Приготовляет старуха
Дом для веселья юношей,
Дом для веселья девиц;
Украшает дом для пляски лесного зверя,
Украшает дом для пляски лугового зверя.
Усаживает лесного зверя в гнездышко,
Наполненное обской пищей,
Наполненное озерной пищей.
И проводит пять светлых ночей Торума,
И проводит семь светлых ночей Корса.
Кай-яй-ю-их!
123. Сказка о маленькой Мось-нэ
Маленькая Мось-нэ с братом вместе жили. В углу глухого леса, дремучего леса, кроме них, никого народу не было. Долго жили, коротко жили, однажды, так живя, брат сестре говорит:
— Как мы дальше вместе жить станем?
Верхний дух так сказал: "Сестре с братом жить нельзя. Женщина мужчину пусть ищет, мужчина женщину пусть ищет".
Сестра говорит:
— Ну нет, мы как жили, так и дальше жить станем.
Брат опять говорит:
— Верхний дух так не говорил: "Сестре с братом вместе жить". Если мы сойдемся, то, когда люди жить будут, так братья с сестрами жить станут. Местные люди тогда перемешаются. Брата имеющая женщина к брату пойдет, сестру имеющий мужчина сестру возьмет.
Брат рассердился, слов сестры слушать не стал. Рассердившись, встал, оделся, в другое место пошел. В углу глухого леса, дремучего леса такое хорошее место нашел. Из рожденных небом, рожденных землей больших деревьев дом построил.
После того как долго прожил, коротко прожил, думать стал: "Почему я один живу? Вместо товарища по жизни сделаю-ка женщину из дерева". Из дерева женщину сделал. Хорошей одеждой одел, платком покрыл, на пары посадил. Наружу выйдет, в дом войдет, смотрит: совсем женщина сидит. Жить веселее стало.
После его ухода маленькая Мось-нэ, сестра его, одиноко в месте без женщин, без мужчин живя, думает: "Пойду я брата своего искать. Каково-то он живет, что делает — посмотрю". Маленькая Мось-нэ оделась, платком покрылась, из дома вышла, вперед побрела. Далекий мир далеко проходит, близкий мир близко проходит. В одном месте чей-то дом однажды показался. Ближе подошла, смотрит: похоже, что брат ее живет. К окну приблизилась, через окно внутрь смотрит: брата ее дома нет. К двери подошла, в дом шагнула — дом пустой. На пары взглянула: женщина сидит. Окликает ее — не отвечает. Поближе подошла, рассматривать стала: брат ее из дерева женщину сделал. В хорошую одежду одета, платком покрыта. Совсем как женщина сидит.
Маленькая Мось-нэ деревянную женщину схватила, на пол сбросила. Маленькая Мось-нэ с деревянной женщины одежды сняла, сама надела. Маленькая Мось-нэ топор взяла, деревянную женщину на кусочки с песчинку, с соринку изрубила. Щепочки от деревянной женщины под кучу с мусором засунуты были. Маленькая Мось-нэ в дом вошла, на место, где сидела деревянная женщина, села.
Пока сидела, снаружи слышится: брат ее пришел. Маленький Мось-хум в дом вошел, в доме-то так тепло. Маленький Мось-хум на свою деревянную женщину смотрит: им самим сделанная деревянная женщина шьет. Маленький Мось-хум обрадовался, к деревянной своей женщине обниматься бросился. Обнимались-целовались и дальше жить стали.
После долгого или короткого их житья сына заимели. А за все время их совместной жизни женщина мужу своего лица не показывала.
124. Маленькая Мось-нэ — дочь медведицы
Маленькая Мось-нэ живет со своим братом. Долго жили, коротко жили. Мось-хум в горной стороне много чамей наполняет, в лесной стороне много чамей наполняет. Так живя, однажды сказал:
— Край с женщинами, край с мужчинами искать мне надо.
Отправился. Долго шел, коротко шел, встретил селение Городского Богатыря. Городской Богатырь сразу трех дочерей имеет. Младшую дочь высватал. Приготовились, свадебный пир справляют. Справили. День жили, два дня жили, Мось-хум говорит:
— Я со своей землей человек, со своей водой человек. Домой идти мне надо.
Городской Богатырь-старик говорит:
— Идти тебе хоть когда можно было.
Собрались, домой отправились. Домой пришли, в свою землю. Дальше жить стали, дальше спать стали. Мось-хум по лесам, по водам ходит. Сестра его тем временем думает, говорит:
— Я в прошлом худо сделала, теперь как живу!
Однажды невестке говорит:
— Сходим куда-нибудь?
Невестка особого желания хоть и не имела, оделись, собрались и отправились. Долго ходили, коротко ходили, к реке пришли. Золовка говорит:
— Скатимся?
Невестка говорит:
— Ты вперед скатись.
Золовка говорит:
— Ты вперед скатись.
Невестка покатилась. Донизу доехала, упала. Золовка вслед за ней покатилась и женщине середину спины лыжами насквозь проколола. Золовка невестку убила. "Теперь что делать буду?" — думает. Одежды ее расстегнула, сияла. Невестки одежду надела. Невестку взяла, в реку спустила. Свои одежды положила, затем кровь в одежду завернула. Домой пошла. Домой вернулась, в полог своей невестки села. Молит:
— Дорогу мою, по которой туда ходила, пусть совсем заметет!
