегородками. Открыла крышку короба. Вынула разрисованное седло, какого не видели мужчины, какого не видели женщины. Вышел на улицу. Пошел к коню. Оседлал коня. Сел в седло в образе золотой утки, в образе золотого гуся. Пустился в путь.
Мчит его конь туда, куда клонится его голова, куда гнется его шея. Несет его конь среди бегущих облаков, среди идущих облаков. Когда он так мчался, видит: приехал на озерный берег с земным простором. Смотрит вверх. Осина стоит. Ветвей на ней нет, ствол голый. Лишь на самой вершине один лист. Взял в руки лук и стрелу:
— Собью с осины лист. Попаду или нет?
Натянул лук, пустил стрелу. Стрела полетела, попала в середину листа, пробила его насквозь.
— Оказывается, хорошие у меня руки! Если попадется мне зверь, не уйти ему от меня! Убью его.
Тронулся дальше в путь. Когда ехал, уснул. Однажды слышит, кто-то бранится:
— Вот тоже человек!.. Вырастил такие сильные руки, вырастил такие сильные ноги и дает им полную волю. Зачем ты пробил стрелой кусок моей постели, предназначенной для сна?!
Дальше едет. Немного проехал. Стоит один дом, один амбар. Конь остановился. Он привязал коня к верхней зарубке семисуставного железного столба. На улице никого нет.
— Зайду в дом. В этом доме, может быть, кто-нибудь живет.
Вошел в дом. Сидит старая женщина. Голова у нее седая, как шерсть заячьего меха.
— Эх, внучек, долго же ты пролежал, долго же ты проспал! Внучек, Нум-Торум, батюшка твой, спустил тебе с неба жену. На третий день твою жену унес Парапарсех.
Он отвечает:
— Его воля, пусть уносит.
Старуха накормила его пищей из чумана, пищей из блюда. Старуха дала ему шкурку маленькой щуки, дала ему шкурку мамонта, дала ему шкурку ястреба, дала ему шкурку весеннего зайца, дала ему ножницы.
— Ну вот, внучек, теперь поезжай. Долго будешь ездить, коротко будешь ездить, на обратном пути возврати данные тебе вещи. В горе попадешь, в беду попадешь — вспомни меня.
Вышел на улицу и поехал. Долго ехал, коротко ехал. Стоит войлочный чум. Лошади пасутся. Люди живут.
— Чьих коней пасете?
— Мы пасем коней Парапарсеха.
— Нет, не говорите так. Вслед за мной едет Огненный царь, он спалит вас огнем. Не говорите так. Лучше скажите: "Мы пасем коней Тарыг-пещ-нималя-сова".
Они с ним целуются, обнимаются. Если не было у них одежды, он снабдил их одеждой. Если не было у них пищи, он снабдил их пищей.
Долго ехал, коротко ехал. Стоит войлочный чум. Коровы пасутся. Люди живут. Спрашивает их:
— Чьих коров пасете?
— Мы пасем коров Парапарсеха.
— Нет, не говорите так. Сзади едет Огненный царь, он вас огнем спалит. Говорить следует так: "Мы пасем коров Тарыг-пещ-нималя-сова".
Они с ним целуются, обнимаются. Если не было у них пищи, он снабдил их пищей. Если не было у них одежды, он снабдил их одеждой. Поехал дальше.
Долго ехал, коротко ехал. Стоит войлочный чум. Овцы пасутся. Люди живут.
— Чьих овец пасете?
— Мы пасем овец Парапарсеха.
— Нет, не говорите так. Сзади едет Огненный царь, он вас огнем спалит. Так скажите: "Мы пасем коней Тарыг-пещ-нималя-сова".
Они с ним целуются, обнимаются. Если не было у них одежды, снабдил их одеждой. Если не было у них пищи, снабдил их пищей. Дальше поехал.
Долго ехал, коротко ехал. За морем показался город. Подъехал. Смотрит. Стоит один дом. Дом величиной с город, величиной с деревню. Конь остановился у подножия семисуставного железного столба. Он привязал конскую узду к верхней зарубке семисуставного железного столба. Пошел к двери дома. Подошел. Стал открывать дверь. Дверь назад тянут. Он к себе тянет, а кто-то тянет к себе. Открыл дверь. Вошел в дом. На пороге стоит женщина.
— Эй-эй! Тарыг-пещ-нималя-сов, долго же ты спал! Не взять тебе меня, не сможешь.
— Приехал я не за тобой, хорошей женщиной, красивой женщиной.
Дверь захлопнулась, и он остался. Вошел внутрь дома. Ищет, ищет женщину, найти не может. Устал, сел и говорит:
— Ее воля, хватит. Ведь человек не всегда говорит одно и то же.
И вот в последней комнате послышались шаги женщины. Подошла к нему. Расцеловались, обнялись. Приготовили стол с пьяной едой, с медовой едой. Стали есть, пить.
За едой, за питьем он спрашивает:
— Какими чарами обладает Парапарсех?
Она отвечает:
— Не похоже на то, чтобы он смог тебя убить.
Поели, попили, с едой покончили. Женщина говорит:
— Выйдешь на улицу. За домом стоит большая лиственница. Ступай к подножию этой лиственницы. Спрячься под мох, а сам из-под моха наблюдай. О коне не думай. Я его спрячу.
Вышел из дома, подошел к подножию лиственницы, забрался в мох, смотрит. И вот видит: над Южным Уралом повисло на небе облако величиной с сырковый глаз. Долго смотрел, коротко смотрел. Облако ближе придвинулось. Оказывается, летит сюда крылатый Пупых, которому поклоняются и которому приносят жертвы люди здешних мест. Спустился на вершину лиственницы. Сел на вершину большой лиственницы, рожденной землей, рожденной небом. Оправляет крылья, прошедшие далекую землю; оправляет перья, прошедшие далекую воду. Немного посидел и полетел.
— Эй-эй! Тарыг-пещ-нималя-сов, когда ты приехал? Убьет он меня.
Немного полетал, покружился и опять сел на вершину лиственницы, рожденной землей, рожденной небом. Женщина говорит:
— Тарыг-пещ-нималя-сов давно убит. Ни костей, ни мяса от него не осталось, все сгнило.
Он немного посидел, вспорхнул и полетел.
— Эй-эй! Тарыг-пещ-нималя-сов, когда это он приехал? Убьет меня. Лучше улечу.
Немного полетал. Вернулся. Сел на ту же высокую лиственницу, рожденную небом, рожденную землей. Женщина говорит:
— Тарыг-пещ-нималя-сов давно убит. Ни костей, ни мяса от него не осталось, все сгнило.
Немного посидел, вспорхнул, полетел.
Тарыг-пещ-нималя-сов выскочил из укрытия, залез в шкурку железного ястреба и полетел. Догоняет его, чтобы убить. Немного спустя смотрит: нет его нигде, куда-то исчез. Оказывается, нырнул в море в образе железной гагары. Тогда он залез в шкурку маленькой щуки и начал его преследовать. Гонит, гонит. Но вот потерял его из виду. Оказывается, выскочил на берег и превратился в зайца. Тогда он тоже залез в заячью шкурку и начал его преследовать. Гонит, гонит. Но вот потерял его из виду. Оказывается, летит в образе золотой утки-чирка. Теперь нет у него больше способа, чтоб настичь его. Взял он лук и стрелу. Пустил стрелу и попал в самую середину золотой утки-чирка, пронзил ее насквозь. Рассыпалась утка на мелкие кусочки, упала на землю. Подошел, взял в руки. Посмотрел. Положил на землю. Принес дров. Разжег костер. Положил утку на огонь. Огонь разгорелся. Смотрит: никто из огня не вылетает. Но вот видит: не затухает один маленький уголек. Уголек раскололся, и выпорхнула из него золотая утка-чирок. Взял лук. Пустил стрелу.
Попал. Надвое рассекла стрела золотую утку. Взял ее, положил в тот же костер. Принес дров. Разжег огонь. Огонь разгорелся. Смотрит: никто из огня не вылетает. Огонь потух. Тлеет только один уголек. Уголек раскололся, и выпорхнула из него золотая утка-чирок. Взял лук. Пустил стрелу. Попал в золотую утку, и утка распалась на две части. Взял утку, положил в костер. Принес дров. Разжег огонь. Золотая утка-чирок загорелась. Сгорела вся дотла. Исчезла. Никто из костра не вылетел. Огонь погас. Мешает угли в костре семисуставной саблей. Ничего не нашел. Пусто. Вот когда он ее уничтожил. Сумел убить. Говорит:
— Сюда я на крыльях летел, по воде плыл, пешком шел. Как я пойду назад? Не суметь мне вернуться домой.
Конь говорит:
— Иди сюда. Я здесь. Поедем!
Оказывается, конь каким-то образом к нему сам пришел. Подбежал к коню. Сел на спину коня в образе золотой утки, золотого гуся.
Летит среди бегущих облаков, среди идущих облаков. В одном месте конь остановился. Конь говорит:
— Впереди что за земля?
Он отвечает:
— Я не знаю, какая это земля.
— Впереди горит огонь. Мы влетим в пламя и сгорим. Залезай ко мне в ноздрю. Там торгует тридцать лавок. Купи три аршипа белого полотна. Потом залезай в другую ноздрю. Там торгует тридцать кабаков. Выпей три чарки вина.
Сделал так, как учил конь. Конь говорит:
— Оберни себя тремя аршинами белого полотна. Ложись ко мне на спину. Ни о чем не думай.
Конь помчался дальше. Он лежит у него на спине, ни о чем не думает. Долго ехал, коротко ехал. Конь остановился:
— Ну как, жив?
— Жив!
Слез с коня. Полотно на нем все обгорело. Конь говорит:
— Огонь Торума остался позади.
Дальше едут. Долго едут, коротко едут. Конь остановился. Конь говорит:
— Впереди что за земля?
— Я не знаю, какая это земля.
— Впереди это Куль. Он лег поперек нашей дороги. Подъедем к нему, и он нас съест. Ступай сходи к нему, с ним надо что-нибудь сделать.
Слез с коня. Пошагал. Куль как вдохнет в себя, его близко к нему подносит; как выдохнет из себя, его обратно относит. Конь говорит:
— У тебя есть что-то в кармане.
— Подумаю, что у меня там есть. Ничего нет.
Но вот вспомнил:
— Есть у меня в кармане шкурка мамонта.
Конь говорит:
— Залезь в шкурку мамонта и заберись под мох. Так и иди к Кулю. У тебя в кармане есть ножницы. Выгляни из-под моха и отрежь у Куля нос и оба уха.
Залез под мох. Подобрался к Кулю. Выглянул. Взял ножннцы. Отрезал у Куля нос и оба уха. Пришел к коню. Сел на коня. Поехал. Смотрит назад. Куль вскочил. Кричит:
— Эй-эй! Тарыг-псщ-нималя-сов, внучек, не уезжай! Я все тебе расскажу. Внучек! Устрой ты мне соболиное гнездо, звериное гнездо. В нем я сгнию. Это смерть моя. Отрезал ты мне нос, отрезал ты мне уши. Это моя гибель!