Верхний Дух-отец ветер сделал, снег пустил. Ничего больше не видно. Нет дороги.
Брат домой пришел. Она лицо прячет. Живут дальше. Долго жили, коротко жили, так живя, ребенка они заимели. Человек, песню несущий, сказку несущий, вырос. Достиг возраста, когда по улице бегают. С детьми Городского Богатыря играет. Однажды он ссорится. Отец подслушивает, что дети говорят:
— Мось-нэ со своим братом ребенка имели.
Теперь Мось-хум думает: "Сестра моя, дома она, поди?" Домой пошел, в дом вошел. Думает, спрашивает:
— Сестра моя куда пошла?
— Я не знаю, куда ее умело!
— Однако, — говорит, — сестра моя ты, поди, и есть. Я слышал, как Городского Богатыря дети говорят.
Жена его сразу села. Онемев, безо рта, без языка сразу села. Мось-хум думает: "Худо. Человеческая древняя пора, вечная пора начнется, мне худо. Тогда всякая женщина скажет, всякий мужчина скажет: Мось-хум со своей сестрой жил, а мне и того стыднее станет".
Встал, топор взял, нож взял, точило взял. Точить сел. Достаточно наточил, закончил. Поднялся, сестру-жену свою за волосы схватил, на улицу вытащил. На площади селения положил, взял нож, взял топор и, сколько силы хватило, намелко ее изрубил, изрезал. Мальчика поймал, на улицу вытащил, тоже убил, намелко изрубил.
— Этот ребенок, он вырос бы. Вырос бы, так говорить стал бы: отцом назвал бы, матерью назвал бы. Человеческая древняя пора, вечная пора откроется, а он так говорил бы. Мне тогда стыд.
Домой пошел, оделся-покрылся и отправился, куда только ум его пал.
Теперь дело к его сестре перешло.
Погода-весна настала. Листья выросли, трава выросла. Кустарник вырос. Из ее крови порых вырос. Лето наступило. Медведица гуляет. Горную ягоду ищет, лесную ягоду ищет. В поисках на место селения, на место селения Мось-хума забрела. Порых заметила, съела. В горы пошла, в лес пошла. Так живя, детей родила. Один ребенок ее образа — медведь, один ребенок — человеческая девочка. Так живут, ягоду собирают. Один ребенок — когтистый[349], один ребенок — человек. Человека медвежонок обижает. Мать говорит:
— Человеческую сестру свою не обижай.
Пока так жили, лето кончилось. Погода осенью стала. Земля замерзла, снег падает. Медведица думает: дом делать надо. Земля замерзает. Место для устройства дома поискала, нашла. Дом делает, закончила. Травы натаскала, мху натаскала, гнездо сделала. Верхний Дух теплый день сделал, наружу вышла, в березняк отправилась. Березу когтем царапнула, бересты содрала. Домой принесла, человеческой дочери своей протянула.
— Человеческая доченька, — говорит, — эту бересту слюнями помажь и какой-нибудь рисунок начерти[350]. Для собачьей ноги, звериной ноги малоснежную осень Верхний Дух-отец открыл[351]. Там подальше Городской Богатырь-старик живет. Трех сыновей имеет. В лес придут. Тогда Городского Богатыря-старика собаки дверь нашей берлоги укажут. Ты, человеческая доченька, когда с нами двоими что-то делать будут — жердь срубят, внутрь засунут[352], ты эту бересту возьми, на конец жерди наколи. В то время Городской Богатырь-старик с тремя сыновьями будет. Он жердь наружу вытянет. На конце жерди бересту заметят. Городской Богатырь-старик скажет: "Человеческая девушка там есть. Один — ее ребенок, одна — человеческая девушка". Доченька, я что говорю, чему учу — не забудь, помни. Своему медвежьему ребенку говорит:
— Ты в прошлом человеческую сестру свою зачем мучил? За это дело мы теперь Верхним Духом-отцом нашим отрешены. Ясно — дневной жизни нам больше нет.
Городской Богатырь-старик с тремя сыновьями идет. Пришел. Дверь берлоги загородили. Тех убивать стали. Человеческая девушка в своей отдельно сделанной пещерке находится. Мать ей говорит:
— Ну вот, доченька, поберегись, чтобы тебе чем-нибудь не повредили. С нами что-то сделано будет. Нас наружу вытащат, приготовят. На нашу нарту не садись: наша кровь на тебя попадет.
Убиты были, вытащены были. Городской Богатырь-старик троим сыновьям говорит:
— Наверно, еще есть.
Жердь срубили, внутрь сунули. Тогда бересту с рисунками девушка на нее насадила. Жердь наружу вытащили. Бересту с рисунками увидели. Городского Богатыря-старика трое сыновей говорят:
— Это еще что за чудо?
Старик говорит:
— Человеческая девушка там есть, вот береста с рисунками.
Затем сыну еще говорит:
— Ты, сынок, шейный платок свой развяжи.
Платок развязал, шест внутрь сунул, молвил:
— Мне богом назначенный человек, хватайся.
Она ухватилась. Ухватилась, наружу ее вытащили. Голова в руки как показались, платок на ее голову опустился[353]. Вся целиком как появилась, Городской Богатырь-старик говорит: