Корпорация М.И.Ф. в действии
Robert Asprin: “M.Y.T.H. Inc. in Action”, 1990
Перевод: В. А. Федоров
Введение
Что я здесь делаю?
— Имя?
Так вот, в тех кругах, где я привык общаться, считается невежливым задавать вопросы вообще… и данный вопрос в частности. К несчастью, находился я далеко от дома и посему счел за лучшее ответить на этот показавшийся мне грубым вопрос.
— Гвидо.
— Домашний адрес?
— Базар-на-Деве.
— Что?
— Базар-на… О! Э… скажем так… без определенного места жительства.
Шут гороховый, записывавший эти сведения, сурово посмотрел на меня, прежде чем продолжить свой допрос. Я ответил ему самым наилучшим своим невинным, предельно убедительным взглядом, как вам подтвердил бы любой суд присяжных, хотя в глубине души я был более чем раздосадован на себя. Поскольку я поумнее среднего индивида, мне следовало бы помнить, что это я благодаря своим путешествиям и приключениям вместе с боссом привык к другим измерениям, а для большинства людей здесь, на Пенте, такие места, как Базар-на-Деве, совершенно неведомы и, следовательно, подозрительны. А так как я стремился быть незаметным, то первый свой ответ счел теперь не самым мудрым решением.
— Рост и вес?
Этот вопрос мне больше был по душе, хотя и констатировал очевидное — чего бы я там ни говорил и ни делал, быть совершенно незаметным мне не удастся никогда. Видите ли, я тот, кого вежливо называют «здоровенный детина»… или того хлеще — «громила». Впрочем, это обстоятельство мне на руку, учитывая избранную мною профессию, однако в толпе потеряться из-за него трудно. Фактически я был бы самым рослым в очереди, если б там не стоял и Нунцио, который, может, на дюйм пониже ростом, но зато чуть помассивнее.
Я видел, что парень с вопросами и сам все это заметил, поскольку, записывая мои ответы, все время поглядывал то на него, то на меня.
— Ближайшие родственники?
— Полагаю, таковым будет Нунцио, вот он, — говорю я, тыкая большим пальцем в сторону своего коллеги.
— Вы состоите в родстве?
— Он мой кузен.
— О…
Какую-то секунду он, вероятно, был готов сказать еще что-то, но затем просто пожал плечами и нацарапал еще строчку в своем блокноте.
— Приводы имеются?
— Прошу прощения?
— Приводы. Вас когда-либо арестовывали?
— Ни разу не осуждался.
За это я заработал еще один суровый взгляд.
— Я не спрашивал, осуждались ли вы. Я спросил, подвергались ли вы когда-нибудь аресту.
— Ну… да. А кто ж не подвергался?
— За что?
— В который раз?
— Сколько же раз вас арестовывали?
— О, три… а может, четыре дюжины раз… но ни разу не осуждали.
Брови у этого шутника теперь поползли кверху.
— Вас арестовывали почти пятьдесят раз и ни разу не осудили?
— Свидетелей нет, — ответил я, показывая ему все свои зубы.
— Понятно, — сказал этот парень, подавая признаки нервозности, что является одним из привычных побочных эффектов моих улыбок. — Ну… давайте попробуем подойти к этому так… вы разыскиваетесь в настоящее время властями?
— Нет.
— Хорошо… хорошо, — кивал он, заполняя лежавший перед ним бланк. — Ладно… последний вопрос. Вам известна какая-либо причина, в силу которой вам нельзя поступить на службу в армию Поссилтума?
В действительности я знал таких причин несколько… начиная с той, что я не хотел облачаться в тот жуткий гардероб, который полагался бы мне в качестве служивого.
— Нет.
— Отлично, — объявил он, толкая бланк через стол ко мне. — Будьте любезны просто расписаться вот здесь или поставить свой знак.
— Это все? — спросил я, царапая в указанном месте свое имя.
— Все, сержант, — улыбнулся этот шутник, беря бумажку и дуя на подпись.
Мне пришла на ум еще одна причина не вступать в армию.
— Все, сержант? — повторил я, стараясь не показывать своего раздражения.
— Нет. Пройдите теперь в следующую палатку, и там вам выдадут обмундирование. А потом снова явитесь сюда, и вас включат в группу новичков для обучения.
— Для обучения?
Такое и впрямь ни разу не приходило в голову ни мне, ни Нунцио и может серьезно расстроить намеченный нами график. Я имею в виду, сколько же нужно обучаться убивать людей?
— Совершенно верно… для обучения, — изрек с натянутой улыбкой сержант. — Быть солдатом — это, знаете ли, не просто носить мундир.
Будучи ориентированным на выживание, я воздержался от рассуждений вслух о том, что может из этого вытекать. К счастью, сержант, похоже, и не ожидал никакого ответа на свое откровение, он лишь махнул рукой в сторону двери и переключил внимание на следующего несчастного.
— Имя?
— Нунцио.
Так вот, те из вас, кто читал все эти книги, возможно, гадают, с чего это мы с Нунцио записываемся в армию Поссилтума, вместо того чтобы выполнять свои обычные обязанности телохранителей босса… которого вы, вероятно, называете Великим Скивом, так как не работаете у него и у вас нет причин считать его боссом.
Ситуация эта вполне объяснима, так как действие в данной книге происходит сразу за событиями предпоследней («Корпорация М.И.Ф. — связующее звено») и одновременно с действием предыдущей («МИФОнаименования и извергения»). Добавьте сюда еще и тот факт, что это одно из дел корпорации М.И.Ф. и, следовательно, рассказ ведется от моего лица, а не от лица босса, — и становится ясным, почему, подойдя к этой части повествования, вы, должно быть, совершенно запутались. В утешение могу вам только сказать вот что. Если даже от чтения о моей жизни при боссе голова у вас идет кругом, то представляете, каково бы вам пришлось, поживи вы ею сами месяцок-другой!
На самом-то деле, если говорить совершенно откровенно, эта книга начинается не там, где вы со мной расстались в последний раз, а с памятного заседания, повлекшего за собой следующую цепь событий…
Глава 1
Что вы имеете в виду, утверждая, будто мои персонажи до смешного странно выражаются?
Быть включенным в число участников военного совета и впрямь большая честь, безотносительно к тому, что это за война или кто еще удостоен этой чести. Туда допускается только самая что ни на есть элита, то есть, попросту говоря, те, кто будет подальше от настоящих боев, и на таких собраниях обычно обсуждают, какими именно частями своих вооруженных сил можно пожертвовать, как и когда это придется сделать. Поскольку те, кого требуется бросить в мясорубку, будут деморализованы известием о том, что их избрали «пушечным мясом», то их, естественно, не допускают на подобные заседания, ведь если они заранее узнают об уготованной им роли, то, по всей вероятности, предпочтут скорее рвать когти, чем дисциплинированно погибнуть по расписанию, сведя тем самым на нет многочасовое планирование обеих соперничающих сторон. Отсюда легко понять, что посещение этих скучных, но необходимых планерок не только почетно, но и существенно повышает твои шансы остаться в живых к концу драки. Гибель в бою того, кто приложил руку к выбору стратегии, есть свидетельство полного отсутствия у бедолаги способностей к планированию и ляжет на него большим несмываемым пятном, а все последующие заседания совета пройдут, понятно, без его участия.
Однако при данных конкретных обстоятельствах включение в число участников планерки не являлось какой-то особой честью, так как все наше воинство состояло всего из пяти лиц… из шести, если считать и дракона босса. Незачем и говорить, никто из нас не был склонен считать себя попадающим в категорию «приносимых в жертву». Однако учитывая наше намерение остановить вероломную королеву, имеющую в своем распоряжении приличную армию, никто бы не дал за нашу победу и ломаного гроша… если бы, конечно, ему не предложили сверхвыгодного соотношения ставок «за» и «против».
Да, нас было не так уж много, но я лично нисколько не сомневался в качестве наших войск.
Тананда и Корреш — брат и сестра, команда тролля и троллины. Милейшие люди, как он, так и она, но при случае дадут фору любым пяти костоломам Синдиката. В отсутствие босса они взяли руководство экспедицией на себя… что меня вполне устраивало.
Видите ли, мне с кузеном Нунцио куда удобней выполнять приказы, чем отдавать их. Это привычка, которую мы приобрели, работая на Синдикат, а там чем меньше знаешь о том, почему отдали тот или иной приказ, тем лучше для тебя… особенно если впоследствии придется объяснить свои действия под присягой. (Для тех из вас, кто не прочел о нашей деятельности в предыдущих книгах этой серии и посему не знаком с нашими личностями и modus operandi[126], поясняю: деликатно нас можно назвать «специалистами по сбору денег»… что вполне заменяет вульгарное, но точное — «костоломы».)
Пятым членом нашей маленькой ударной бригады являлась Маша… и если одного этого имени недостаточно, чтобы вызвать в вашем воображении соответствующий образ, то вы явно еще не встречались с данной конкретной личностью во плоти. Видите ли, Маша обладает совершенно исключительной внешностью, которую вряд ли перепутаешь с чьей-то другой, хотя ее, наверно, можно перепутать с чем-то другим… например, с динозавром, если бы названного зверя использовали в качестве передвижной выставки косметики и ювелирных изделий. Я пытаюсь сказать, что Маша очень крупная и очень колоритная особа, но для краткости избавлю вас от дальнейших сравнений. Главное же заключается в том, что у этой крупной и крутой Маши сердце даже больше, чем размер ее платья.
Мы задерживали начало заседания в ожидании ее возвращения с Извра, куда она только что забросила босса, но теперь уже были готовы приступить к делу.
— Так вы говорите, что, по вашему мнению, короля Родрика пришила королева Цикута? И потому Скив послал вас всех сюда?
Это сказал Большой Джули. Нам с Нунцио никогда раньше не доводилось встречаться с данным индивидом, но мы были наслышаны о его репутации в те дни, когда он тоже работал на Синдикат, и похоже, что они с боссом старые друзья, а для нас он главный источник информации и советов в этом измерении. Более того, мы используем его виллу в качестве явочной квартиры и опорного пункта в этом деле.
— Совершенно верно, — ответила Тананда. — Цикута всегда увлекалась завоеванием мира, а ее новый муж, похоже, не согласился с ее замыслами.
— Учитывая, что она теперь располагает и деньгами своего королевства, и военной мощью твоей, Джули, старой армии, — вставил Корреш, — Скив пришел к выводу, что у нее может возникнуть искушение попытаться… скажем так, чуточку расширить свои владения. В общем, он попросил нас заскочить сюда и на месте посмотреть, что происходит.
— Понятно, — кивнул Джули, задумчиво цедя вино. — По правде говоря, мне ни разу не приходило в голову, что смерть короля и правда мало похожа на случайную. Однако я немного удивлен, почему Скив сам не занялся этим. Ничего личного, но прежде он никогда не перепоручал дел другим.
— Он занят, — отрезала Маша с решительностью заправилы казино.
Тананда, бросив на нее взгляд, наклонилась вперед и успокаивающе положила ладонь ей на колено.
— С ним все будет в порядке, Маша. Точно.
Маша состроила гримасу, а затем испустила один из своих больших вздохов.
— Знаю. Но все же я чувствовала бы себя немного лучше, если бы он разрешил кому-нибудь из нас отправиться с ним, вот и все. Я хочу сказать, ведь бродит-то он все-таки по Извру. А изверги никогда не славились гостеприимством.
— По Извру? — нахмурился Большой Джули. — Разве тот чудик Ааз не оттуда происходит?
— Оттуда происходит, туда и ушел, — вздохнул Корреш. — У них со Скивом вышла размолвка, и Ааз покинул команду. Скив отправился следом за ним, чтобы его вернуть… и потому разбираться с королевой Цикутой придется нам. А теперь скажи нам, Большой Джули, чего там затеяла старушка?
— Ну, с тех пор как умер король, делалось много разного, — начал Джули. — Армия почти постоянно на марше, она, как и королевство, заметно увеличивается… понимаете мою мысль? Это вроде того, как было в прежние времена, когда армией командовал я, только в больших масштабах. Я получил открытку от одного армейца, так вот, он пишет, как после вояжа в одну зарубежную страну страна эта — хоп и стала новой частью Поссилтума.
— Та-а-к, — задумчиво протянул тролль. — И что ты думаешь по этому поводу, сестричка? Ты здесь единственная, кто участвовал в деле, когда Скив останавливал армию Джули.
— Не совсем. Ты забываешь, что в нем участвовал еще и Глип… и конечно же, сам Большой Джули.
Она подмигнула этому деятелю, и тот ответил ей любезным полупоклоном. При упоминании его имени Глип, дракон босса, поднял голову и огляделся по сторонам, а потом вздохнул и снова погрузился в сон.
— Конечно, но я тогда был на другой стороне, — сказал Большой Джули. — А знаете, сейчас мне пришло в голову, что порученная вам работа прямо-таки создана для вас.
— Как это?
— Ну, в прошлый раз мы были захватчиками, понимаете? Местные нас не любили, хотя и мало чем помогали организованному Скивом сопротивлению. А теперь эта армия — родная команда, и народ королевства ее наверняка поддержит.
— Ты хочешь сказать, что жители королевства поддержат новые экспансионистские шаги королевы? — удивилась Тананда.
— Совершенно верно, — кивнул Джули, — и если поразмыслить, это вполне разумно. Чем больше становится королевство, тем больше в нем народу, оплачивающего его расходы, и потому тем меньше становятся налоги. При снижающихся с каждым новым завоеванием налогах граждане, я уверен, пребывают в восторге от того, как идут дела. Более того, при таком оттоке рабочей силы в армию безработица в стране все время невелика, и потому заработная плата взлетела до небес.
— Так, значит, Цикута ведет популярную войну, да? — сказала Тананда, задумчиво поджав губы. — Возможно, нам следует пойти именно таким путем. Как по-твоему, братец?
Это последнее замечание относилось к Коррешу, который в ответ просто пожал плечами.
— Полагаю, мы имеем достаточно для начала операции. Хотя меня что-то беспокоит в этом анализе налоговой структуры.
Я склонен был согласиться с Коррешем, но Тананда уже увлеклась.
— Прибереги это для финансовых воротил, — отмахнулась она. — А сейчас давай-ка лучше сосредоточимся на том, что хорошо умеем делать сами.
— И что же это, по вашему мнению? — перебила ее Маша. — Вы уж меня извините, но нельзя ли прокрутить это еще раз помедленней для тех, кто не привык к вашей семейной манере общаться?
— Ну, как мне представляется, наш наилучший шанс заключается в работе над тем, как сделать экспансионистскую программу Цикуты непопулярной. Я хочу сказать, ведь наша пятерка мало что может сделать для остановки армии своими силами, но если мы сумеем возбудить население, то королеве, возможно, придется пересмотреть свои планы… или по крайней мере притормозить их осуществление.
— Мы могли бы попробовать ее убить, — предложила Маша.
— Верно, — согласилась Тананда, — и не думай, будто я не размышляла всерьез о таком варианте. Однако вряд ли Скив, когда отправлял нас на это задание, имел в виду такой крутой исход. Так или иначе, но мне бы пока хотелось оставить этот вариант в резерве или по крайней мере до возвращения Скива. Вот когда он нас нагонит, тогда и провентилируем этот вопрос вместе с ним.
— Ну, если вы не против, то я хотела бы попробовать еще одну возможность.
— Какую именно, Маша?
— Скажи-ка, Большой Джули, генерал Плохсекир по-прежнему стоит во главе армии?
— Хью? Разумеется. Этот малый быстро все схватывает. Помнит почти все, чему я учил его по части командования армией.
— Ну, — сказала, подымаясь на ноги, Маша. — Тогда я просто прогуляюсь и попробую найти его штаб. Когда я в последний раз была здесь, он в меня здорово втюрился. Возможно, если я опять навещу его, мне удастся на время отвлечь его от армейских дел или хотя бы поумерить его рвение на этом поприще.
— Слушай, а это хорошая мысль, Маша, — воскликнул Корреш. — И коль речь зашла об армии, Гвидо, как по-твоему, вы с Нунцио сумеете побыть какое-то время солдатами? Я же помню, какой ты устроил шорох на магической фабрике, предложив рабочим объединиться в профсоюз, так что вполне логично избрать именно тебя для деморализации войск, это ведь всегда лучше делать изнутри.
— Да уж, разумеется, — пожал плечами я. — Почему бы и нет?
— С тобой все в порядке, Гвидо? — спросила Тананда, внезапно присматриваясь ко мне. — С тех пор как мы приступили к этой операции, вы с Нунцио как-то странно притихли.
— У нас все в порядке, — быстро вмешался Нунцио. — Просто мы немного беспокоимся о боссе… как и Маша. Внедрение в армию нас вполне устраивает, если это, на ваш взгляд, поможет делу. Верно, Гвидо?
— Я же сказал, что да, этого мало? — огрызнулся я.
— А что вы с Коррешем будете делать, пока мы играем в солдатики? — осведомился Нунцио. Я-то понимал, что он старается отвлечь внимание собравшихся от нас с ним, но никто другой, похоже, этого не заметил… за исключением, возможно, Большого Джули, который с минуту подозрительно глядел на меня, прежде чем вернуться к разговору.
— Мы намерены попробовать как-нибудь возмутить граждан, — пожала плечами Тананда. — Сокращение налогов — дело, конечно, хорошее, но в новых программах Цикуты обязательно должны быть какие-то раздражающие моменты. Нам надо просто раскопать их и внушить народу их непривлекательность.
— Вам, ребята, нужен Глип или нам взять его с собой? — спросил Корреш.
— Глип? — откликнулся дракон, снова подымая голову.
— Э-э-э-э… почему бы вам с Танандой не взять его с собой, — быстро проговорил Нунцио. — По правде говоря, когда мы с ним в последний раз вместе работали, он заставил меня немного понервничать.
— Кто? Глип? — удивилась Тананда, протягивая руку погладить дракона. — Нет никакого повода из-за него так нервничать. Он всего лишь большой милашка и симпатяга… не так ли, парень?
— Глип! — подтвердил с невинным видом дракон, ластясь к Тананде.
— Хорошо. Значит, вы не против его общества, — улыбнулся Нунцио. — Тогда решено.
— Полагаю… — рассеянно сказал Корреш, изучая в то же время дракона. — В общем, я хотел сказать, мы можем приступать к делу. Большой Джули, ты не против, если мы будем передавать друг другу сообщения через тебя? Иначе нам будет затруднительно оставаться в курсе того, как идут дела.
— Нет проблем, — пожал плечами отставной генерал. — По правде говоря, у вас и так будет хлопот полон рот, ни к чему еще тревожиться из-за связи. Я буду здесь.
Попрощавшись со всеми остальными, мы с Нунцио отправились на поиски армейского вербовщика.
Долгое время мы шли молча. Наконец Нунцио прочистил горло.
— Ну и что ты об этом думаешь?
— Я думаю, нам светят крупные неприятности, — процедил я сквозь сжатые зубы, — и я говорю не о связи с остальными и даже не о королеве Цикуте.
— Понимаю, что ты имеешь в виду, — вздохнул Нунцио. — Хочешь поговорить об этом?
— Пока нет. Хочу еще немного все обдумать. А сейчас… — я нацелил ему в бок игривый тычок, который он привычно проигнорировал, — сейчас давай займемся чем-нибудь полегче… вроде развала армии.
Глава 2
Мы хотим, чтобы вы чувствовали себя как дома!
— Я поздравляю вас с вступлением в нашу армию. Перво-наперво вам надо усвоить следующее: мы здесь называем друг друга по имени… а мое имя — сержант… Что-то неясно?
На этом тип, обратившийся к нашей группе с такой речью, умолк и теперь просто прожигал нас взглядом. Натурально, ответа он не дождался — кому охота в таких случаях привлекать к себе внимание? Похоже, однако, сержанту нужна была совсем иная реакция.
— Я задал вам вопрос! Думаете, я треплю языком, потому что мне нравится слушать звук собственного голоса?
Ясно, что эта хитрость была рассчитана на то, чтобы побудить нас, новобранцев, сделать ошибку, которая еще больше разгневает сержанта, так как он задал не один, а сразу два вопроса, требующих противоположных ответов, и, значит, любой ответ обязательно окажется неверным. Другие несчастные, стоящие в одном строю со мной и Нунцио, похоже, не осознали этого и очертя голову ринулись в ловушку.
— ДА, СЕРЖАНТ! — с энтузиазмом рявкнули они.
— ЧТО??!! Шутить пытаетесь?
Казалось, сержант вот-вот извергнет пену изо рта и сокрушит все вокруг. На самом деле он задал также и третий вопрос, но правильный ответ на него был выше интеллектуальных возможностей стоявших в одном строю с нами.
— Нет… Э-э-э… Да, сержант… Э-э-э… Нет?
Попытка выкрикнуть ответ растворилась в общем гуле голосов новобранцев, переглядывавшихся в надежде допереть, какого же ответа от них ждут.
— ТЫ!
Голос сержанта пресек усилия группы, и все обратили взор на одного несчастного в переднем ряду.
— Чего на него уставился? Он что, такой неотразимый?
— Нет!
— Что?
— Э-э-э… Нет, сержант?
— Не слышу!
— Нет, сержант!
— Громче! Грянь так, словно вас двое!
— НЕТ, СЕРЖАНТ!!
— Вот так-то лучше!
Сержант коротко кивнул, а затем снова переключил внимание на общее построение.
Если подумать, то эта сцена являла собой завораживающий образец групповой динамики. Сосредоточившись на одном индивиде, сержант не только позволил остальным членам группы сорваться с крючка и бросить попытки искать приемлемые ответы на его вопросы, но и преподал им наглядный урок, как это нежелательно для любого из них — оказаться вдруг выделенным из группы.
— Меня зовут сержант Лыбби, и в последующие несколько дней я буду вашим инструктором по строевой подготовке. Так вот, я хочу, чтобы вы сразу усвоили принятые в нашей армии три способа делать что-либо: правильный, армейский и мой[128]… мы будем делать все моим способом! Все ясно?
— ДА, СЕРЖАНТ!!
Группа теперь сориентировалась, и ее ответный рев напоминал о своре легавых, преследующих неосторожную жертву.
— Ладно, теперь слушайте сюда! Я буду выкликать вас по именам, а вы отвечайте громко и четко. Я хочу знать, что вы здесь, а не бродите невесть где. Понятно?
— ДА, СЕРЖАНТ!
— Трутень!
— Здесь!
— ЗДЕСЬ ЧТО?
Парнишка, который только что ответил — такой тощий, что удивительно, как это ему удается стоять без посторонней помощи, — нервно провел языком по губам и набрал побольше воздуху в легкие.
— ЗДЕСЬ, СЕРЖАНТ! — заорал он, но голос у него сломался посередине фразы, ослабив общее впечатление от ответа.
— Вот так-то лучше, — кивнул сержант, явно удовлетворенный усилием со стороны юнца. — Слеппень Хирам!
— Здесь, сержант!
— Слеппень Шуберт!
— Здесь, сержант!
Сержант, нахмурившись, оторвал взгляд от списка личного состава.
— Трутень? Слеппень? Это что, слет насекомых-мутантов?
— Мы братья, сержант, — пояснил без всякой надобности один из двух Слеппней, так как физическое сходство между двумя этими широкоплечими индивидами было очевидно и без объявления фамилий.
— Совершенно верно, — добавил другой. — Можете называть меня для краткости Хи, а Шуберт предпочел бы зваться Шу, потому как иначе…
— РАЗВЕ Я СПРАШИВАЛ?
— Нет, вашбродь.
— …И НЕ НАЗЫВАЙТЕ МЕНЯ «ВАШЕ БЛАГОРОДИЕ»!!! Я вам не какой-то там вшивый офицер! Мне не требуется пожалования со стороны короны звания дворянина… я им родился!! ВЫ МЕНЯ ПОНЯЛИ?
— ДА, СЕРЖАНТ!!
— Тогда лечь и произвести двадцать отжиманий, чтобы лучше запомнить.
— М-гм-м… это по десять на каждого из нас, сэр, или…
— ПО ДВАДЦАТЬ НА КАЖДОГО! — зарычал Лыбби… И ЕЩЕ ПО ПЯТЬ КАЖДОМУ ЗА СЭРА! МЕНЯ ЗОВУТ СЕРЖАНТ ЛЫББИ, А НЕ СЭР И НЕ ВАШБРОДЬ! УСЕК, СОЛДАТ?
— ДА, СЕРЖАНТ!!
— ПРИСТУПАЙ!!
Двое братьев легли и стали отжиматься, а сержант снова переключил внимание на список.
— Шу Слеппень и Хи Слеппень! Это ж надо! Боже мой! А вот еще один! Осса!
— Здесь… сэр.
При этих словах Лыбби вскинул голову, словно его ткнули в ребра… и, конечно же, так оно и есть. Употребление ненадлежащей формы обращения сразу же после запрета могло произойти либо по ошибке, либо по глупости, не будь оно выдано так подчеркнуто. Значит, несомненно, это вызов сержантскому авторитету… то есть, иначе говоря, глупость.
Вид у бросившего вызов новобранца был еще тот. Вероятно, этот новобранец в любом случае выделился бы в строю, так как был единственной женщиной в нашей группе, хотя с первого взгляда этого можно было и не заметить, так как стояла она привычно ссутулясь. Однако волосы ее выглядели просто бесподобно. Подстриженные до средней, гривастой такой длины, они были выкрашены в нечто фантастическое, не укладывающееся в мой достаточно богатый опыт общения с чувихами. Может, с моей стороны и не совсем по-джентльменски смаковать экстравагантность особы женского пола, но тут случай особый. Волосы у этой девахи действительно были странные. Я хочу сказать, природного такого их цвета… или, чтобы быть точным, цветов — не бывает. От лба до затылка у нее тянулись розовые, белые, голубые и зеленые полосы… и отнюдь не пастельных тонов. Эти цвета горели с электрической яркостью, словно подпитывались изнутри горелкой, и могли бы напугать кого угодно, будь они нанесены, скажем, на более заурядную башку… ну, к примеру, на мою. Мы с Нунцио уже довольно давно не ошивались на улицах, но и так ясно, что теперешняя шпана заметно мутировала по сравнению с нашими ранними годами, когда слово «цветистый» относилось к нашим выражениям, а не к волосам!
— Ну и ну, — сказал сержант, нервно облизывая свои кусалки, — это что же у нас здесь такое? Похоже, мы участвуем в армейской экспериментальной программе, которая специально проверяет правдивость утверждения, что грозней поссилтумца в бою только поссилтумка! Я хочу, чтоб вы все были во время обучения поосторожней в выражениях. Среди нас находится дама…
По тому, как ощетинилась эта чувиха, было ясно, что она не привыкла, чтобы ее величали дамой… и далеко не в восторге от этой идеи. Однако Лыбби не спешил переходить к следующему по списку новобранцу.
— Скажите-ка, дамочка, что это такое у вас на голове? Если это нечто заползшее туда и издохшее, то, надеюсь, вам сделали нужные уколы, потому что, судя по его виду, оно было не слишком здоровым!
— Это волосы, сэр! А что на голове у вас?
— Важно не то, что мне свалилось на голову, я имею в виду вас, рекрут, — лыбится сержант, — а то, что у меня на рукаве!
И постучал по нашивкам, обозначающим его звание.
— Три вверху, три внизу. Вам известно, что это значит?
— Что вы старший сержант, сэр.
— Близко, но не угадали. Это означает, что вы должны мне пятнадцать отжиманий, рекрут. По пять за каждый раз, когда назвали меня сэром. Приступайте!
Я ждал, что чувиха затеет с ним спор, но вместо этого она просто легла и стала отжиматься, словно все время только этого и добивалась… и, возможно, так оно и было. Уж не знаю, какую там кашу она предпочитает на завтрак, но отжимается эта деваха явно лучше, чем братья Слеппни.
— Раз… Два… Три…
Несколько мгновений Лыбби наблюдал за ней, а потом переключил внимание на другие фигуры на земле.
— ВЫ ДВОЕ! Я сказал, двадцать пять отжиманий!
Эта последняя фраза была адресована, конечно же, братьям Слеппням.
— Мы… пытаемся… сержант!
— НУ ТАК Я ВАС НЕ СЛЫШУ! ОТСЧИТЫВАЙТЕ!!
— Семнадцать… восемнадцать…
— НЕ НАЧИНАЙТЕ С СЕМНАДЦАТИ!!! ДУМАЕТЕ, Я ДУБИНА?!!
— Нет… сержант!.. Раз… два…
— А теперь слушай сюда, потому что повторять я не намерен! — рявкнул сержант, снова переключив внимание на остальных. — Когда я говорю, ваши уши должны быть открыты, а рты закрыты! Помалкивайте, пока я не задал вам вопрос, а когда задам — отвечайте на него кратко, а потом заткнитесь! Когда я захочу услышать ваши вопросы, я скажу: «Вопросы есть?» Я ясно выразился?
— ДА, СЕРЖАНТ!
— Тогда порядок. — Он снова начал просматривать список личного состава, затем взглянул на корячащиеся на земле фигуры. — Вы трое, этого хватит. Вернитесь в строй. Так, где это я остановился? Гвидо!
— Здесь, сержант! — отозвался я, потому что и впрямь был здесь.
— Что такое? Всего лишь «Гвидо»? Без всякой клички вроде Сверчок или чего-нибудь в этом духе?
— Так точно, сержант!
Он подождал еще несколько секунд, давая мне возможность что-нибудь добавить, но я не добавил, так как всегда быстро усваивал науку. Наконец он слегка кивнул и пошел дальше по своему списку.
— Майский!
— Здесь, сержант!.. Но ребята зовут меня Майский Жук.
Все-таки некоторые, похоже, не в состоянии усвоить урок.
— Двадцать! — бросил сержант, даже не отрывая взгляда от списка личного состава.
Вот так все и продолжалось. К тому времени, когда сержант зачитал весь список имен, свыше половины рекрутов нашей группы продемонстрировали свою физическую силу, или отсутствие таковой, путем выполнения множества отжиманий, число которых варьировалось в зависимости от настроения сержанта и способности рекрутов усвоить, что при выполнении данного упражнения надо считать вслух. В связи с этим у меня возникли кое-какие сомнения относительно среднего IQ[129] пожелавших завербоваться в армию — мысль довольно тревожная, учитывая, что я тоже принадлежу к их числу. Пытаясь сохранить положительный душевный настрой, я успокаивал себя соображением, что мне-то пришлось завербоваться по приказу, а вовсе не по собственной воле.
— Ладно, СЛУШАЙ СЮДА! — взревел сержант, заканчивая перекличку. — Приблизительно через полчаса капрал Мяс-Ник проведет вас через лагерь туда, где вам подстригут волосы в соответствии с армейскими стандартами.
При этих словах некий клоп, который до того таился на заднем плане, вытянулся во весь свой незначительный рост и улыбнулся. Так вот, сержант Лыбби — довольно внушительный на вид фраер, хотя и заметно раздавшийся в области талии, но капрал выглядел так, что его не взяли бы даже контролером на платную автостоянку ввиду несоответствия минимальным требованиям. Короче, он смахивал на отвратительного слизняка, который способен на любую гадость, лишь бы угодить начальству. Глядя на его улыбку, я начал серьезно опасаться этой стрижки.
— А пока, — продолжал сержант, — даю вам свободное время. Можете болтать, спать или познакомиться друг с другом. Предлагаю максимально воспользоваться этим, так как, по всей вероятности, такого случая вам больше не представится до завершения обучения. Итак, прежде чем я распущу вас, вопросы есть?
К моему удивлению, двое подняли руки. Удивило это меня прежде всего потому, что, как мне думалось, разыгранный сержантом спектакль запугал большинство новобранцев, и, кроме того, потому, что одна из рук принадлежала не кому иному, как моему кузену Нунцио!
— Ты! — объявил Лыбби, показывая на ближайшего вопрошающего. — Твое имя и вопрос.
— Трутень, сержант. Я… Я думаю, что с моим назначением сюда вышла ошибка.
Сержант показал все свои зубы:
— Армия не ошибается, сынок… за исключением, возможно, одного случая. — Он бросил взгляд на Оссу, которая на этот раз его проигнорировала. — Что у тебя за проблема?
— Ну… мне не следует находиться здесь. Я завербовался служить в качестве мага, и мой вербовщик сказал, что…
Улыбка сержанта расширилась достаточно, чтобы остановить рекрута на середине фразы.
— Сынок, — сказал он голосом, больше смахивавшим на мурлыканье, — пора тебе усвоить одну из суровых истин касательно армии. Вербовщики врут! Чего бы там ни наплел тебе тот несчастный сукин сын, если сказанное им не подтверждено в письменном виде за подписью самой королевы, то можешь поставить на этом крест. И вот что я тебе скажу: каждый записавшийся в нашу армию рекрут будет обучаться основным навыкам пехотинца, прежде чем получить свое первое назначение на службу. Тебя могут назначить магом, а могут и не назначить… все зависит от того, кто будет нужнее, маг или, например, повар, когда подойдет твой черед получить назначение, но тебя никуда не назначат, пока я не скажу, что твоя начальная подготовка завершена. Следующий вопрос!
— Нунцио, сержант! Сколько времени потребуется для завершения начальной подготовки?
— Это зависит от того, сколько времени вам, ребята, потребуется для усвоения обязательных для носящих мундиры Поссилтума навыков. Обычно на это уходит от недели до десяти дней… но судя по тому, что я сейчас вижу, вам гарантировано удовольствие общаться со мной по меньшей мере месяц.
— Вы хотите сказать, что никто из нас не получит назначения, пока все в этой группе не завершат подготовку?
— Совершенно верно. Еще вопросы есть?
Мой кузен глядит вдоль строя на меня, но я пялюсь прямо перед собой, надеясь, что его поведение останется незамеченным. К счастью, сержант проглядел этот небольшой изъян в построении, и как только он нас распустил, мы с Нунцио отошли в сторонку посовещаться.
— Что ты об этом думаешь? — сказал он, заметно волнуясь.
— То же, что и ты, — пожал плечами я. — Мы, понятно, никак не можем тратить месяц на подготовку, если намерены разложить регулярные войска.
— Это уж точно, — кивнул он. — Похоже, придется нам самим поработать с этими рекрутами, они у нас живо усвоят подготовку.
Все это привело меня в уныние. Мало того что придется отбывать срок в казарме, так теперь еще требуется разыгрывать из себя няньку и тренера для оравы зеленых новобранцев!
Глава 3
Всего-навсего немножко снять сверху!
Стрижка оказалась еще отвратительней, чем я опасался.
Просто кошмарный сон. У меня возникло сильное искушение устроить засаду и подстеречь того типа, который меня подстриг, но, вероятно, от этого не было бы никакого толку, так как с головой у него плохо явно от рождения и это уже навсегда. Оставалось только радоваться, что общество нашло для мастера, усвоившего лишь один фасон стрижки, хоть какое-то применение. Само собой, это оказалось возможным только в армии, где у клиентов горе-мастера нет иного выбора, кроме как смириться с неизбежным. Озадачивает меня только одно — где это понабрали целый зал таких умельцев, освоивших все как один единственную стрижку?
Стрижка эта отличалась исключительным отсутствием воображения и стиля и состояла из простого удаления как можно большего количества волос с головы жертвы посредством энергичного применения машинки для стрижки волос. Если бы снизить прицел еще хоть на четверть дюйма, то эту работу пришлось бы назвать скорее оскальпированием, чем стрижкой. Так вот, я ничего не имею против лысины и знаю пару-тройку крутых ребят из Синдиката, которые бреют головы, чтобы выглядеть особенно внушительно. Однако в нашем варианте волос осталось явно недостаточно, чтобы выглядеть стильно, и слишком много, чтобы казаться крутыми.
Так вот, это и само по себе было досадно, но стрижка в сочетании с выданными нам мундирами оказалась просто нестерпима. Для тех из вас, кому, к счастью, не довелось видеть мундиров армии Поссилтума, сообщаю: они состоят из чего-то похожего на фланелевую ночную рубашку с короткими рукавами, носимую под комбинацией нагрудника, и юбки из дубленой кожи. Совершенно верно, юбки. Во всяком случае, я не могу придумать никакого другого способа описать кучу свисающих до колен полосок кожи без всякого подобия вделанных штанин. И в качестве последнего оскорбления нам всем выдали по паре сандалий, которые не идут ни в какое сравнение с носимыми мной обычно элегантными черно-белыми ботинками.
Общее впечатление от нашей учебной группы после стрижки и облачения в мундиры сводилось к тому, что мы стали похожи на скопище полуодетых манекенов из универмага, дожидающихся, когда им подгонят парики.
— Нунцио, — сказал я, обозрев повреждения, причиненные моему до сих пор сногсшибательному образу, — скажи мне еще раз о том, что не бывает ничего слишком, когда речь идет об охране босса или выполнении его приказов.
Это было ошибкой. Мой кузен хоть и первостатейный напарник, когда дело доходит до драки, но в глубине души он все еще школьный учитель, кем довелось ему быть когда-то и чем объясняется его склонность всякий раз закатывать лекции на любую тему, с поводом и без.
— Ты просто не понимаешь психологического процесса превращения штатских в солдат, Гвидо, — начал он этим своим писклявым голосом, который бывает иной раз таким раздражающим… вот как в данном случае. — Прически, как и стиль одежды, — это отличительные признаки прежнего общественного и финансового положения личности. Вся идея стрижек и мундиров в том и состоит, чтобы свести всех к общему знаменателю, дать совместно пережить нелегкое, но безвредное испытание и таким образом сплотить их в единый организм.
Обыкновенно мне бы и в голову не пришло спорить с Нунцио, потому как с неизбежностью проиграл бы любой спор, а вдобавок дал бы ему предлог расширить и углубить и так невыносимо пространные рассуждения. Однако на этот раз я просто не мог не включиться в дискуссию.
— Кузен, — сказал я, — посмотри на наших товарищей по несчастью и будь честен с самим собой. Неужели ты и теперь не в состоянии определить, кто есть кто и откуда он родом? Кто поверит в твою искренность и не сочтет это лжесвидетельством? Я думаю, любой, даже самый расподкупленный судья вынужден будет призвать тебя к ответу.
Я имел в виду, как бы там нас ни обкорнали и во что бы ни облачили, все равно ясно, что мы за ребята и откуда родом. У мускулистых братьев Слеппней отличный здоровый румянец, и происходит он от постоянной работы на свежем воздухе. Понятно, что этим фермерам пребывание в армии должно казаться курортом. Трутень, с волосами или без, выглядит неоперившимся ярмарочным фигляром, а что касается этой девахи Оссы… ну, если волка подстричь под пуделя, это не сделает его комнатной собачкой, разве что здорово его разозлит! Мне совершенно ясно, что, где бы там ни ходила в школу эта юная социопатка, школа эта мало чем отличалась от той альма-матер, что дала нам с Нунцио фору по сравнению с другими костоломами Синдиката.
Однако, как это обычно бывает, всякий раз, когда все выглядит так, словно мне вот-вот удастся выиграть наконец спор с Нунцио, что-то вмешивается и вынуждает сменить тему.
— Это ж надо до этого додуматься! Ну кто в это поверит? — высказалась крутая деваха и сплюнула… буквально… выпустила сквозь зубы в полет впечатляющую струю жидкости, демонстрируя свой гнев. — Требование устава! Мало того что приходится терпеть эту стрижку и эти дурацкие мундиры, нам еще надо высиживать лекции по такой чепухе, как воинский устав! Когда же доберутся до обучения чему-то полезному в бою?
Это меня особенно не удивило, поскольку я давно подозревал, что Осса записалась на службу в армию не для общего развития. Однако ее дальнобойный плевок меня действительно потряс. Мне пришло в голову, что я не пытался плевать так с тех пор, как Дон Брюс нас повысил и прозрачно намекнул, что не мешало бы немного поднять уровень нашей культуры; оценив свои теперешние возможности, я решил не пытаться соперничать с ее достижением, так как расстояние плевка, как у нее, требует постоянной практики, если хочешь остаться в форме. К сведению тех, кто получил слишком правильное воспитание для подобной формы самовыражения, могу сказать следующее. Даже не пытайтесь попробовать это в первый раз при критически настроенных зрителях. Если ваша техника окажется небезупречна, все шансы за то, что слюна в результате ваших усилий скорее растечется у вас по подбородку или по рубашке, чем опишет ожидаемую вами живописную дугу. Для зрителей же не останется никакого сомнения, что вы просто болван, а вовсе не тот, за кого вы там пытаетесь сойти.
Все это пронеслось у меня в голове в один миг, и я почти придумал надлежащий ответ на брюзжание Оссы, так как соображаю, несмотря на ложное впечатление от моей внешности, довольно быстро. Однако Нунцио меня опередил, так как он тоже неплохо соображает… особенно когда дело связано с чувихой.
— Я думаю, тебе следует очень внимательно прислушаться к тому, что нам рассказывают о воинском уставе, Осса, — сказал он, — в конечном итоге это даст тебе кое-какие важные преимущества.
— Как это?
— Ну, — улыбнулся он, снова принимаясь за свой лекторский тон, — могу это сказать, основываясь на долгом личном опыте. Часто бывает намного легче проворачивать свои дела прямо под носом у властей, если точно знаешь, что именно эти власти считают антиобщественным поведением. Если как следует поразмыслить, то со стороны армии довольно мило заранее официально предупредить нас, какие правила она намерена заставить нас блюсти, а на какие, исходя из этого, можно наплевать. Если бы она этого не сделала или если бы у нас хватило глупости проспать нужную лекцию, то вычислять, какой деятельностью можно заниматься открыто, а какую… скажем так, не стоит афишировать, пришлось бы только вслепую, а потом, понятно, дожидаться шишек на свою голову.
— А как, собственно, долог этот твой «личный опыт», приятель? — подал голос один из братьев Слеппней.
— И я как раз гадал о том же, — вступил в разговор другой. — Разве вы двое не староваты для вступления в армию?
Ну, мне, конечно, ясно, что происходит. Эти ребята с фермы надеялись подкатиться к Оссе, но тут на их пути встал Нунцио. И вместо того чтобы дать задний ход, как сделал бы любой нормальный человек, они попытались завязать с ним драку. Мягко говоря, это не входило в мои планы.
Конечно, Нунцио тоже способен правильно оценить ситуацию и знает, что нам следует избегать любых неприятностей, если мы хотим по-быстрому завершить подготовку, а не сидеть несколько дней на губе. Однако он видит, что из него делают дурака при единственной чувихе, с какой нам долгое время предстоит общаться; он, конечно, способен стерпеть немало оскорблений со стороны, например, босса, который платит нам жалованье и возмещает наши расходы, но эта способность сносить хамство, не теряя выдержки, снижается у него прямо пропорционально положению хама на иерархической лестнице, а братья Слеппни стоят на ней совсем не высоко.
— Вы, ребята, хотите сказать, что мы, по-вашему, слишком стары для настоящего боя? — сказал мой кузен, поворачиваясь лицом к критикам и в то же время слегка разминая пальцы.
Даже если бы я не узнал опасной интонации в его голосе, я бы наверняка определил ее по этому его разминанию, так как именно я научил его такому приему. Короче, я решил, что мне лучше вмешаться, пока дело не приняло серьезный оборот.
— Прежде чем продолжить дискуссию, — заявил я, — вам всем, по-моему, следует взять на заметку то, с каким вниманием наблюдает за нашей интеллектуальной беседой стоящий ярдах в двадцати позади вас капрал.
— Интеллектуальной беседой? — взревел ослом Шу, жахая брательника по руке. — Что за тарабарщина, старик?
— Папаша рассказывал нам, что в большом городе говорят по-странному, — усмехнулся Хи, — но я никогда не слышал никого выражающегося так чудно, как этот парень.
— Он всегда так говорит с тех пор, как сыграл одну из главных ролей в спектакле «Парни и Куколка», когда мы учились в колледже, — быстро так проговорил Нунцио. — В общем, я бы никому не посоветовал с ним связываться.
Тут-то я и понял, что сам принялся легонько разминать пальцы… что заставило на сей раз понервничать Нунцио. Я хоть и не особенно чувствителен к грубым или невежественным замечаниям о моих параметрах или о моем возрасте, но просто-таки выхожу из себя, если кто-то пытается высмеивать мою манеру разговаривать. Видите ли, я потратил немало времени, совершенствуя свой способ выражаться, так как считаю, что это усиливает впечатление от моего образа дерущегося без всяких правил костолома и тем самым сводит к минимуму число ситуаций, когда мне все же приходится участвовать в насильственных действиях, ибо последние оскорбляют и угнетают мою чувствительную душу. Следовательно, всякий пытающийся утверждать или намекать, что моя манера говорить примитивна или глупа, напрашивается на неприятности, и ему лучше позаботиться о страховом полисе на случай госпитализации. И, конечно же, братья Слеппни дрогнули, но я счел их усилия ретироваться довольно неуклюжими, чтобы потребовался немедленный инструктаж по части ошибочности их действий. То, что я все еще раздражен из-за стрижки и мундиров и хотел бы выместить на ком-нибудь свое раздражение, никак не сказалось на моем поведении.
— Ты что, артист? — вмешался Майжук, необдуманно становясь между нами в нетерпеливом стремлении завязать разговор. Симпатичный такой паренек с мягкими, безупречными чертами манекенщика. — Мне и самому близка эта профессия. На каком предмете вы, собственно, специализировались? Я, например, получил диплом по танцам.
— На деловой администрации… получил магистра, — сказал я, пытаясь его обойти.
К несчастью, он предоставил братьям Слеппням возможность достойно уклониться от надвигающегося столкновения со мной и Нунцио. Трудно сказать, что тут сработало — природная ли их сообразительность, или инстинкт самосохранения, — но они с ходу, не переводя дух переключили свои подкалывания на новую мишень.
— Диплом?.. По танцам! О-о-о-о-о! Ты слышал, Хи?
— Еще бы, — отозвался его брательник и начал чмокать губами в сторону Майжука. — Неудивительно, что он такой прилизанный.
— Оставьте его в покое, ребята!
Эта последняя реплика исходила от Оссы, которая по какой-то причине сочла нужным вмешаться.
— Да ну? — фыркнул Шу, переключая внимание на новый фронт. — И кто же это меня заставит?
— Если понадобится — я, — отрезала Осса.
— Да ну?
— Да!
— Ну, тогда почему б тебе не показать нам… У!
К этому времени я уже достаточно остыл, чтобы при случае воспользоваться выгодностью создавшейся ситуации. Когда двое братьев выпятили грудь и с наглым видом стали наступать на Оссу, они совершенно напрасно повернулись ко мне спиной. И прежде чем они успели приблизиться к своей потенциальной жертве, я вклинился между ними и дружески уронил руки им на плечи.
— Извини, Осса, — улыбнулся я, — но мне нужно немножко потолковать с этими ребятами наедине, пока они еще способны стоять и ходить без помощи костылей. Верно, ребята?
— У-у!.. Верно!
— Да… А-а-а-а!.. Точно!
Внезапное единодушие братьев Слеппней в немалой степени объяснялось тем, что я небрежно вонзил большие пальцы под их ключицы и усиливал нажим каждый раз, задавая им очередной вопрос… пусть даже риторический. Настоящая хитрость этого маневра, на случай если вас заинтересуют технические детали, состоит в том, чтобы ни в коем разе не ослаблять хватку. То есть не сжать… разжать… сжать… разжать, а — сжать… стиснуть… сдавить… раздробить… Мысль понятна? Так вот, если вам удалось отработать этот прием, да так, что сможете дробить с его помощью кирпичи… как, к примеру, я… то это поможет вам убедительно поддержать даже самую слабую логику при расхождении во мнениях.
Так или иначе, возвращаясь к сложившейся ситуации, я отвожу двух братьев в сторонку немножко поболтать, и все это под настороженным взглядом ошивающегося рядом капрала.
— Итак, мальчики, вам не кажется, что было бы неплохо смотреть на все повеселее? — сказал я так тихо, что слышно это было только нам. — Подумали бы лучше о двух вещах. Во-первых, эти ребята, с которыми мы проходим обучение, составляют группу, а в группе всегда лучше быть приятным. Тогда ты приобретешь друзей, которые в бою прикроют тебя с тыла… а в противном случае будешь все время оглядываться, ожидая удара в спину. Это ясно?
— Ясно, Гвидо!
— У-у! Точно, Гвидо!
— Хорошо. Так вот, а во-вторых, я хочу, чтобы вы запомнили следующее — если не прекратите препираться по каждому поводу и без повода и помешаете нашей группе завершить подготовку в наикратчайший срок… — Я украдкой бросил взгляд на капрала и понизил голос, с трудом сохраняя на лице улыбку: — Тогда я лично оторву головы вам обоим! Понятно?
— А-а-а-а! Да! Понятно!
— Как… У-у-у-у… скажешь, Гвидо!
— Ах да. Еще одна мелочь. Я говорю не по-странному. Согласны?
— А-а-а-а-а-а-а-а…
— О-о-ой…
Я заметил, что капрал идет в нашу сторону, следовательно, пора было закругляться.
— Будем считать, что это значит «да», — сказал я и разомкнул хватку.
Объясняя свой безотказный прием, я забыл упомянуть, что если внезапно полностью разжать хватку, то прилив крови к пострадавшему участку вызовет дополнительный дискомфорт, и известны даже случаи глубоких обмороков. И это бывает даже выгодно, ведь в момент, когда эффект вступает в силу, сами вы даже не прикасаетесь к жертве.
Я уже отмечал, что братья Слеппни — ребята довольно крепкие, и после нашей беседы они лишь немного пошатывались. Однако похоже, что какое-то время им будет крайне трудно двигать руками в ситуации, где требуются хорошая координация движений и сила… скажем, в драке. Это, конечно же, возымело желанный эффект, и брательники заметно поутихли.
— Что здесь происходит? — выкрикнул капрал, налетая на нашу маленькую группу.
Я невинно моргнул и беспомощно пожал плечами, словно на перекрестном допросе в присутствии окружного прокурора.
— Мы просто обсуждали последствия антиобщественного поведения в коллективе.
— Да ну? Это правда, вы двое?
Слеппни попытались подобно мне пожать плечами, но скривились, не закончив жест, и ограничились кивками.
Несколько секунд капрал подозрительно глазел на нас, а потом повернулся к остальной группе.
— Ладно, в две шеренги становись! — заорал он, неудачно подражая сержанту. — Пора на занятия!
— Наши подопечные правильно отреагировали на прикладную логику? — прошептал, становясь рядом со мной, Нунцио.
— Разумеется, — кивнул я. — Более того, по-моему, они уразумели ее за один урок. Не понимаю, почему ты все время твердишь, что нынешняя молодежь туго все усваивает?
На это Нунцио закатил глаза и отвесил мне шутливый поклон.
— Может, нам следует называть тебя теперь Мухобоем? — усмехнулся он.
Кое-кто из рекрутов посмеялся над этой остротой, что заставило меня немного понервничать. По опыту в Синдикате я знаю, с какой легкостью прилипает дурацкая кличка после какого-нибудь глупого инцидента. Однако капрал избавил меня от необходимости менять тему, так как выбрал именно этот момент, чтобы заорать, сбивая нас в строй для следующего раунда подготовки.
— Брось, — сказал я, нанося Нунцио довольно чувствительный удар по руке за нанесенную обиду. — Нам только еще предстоит стать эффективными бойцами.
Глава 4
Нажимай на спуск плавно, не дергай его.
К несчастью, навешенная Нунцио кликуха Мухобой прилипла ко мне… во всяком случае, вторая ее половина — Бой. Но еще больше неудобств доставило мне то обстоятельство, что сержант в связи с этим назначил меня и.о. командира отделения в нашей маленькой группе рекрутов, которых я уже назвал по именам. Пост этот требует быть всего-навсего овчаркой при «насекомых». Но это все же руководящий пост, а я, как уже отмечал ранее, склонен избегать их, как повестки в суд.
Материал, который мы должны проходить в процессе начальной подготовки, на самом-то деле оказался не слишком тяжелым. Бо́льшая его часть и впрямь была полезной, к тому же преподаватели не жалели усилий, чтобы по-настоящему нас заинтересовать.
Это стало приятной неожиданностью после моих профессоров в колледже, большинство которых, похоже, считали себя величайшими корифеями и полагали, что студенты должны почитать за счастье выплачивать существенные суммы за возможность благоговейно внимать их бредням. И что еще хуже, они регулярно испытывали преданность и терпение студентов невозможной скукотой своих лекций и при этом зорко высматривали тех, кому удавалось достаточно долго оставаться бодрствующими и все-таки усвоить нужное для сдачи выпускных экзаменов.
Армия же, напротив, начинает с исходной посылки, что рекруты совершенно невежественны и вряд ли заинтересуются данным предметом, если не сделать его достаточно привлекательным для удержания их обычно рассеянного внимания. Часто бывает важен даже личный пример преподавателя, доказывающий жизненную необходимость усвоения его предмета.
(Из уважения к тем из вас, кто ныне вкладывает бо́льшую часть своего времени или времени своих детей в обучение в колледже, я воздержусь от дифирамбов той системе, какую считаю лучшей для передачи информации, не говоря уже о реальной жизненной ценности самой этой информации, и ограничусь простой констатацией факта, что инструктирование в армии нельзя назвать ни бессмысленным, ни лишенным ценности занятием. И что особенно важно, армия еще и платит тебе, пока ты учишься. Конечно, дела могли бы обстоять еще лучше, если бы обучение своих сотрудников активно поддержали корпорации посерьезнее торгующих со скидкой закусочных… но это уже выходит за пределы обсуждаемой темы, то есть — армейской подготовки.)
Мы с Нунцио, в общем, не жаловались на занятия и даже находили их исключительно информативными. Как вам, вероятно, известно, в Синдикате ценится мастерство в индивидуальной тактике или во всеобщей свалке при засадах, и поэтому обучение ведению операции с участием всего подразделения было для нас истинно новым опытом. Конечно, трудно было представить, чтобы этот опыт когда-нибудь действительно оказался нам полезен.
Во-первых, как я уже сказал, телохранительство обычно связано с засадами и с тем, что в спорте известно под названием «спешная защита», и поэтому вряд ли искусство ведения открытого боя пригодится нам на гражданке после службы — смысл засады в том и состоит, чтобы захватить охрану врасплох и посадить в лужу.
Во-вторых, что особенно важно, не представляли мы себе и то, как использовать эту тактику на службе в армии. Суть в том, и ни для кого это не являлось тайной, что армия Поссилтума располагала самыми крупными и самыми экипированными вооруженными силами в измерении, и поэтому немногие королевства или города решились бы выступить против нас с открытым забралом. Любое противодействие нам носило скорее характер тайного сопротивления типа «вонзи-им-нож-в-спину» или «перережь-им-глотку-пока-они-спят». Так как построения абсолютно бесполезны для борьбы с такого рода напастями, нам было трудно понять, зачем тратить столько времени на строевую подготовку.
Однако сержант Лыбби явно не счел нужным посоветоваться с нами относительно содержания его программы обучения, и поэтому мы держали свои взгляды при себе, не раня тем самым его самолюбия.
Схожим образом, когда нам объяснили, что мы должны научиться маршировать, так как это «наилучший способ переместить группу солдат из одного пункта в другой в кратчайший период времени», то опять же не дали ни малейшего шанса спросить, какой толк видит сержант, да и армия вообще, в быстрой переброске войск.
В ходе нашей подготовки обнаружилось немало подобных нелепостей, но был один момент, против которого мы серьезно возражали. Само собой, мы по возможности старались не демонстрировать оригинальность своего мышления, но в один прекрасный день она все же привлекла всеобщее внимание, и случилось это на стрельбище.
Армия учит нас стрелять из арбалетов… что вполне понятно, так как для сносного обучения стрельбе из большого лука требуется немалый срок, не предусмотренный при начальной подготовке. Праща — и того хуже, так как, пока научишься с ней более или менее управляться, натворишь кучу бед. Короче, этим оружием проще удавиться, чем запулить из него камень туда, куда надо. Однако даже слабаки способны за один день достичь пристойного уровня эффективности при стрельбе из арбалета, поэтому армия и избрала это оружие для ознакомления рекрутов с тонкостями стрелкового боя.
— Как видите, при этом упражнении вы будете стрелять по мишеням, сделанным в виде человека в натуральную величину, — сказал сержант Лыбби, уже наоравшись наконец по поводу безопасной дистанции и правильного обращения с арбалетом. — Армия предпочла тренировать вас на них, а не на кругах с яблочками, так как это лучше подготовит вас, в том числе и эмоционально, стрелять из своего оружия по живому противнику. В ходе этого упражнения вы должны все время внушать себе, что чучело перед вами — это живой враг, который хочет вас убить, и вести себя соответственно. Я ясно выразился?
— ДА, СЕРЖАНТ!!
Группа теперь отлично усвоила нужный ответ… и потребовалось ей для этого всего несколько дней тренировки. Мы с Нунцио, само собой, не отстаем от остальных, хотя некоторые моменты предлагаемой тактики нашего обучения все же проблематичны.
Например, идея, стоящая за применением таких мишеней, сама по себе интересна и, возможно, даже достойна восхищения, но за все годы работы в Синдикате я никогда не видывал противника, который был бы так любезен, что стоял бы перед тобой как скала, на открытом месте, выпрямившись во весь рост и расправив плечи, беря тебя на мушку. Они больше склонны скрючиться и распластаться, спрятаться за чем-нибудь и двигаться незаметно, дабы свести к минимуму твои шансы на успех. Поэтому думать, будто ты умеешь стрелять, потому что способен всаживать стрелы в соломенное чучело любой формы, кажется мне опасным проявлением излишней самоуверенности, которую никак не следовало бы поощрять. Но я пока с этим не высовывался, сделав скидку на первый раунд ознакомления новобранцев с оружием.
Вскоре группа, выстроенная по линейке, принялась пускать стрелы по мишеням, в то время как сержант и капрал метались взад-вперед позади строя, поощряя некоторых и надрывая глотку при виде медленно усваивающих науку. Этот стиль руководства, похоже, общий для армии и Синдиката, и сводится он, попросту говоря, к убеждению, что достаточно наорать на тех, кто делает что-то не так, чтобы они тут же исправились.
Мы с Нунцио не лезли в первую команду стреляющих, так как не сомневались в успешной сдаче данного зачета. А сосредоточились мы в основном на наблюдении за остальными членами группы, с тем чтобы вовремя помочь отстающим.
Братья Слеппни стреляли на удивление хорошо, оба они не только попадали при каждом выстреле в цель, но и засадили своими стрелами участок площадью всего в две пяди. Однако мишени стояли достаточно близко, чтобы попасть в них даже камнем, и посему эта демонстрация меткости не произвела на меня особого впечатления. С другой стороны, сержант Лыбби, похоже, искренне был доволен их результатами.
— Вот такое обращение с оружием мне нравится! — сказал он громко, чтобы его слышали все. — Кто научил вас так стрелять, ребята?
— Папаша, — ухмыльнулся Шу Слеппень. — Может, вы даже слыхали о нем. Его зовут Куро Слеппень.
— Хотя мамаша стреляет получше его, — добавил Хи Слеппень. — Ее зовут Ос Слеппень.
С этого момента я перестал следить за разговором, потому что у меня от него заболел живот и потому что Нунцио знаком подзывал меня к себе.
— У нас проблемы, — объявил он, но я и сам уже видел, что он обеспокоен.
— В чем дело?
— Это все Трутень, — сказал он, указывая на юного мага. — Он, наверное, не смог бы попасть и в стенку амбара, если б даже сам в нем находился.
Я бросил взгляд через плечо, и как раз вовремя, потому что Трутень пустил стрелу, которая разминулась с мишенью футов на пятнадцать плюс-минус миля. Капрал тут же очутился рядом с ним и уже снабжал его советами во всю силу легких.
— Вижу. Ну, ему, похоже, стрелять и не придется, раз он числится магом.
— Может, и так, — пожал плечами Нунцио, — но нам полагается сегодня всем сдать норму, иначе задержится вся группа… помнишь?
— Это может стать проблемой, — кивнул я. — А разве у него нет каких-нибудь там заклинаний или чар на этот предмет?
Кузен завращал глазами и фыркнул, демонстрируя отвращение.
— Шутишь? Он знает всего два заклинания, и ни одно из них ничем здесь не поможет.
— Два заклинания? Какие именно?
— Давай-ка посмотрим. Он знает заклинание «Развей», которое позволяет ему видеть сквозь всякие чары.
— От этого толку мало, — признал я. — А другое?
— «Навей», — поморщился Нунцио. — Это те же чары личины, но с дурацким названием.
— Значит, он может всего-навсего надеть на себя личину и видеть сквозь чары, — сказал я, прокручивая все это в голове.
— Вот именно. Ничего такого, что могло бы помочь ему сегодня сдать норматив.
— Может, и так… а может, и нет, — задумчиво проговорил я. — Вот что я тебе скажу. Не смог бы ты как-нибудь уединиться с ним на несколько минут?
— Нет проблем. Когда он провалит этот круг, ему придется ждать следующей очереди. Тогда и можно его увести. А что? У тебя есть какая-то идея?
— Угу, — усмехнулся я. — Просто убеди его применить свое заклинание личины… как он там его называет? Ах да, «Навей»… чтобы вы могли поменяться местами. Ты сдашь норматив за него, поменяешься обратно, и все будет шито-крыто.
— Не знаю, — потер подбородок Нунцио. — Капрала-то мы, может, и одурачим, но у сержанта глаз-алмаз. Он может заметить, что Трутень какой-то не такой.
— Я возьму сержанта на себя, а ты постарайся стрелять не слишком хорошо… только чтобы сдать норматив. Уловил?
Далее нам оставалось только ждать начала задуманной операции. Наконец капралу надоело орать на нашего юного мага, и он отправил его прочь с рубежа на «перерыв» — наверное, чтобы дать отдохнуть своим голосовым связкам.
Пытаясь особо не привлекать к себе внимания, я слежу уголком глаза, как Нунцио кладет руку на плечо Трутня и заводит с ним серьезный такой разговор, незаметно для всех увлекая его за палатку, где хранится оружие. После томительных минут ожидания из-за палатки снова появляется Трутень, шагающий очень знакомой мне походкой вразвалочку, и я вижу, что сила разума и логики снова восторжествовала. Я дождался его выхода на линию огня для новой попытки, а затем приступил к отвлекающему маневру.
— Ты чересчур стараешься, Осса, — сказал я довольно громко, подходя к ней, стоящей на противоположном от Трутня конце огневого рубежа, сзади.
Меткость у Оссы, как и у Майжука, спорадическая, их выстрелы пролетают поблизости от мишени, но попадают в нее лишь изредка.
— Слишком напряженно держишь левую руку… надо немного расслабить ее и держать оружие в согнутой руке. И на спуск тоже жми полегче. Используй только кончик пальца, а не обхватывай им спусковой крючок. Иначе придется при каждом выстреле тянуть оружие влево.
— Вот так?
— Да, только…
— ЧТО ЭТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ, ЧЕРТ ПОДЕРИ??!!
Мне следовало бы радоваться, что я правильно рассчитал точку кипения сержанта Лыбби. Вплоть до этой минуты мы с Нунцио проявляли большую осторожность, помогая другим рекрутам, и старались делать это незаметно, не подвергая сомнению его авторитет — коим он так дорожил. Я прикинул, что открытая демонстрация придется ему не по вкусу, и не ошибся. Мне следовало бы быть довольным, но, когда он устремился в мою сторону, я немедленно усомнился в мудрости своей тактики.
— Гвидо просто дал мне несколько советов по обращению с этой штукой, сержант, — невинно промурлыкала Осса, и ее мягкие манеры свидетельствовали о твердо усвоенных уроках по части того, что Лыбби лучше не досаждать без надобности.
— О, значит, наш Мухобой еще и спец по арбалетам, да? — прорычал сержант, наводя прицел на меня. — Думает, что умеет обучать стрельбе лучше меня или инструкторов по стрелковой подготовке, да?
Следя за всем этим с большим вниманием, я одновременно вижу через плечо, как Нунцио в личине Трутня стреляет, выполняя его норматив… прямо под носом у капрала, которому гораздо интересней следить за сержантом и мной, чем обращать внимание на происходящее у его конца стрельбища.
— Почему бы тебе просто не показать нам, насколько хорошо ты владеешь оружием, и.о. командира отделения Гвидо, — рявкнул Лыбби, выхватив у Оссы арбалет и сунув его мне. — Если сумеешь сдать норматив, тогда я, может, и не разжалую тебя обратно в рядовые.
Так вот, я уже не в первый раз слышу от спецов подобные угрозы… буквально… и потому этот выпад сержанта как-то не вызвал у меня дрожи в коленках, на что он рассчитывал. Если он что у меня и породил, так это искушение намеренно промазать и таким образом снять с себя это навязанное «и.о.», которое, как я уже отмечал ранее, мне вовсе ни к чему. И все же моим профессиональным способностям был брошен вызов, да еще при чувихе, пусть даже такой, как Осса. К тому же Нунцио уже сдал норматив за Трутня, и у меня больше не было никакого стимула продолжать свой отвлекающий маневр.
Я окинул арбалет всего лишь одним беглым взглядом, поскольку терпеть не могу стандартного оружия. Оно явно изготовлено правительственными подрядчиками и так же похоже на сделанное на заказ оружие Йоло, которым я обычно пользуюсь, как рабочая лошадь на чистокровного скакуна. Не углубляясь в размышления, я зажал стрелу в зубах, взвел арбалет, уперев приклад в живот и резко натянув обеими руками тетиву (что быстрее, чем делать то же самое, упираясь ногой в стремя), затем уронил стрелу в желоб перед натянутой тетивой и нажал на спуск.
Нечего и удивляться, стрела с чмоканьем вонзается в правое плечо чучела.
— Не совсем удачно, но неплохо, — со скрипом признал Лыбби. — Ты бы добился большей меткости, если б стрелял с плеча, а не с бедра. Попытка пофасонить лишь…
К тому времени, когда он добрался в своей критике до этих высот, я опять взвел, зарядил арбалет и выпустил вторую стрелу… снова стреляя с бедра.
Эта стрела со свистом пролетела и уткнулась почти в то же место, на расстоянии не более ширины двух пальцев от первой.
Сержант захлопнул пасть так быстро, что слышно было, как щелкнули у него зубы (я счел это вполне нормальной реакцией), и молча наблюдал полет моей третьей стрелы, которая, попав в мишень, образовала с двумя первыми аккуратный треугольник.
— Очень неряшливо, — пискляво фыркнул Нунцио, уже успевший сбросить личину Трутня. — Предупреждал же я тебя, точности не жди, если не научишься как следует жать на спуск!
— Да неужели?!! — огрызнулся я, не на шутку раздраженный обидной критикой. — Давай посмотрим, стрельнешь ли ты лучше из этой штуки!
Я кинул ему арбалет, и он поймал его одной рукой, а потом, прищурясь, оценил оковку.
— Правительственные подрядчики, — заключил он таким тоном, будто объявил, что вляпался во что-то органическое и мерзкое. — Уж конечно, это не работа Йоло!
— А стрелы прямые, как бильярдный кий, — сообщил я ему остальные неприятные подробности. — Но, как говорит босс, надо уметь пользоваться тем, что есть. Верно?
Он состроил мне гримасу, а затем быстро пустил три стрелы, тоже стреляя с бедра. Я заметил, что хоть он и целился во избежание путаницы в другое плечо чучела, но в точности попадания его стрел не видно было заметного улучшения по сравнению с моей.
— Ладно, дело в оружии… на этот раз, — признал он, отдавая арбалет обратно Оссе. — Хотя если б мы стреляли с большего расстояния, думаю, я все же…
— Минуточку, ребята!
Мы переключили внимание на сержанта — во-первых, потому, что тот, похоже, был чем-то расстроен, а во-вторых, по причине бесконечности этого нашего спора, которому вряд ли когда-нибудь суждено разрешиться, даже если нам не будут мешать.
— Что это вы пытаетесь здесь выкинуть?
— Что-то не так, сержант? — сказал Нунцио, выражая озабоченность, испытываемую нами обоими. — Два попадания из трех ведь означают сдачу норматива, верно?
— Что-то не так? — осклабился Лыбби, показывая слишком много зубов для сохранения нашего душевного комфорта. — Подобная кучность попадания стрел означает, что вы оба превосходно владеете оружием. Так вот, поправьте меня, если я ошибаюсь, но разве вы не могли бы сфокусировать свои стрелы где угодно на мишени?
— Ну разумеется… сержант.
— Так почему же вы стреляли в плечо чучела, а не в голову или в грудь?
— Это убило бы его, — брякнул я, прежде чем успел как следует подумать.
— ВАМ И ПОЛАГАЕТСЯ УБИТЬ ЕГО! ИМЕННО В ЭТОМ И СОСТОИТ ВЕСЬ СМЫСЛ СОЛДАТСКОЙ СЛУЖБЫ!!!
Теперь, задним числом, я понимаю, что мне следовало бы для вида согласиться с ним, но он захватил меня врасплох, и взыграли мои старые синдикатские привычки.
— Да вы что, принимаете нас за каких-нибудь дешевых стрелков из пивнушек?! — рявкнул я ему в ответ. — Мы с Нунцио профессионалы!! Убить кого-нибудь может любой раздолбай, а вот заставить его платить за защиту или, к примеру, выбить из него нужные сведения — это нелегко, это требует умения…
— Мой кузен хочет сказать, — вмешался Нунцио, быстро вставая между нами, — что, раня врага, выводишь из строя сразу трех противников вместо одного, поскольку кто-то должен помочь ему вернуться в…
Идея была хорошая, но было уже поздно. Сержант уже закусил удила.
— Ты называешь обученных солдат Поссилтума раздолбаями? — орал он, обходя Нунцио, чтобы снова подойти ко мне. — Ты что, ПАЦИФИСТ?
— Как… ты… меня… назвал?.. — проговорил я с предельной мягкостью, к какой прибегаю только в особых случаях.
На учебной площадке вокруг нас стало вдруг очень тихо, все просто замерли… за исключением Нунцио, который недоверчиво присвистнул, отступив назад.
Должно быть, что-то в моем голосе или в том, как я вытянулся в свой полный рост, включило у сержанта инстинкт самосохранения, потому как он вдруг нервно, словно в поисках аварийного выхода, огляделся по сторонам.
— А ВЫ ВСЕ ЧЕГО ТУТ СТОИТЕ СТОЛБАМИ?!! — взревел он, переключая внимание с меня на собравшуюся вокруг нас толпу. — ВАМ ПОЛАГАЕТСЯ СДАВАТЬ НОРМАТИВЫ! ЗА ДЕЛО!!! СЕЙЧАС ЖЕ!!!
За это время я достаточно овладел собой и, поостыв, решил, что, пожалуй, лучше подвести под этим эпизодом черту. Однако у сержанта, похоже, еще было что мне сказать.
— Гвидо! — тихо произнес он, не глядя мне в лицо.
— Да, сержант?
— Сейчас не время и не место, но мы все-таки продолжим эту беседу… позже.
По тому, как он это сказал, было ясно, что это не вызов, и не угроза… просто заявление.
Глава 5
Когда я путешествую, меня никто не узнает… и это замечательно!
Мы с Нунцио пытались просечь, что же такое нам положили в тарелки под забавным названием «ужин», когда рядом с нами плюхнулась Осса. Мы немного были удивлены этим, так как обычно нас оставляли за ужином в покое, но причина такой навязчивости выяснилась очень скоро.
— Вы, ребята, работаете на Синдикат, я угадала? — заявила она без всяких там «привет» или «добрый вечер».
Так вот, я, кажется, уже упоминал, что мы вообще не очень любим, когда нам задают вопросы, а уж такой вопрос и вовсе является табу.
— Ты фараонша? — автоматически выстрелил ответным вопросом Нунцио.
Этот вопрос — испытанное оружие для всякого, чей заработок зависит от незаконной деятельности. Если ты задаешь его фараону, то он обычно вынужден бывает признать свою профессию. В противном случае любая попытка использовать дальнейший разговор в качестве доказательства вины будет квалифицирована как обман и провокация.
— Я? Шутишь? Нет, я не фараонша. А почему ты спросил?
— А что тебе за дело, работаем мы на Синдикат или нет? — опять парировал Нунцио.
Заметьте, Осса уже ответила на наш вопрос, а мы пока не сказали ей ни «да», ни «нет». Понятно, работники нашего профиля должны быть осторожны. Это вырабатывается годами и подкрепляется естественным отбором.
— Подумывала поступить туда после армии, — пожала плечами она. — Может, вы, ребята, растолкуете мне, что это такое — работать на Синдикат, а то и замолвите за меня словечко или хотя бы посоветуете, с кем выйти на контакт.
— Связь.
— Что, Бой?
— Я сказал: «Связь». Контакт бывает в обычном бизнесе. В Синдикате же первый шаг — это установить связь.
— …Или, во всяком случае, мы слышали, что это так, — быстро уточнил Нунцио, бросив на меня суровый взгляд. — Не знаю. Может, мы и сумеем поделиться с тобой кое-какими слухами. Что тебе хочется узнать?
Это мой кузен так осторожничает, поскольку меньше моего склонен кому-либо доверять.
Однако, сославшись на «слухи», он позволил нам ответить на некоторые вопросы о Синдикате, не признавая в то же время нашего членства в этой организации.
— Ну и на что это похоже?
— Работенка дрянная, — вздохнул я.
— Да и перспектива выхода на пенсию оставляет желать много лучшего, — добавил Нунцио.
— Но платят-то хорошо. Верно? — не отставала Осса.
Я уже говорил, что моего кузена хлебом не корми — дай почитать лекцию, а эта цыпочка нащупала его слабинку. Конечно, до конца он не размяк, но немного оттаял.
— Не так хорошо, как об этом трубят средства массовой информации, — пропищал он. — Видишь ли… Гвидо ведь сказал секунду назад об установлении связи? Так вот, при поступлении в Синдикат ты сам долгое время ему платишь… а не наоборот.
— Как-как?
— Это легче понять, если представить принятую там систему привилегий. Синдикат дает тебе разрешение или лицензию на деятельность, а ты отдаешь ему долю с прибылей. Ты должен отдавать какой-то процент, скажем — половину, парню, стоящему над тобой, а тот, в свою очередь, обязан поделиться с кем-то стоящим над ним, и так далее вплоть до самой верхушки. Конечно, те, что наверху, загребают немалый куш, поскольку им идут проценты со всей пирамиды.
— Минутку! — нахмурилась Осса. — Когда я в последний раз слышала о чем-то подобном, меня пытались уговорить продавать косметику… или оборудование для уборки дома.
— Сходство есть, — согласился Нунцио. — Но есть также и серьезные отличия.
— Например?
— Например, косметическая пирамида не ломает тебе ни нос, ни ноги, если ты пытаешься работать независимо, — пояснил я.
— Я бы отметил нечто более важное, — прожег меня взглядом Нунцио. — Косметическая сеть не обеспечивает тебя адвокатами, не говоря уже о крыше, если власти почему-либо недовольны твоей деятельностью… или твоими налоговыми декларациями.
— Вот как? — ощетинился я, раздраженный всезнайством Нунцио. — Зато мыльники не станут лупить тебя, если им покажется, что ты зажимаешь их долю!
— И что бы ты посоветовал в подобном случае? — тут же парировал он мой выпад. — Вызвать полицию?
— Что с тобой, Бой? — сказала, чуть склонив голову набок, Осса. — Ты будто действительно нападаешь на Синдикат.
— Он просто сейчас немного раздражителен, — быстро вмешался Нунцио, прежде чем я успел ответить сам. — Когда ты подсела к нам, у нас шел небольшой спор.
— О, извиняюсь, — моргнула она, вскакивая на ноги. — Я не хотела вам помешать. Поймаю вас как-нибудь позже, ребята. Просто подумайте о моей просьбе, идет?
Мы смотрели, как она уходит, и это доставило нам настоящее удовольствие, так как военная подготовка практически лишила нас женского общества. Затем Нунцио повернулся ко мне:
— Ладно. Что тебя грызет?
— То же самое, что и всегда с тех пор, как босс отправил нас на это задание, — ответил я. — Разговор о Синдикате только подлил масла в огонь. Понимаешь мою мысль?
— Нас никто не отправлял, мы сами вызвались добровольцами.
— Нас попросил отправиться добровольно сам босс, а это для нас равносильно приказу.
Нунцио испустил тяжелый вздох и немного обмяк.
— Что ж, давай обсудим это прямо сейчас, — поморщился он. — Ты говоришь о нашем пребывании здесь, в Поссилтуме, верно?
— Я говорю об объявлении нами войны Синдикату, — поправил я его. — Мы сейчас расхлебываем кашу в самом эпицентре, и это вызывает у меня некоторую озабоченность. Извини, но я все же немного нервничаю из-за подавляющего превосходства его огневой мощи, тем более что она скорей всего будет направлена против меня… а у нас всего-навсего арбалеты казенного образца… и кожаные юбки вместо доспехов!
Если эта моя озабоченность застала вас врасплох, то позвольте мне просветить вас, начав с краткого урока истории. Впрочем, те, кто уже понял, в какой опасности оказались мы с Нунцио, пусть не стесняются проскочить это небольшое отступление.
Мы с Нунцио впервые повстречались с боссом примерно пять книг назад, когда нам поручили следовать тенью за одним из главарей Синдиката, пока тот искал того самого Большого Джули, с которым мы разговаривали, помните, в первой главе. То есть искал армию, которую Большому Джули полагалось возглавлять в операции по сбору денежных средств для нашей организации и которая, согласно докладам, бесследно исчезла после столкновения с небольшим сопротивлением, возглавленным боссом. Конечно, в те дни мы еще не называли его боссом. Мы знали лишь одно — что какой-то прохвост, называющий себя магом по имени Великий Скив, причинил неприятности Синдикату, и нам полагалось оградить от него Шайк-Стера, пока шло расследование.
Для краткости, а также ради сохранения поступающих на наш счет процентов со всех вышедших книг этой серии я воздержусь от описания всех интригующих подробностей того задания. Важно только, чтобы вы поняли одно — та первая встреча Великого Скива и Дона Брюса, одного из крестных отцов Синдиката, завершилась сделкой. По ее условиям, Дон Брюс и Синдикат должны были отстать от королевства Поссилтум вообще и от Большого Джули с его ребятами в частности в обмен на гарантированный Великим Скивом доступ Синдиката в другое измерение… а точнее, на Деву в комплекте с ее знаменитым Базаром.
Вскоре после этого Дон Брюс нанял Великого Скива блюсти интересы Синдиката на Деве и назначил нас с Нунцио его телохранителями. Тогда-то мы и стали называть его боссом.
Успеваете следить за моей мыслью?
Ладно, а теперь вернемся к теперешним обстоятельствам и посмотрим, поймете ли вы, с какой мы столкнулись дилеммой.
Во-первых и прежде всего, босс работает на Синдикат.
Во-вторых, он отправил нас разобраться с ситуацией в Поссилтуме, в то время как сам отправился за Аазом.
Так вот, поскольку босс работает на Синдикат, а мы все работаем на босса, то наши ударные силы, брошенные теперь на королеву Цикуту, могут считаться находящимися на службе у Синдиката.
К несчастью, остается в силе сделка, та самая, заключенная с самим Доном Брюсом, согласно которой никто в Синдикате не должен выступать против Поссилтума! А это означает, что наша операция есть прямое нарушение клятвенного слова Дона Брюса… и хотя я не могу поручиться, что он никогда не брал назад своего слова, но решение в подобных случаях он предпочитает оставлять за собой и не выносит, когда кто-то еще берется нарушать его слово.
Вам, должно быть, по сообщениям средств массовой информации, любых, какие там у вас есть, известно, что когда кто-то вроде Дона Брюса что-то не выносит, то выражается это обычно не в сердитой записке. Если он почувствует, что его положению и авторитету в Синдикате бросил вызов какой-то не в меру резвый подчиненный, то скорее всего этот подчиненный будет раздавлен как клоп. Конечно, в этом случае мы как телохранители босса окажемся между давителем и давимым. Вот и судите сами, почему я стал раздражительным и чего ради понадобилось это объяснение.
Я думаю, теперь всем все понятно? А если все же нет, то просто поверьте мне на слово, потому как я знаю об этих делах побольше вашего. Короче, у всей нашей команды будут крупные неприятности с Синдикатом, если Дон Брюс выяснит, чем мы здесь занимаемся.
— Я много размышлял об этом, — сказал Нунцио, словно наш разговор и не прерывался, впрочем, конечно, так оно и есть, — и не уверен, знает ли босс, что, отправляя нас сюда, идет против Дона Брюса.
Вот это меня ошарашило. До сих пор я не сомневался, что, отправляя нас сюда, Скив знал, на что идет. Мысль, что он не думал о последствиях, ни разу не приходила мне в голову.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ну, сдается мне, наш босс, конечно, очень большой ловкач, но что касается Синдиката и женского пола…
— Это верно, — вздохнул я, потому что так оно и есть. Хотя в целом я отношусь к боссу с наиглубочайшим уважением. Просто дела Синдиката и умение обращаться с женщинами — не его конек.
— К тому же, — продолжал Нунцио, — учти еще и такой момент. Он не проконсультировался с нами насчет возможной свары с Синдикатом и даже не предупредил нас об этой опасности. Его беспокоила только Цикута… Если бы он ожидал неприятностей со стороны Дона Брюса, мы бы об этом знали.
Нунцио привел весьма веский довод. Скив был самым внимательным боссом, с каким мы когда-либо работали, и всегда чутко относился к нашим заботам… особенно к тем, что связаны с риском подвергнуться физическому насилию. Именно это в значительной мере объясняет нашу преданность и искреннюю к нему приязнь… наряду с заработной платой, которую он выплачивает нам исключительно щедро и надежно.
— Теперь, пожалуй, ясно, — сказал я. — Босс вовсе не собирался вступать в борьбу за власть или пытаться вырвать руль из рук Дона Брюса, потому как никогда не выражал ни интереса, ни желания укрепиться в Синдикате.
Нунцио пожал плечами:
— Будь он к этому склонен, ему потребовалось бы всего-навсего жениться на Банни и дать Дону Брюсу поднести ему на блюдечке с голубой каемочкой всю организацию в качестве наследства.
Нунцио имел в виду, что Банни не только племянница Дона Брюса, но и по уши влюблена в босса… это последнее, похоже, ускользнуло от внимания Скива. Что и требовалось доказать… Синдикат и женщины… Уму непостижимо.
— Возможно, ты прав!
— Конечно, я прав! Все сходится!
— Но даже если и так, какая нам разница, — заключил я, игнорируя его самоуверенность, — случайно мы нарушаем слово Дона Брюса или намеренно, все равно это пахнет хорошей разборкой.
— Разница в том, что если мы будем исходить из мирных намерений босса, то вовсе не обязаны драться здесь с Доном Брюсом.
Мы даже можем выступить в качестве миротворцев и не допустить кровопролития.
Такое рассуждение было не лишено определенной привлекательности, особенно ввиду того, что, начнись это кровопролитие, все шансы будут за то, что произойдет это по нашей с Нунцио вине.
— Ладно, — сказал я. — Допустим, ты прав и босс не хочет неприятностей, и допустим, что Дон Брюс позволит тебе открыть рот прежде, чем начнется стрельба, что ты собираешься в таком случае сказать, чтобы его остудить?
— Над этой частью плана… — нерешительно проговорил Нунцио, — над этой частью я еще работаю.
Мне пришло в голову, что до тех пор, пока мой кузен не придумает достойного выхода из создавшейся ситуации, мы, новоиспеченные миротворцы, можем разве что не отвечать на выстрелы в случае обострения конфликта!
Глава 6
Доски не дают сдачи!
Я был настолько обеспокоен из-за Дона Брюса и Синдиката, что у меня совершенно вылетела из головы ссора с сержантом Лыбби. Однако, как выяснилось, это не имело значения, поскольку сержант не преминул мне о ней напомнить, а если учесть, чем это обернулось для меня, то явно не стоило тратить время на пустые размышления.
Мы уже дошли до той стадии в своей подготовке, когда требовалось научиться иметь дело с врагом вблизи… предпочтительно не капитулируя. То есть пора было обучаться рукопашному бою.
Этот предмет преподавал нам сам сержант Лыбби, что показалось мне странным лишь позже, когда выяснилось, что он ничего не смыслит в преподаваемой им науке. Он выбрал своими демонстраторами-жертвами братьев Слеппней и здорово позабавился, показывая всем нам, что размеры мало что значат в рукопашном бою, для чего с впечатляющей легкостью швырял и колотил их… или, выражаясь точнее, действительно заставил их летать словно слепней.
Смотреть на все это было очень даже забавно, но мне невольно подумалось, что от урока, который он пытался нам вдолбить, пахло хуже, чем от синтетических «собачьих безобразий с натуральным запахом, сжимающим вас в своих объятиях», с которыми мне довелось, если припомните, так хорошо познакомиться. Я имею в виду, мне хотелось бы знать, действительно ли он думал, будто одурачит кого-то своим трепом о том, что «размеры мало что значат». Не надо быть гением, чтобы сообразить, что размеры очень даже много значат, и любая порядочная драка продемонстрирует это достаточно наглядно даже для самых тупоумных. Одержать верх над размерами возможно только в том случае, если маленький парень очень умелый, а большой наоборот… не говоря уже о том, что он к тому же должен быть неуклюж и по возможности с хрупкой, как стекло, челюстью. А если ничего такого нет, то можно смело утверждать, что большой парень при желании сделает из маленького отбивную. Вот почему профессионалы контактного спорта, стадионные атлеты, не говоря уже о костоломах вроде нас с Нунцио, чаще всего бывают довольно рослыми. Тут дело даже не в том, что наниматели предпочитают работников покрупнее, просто мы, как правило, побеждаем.
Конечно, даже если исходить из того, что умение важнее, в логике сержанта все равно остается один бросающийся в глаза изъян. Помните, я как-то говорил, сколько времени потребовалось бы обучать кого-то стрельбе из большого лука? (Нет, это не для проверки внимания… я просто спросил.) Ну так обучение рукопашному бою требует еще больше времени. Намного больше. Мысль, будто кто-то вроде Трутня сможет за день усвоить достаточно, чтобы эффективно бороться с одним из братьев Слеппней, каким бы неумелым тот ни был, просто смехотворна. В общем, мне было ясно, что, хоть сержант и говорил, будто нас готовят к встрече с врагом, на деле он всего лишь показал нам несколько приемов для оказания достойного сопротивления в пьяных драках, к коим, естественно, тяготеют люди в мундирах, когда проводят свободное время в пивной среди штатских. Попросту говоря, нас обучали разделываться скорее с неумелыми штатскими драчунами, предпочтительно вдребезги пьяными, чем с умелыми солдатами на поле боя.
— …Конечно, эта техника даст вам возможность разделаться только с безоружным противником! — говорил между тем сержант Лыбби и опять же вводил всех в заблуждение, так как ни один из продемонстрированных им контрприемов не был достаточно эффективным, чтобы «разделаться» с кем-либо вообще, и я утвердился в своем мнении, что нам, похоже, предстоит иметь дело только со штатскими.
— …Однако борьба с вооруженным противником — совсем иное дело! К счастью, среди нас есть мастер, способный продемонстрировать, как это делается! ГВИДО! Равнение на середину!
— Я, сержант? — моргнул я, так как не ожидал, что меня выкликнут.
— Совершенно верно, — ответил сержант, широко расплываясь в улыбке. — На стрельбище ты очень рьяно доказывал, что убивать людей приходится только раздолбаям. Ну, вот тебе возможность показать всем, как бы ты иначе справился с врагом, когда тот пытается тебя убить.
Незачем и говорить, мне не понравилось, как это прозвучало, но меня вызвали и ничего не оставалось, кроме как пройти вперед на учебный плац. Мой дискомфорт возрос, когда сержант подал знак капралу Мяс-Нику и тот бросил ему короткий меч. Совершенно верно, самый настоящий короткий меч… обоюдоострый, гладиаторский.
— А меч-то для чего, сержант? — спросил я.
— Я ведь сказал, что это будет демонстрация боя с вооруженным противником, — усмехнулся он. — Нам предстоит сделать следующее: я буду пытаться тебя убить, а ты — остановить меня, не убивая.
— А если мне это не удастся?
— Тогда у нас, полагаю, произойдет небольшой «несчастный случай на учениях»… если, конечно, ты не предпочтешь просто отступить и признать свою неправоту.
Незачем и говорить, я добился своего нынешнего почетного положения телохранителя не тем, что избегал драк. К тому же беспокоил меня в действительности вовсе не меч, так как он мало чем отличался от длинного ножа, а уж с ножами-то я имел дело достаточно часто.
— О, вы, сержант, меня не поняли, — пожал плечами я. — Беда в том, что при этом я могу задеть унтер-офицера… воинский устав, помнится, подобное категорически запрещает.
Улыбка сержанта слегка увяла, и я понял, что на такой исход он вовсе не рассчитывал, когда рискнул подкинуть мне свой трюк. К несчастью для нас обоих, от осознания этого теперь уже никому из нас не было никакого проку.
— Не беспокойся об этом, рекрут, — сказал он, но я заметил в голосе у него напряженность. — Даже если тебе очень повезет и ты меня заденешь, ты только выполняешь приказ, и поэтому никаких обвинений тебе предъявлено не будет.
Это все, что мне требовалось услышать. В качестве последней меры предосторожности я быстро оглянулся на стоящего в строю Нунцио, и тот слегка мне кивнул.
— Твой кузен тебе теперь не поможет, Гвидо, — резко бросил немного приободрившийся Лыбби. — Тут все решаем мы вдвоем.
С Нунцио я сверялся вовсе не поэтому.
— Я просто так, — сказал я, пожав плечами. — Приятно знать, что вы знаете, что я выполняю приказ. Вопрос в том, знает ли об этом тот офицер.
Так вот, сержант отнюдь не дурак, и я в общем-то не ожидал, что он попадется на старый прием «позади тебя кто-то есть»… но он попался. Лишь намного позже я выяснил, что у унтеров настоящий бзик насчет офицеров. То есть они спокойненько управляют себе армией… если поблизости нет свидетеля-офицера. Так или иначе, но Лыбби стал выкручивать шею, пытаясь увидеть упомянутого мной офицера, и когда его голова от меня отвернулась, я бесшумно так на него налетел.
Моя тактика может показаться вам немного странной, но если кто-то машет у вас перед носом куском заточенного металла, то явно рассчитывает на то, что вы не рискнете на него напасть. От вас ожидается нечто совсем иное: что вы застынете на месте или, еще лучше, броситесь бежать, дав таким образом ему время не спеша вырезать свои инициалы на той части вашей анатомии, какая окажется для этого удобней всего. А когда вы, напротив, рванули вперед, это для него неожиданность, и он почти наверняка отреагирует, тыча оружием в вашу сторону в попытке заставить вас пятиться, как положено по сценарию. А вам только того и надо, так как теперь уже вы управляете его атакой и можете завести ее куда вам захочется, а не просто стоять и надеяться, что противник уйдет восвояси.
Сержант следил уголком глаза, как я к нему приближаюсь, и точь-в-точь, как я сказал, тычет в мою сторону мечом, надеясь, что я налечу на него и избавлю его от неприятной необходимости планировать и проводить собственную атаку. Благодаря этому я запросто обогнул острие меча и сжал левой рукой запястье его правой, что лишило нежелательной активности его оружие, а мне позволило нанести сержанту правым кулаком средней силы удар под ухо.
Я искренне надеялся, что дело на этом и закончится, но сержант все-таки очень крепкий старый черт. Он лишь окосел от удара и упал на одно колено. Я сообразил, что положение только что стало опасным, так как он по-прежнему держал меч и в своем ошеломленном состоянии может просто не вспомнить, что это всего лишь тренировка… если, конечно, он так к своей затее относился с самого начала.
— Сдавайся, сержант, — тихо-тихо прошипел я, подступив поближе, так, чтобы слышал меня только он. — Все кончено.
И просто на всякий случай, в подкрепление своих слов, немного выкрутил ему руку. К несчастью, он то ли меня не услышал, то ли предпочел игнорировать то, что, по-моему, было хорошим советом, — короче, он возобновил борьбу, пытаясь ввести в игру свой меч.
— Как будет угодно, — пожал плечами я, в общем-то не ожидая от него ответа, поскольку в этот момент он потерял сознание — вероятно, потому, что я только что сломал ему руку… в целях самообороны, разумеется. (Для чрезмерно чувствительных читателей спешу пояснить, что это легкий перелом в противоположность куда более сложной его разновидности и, вполне вероятно, не вырубил бы сержанта, не отвесь я ему хорошего леща. Как я уже отмечал ранее, моя специальность — управляемое насилие… и я большой мастер по этой части.)
— ТЫ В СВОЕМ УМЕ?..
Эти последние слова произнес капрал Мяс-Ник, который наконец, с большим запозданием, ожил и пытался вмешаться, когда все практически уже закончилось. Он не успел высказаться до конца, потому как, шагнув вперед, налетел на высокий взмах локтя подключившегося к делу Нунцио, и это с неотвратимостью сбило его с ног и вывело из игры… чего там он хотел сказать, никому не интересно. К вашему сведению, именно такой поворот событий я и имел в виду, когда перед схваткой переглядывался с Нунцио… я хотел убедиться, что он занял нужную позицию и готов прикрыть меня с тыла, пока я разделываюсь с сержантом.
Какой-то миг царило молчание, а потом кто-то из рядовых издал негромкий удивленный свист, и это, очевидно, послужило всем сигналом. Ребята наперебой кинулись к нам со своими дурацкими замечаниями.
— Ух ты!
— Неплохо, Бой!
— Самое время его проучить…
Хи Слеппень принялся пинать затихшую фигуру капрала носком сандалии.
— Лежа они выглядят не такими уж здоровенными, верно, Бой? — усмехнулся он, словно самолично уложил их обоих.
— СМИРНО! ВЫ ВСЕ!! — взревел я, резко обрывая дискуссию. — Если ты еще раз тронешь этого парня, Хи, мы с тобой выйдем на пару раундов. ТЫ МЕНЯ ПОНЯЛ??
Он выглядел удивленным и обиженным, но кивнул в знак согласия.
— Не слышу!!!
— ДА, СЕР… Я имею в виду, ГВИДО!!
— ЭТО ОТНОСИТСЯ И КО ВСЕМ ОСТАЛЬНЫМ ТОЖЕ! — рычал я. — Я НЕ ЖЕЛАЮ ВИДЕТЬ, КАК ВЫ ПИНАЕТЕ ЭТИХ ДВОИХ ИЛИ ПОТЕШАЕТЕСЬ НАД НИМИ. ЕСЛИ, КОНЕЧНО, НЕ ГОТОВЫ СДЕЛАТЬ ТО ЖЕ САМОЕ, КОГДА ОНИ ОЧНУТСЯ И СМОГУТ ДАТЬ СДАЧИ. Я ЯСНО ВЫРАЗИЛСЯ??
— ДА, ГВИДО!!!
Должен признать, что в тот момент я был немного зол, но в основном на себя. Мне искренне было досадно, что я не сумел остановить сержанта, не ломая ему руку, и потому готов был сорвать злость на группе. Во всяком случае, теперь я больше понимал психологию армейского унтера… это и впрямь самый легкий способ наорать на весь строй одновременно.
— Ладно, теперь СЛУШАЙ СЮДА!! Как и.о. командира отделения я являюсь тут старшим по званию до тех пор, пока не придут в сознание сержант и капрал. Мне нужен один доброволец, чтобы вызвать врача к этим двоим, а ОСТАЛЬНЫЕ ПРОДОЛЖАТ ТРЕНИРОВОЧНЫЕ УПРАЖНЕНИЯ!!
Такой расклад представлялся мне вполне логичным, поскольку мне не улыбалось потерять учебный день в ожидании, когда очнутся наши унтеры. Но тут я заметил, что кузен вежливо поднял руку, чтобы привлечь мое внимание.
— Да, Нунцио? Ты пойдешь за врачом?
— Да в общем-то нет, вашбродь и.о. командира отделения Гвидо, — саркастически выдал он. — Я просто думал, что, прежде чем принять на себя командование, вам, возможно, стоит справиться вон у того офицера, который и впрямь является тут старшим по званию.
Так вот, если помните, когда я провернул свой фокус с сержантом, это было приемом с целью отвлечь его внимание. Однако я играл с Нунцио в драконий покер и сумел бы распознать, когда он блефует… на этот раз такого, похоже, не наблюдалось. Ощущая, как у меня тоскливо засосало под ложечкой, я повернулся посмотреть в указанном им направлении. Все верно, там стоял офицер, первый из увиденных мною здесь помимо читавших нам лекции. И что еще хуже, он направлялся к нам с очень даже мрачным выражением лица.
— Вольно, Гвидо.
Я переключился со «смирно» на «вольно», что вовсе не означает, будто мне так уж вольно. Меня вызвали в офицерскую палатку, что неудивительно, поскольку мне явно предстояло пожать кое-какие плоды славы за сегодняшнюю стычку. А вот чего я не ожидал, так это увидеть там сержанта Лыбби, с рукой на перевязи и непроницаемым выражением лица.
— Сержант Лыбби изложил мне свою версию того, что произошло в вашей учебной группе и имело следствием событие, свидетелем которого я стал в полдень. Не хотели бы теперь вы поделиться своими соображениями на этот счет?
— Уверен, что доклад сержанта полон и точен… ваше благородие, — отчеканил я ответ.
Обыкновенно я бы и рта не раскрыл без адвоката, но покамест не упоминалось ни про какие обвинения, и я почему-то подумал, что сейчас не самое подходящее время поднимать волну.
— Отлично, — кивнул офицер. — В таком случае я считаю себя обязанным последовать рекомендациям сержанта относительно данного дела.
Мне пришло в голову, что, возможно, следовало бы все-таки защищаться, но было уже слишком поздно, так как офицер принялся действовать. Взяв перо, он стал подписывать какие-то бумаги, лежащие у него на столе.
— Ты знаешь, в чем больше всего нуждается армия, растущая столь быстро, как наша, Гвидо? — спросил он меня, не отрываясь от бумаг.
Я подумал было что-то о «божественном вмешательстве», но решил держать язык за зубами… и был прав, так как он сам принялся отвечать на свой вопрос.
— В руководстве, — изрек он, заканчивая свой труд росчерком пера. — Мы всегда высматриваем новых лидеров… вот почему я так люблю подписывать эти приказы.
Мне было совсем нетрудно прикинуться невинным и тупым, так как я почувствовал, что полностью потерял нить его рассуждений.
— Вашбродь?
— Эти бумаги у меня здесь производят вас в сержанты, а Нунцио… он ваш кузен, не так ли?.. Его в капралы.
Теперь я действительно оказался в полном недоумении.
— Повышение в звании, вашбродь?
— Совершенно верно. Сержант Лыбби рассказал мне, как вы двое взяли на себя руководство вашим отделением во время подготовки… и даже организовали дополнительно тренировки в свободное время. Я и сам видел, как вы приняли на себя командование после… ну, сегодняшнего казуса, и потому, безусловно, одобряю ваше повышение в звании. Именно такие качества — лидерство и инициативность — нужны армии. Поздравляю.
— Спасибо, ваше благородие, — произнес я, будучи не в состоянии придумать, чего еще сказать.
— Ах да… еще одно. Я снимаю ваше отделение с подготовки и отправляю на активную службу. Это всего лишь гарнизон, но пока у меня нет ничего другого. Я считаю, что оставшийся пробел в обучении ваших товарищей вы с блеском сумеете ликвидировать на службе. Это все… сержант Гвидо.
Мне потребовалась минута, прежде чем я сообразил, что это ко мне он обращается, называя «сержантом», но только и сумел, что вытянуться по стойке «смирно» и отдать честь, прежде чем повернуться и уйти.
— С вашего разрешения, вашбродь, — услышал я слова сержанта Лыбби, — мне хотелось бы перекинуться парой слов с сержантом Гвидо, перед тем как он опять присоединится к своему отделению.
Я почти ожидал, что Лыбби, невзирая на сломанную руку, все-таки накинется на меня, коль скоро мы выйдем из палатки, или хотя бы засыплет меня угрозами, что, мол, в следующий раз не попадайся мне больше на глаза и т. п. Но вместо этого он расплылся в улыбке и протянул мне здоровую руку.
— Поздравляю, Гвидо… извини, я имел в виду сержант Гвидо, — пожал он мне руку. — Я хотел кое-что сказать тебе по секрету.
— Что именно, сержант?
— Я хотел сказать, что ты был совершенно прав… справиться в бою с противником, не убивая его, и впрямь требует большого умения… и я рад, что люди с твоими способностями поступают на службу в нашу армию. Однако вспомни, у нас ведь так мало времени дается на обучение рекрутов… потому мы и сосредоточиваемся на умении убивать. Если же у них на это окажется кишка тонка, они могут решить, будто справятся с обезоруживанием врага, и будут пытаться это делать… а умения такого у них нет, и у нас нет времени обучать их ему, и в результате они кончат тем, что сами погибнут, а мы окажемся во главе слабой, небоеспособной армии. Постарайся помнить об этом, когда будешь работать с группой зеленых новобранцев. Что ж, желаю удачи! Возможно, нам еще доведется как-нибудь опять послужить вместе.
Я настолько был удивлен тем, что сержант оказался славным малым, не говоря уже о том серьезном впечатлении, какое произвели на меня его мысли, что, только очутившись в своей казарме, до конца осознал весь смысл моего повышения в звании.
И тогда почувствовал себя паршиво. Вся моя карьера опровергала стремление к властным должностям, а теперь вот я оказался связан по рукам и ногам надзирательскими функциями… и на этот раз вовсе не временно. Утешает меня только следующее: а) находясь в более высоком звании, я потенциально могу причинить больше вреда и б) Нунцио тоже придется страдать от бремени дополнительных нашивок.
Немного приободрившись от этих мыслей, я отправился на розыски Нунцио, желая первым сообщить ему плохие новости.
Глава 7
Служить и защищать…
Как ни рвемся мы с Нунцио приступить к выполнению нашего задания, то есть, попросту говоря, к деморализации и развалу армии, но все же нас очень беспокоит гарнизонная служба.
Само по себе пребывание в городе даже предпочтительнее. Твикст побольше среднего военного городка, и значит, нам вполне хватит развлечений во внеслужебное время. Однако, с другой стороны, чем крупнее город, тем больше шансов на то, что наше присутствие заметят и доложат о нем Дону Брюсу… что, понятное дело, для нас крайне нежелательно.
Надо сказать, что служба в гарнизоне оказалась невероятно легка, и это раздражало, потому что трудно вызвать возмущение чем-либо у солдат, когда самое худшее, что им грозит, — это скука. Ситуацию я просек с ходу, когда поручил Нунцио устраивать нашу команду, а сам отправился на доклад к командиру гарнизона.
— Наша единственная задача здесь — сохранять военное присутствие… чтобы народ помнил, зачем платит налоги.
Человек, толкавший эту речь, был среднего роста, примерно на голову ниже меня, кудрявый брюнет с шевелюрой, слегка тронутой сединой… что могло бы придать ему достойный вид, если бы он не двигался, словно докер, пытающийся пораньше закончить работу и рвануть на свидание. Он выпаливал как из пушки свои приказы, не отрываясь от бумаг, которые исписывал. Однако я не мог отделаться от мысли, что то, над чем он так усердно трудится, сильно смахивает на стихи… не думаю, чтобы такое занятие было предусмотрено его официальным статусом.
— От вас и ваших парней только и требуется, что патрулировать по нескольку часов в день на улицах города, чтобы люди вас видели. В остальное время делайте что хотите.
— Вы имеете в виду, словно полицейские?
Эти слова нечаянно сорвались у меня с языка, но, видимо, в них была слышна нотка ужаса, так как командир оторвался от своего занятия и посмотрел прямо на меня.
— Вовсе нет, — быстро ответил он. — Раньше мы и правда отвечали за патрулирование улиц, но город разросся и обзавелся собственными полицейскими силами, и мы стараемся не посягать на их прерогативы. Они присматривают за гражданами, а военная полиция — за солдатами. Четко и раздельно. Понятно?
— Так точно.
— Но тут возникает один момент, — продолжал командир, снова вернувшись к своим бумажкам. — У нас здесь не поощряются… э… некоторые вольности. Правда, на многое мы смотрим сквозь пальцы, так что не стоит волноваться, если, например, одна из… э… дам станет заигрывать с вами или вашими людьми, но предоставьте им самим проявлять инициативу. И старайтесь не заводить шашней с обыкновенными штатскими женщинами. Как бы там ни обернулось дело, это скорей всего не понравится штатским мужчинам, а нам приказано не затевать никаких неприятностей со штатскими. Будьте с ними обходительны… покажите им, что мы обыкновенные люди, такие же, как и они. Если вы станете придерживаться этой линии поведения, то они будут менее склонны верить во всякие дикие россказни о действиях наших войск на фронте. Все ясно?
Я подумал, что, чего бы я там ни сказал и ни сделал, это не будет иметь никакого значения, так как командир отбарабанил свои инструкции, словно заучил их когда-то наизусть, и почти не отрывался при этом от своей писанины. Однако я на всякий случай не стал проверять свои догадки.
— Так точно, — отчеканил я. — Никаких вольностей с женщинами… Никаких драк с мужчинами. Все ясно.
— Отлично, возвращайтесь в часть и позаботьтесь, чтобы прибывших разместили как положено. А потом используйте остаток дня для ознакомления с городом. Сюда явитесь завтра утром. Получите задание.
— Слушаюсь. — Я вытянулся и четко отдал ему честь, на что он ответил, даже не поднимая головы.
Я не мог отделаться от мысли, что при инструктаже мне дали в некотором роде от ворот поворот, и поэтому задержался на выходе, чтобы переброситься парой слов с адъютантом командира… решение это, признаться, отчасти было вызвано тем, что она — единственная чувиха, какую я видел в мундире, кроме Оссы, и я уже отчаялся когда-нибудь услышать женский голос. Кроме того, я был старше ее по званию и счел, что теперь самое время моим навыкам поработать на меня, а не против.
— Что за дела с командиром? — дружески сказал я, выдав ей одну из своих самых располагающих улыбок.
Однако вместо ответа эта цыпочка тупо смотрела на меня, словно все еще ждала, не скажу ли я еще чего. Крошечная такая штучка, немножко худощавая, и когда она таращилась на меня своими большими глазами, я невольно почувствовал себя немного неуютно… словно под прицелом самки богомола, прикидывающей, следует ли ей меня съесть до или после спаривания.
— Я имею в виду, с чего это он пишет стихи? — добавил я просто для поддержания разговора.
— Куплеты, — ответила она ровным голосом.
— Простите?
— Я сказала «куплеты»… то есть слова для песен. Он любит выступать в местных клубах на вечерах и сам пишет для себя тексты… постоянно.
— И хорошо у него получается?
На это она слегка пожала плечами:
— Полагаю, неплохо… но он не играет на гитаре и поэтому вынужден петь без музыкального сопровождения. Из-за этого его выступление много теряет, особенно после того, как весь вечер слушаешь певцов, исполняющих песни под аккомпанемент инструментов.
Я заметил, что при всей ее внешней незаинтересованности эта цыпочка, похоже, много чего знает о деятельности командира в свободное время… до такой степени, что просиживает целый вечер на концерте певцов-любителей, чтобы дождаться его номера, и это при том, что ей в общем-то не нравится его пение. Из этого я сделал вывод, что в качестве сержанта мне тут вряд ли что светит, и потому настроился на дружелюбный лад.
— Возможно, ему следует попробовать синтезаторы, — сказал я.
— Что попробовать? — моргнула она, внезапно обретая больший интерес к разговору.
— Син… О! Ничего. Мне уже пора. Рад был с вами поболтать.
И с этими словами я спешно отступил, немного раздосадованный на себя. Снова я чуть не попал в беду из-за своего долгого пребывания на Деве. На какую-то секунду я забыл, что на Пенте нет не только синтезаторов, но и электричества, необходимого для их подключения.
— Эй, Гвидо! — прервал мои размышления знакомый голос. — Какие новости?
Я огляделся по сторонам и обнаружил направлявшегося ко мне Нунцио вместе с остальной командой.
— Ничего важного, — пожал плечами я. — До завтра мы даже не выходим на службу. Командир предоставил нам остаток дня на обустройство и знакомство с городом.
— По мне, так неплохо, — воскликнул Хи Слеппень, потирая руки, словно… ну, словно слепень. — А не пойти ли нам куда-нибудь перекусить… а заодно и облюбовать себе местечко, где хорошо оттянуться в свободное время?
— Как насчет трактира, где подают спагетти, мимо которого мы проходили по дороге сюда? — сказала Осса, мотнув головой в сторону, откуда они пришли.
Я бросил быстрый взгляд на Нунцио, который уже смотрел на меня. Мы одновременно подумали об одном и том же, как это часто случается, когда мы работаем вместе. На этот раз мы оба подумали, что самый лучший способ избежать встречи с кем-либо из Синдиката, это не использовать в качестве опорного пункта заведения, где подают спагетти.
— Э… давайте посмотрим, нельзя ли найти местечко не такое… я имею в виду, поближе, — небрежно предложил я.
— А что, если попробовать прямо здесь? — вступил в разговор Нунцио, подхватывая общее направление моей мысли.
Я посмотрел туда, куда он показывал, и вынужден был признать, что это, вероятно, последнее место, где нас станет искать кто-либо из Синдиката. Вывеска над дверью этого заведения гласила: «СУШИ-БАР И ТОРГОВЛЯ ЖИВЦОМ АБДУЛА».
— Суши? — нахмурился Шу Слеппень. — Это что, вроде как сырая рыба?
— По крайней мере мы знаем, что она свежая. — Майжук показал на вторую часть вывески.
— Да прекратите этот детский сад, — усмехнулась Осса, ткнув Шу в ребра. — Давайте лучше попробуем. Очень вкусно! Пошли.
Ну, я, как и братья Слеппни, что-то не испытывал большого энтузиазма по отношению к этому блюду, но Нунцио уговаривал все же его попробовать. Я хочу сказать, для меня привычна рыба в томатном или еще в каком соусе, поданная с макаронами, но никак не с рисом. Однако, похоже, мне ничего не оставалось, кроме как последовать за Оссой и Нунцио, когда те весело направились в заведение.
— А! Наши доблестные вооруженные силы! — воскликнул хозяин, выскальзывая из сумеречных глубин бара поприветствовать нас. — Милости просим. Нашим молодцам… и дамам… в мундирах мы делаем особую скидку!
— Нельзя ли нам сесть за столик, где посветлее, поближе к окну? — обратился к хозяину, при этом подмигивая мне, Нунцио. Я угадал, что у него на уме, и обыкновенно одобрил бы его затею. Однако этот хозяин вызвал у меня ощущение легкого беспокойства. Несмотря на его зубастую улыбку, я не сомневался, что он способен определить с точностью до мелкой монетки количество денег в карманах всей нашей команды… и наверняка прикинул, сколько их он сможет извлечь прежде, чем мы вырвемся на волю. Короче говоря, я не ощущал себя под таким мощным прицелом купца с тех самых пор, как мы покинули Базар-на-Деве.
Несмотря на растущий дискомфорт, я присоединился ко всем, и хозяин проводил нас к столику у окна. Все заказали себе выпивку, а потом сосредоточенно погрузились в изучение меню, прибегая к услугам Оссы и Майжука в качестве переводчиков… то есть все, за исключением Нунцио.
Полностью игнорируя меню, мой кузен рылся в поясной сумке.
— Пока мы здесь, не хочет ли кто сыграть по-быстрому пару партий в драконий покер? — невинно предложил он, извлекая из сумки колоду карт и потрепанную книгу с загнутыми уголками страниц.
Заслышав это предложение, вся команда дружно застонала, подтверждая знакомство с этой игрой, что неудивительно, поскольку именно мы с Нунцио и взяли на себя нелегкий труд обучить их. Однако, несмотря на показное нежелание, я заметил вокруг стола легкое оживление и откуда ни возьмись взявшиеся деньги, что определенно свидетельствует о засасывающем характере данного занятия. Могу сказать по собственному опыту, что ничто не сравнится с ощущением, испытываемым, когда видишь, как набранный тобой в удачной партии банк исчезает в чьей-то стопке фишек из-за какого-то неведомого условного модификатора. И это наглядно убеждает новоиспеченного игрока, что в его интересах узнать побольше об этой игре, если он хочет вернуть хоть какую-то часть своих денег, не говоря уже о том, чтобы остаться в выигрыше. То есть первый раз в драконий покер играют ради забавы, а все остальные — ради мести.
— Ладно… есть заход! — сказал Нунцио, быстро перетасовав карты, и предложил снять колоду.
— Не так быстро, кузен, — возразил я, извлекая собственный экземпляр правил игры. — Давай сперва определим, какие сейчас действуют условные модификаторы.
— К чему это? — поморщился Шу Слеппень. — Все равно они каждый день меняются.
— Каждый день? Ты хочешь сказать, каждый час! — подхватил реплику брата Хи.
— Как бы там ни было, — пожала плечами Осса, — сдавай, Нунцио. А о разных тонкостях нас может уведомить и Бой.
Для тех из вас, кто незнаком с драконьим покером, могу сообщить: это очень популярное средство перераспределения богатства во многих измерениях. Что-то вроде обычного покера, но из девяти карт с шестью картами на руках… если вы не против того, чтобы вам вышибли в финансовом смысле мозги. Видите ли, помимо обычных правил карточной игры, в драконьем покере есть еще и условные модификаторы, способные изменить ценность карты или сдачи в зависимости от измерения, часа, числа игроков, места за столом или любого из множества других факторов, что и делает драконий покер самой трудной и запутанной игрой в карты во всех измерениях.
Мы с Нунцио увлеклись этой игрой, когда всей командой пытались обучить ее правилам босса для матча с Малышом Мятный Заход. На самом-то деле она не такая уж и трудная… при условии, что у тебя есть экземпляр правил, приложимых к тому измерению, где ты в данный момент находишься. (Уж конечно, босс во время того памятного матча не мог пользоваться книгой, так как считалось, что он и без того мастер высокого класса.) Прежде чем отправиться с Базара на нынешнюю операцию, мы с Нунцио включили в свой багаж по экземпляру книги правил для Пента (нашего родного измерения, куда, собственно, нас и отправили), сочтя это необходимой частью подготовки к вылазке. Если вам кажется покупка двух экземпляров книги правил ненужным расходом, то позвольте дать вам бесплатный совет насчет игры в драконий покер: наилучшая для вас защита за столом — собственный экземпляр правил. Видите ли, одно из постоянных правил игры в драконий покер заключается в индивидуальной ответственности игроков за знание условных модификаторов. Попросту говоря, это означает, что если ты сам не знаешь какого-то модификатора, превращающего твою никчемную сдачу в выигрышную, то никто не обязан просвещать тебя на этот счет. Такова традиция игры, и это не имеет никакого отношения к честности тех, кто в нее играет. Просто таким образом с игрока снимаются обвинения в намеренном, чтобы выиграть партию, утаивании информации. Если кто-то проглядел какой-то модификатор среди множества других, действующих в данное время, то пусть пеняет на себя. Короче говоря, я мог сколько угодно доверять Нунцио прикрывать меня с тыла в драке, но там, где играют в драконий покер, разумней всего не рассчитывать на его заботу. Посему я считаю приобретение собственного экземпляра книги правил необходимым расходом, а вовсе не роскошью или там удобством.
— Давай-ка посмотрим, — произнес я, листая книгу, — солнце скрылось… и мы играем в помещении…
— …и у нас нечетное число игроков… — подсказала Осса, демонстрируя, что она улавливает суть модифицирующих факторов.
— …и один из них женского пола… в какой-то мере… — добавил Майжук, подмигнув Оссе.
— Извините, что задержался с выпивкой, друзья мои, — объявил о своем появлении у столика хозяин, неся поднос с напитками. — Итак, кто зака… ЭЙ! ЧТО ЭТО???!!!
Я решил, что, наверное, местные власти запретили в городе азартные игры… иначе с чего бы так внезапно расстроился хозяин.
— Это? — невинно ответил я. — О, мы здесь просто затеяли небольшую дружескую игру в карты. Не беспокойтесь, для счета очков мы используем только монеты и…
— Не морочьте мне голову! — зарычал хозяин, вмиг растеряв всю свою недавнюю приторную любезность. — Вы играете в драконий покер! А в эту игру играют только…
Он вдруг резко оборвал фразу и начал поочередно с подозрением разглядывать каждого из нас.
— Ладно, который из вас демон? Или что, вы все демоны? Не важно! Я хочу, чтобы вы все убрались отсюда… СЕЙЧАС ЖЕ!!!
Глава 8
Рыбак рыбака видит издалека!
Поведение хозяина, мягко говоря, озадачило, а вообще-то просто привело в шок сидящих за нашим столиком, это как если бы Дон Брюс вдруг получил приглашение выступить с речью на банкете полицейских и мы бы наблюдали реакцию на это изумленной публики. К несчастью, всем не терпелось разобраться в случившемся.
— Что он подразумевает под словом «демон»? — возмутилась Осса.
Я начал было отвечать ей, потому что уже давно работал с боссом и знал, что демон — это общепринятое сокращенное название демонстратора измерений, — но вокруг все шумели и невозможно было сосредоточиться.
— Нас выставили? — испуганно произнес Трутень, вглядываясь в удаляющуюся фигуру.
— А что плохого в драконьем покере? — вставил Шу Слеппень.
— Ничего, — ответил я ему. — Видишь ли, Осса…
— Тогда с чего это ему шлея под хвост попала? — не отставал Шу, начиная действовать мне на нервы.
К счастью, в ходе военной подготовки я открыл способ заткнуть рот этому типу, если уж совсем будет невмоготу.
— Шу Слеппень, — отрезал я, — не беспокой меня.
Фраза эта успела уже стать старой шуткой, но все равно вызвала смех… что неудивительно, если учесть, какое огромное количество якобы новых армейских шуток базируется на старых анекдотах.
— Поосторожней, братец, — сказал Хи Слеппень. — Бой снова высматривает, какую бы муху прихлопнуть… и может невзначай шлепнуть и слепня.
Под прикрытием нового взрыва смеха Нунцио нагнулся вперед, чтобы потолковать со мной напрямую.
— Ты думаешь о том же, о чем и я, кузен?
— Это, полагаю, зависит от того, о чем именно ты думаешь, Нунцио, — резонно заметил я. — Если о том, как приукрасить нашу лопнувшую легенду, то мы и в самом деле думаем об одном и том же.
К моему удивлению, вместо того чтобы согласиться, он закатил глаза, словно я упустил что-то совершенно для него очевидное.
— Подумай как следует, Гвидо, — рассуждал он. — Хозяин бара решил, что мы из иного измерения потому, что знакомы с драконьим покером… верно?
— Да. И что же?
— А то, сам-то он откуда с ним знаком?
В этом вопросе, на мой взгляд, было столько же смысла, сколько в гадании, откуда легавый знает о том или ином постановлении муниципалитета… то есть я хочу сказать, что какая разница.
— Не знаю. Полагаю, кто-то показал ему. Ну и что с того?
По какой-то причине это, похоже, расстроило Нунцио еще больше.
— Гвидо, — процедил он сквозь зубы, — иногда я гадаю, не много ли тебя били по голове… хоп! Он возвращается. Надо спешить… Трутень?
— Да, Нунцио? — отозвался наш юный маг, удивленно моргая оттого, что его внезапно подключили к беседе.
— Приготовь свое заклинание «Развей», и когда я кивну тебе… швырни его в хозяина.
— В хозяина? Зачем?
— Трутень… просто сделай это. Ладно? — вмешался я, усвоив по опыту, что дольше прослушивания одной из лекций Нунцио может быть только попытка добиться от него прямого ответа, когда он пытается заставить тебя самого дойти до сути.
Трутень начал было что-то говорить, но потом заткнулся, пожал плечами и начал что-то бубнить и бормотать, как всегда, когда готовится применить магию.
Другие за столиком выжидающе смотрели на Нунцио, но тот лишь с уверенным и самодовольным видом откинулся на спинку стула. Я, конечно, сделал то же самое, хотя, как и все, понятия не имел, что он там задумал. Видите ли, прошлый опыт научил меня, что, когда ты в полном тумане, прикидываться уверенным лучше всего, но лишь покуда никто не догадывается о реальном положении вещей.
— Вы еще здесь? — вопросил хозяин, снова материализуясь около нашего столика. — Я не желаю десять раз повторять вам одно и то же! Убирайтесь сейчас же, пока я не позвал полицейских!
— Не думаю, — говорит, разглядывая потолок, Нунцио.
— ЧТО?!!
— Я тут размышлял, что нам, возможно, захочется сделать ваше заведение нашим вторым домом… если вы понимаете, что я имею в виду.
— Вот как?! Думаете, раз вы военные, то можете делать все, что вам вздумается, да? Ну, так позволь мне тебе кое-что сообщить, солдатик. Я, между прочим, честный налогоплательщик, и у меня хорошие отношения с властями, а демонов в этих краях не слишком жалуют, независимо от того, солдаты они или нет. Фактически я не могу придумать ни одной веской причины, почему бы мне тотчас же не вызвать полицию и с ее помощью не вышвырнуть вас всех отсюда!
— А я могу, — улыбнулся Нунцио и кивнул Трутню.
По этому сигналу Трутень расправил плечи, поджал губы, выпустил в цель свое заклинание «Развей» и…
— Что за…
— БОЖЕ МОЙ!!!
— Гляди-ка…
Всплеск удивления и недоверия со стороны нашей команды объяснялся тем, что за все проведенное с ребятами время мы с Нунцио как-то не удосужились подготовить их к восприятию концепции демонов… а как раз с этим они внезапно и столкнулись. В общем, как только Трутень завершил свое заклинание, в воздухе вокруг хозяина возникла рябь, и вместо скользкого местного типа он теперь выглядел точь-в-точь как…
— Девол! — воскликнул я, стараясь скрыть собственное удивление.
На самом-то деле я был здорово раздосадован на себя за то, что сам не вычислил этого. Я хочу сказать, ведь как бы там он ни выглядел, но вел-то он себя с самого начала как девол.
Однако реакция на это открытие нашей команды не шла ни в какое сравнение с реакцией хозяина.
— ЧТО ВЫ НАДЕЛАЛИ?!! — завизжал он, отчаянно озираясь по сторонам, но в заведении, кроме нас, никого не было. — СМЕРТИ МОЕЙ ХОТИТЕ???
И с этими словами он смылся, предоставив нам с Нунцио разбираться с замешательством, вызванным удалением его личины.
— ЭТО БЫЛ ДЬЯВОЛ!!!
Я не уловил, кто именно сие изрек, так как стоял к говорившему спиной, а идентифицировать придушенный, булькающий со страху голос — задача не из легких. Тем не менее я ответил:
— Знаю. Именно так я прежде и сказал.
— Нет, ты сказал, что он да-вил, — нахмурился Майжук.
— Какая разница? — пожал плечами я.
— Послушайте. — Осса подняла руку, прося остальных умолкнуть. — Вы, ребята, намерены объяснить нам, что здесь все-таки происходит?
— Гвидо, — сказал Нунцио, мотнув головой в сторону, куда удалился хозяин. — Почему бы тебе не сходить и не переговорить с хозяином, пока он не слишком оправился от нашего маленького сюрприза, а я тем временем попытаюсь объяснить нашим коллегам суть дела.
Меня это вполне устраивало, так как я не разделяю любви кузена к длинным и путаным объяснениям и только рад избавиться от утомительного выслушивания его разглагольствований. К тому же не так уж часто выпадает шанс прищучить девола, а поскольку в тех немногих случаях, когда это удавалось в моем присутствии, главными действующими лицами были поважнее меня киты из корпорации М.И.Ф., и теперь я с готовностью решил воспользоваться редкой возможностью продемонстрировать собственные таланты в ведении переговоров. Конечно, я понимал, что единственным свидетелем знаменательного события будет тот самый тип, которого я зажму в тиски, и он вряд ли оценит мое изящество. Однако проведение блестящих операций в отсутствие свидетелей, к сожалению, свойственно избранной мной профессии, и я давным-давно с этим смирился… впрочем, я мог бы стать очень известным преступником, но тогда мне следовало бы заняться политикой.
Хозяин исчез, словно домушник при звуке колокольчика, но я вскоре обнаружил его в небольшом кабинете за баром. Он держал в руках круглую коробочку с зеркальцем в крышке, какими пользуются девахи, проверяя свой макияж, только вместо пудры и теней у него там было встроено что-то вроде пары циферблатов. Глядя в зеркальце, он чуть их подкручивал… и прежняя его личина постепенно снова сфокусировалась, из чего я заключил, что это какое-то магическое устройство. Если вам показалось, что я мог бы и побыстрее прийти к такому выводу, то вы явно недооценили скорость моего мышления. Я должен был проанализировать все детали, прикинуть, а не пригодится ли такое устройство и мне самому… или лучше обзавестись по случаю другим приборчиком, или все же сделать объектом переговоров этот.
Хитрая штуковина явно действует и как обычное зеркало, потому что хозяин бара внезапно поменял угол, под которым держал его, так что мы увидели в стекле друг друга, прежде чем он резко захлопнул свою коробочку и повернулся лицом ко мне.
— Что тебе еще от меня надо?! — зарычал он. — Разве тебе мало того, что ты уже со мной сделал?
Я даже не утрудил себя попыткой уточнить, что чары его личины снял не я, так как за время проживания на Деве хорошо усвоил, что не занятые торговлей деволы — а заняты они ею, к счастью, почти всегда — обычно крайне неприятны и даже тупы до того, что пытаются спорить с элементарной логикой и не признают очевидного. Однако на очень разумные доводы они все же откликаются.
— Я пришел с миром, — сказал я, — хочу достичь справедливого разрешения наших разногласий.
В ответ на это девол просто издал неприличный звук, который я великодушно проигнорировал и продолжал:
— Я бы посоветовал вам встретить с пониманием наше предложение о мире… я хочу сказать, что продолжение вражды между нами с неизбежностью закончится разгромом этого вашего прекрасного заведения…
— Что? Мое заведение? — заморгал хозяин бара, и рот у него открывался и закрывался, словно у вытащенной из воды рыбы.
— …а также уведомлением властей, которым вы так невежливо угрожали, и всех прочих в городе, кто захочет слушать, о том, что вы девол. Поняли мою мысль?
Вот теперь я взял этого карася за жабры, и мы оба это поняли. И все же он собрался с силами, словно шатающийся от каскада ударов чемпион по боксу, дерущийся больше из доблести и по привычке, чем в надежде победить.
— Вы не можете этого сделать! — воскликнул он, силясь превратить свое бессвязное лопотание в нечто вразумительное. — Если вы сдадите меня как демона, то я вас тоже изобличу! И тогда нас всех убьют или по меньшей мере выгонят из города.
— Вы проглядели одну важную разницу в наших обстоятельствах, — ухмыльнулся я. — Я хоть и признаю, что мы с моим кузеном немного попутешествовали по измерениям, но волей случая измерение Пент является нашей родной территорией. Внешность, которую вы видите, вполне истинная, а вовсе не личина, и поэтому любую попытку обвинить нас в том, что мы из иного измерения, доказать будет трудновато, так как мы местные. Вы же, лишившись личины, столкнетесь тут с немалыми трудностями — я не представляю, как вы убедите присяжных или толпу линчевателей, что вы из здешних.
Я думал, что уж это-то положит конец всякому сопротивлению со стороны хозяина бара, но тот вдруг выпрямился и нахмурился, и глаза у него зло заблестели.
— Так вы из этого измерения? А не знаете ли, случайно, одного местного мага и демона по имени Скив?
Я всегда говорил, что достиг нынешнего своего возраста и положения не потому, что впадал в панику в критических ситуациях или резал без всякой необходимости правду-матку. Ясно, что этот девол почему-то имеет зуб на босса, и поэтому я в дальнейшем разговоре придерживался полуправды, дабы избежать в случае чего обвинения в даче ложных показаний, и, разумеется, не стал признаваться в своих действительных отношениях с названной личностью.
— Скив? — драматически, как на сцене, наморщил я лоб. — Думается, я слышал это имя, когда работал на Базаре, но это было уже давно.
— Очень жаль, — буркнул почти про себя девол. — У меня к этому пентюху должок. Я провел по его милости пару лет в качестве статуи под тучей голубей. Фактически я бы и до сих пор там стоял, если бы не… но это уже другая история, если вы наслышаны, что я имею в виду.
Конечно, благодаря работе с боссом я точно знал, что он имел в виду… эта повесть о его спасении достойна отдельной книги и могла бы стать бестселлером. Но я пока предпочел не выдавать своей осведомленности и потому просто решил сменить тему.
— Да, разумеется. Кстати, коль речь зашла об именах, вас-то, собственно, как зовут? Я имею в виду ваше настоящее имя, а не кликуху Абдул.
— Что? О! Фрумпель… или так, во всяком случае, меня звали, когда я был желанным гостем в своем родном измерении, на Деве.
Имя это показалось мне почему-то знакомым, но я решил, что хорошенького понемножку, и перешел к непосредственно волнующей нас теме.
— Ну а меня звать Гвидо, а моего кузена, что разговаривал с вами за столом, — Нунцио… и, по-моему, мы обсуждали условия нашего мирного сосуществования?
Фрумпель чуть склонил голову набок, пристально меня изучая.
— Знаете, — сказал он, — вы говорите, словно сотрудник Синдиката. Теперь, когда я подумал об этом, мне смутно вспоминается что-то про попытку Синдиката проникнуть на Базар.
— Да? И что же?
— А то, что я уже вношу Синдикату ежегодную плату за защиту и не понимаю, с какой стати должен терпеть лишнее?
Информация о том, что Синдикат действует в этих краях, вызвала у меня, мягко говоря, беспокойство, но мне удалось не высказать ни удивления, ни нервозности.
— В самом деле? — произнес я. — А скажите-ка, местный торговый представитель Синдиката знает, что вы девол?
— Ладно-ладно! Довод уловил, — поднял руку Фрумпель. — Что вы хотите за сохранение в тайне этих сведений?
— Ну, поскольку мы собирались сделать это заведение на время нашей базой, то, думаю, сможем в порядке вежливости сохранить ваш секрет.
— В самом деле?
— Разумеется, — улыбнулся я. — Конечно, нам было бы приятно, если бы вы распространяли свое гостеприимство на нас и наших друзей… тоже в порядке вежливости.
— Понятно, — растянул он губы в кривую линию. — Ладно, полагаю, у меня нет большого выбора. Дешевле будет ставить вам бесплатно выпивку, чем переселяться и начинать все с нуля. Итак, за мной бесплатная выпивка и, возможно, иногда закуска. Но комнаты наверху отпадают. Если я начну сдавать их вам задаром, то в любом случае вылечу в трубу. Только благодаря им это заведение и держится на плаву.
— Комнаты?
— Да. У меня наверху несколько комнат, которые я сдаю клиентам на почасовой основе, чтобы они могли, так сказать… уединиться с приятными им людьми. Видите ли, по вечерам тут становится весьма оживленно. Мой бар считается одним из самых популярных в городе.
— Вы хотите сказать, что по вечерам у вас здесь работают девахи?
— Конечно, нет! Бывающие здесь женщины имеют постоянную высокооплачиваемую работу, им и во сне не приснится взимать с кого-то плату за удовольствие пообщаться с ними.
— Значит, клиенты платят вам за комнаты, а не за девах, — заключил я. — На мой взгляд, прекрасный порядок.
— Прекрасный — слишком сильно сказано, — поспешно поправил меня Фрумпель. — Однако аренду оплачивать пока позволяет.
— Ладно. Думаю, мы сможем довольствоваться выпивкой и закуской, — пожал плечами я. — Пошли в бар, Фрумпель, и я позволю вам поставить мне выпивку в знак скрепления нашего соглашения.
— Ах, как вы добры, — пробурчал девол, но последовал за мной из кабинета.
— Думаю, шампанское для этого случая подойдет, не так ли? — сказал я. — Белое шампанское.
— Белое шампанское?
— Конечно, — улыбнулся я, радуясь случаю щегольнуть знаниями и культурой. — Ведь здесь же суши-бар, верно? Думаете, я не знаю, какое шампанское идет к рыбе?
Глава 9
Манеры приобретаются, а не наследуются!
После заключения соглашения с Фрумпелем наши дела какое-то время идут весьма неплохо. Сокращение расходов на выпивку в свободное время — просто находка при скудном нашем армейском жалованье, и девол, безусловно, говорил правду, утверждая, что его суши-бар — настоящая страна счастливой охоты на девах.
Конечно, «девахи» — не самое подходящее название для того типа женщин, которые постоянно посещают по вечерам облюбованное нами заведение. Это не обычные пустоглазые вертихвостки, с какими мы привыкли иметь дело, а классные, модные чувихи, знающие себе цену; обыкновенно они и смотреть бы не стали на таких болванов, как мы. Похоже, однако, что мы вторглись в святая святых этих особ, а они, поскольку держались достаточно широких взглядов, могли себе позволить всерьез рассматривать в своих соображениях и наши кандидатуры. Я хоть и не берусь рассуждать, из какого типа женщин получаются лучшие спутницы жизни, но могу привести доводы в пользу и тех, и других… хотя отнюдь не все эти доводы будут лестными.
Все удовольствие в нашей «бочке меда» портили только две ложки дегтя, и здесь я подразумеваю вовсе не братьев Слеппней. Во-первых, над нами постоянно висела опасность напороться на кого-то из Синдиката, так как замечания Фрумпеля подтвердили наши подозрения о его здесь присутствии. Во-вторых, весело проводить время нам мешала досадная необходимость выполнять задание. Естественно, мы с Нунцио много беседовали на эту тему.
— Беда в том, что мы не можем по-настоящему хорошо работать над развалом армии, не бывая в городе и не зная его, — заявил я во время одной такой беседы, — а если мы будем шляться по городу, то возрастет опасность наткнуться на кого-то из Синдиката!
— Тогда надо прикинуть, что можно наворотить прямо отсюда, — сказал мой кузен. — Если хорошенько поразмыслить, тут очень даже хорошая обстановка для этого… то есть для создания неприятностей. У большинства этих женщин дома есть мужья, и даже те, которые не занимают высокого положения в обществе, все равно достаточно влиятельны, и если дело дойдет до ссоры, то местные власти вынуждены будут встать не на нашу сторону.
— Почему ты это говоришь? Почему, по-твоему, скандал с этими девахами должен вызвать больше шума, чем то же с любыми другими?
Вместо того чтобы сразу ответить, Нунцио откинулся на спинку стула и несколько минут с подозрением смотрел на меня.
— Гвидо, — сказал он наконец. — Ты пытаешься быть глупцом, просто чтобы вывести меня из себя?
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, ты же сам говорил, как к этому относится наш командир. С девахами, мол, можно много чего себе позволить, но респектабельных женщин лучше не трогать. И вот теперь, когда я пытаюсь разработать курс наших действий, ты ведешь себя так, словно с луны свалился.
— Просто я не сторонник классовых предрассудков и фанатизма, — изрек я. — И я вовсе не считаю, что респектабельность женщины зависит от ее финансового положения и образования. Разве не лучше было бы, если бы все обстояло совсем наоборот? Я хочу сказать, если бы респектабельность женщины определяла ее место на финансовой лестнице?
— С этим есть парочка затруднений, — вздохнул Нунцио. — Прежде всего тот же несправедливый стандарт применяется и по отношению к мужчинам… и значит, это относится ко всем, а не только к женщинам. Те, что богаты и образованны, всегда считаются более респектабельными… хотя бы по той причине, что обладают большей властью и платят больше налогов.
— Это верно, — задумчиво кивнул я.
— А второе затруднение состоит в том, что это совершенно не относится к обсуждаемой нами теме… то есть к тому, как вызвать развал армии.
— Да?
— И что еще важнее, всякий раз, когда ты пытаешься завязать со мной философскую дискуссию, это следует понимать как верный признак того, что ты намеренно стараешься отвлечь мое внимание… так как обыкновенно шарахаешься от таких разговоров, как от повестки в суд.
Когда он умолк, я ничего не ответил, потому что он, похоже, взял меня за жабры. Я ведь и впрямь пытался сменить тему.
— Все эти твои фокусы и неуклюжие попытки затеять философскую дискуссию приводят меня к убеждению, что ты почему-то увиливаешь и не желаешь приступить к выполнению нашего задания. Я прав?
Я избегал встречаться с ним взглядом и неопределенно пожал плечами.
— Брось, кузен, лучше скажи мне вот что, — заявил Нунцио. — Тебе действительно настолько приятно играть в солдатики, что ты хотел бы продлить этот опыт?
— Это не только глупо, но и оскорбительно! — возмутился я, стараясь скрыть смущение, вызванное тем, что меня поймали.
— Тогда в чем дело?.. Если ты, конечно, не против такого вопроса?
— Ну… откровенно говоря, Нунцио, я чувствую себя как-то не так, заваривая здесь кашу, ведь именно я обещал Фрумпелю не причинять ему неприятностей.
Нунцио откинул голову назад и разразился лающим смехом… что мне лично кажется сомнительным способом сочувствия.
— Слушай, правильно ли я тебя понял, — наконец произнес он. — Ты беспокоишься из-за честности сделки с деволом?
— Можешь смеяться на здоровье, — ответил я. — Хотя я бы на твоем месте так не делал. Позволь только тебе напомнить, что, хотя деволы и славятся умением много запрашивать, верно также и то, что коль скоро сделка заключена, они с равным усердием придерживаются буквы соглашения. А раз так, то я думаю, что, отказавшись соблюдать свою часть соглашения, я ставлю себя в положение человека, заслуживающего даже меньшего доверия, чем девол… мне просто не хочется примерить это на себя.
— Ладно… давай изучим букву вашего соглашения, — пожал плечами Нунцио. — Вы договорились вот о чем: что мы не станем ни громить его заведение, ни раскрывать то, что он девол. Правильно?
— Ну… да.
— Так вот, ни то, ни другое из этих условий не нарушится, если мы направим свое внимание на красоток, вздумавших сделать это заведение местом своих сборищ после работы… даже если наше внимание покажется им чересчур навязчивым.
— Да… но разве тебе не кажется, что такая деятельность нарушит по крайней мере дух нашего соглашения, под которым я подразумеваю то, что мы не должны причинять неприятностей хозяину?
— Как раз эту часть твоего дискомфорта я и нахожу наиболее забавной, — сказал с бесившей меня усмешкой Нунцио. — Смотри, деволы зарабатывают себе на жизнь и создали себе репутацию, опираясь скорее на букву, чем на дух своих соглашений, и мне странно, что ты по отношению к ним не хочешь руководствоваться той же этикой, какой они придерживаются, имея дело с другими.
Несколько минут я обдумывал это, а потом сделал глубокий вдох и шумно выдохнул.
— Знаешь, кузен, — сказал я. — Ты, наверное, прав. Я имею в виду, когда ты прав, то уж прав… понимаешь мою мысль?
— Да, — нахмурился Нунцио, что само по себе меня немного встревожило.
— Что ж… когда, по-твоему, нам следует начать?
— Ну… как насчет прямо сейчас?
Хотя кузен и убедил меня, что, запустив свою кампанию, мы останемся в границах этичного поведения, такой ускоренный график захватил меня врасплох.
— Прости?
— Я сказал, как насчет того, чтобы начать прямо сейчас. Когда представляется удобный случай, им надо пользоваться… а одна юная дама у стойки последние семь минут не сводит с тебя глаз.
Я украдкой поглядел в ту сторону, куда смотрел он, и все верно… одна из тех классных девах, о которых я говорил, да еще и блондинка, сидела на высоком табурете у стойки и пристально смотрела прямо на меня. Это точно, потому что — хотя мне какую-то минуту думалось, что она глядела на кого-то другого, — как только наши взгляды встретились, она явно подмигнула мне и улыбнулась.
— Нунцио, — сказал я, нагибая голову и отворачиваясь от нее. — Я забыл упомянуть тебе еще об одном затруднении.
— Каком именно?
— Ну, возможно, мои манеры общения с женщинами и не такие изысканные, но кое-чем я все же могу похвастаться. Короче, с женщинами я обычно веду себя безупречно, и поэтому мысль нахамить им так, что они вынуждены будут позвать на помощь, меня не радует. Тем более что речь идет не о тех обыкновенных девахах, с какими я привык иметь дело. В общем, я не знаю, как подступиться к здешним шикарным дамам. Не уверен, что смогу даже завязать разговор с одной из них, не говоря уже о том, чтобы набраться смелости для запланированной агрессии.
— Ну, думаю, завязать разговор будет совсем нетрудно, — заявил Нунцио.
— Это почему же?
— Потому что твоя дама уже направляется к нашему столику.
Удивленный, я резко повернул голову и… едва не ткнулся носом в декольте этой девахи, так как она оказалась намного ближе к нашему столику, чем можно было судить по реплике Нунцио.
— О… Извините! — сказал я, но тут же подумал, что начинать с оправданий — не очень здорово.
— Нет проблем, — прощебетала она. — Девушке нравится внимание. Вы не против, если я к вам присоединюсь?
Было что-то знакомое в том, как она улыбалась, говоря это, или по крайней мере что-то решительно недамское. Однако прежде чем я успел как-то обдумать это, инициативу захватил Нунцио.
— Конечно. Присаживайтесь, пожалуйста, на мое место… все равно я как раз собирался уходить. До скорого, Гвидо… и помни, о чем мы говорили.
С этими словами он недвусмысленно подмигнул мне и удалился, оставляя меня наедине с чувихой… которая, не теряя времени даром, располагает свой пышный зад на столь любезно освобожденном кузеном стуле.
— Так… Я вас здесь раньше не видела.
— Что?
Я был настолько занят мыслями о том, что сделаю с Нунцио в уплату за эту «любезность», что чуть не прозевал начальный гамбит девахи.
— А. Да, мы прибыли в город только на этой неделе. Хотя, похоже, тут будет главное место наших встреч.
— Вот здорово! Это одна из моих любимых точек. Хотя сегодня я тут впервые за неделю. Девушкам, знаете ли, приходится везде бывать, чтобы быть в курсе всего происходящего в городе… вроде вот прибытия новых солдат.
Конечно, я робел перед этими высококлассными чувихами, но говорить с моей новой знакомой оказалось совсем легко… словно я знал ее не первый год. И что еще важнее, она определенно была недурна собой, если вы понимаете, что я имею в виду.
— Послушайте, — обратился я к ней, — не могу ли я предложить вам что-нибудь выпить? Может, бокальчик вина?
— Бурбон. Со льдом. Неразбавленный.
— Как-как?
Я хочу сказать, дело не в том, что она пьет пойло покрепче, чем я ожидал, а в том, как она это отбарабанила. Я решил, что у цыпочки сегодня не первый заход в бар… да она вроде и сама только что сказала мне об этом.
— А не лучше ли нам, — предложила она, — направиться куда-нибудь в другое место?
Это круто. Заведение Абдула единственное, куда я покамест наведывался.
— М-гм-м-м, — промычал я, быстро соображая. — Я слышал о каком-то заведении неподалеку отсюда, там сцена открыта для выступлений всех желающих.
Уверяю вас, я вовсе не горел желанием вести эту чувиху туда, где мог наткнуться на своего командира, но прикинул, что на нее должна произвести впечатление моя готовность с ходу гульнуть как следует.
— Я думала о чем-то вроде комнаты наверху, — шепнула она, нагибаясь вперед и соблазнительно мне улыбаясь.
Я слегка был шокирован развязностью этого предложения, хотя вряд ли мне следовало удивляться. Когда такая классная бабенка подваливает в баре к малому вроде меня, ее обычно интересует отнюдь не остроумный разговор… что, впрочем, и к лучшему[134].
Как я говорил, прежде чем меня так грубо перебили, я оказался в некоторой растерянности и не знал, как реагировать на такой поворот событий.
— Прямо сейчас? — спросил я. — Разве вы не хотите сперва немного поболтать?
— А в чем дело? Разве я тебе не нравлюсь? — чуточку надулась она. — Мне что, идти со своим товаром в другое место?
— С товаром?
— Полегче, — отрезала она ровным и напряженным тоном. — Это фигура речи.
— О.
Услышав это, я испытал огромное облегчение. Единственное, что угнетает чувствительного парня вроде меня, так это то, когда женщину интересует в нем не душа и даже не тело, а лишь его бумажник.
— Ну? — выжидающе вскинула она бровь.
Возможно, я немного и туповат по части улавливания подаваемых чувихой сигналов, но никто не посмеет упрекнуть меня в медлительности, когда наконец сообщение доходит до моего сознания. Несколько секунд спустя я уже, раздобыв у Фрумпеля ключ от комнаты, вел прелестное создание вверх по узкой лестнице… ну, на самом-то деле следовал за ней я, чтобы по обыкновению насладиться превосходным обзором ее покачивающихся бедер.
Что делать, это все еще остается для меня одним из самых прекрасных и гипнотических зрелищ в любом измерении.
Демонстрируя недюжинное самообладание, я сумел не возиться с ключом, пока отпирал дверь, и даже отошел в сторону, пропуская даму вперед.
Она, само собой, мигом выудила пудреницу с зеркальцем и принялась проверять свою косметику, в то время как я даже не успел запереть за нами дверь.
— Итак, — небрежно бросил я через плечо. — Чего бы ты хотела для начала?
Если быть совсем откровенным, меня тогда совершенно не интересовало затевание скандала. Я только благодарил звезды за то, что такая роскошная чувиха соблаговолила обратить внимание на хмыря вроде меня, и надеялся приступить к делу, прежде чем она передумает.
— Ну, — сказала она. — Можешь начать с информации о том, как шли дела у вас с Нунцио.
Какой-то миг я ничего не понимал, но когда наконец до меня дошло, я уже знал, что сказать.
— Что-что? — произнес я, стремительно обернувшись.
Чувихи, с которой я поднялся наверх, нигде не было видно.
Вместо нее в комнате со мной находилась другая особа. С зелеными волосами и…
— Привет, Гвидо! — воскликнула она. — Отличная личина, а?
Глава 10
Итак, вот мой план!
— Тананда? Это ты?
Мое удивление было вызвано не тем, что я не догадался, кто это весь вечер выуживал у меня выпивку… хотя я и не догадался. Скорее я был поражен ее внешностью, которая претерпела существенные изменения с тех пор, как мы расстались в начале этого задания.
Обыкновенно Тананда являет собой эффектную чувиху с впечатляющей гривой зеленых волос. И хотя она никогда не выглядела очень уж утонченной или одетой с иголочки, как это по вкусу большинству ошивающихся в суши-баре чувих, но я достаточно сведущ в женских тайнах, чтобы судить, какого труда Тананде стоили эти ее якобы небрежно развевающиеся на ветру космы. А сохранять такую прическу наверняка еще труднее, чем обычную, не говоря уже о том, чтобы с ней свыкнуться. Все это означает, что Тананда обычно очень привлекательна и заботится о своей внешности.
Однако теперь я лицезрел особу, выглядевшую так, словно она стала жертвой несчастного случая. Волосы на одной стороне головы почти отсутствовали, вместе с соответствующей бровью, а другую сторону ее лица украшал большой синяк, который вроде уже сходил, но все еще выглядел впечатляюще. Профессионально оценивая повреждения такого типа, я мог довольно точно оценить силу удара, потребовавшегося для произведения такого эффекта… он должен был быть ужасающим.
— Извини за этот спектакль, — сказала она, убирая зеркальце личин и поглядев в него напоследок, словно желая еще раз убедиться, все ли на месте, — но задание оказалось тяжелым.
— Что… Что с тобой случилось? — спросил я, обретая наконец голос. — Кто это с тобой сделал?
Разумеется, мы все знали, что с выполнением этого задания могут быть связаны некоторые трудности, но кому понравится такое обращение с прекрасной чувихой?
— Ты поверишь, если я скажу, что это была наша же собственная команда? — быстро сверкнула она зубами в улыбке, хотя я знал, что это больно.
— Как так?
— Волос я лишилась по милости Глипа, — объяснила она. — Полагаю, это был несчастный случай. Должно быть, я оказалась между ним и его ужином или что-то в этом роде. Но все не так страшно, как кажется с виду… или как могло бы быть. Корреш вовремя заметил опасность и уберег меня от самого страшного… вот откуда и взялся синяк, и потому я на него не жалуюсь. Честное слово, видел бы ты, что случилось со стеной позади меня.
— Кстати, коль речь зашла о них, Корреш-то с Глипом где?
В первый раз за время нашего разговора Тананда явно почувствовала себя неуютно.
— Они… э… отправились назад к Большому Джули. На самом-то деле мой братец еще в худшем состоянии, чем я, и я поэтому предпочла не видеть, как он пытается работать с одной рукой на перевязи, и посоветовала ему увести Глипа куда-нибудь, где он не будет путаться под ногами, и остаться на время с ним. Ведь это странно, понимаешь? Я все еще не могу вычислить, с чего это Глип так завелся… но пока мы не сможем с этим разобраться, от него, на мой взгляд, будет здесь больше вреда, чем пользы. Так или иначе, я решила остаться и воспользовалась этой штуковиной для личин. Посмотрим, смогу ли я самостоятельно чем-нибудь помочь делу. Мы столько наломали дров вдвоем, что, думаю, худшее уже позади.
В затылочной части моего мозга что-то крутилось… что-то сказанное Нунцио о его последнем задании и о том, что он нервничает по поводу новой работы с Глипом. Однако я не мог поймать мысль и, видя, как неуютно чувствует себя Тананда, решил не углубляться в эту тему. Но все же я взял на заметку при случае поговорить об этом с Нунцио.
— Похоже, дела шли не слишком хорошо даже до того несчастного случая, — сказал я, хватаясь за ее последнюю реплику.
— Что верно, то верно, — вздохнула Тананда. — Мы пытались разыграть старую сцену… ну, знаешь, когда я клею солдата, а потом Корреш врывается и подымает шум из-за того, что этот парень скомпрометировал его сестру?
— Знаю этот номер, — отозвался я, потому что так оно и есть… хотя сам я ничего подобного не проворачивал и не попадался на эту удочку. Однако это испытанный временем, классический ход.
— Ну, все вышло не так, как мы надеялись. Большинству здешних солдат приказано держаться подальше от местных женщин, а если мне удавалось разжечь их и заставить забыть о приказе, то власти замечали мои действия и выносили вердикт, что я сама напрашиваюсь на неприятности.
— Вот это да, круто, — посочувствовал я. — Тебе, должно быть, пришлось нелегко… особенно с такими ранами.
Мне по-прежнему не нравилось то, как заживал ее синяк, и, наверное, это угадывалось по моему голосу, потому что Тананда нагнулась вперед и положила ладонь мне на руку.
— Со мной все в порядке, Гвидо, в самом деле… хотя очень мило с твоей стороны, что ты беспокоишься. Я, бывало, выглядела и куда хуже даже, представь себе, после стычки с Коррешем… честное слово.
Учитывая, что ее старший брат тролль, я вполне мог поверить, что Тананда привыкла к небольшим взбучкам при семейных ссорах. Однако теперь мои мысли обременяло кое-что еще.
Видите ли, прикосновение Тананды, когда она положила ладонь мне на руку, было очень мягким и теплым, и оно снова навело меня на мысль о той первоначальной причине уединения в этой комнате. Как я уже говорил, давно мне не приходилось общаться с чувихой вот так, в интимной обстановке… Но Тананда все-таки деловой партнер, и позволять себе интимные отношения с коллегой более чем неблагоразумно. Кроме того, она никогда не выказывала ко мне никакого особого интереса, помимо дружеского… или, возможно, даже родственного участия. Но все равно мне было очень приятно ощутить женское прикосновение…
— М-гм-м… Ладно. Как скажешь, — произнес я, слегка отодвигаясь, чтобы прервать физический контакт. — Нас самих только что сюда распределили, и поэтому нам пока не представилось случая многое сделать. Может, следует подумать, как нам с тобой работать в одном районе, не мешая друг другу.
— Не глупи, Гвидо. Раз уж вы здесь, мы можем работать все вместе!
— Как-как?
— Сам подумай, — рассуждала она, вся пружинистая от нетерпения. — Мне очень нелегко за короткое время найти солдат, которые бы клюнули на приманку, но вы же как раз и есть солдаты, так что это облегчит обе наши задачи. Если мы станем вести свою игру, то сможем направлять ход дела именно так, как нам хочется.
Я изо всех сил старался игнорировать ее пружинистость, пока пытался придумать вескую причину не согласиться с ее предложением. У меня почему-то не было уверенности, что мои актерские способности позволят мне натурально изобразить этакого развязного детину перед Танандой… но еще меньше энтузиазма у меня вызвала мысль дать сыграть эту роль Нунцио.
— Не знаю, Тананда, — неохотно ответил я. — Я не так уж уверен, что это удачная мысль. То есть один-то раз мы сумеем это провернуть… но если преуспеем в своей комедии, то в итоге окажемся с Нунцио на губе и надолго выйдем из игры.
— Да ну? — вскинула она бровь, глядя на меня. — И что же, по-твоему, тут такого?
— М-гм-м… — мычал я, вспоминая, что, к несчастью, на Пятую поправку мне рассчитывать не придется[135].
— Не важно, Гвидо, — усмехнулась она. — Но вот что я тебе скажу. Если ты беспокоишься за себя, то просто наведи меня на одного из своих армейских приятелей. Ты прослужил достаточно долго, чтобы неплохо себе представлять, кого мы сможем обвести вокруг пальца.
Я обнаружил, что эта идея тоже не привела меня в восторг — во-первых, потому, что сыграть такую штуку с любым из нашей с Нунцио команды, ставшей нам близкой в последние несколько недель, мягко говоря, непорядочно, а во-вторых, потому, что мне противна одна мысль о ком-то, лапающем Тананду. И все же мне приходилось считаться с истиной, что для приготовления яичницы придется разбить яйца. В общем, Тананда права, провернуть операцию будет легче и быстрее, если мы подстроим все сами.
— Ладно, Тананда, — согласился я. — Попробуем действовать таким способом.
— С тобой все в порядке, Гвидо? — озабоченно приглядывалась она ко мне. — Ты кажешься немного вялым.
— Со мной все отлично. Хотя если честно, Тананда, это задание мне не по душе.
— Ну, выше голову! Возможно, дело пока шло туго, но, работая вместе, мы должны суметь добиться успеха. Вот что я тебе скажу: найди Нунцио и растолкуй ему, что мы затеяли. А потом мы снова встретимся здесь и попытаемся… скажем, завтра вечером?
— Разумеется, почему бы и нет?
— А пока, — сказала она, снова открывая зеркальце личин и возясь с дисками, — спустимся вниз, и я поставлю тебе рюмочку-другую.
С минуту это казалось хорошей идеей. Затем я вспомнил про Фрумпеля.
— Думаю, нам лучше повременить с этим, Тананда. Мы не должны слишком часто показываться здесь вместе.
— Что ты имеешь в виду?
— Мы ошиваемся здесь, потому что обнаружили, что хозяин тут девол. Беда в том, что он, похоже, знает босса и имеет на него зуб. Правда, пока еще он не догадывается о нашей с ним связи, но если заподозрит…
— Девол?
— Да. И говорит, что его зовут Фрумпелем.
— Фрумпель? Так, значит, он опять объявился?
— Ты его знаешь?
— Разумеется. Он стакнулся с Иштваном и выступал против нас, еще когда я впервые повстречала Скива… и ты прав, если он что-то заподозрит, чары личины не помешают ему меня вычислить.
— Может, нам лучше выждать и пока попробовать провернуть свой гамбит где-нибудь в другом месте, — предложил я, пытаясь не дать надежде вкрасться в мой голос.
— Нет нужды, — усмехнулась Тананда. — Покуда он не улавливает связи между нами, мы должны суметь провернуть дело. Завтра вечером. И убьем одним выстрелом двух зайцев. К тому же я не прочь подложить по ходу дела небольшую свинью Фрумпелю — судя по всему, его заведение будет в эпицентре, когда начнется фейерверк. К тому времени, когда он сообразит что к чему, мы уже исчезнем.
— Грандиозно! — воскликнул я с деланым энтузиазмом. — Значит, все решено. Спускайся вниз и уходи первая. Я здесь немножко задержусь и дам тебе фору.
Как только она исчезла, я принялся разбираться в своих опасениях насчет хода предстоящей операции. Мне не требовалось много времени, чтобы сообразить, до какой степени я озабочен ее этической стороной.
Вас это удивит, но лично для меня понятия преданности и доверия значат очень и очень многое… поэтому я всегда и восхищался командой корпорации М.И.Ф., ведь в ней все, я уверен, ценят то же самое.
До тех пор мне удавалось быть преданным и боссу, и Синдикату, так как интересы босса не представляли прямой угрозы интересам Синдиката. Но наша новая затея меня очень тревожила.
Поссорив штатских с военными, я подорву доверие к себе как к представителю армии… но я себя успокаивал тем, что в армию-то я завербовался именно с такой целью, то есть в качестве своего рода шпиона, преданного боссу.
Нунцио убедил меня, что, используя заведение Фрумпеля в качестве полигона для нашего действа, я не нарушаю своего соглашения с ним, поскольку это соглашение ничего такого не предусматривает. Рассуждение это показалось мне довольно шатким, но его удобство я все же оценил.
А как оправдать этот самый последний план? Заставить кого-нибудь в отделении расхлебывать заваренную мной кашу — это ведь не что иное, как предательство. Но Тананда права… это и впрямь наилучший способ гарантировать, что дело пойдет именно так, как нам хочется.
Я долго размышлял над всем этим и наконец нашел ответ. Буду считать это дружеской шуткой. Пусть и сомнительной… вроде как хлопнуть пустым бумажным пакетом за спиной готовящегося взорвать сейф… но если не ставить своей целью искалечить беднягу или засадить его за решетку, то это, в общем, может сойти за шутку.
Теперь оставалось уповать только на чувство юмора нашего избранника… очень хорошее чувство юмора!
Глава 11
Вот почему эта леди бродяга!
— У-у-у-х ты-ы-ы! Сегодня тут прямо дым коромыслом! — воскликнул Шу Слеппень, откинувшись на спинку стула и обозревая помещение.
— Что верно, то верно, Шу, — отозвался его брательник. — Эй! Погляди-ка вон на ту!
Что и говорить, братья Слеппни разыграли классную сцену… хотя мне бы не хотелось уточнять, каков именно этот класс. Впрочем, на сей раз я склонен был с ними согласиться.
Это был наш первый выходной в Твиксте, не говоря уже о тусовке здесь, у Абдула, и бар был набит до отказа. Если бы мы не пили здесь с самого полудня, то сомнительно, чтобы нам вообще удалось заполучить хоть какой-нибудь столик. А так мы оказались за своим постоянным, откуда открывался хороший обзор стойки… или, что особенно важно, расположившихся вдоль нее тыловых частей… да и передовых при повороте тоже. Поверьте опыту немало повидавшего на своем веку демона, подобной сцены нигде больше не найдешь!
К несчастью, в ожидании грядущих событий я был немного рассеян, и это мешало мне по-настоящему насладиться этим зрелищем.
— Как по-твоему, Бой? — переключил Шу внимание на меня. — Ты когда-нибудь видел такое раньше?
— О, они очень даже ничего, — ответил я, вытягивая шею и окидывая взглядом толпу.
Мне пришло в голову, что, вероятно, Тананда прибудет сюда в личине, и поэтому мне трудно будет ее узнать, если она не догадается подать мне какой-нибудь знак.
— Ничего? Вы только послушайте, парни! Кругом прекрасные женские тела, а Бой говорит «они ничего»!
— В самом деле, Бой, — подключился Майжук. — В армии таких прекрасных женщин просто не увидишь!
При этих словах Осса опасно нахмурилась, но он этого совершенно не замечает, так как здорово набрался в этот вечер.
— Хорошая толпа для драки. Понял мою мысль, кузен? — тихонько, чтобы никто не услышал, шепнул мне на ухо Нунцио.
— Не знаю, — ответил я, окинув взглядом толпу. — Среди этих «белых воротничков» не вижу ни одного, с кем даже Трутень не смог бы справиться одной левой.
— Именно это я и имел в виду, — усмехнулся Нунцио и опрокинул в себя еще полрюмки.
Как вы, должно быть, уже заметили, моего кузена вовсе не терзали муки, какие я испытывал по поводу необходимости подставить одного из наших новых приятелей. Скорее наоборот, ему не терпелось немного побуянить.
— Покараульте мой стул, — распорядился я, поднимаясь. — Я схожу к стойке налить еще.
Как я сказал, народу в баре было битком, а Фрумпель с его типично девольской сквалыжностью и не подумал нанять еще помощников, а потому, если тебе неохота ждать выпивки до второго пришествия, то сам топай за ней к стойке бармена. Если вы недоумеваете, почему такой жадный тип, как Фрумпель, не ухватится за возможность получить лишний доход от высокой оборачиваемости колеса «выпил — налил», то уж будьте уверены, он наверстает упущенное, разбавляя пойло и повышая цены… то есть по мере уплотнения толпы прибыли заведения растут без всяких дополнительных усилий со стороны его хозяина.
Странно, но ни утратившие былую крепость напитки, ни взвившиеся цены, похоже, ни в малейшей мере не беспокоили эту толпу. На мой взгляд, это объясняется прежде всего тем, что дорогая выпивка отпугнет от бара тот сброд, который обычно приходится терпеть, когда пьешь в общественном месте, и, следовательно, гарантирует некую элитность заведения; а что касается разбавленной выпивки… ну, что тут можно сказать? Наверное, люди считают, что спиртное вредно для здоровья, и, значит, разбавленный напиток полезней для здоровья, чем крепкий.
Я много крутился среди такой публики и знаю, что здоровье, и особенно здоровая пища, для них самое главное. Они словно привыкли думать, что за хорошие деньги можно купить что угодно… выкидывают кучу денег на здоровую пищу и здоровую выпивку и думают, что никогда не умрут. Конечно, они, бывает, настолько озабочены собственным здоровьем, что становятся просто невыносимы и доводят друг друга до сильного стресса с последующей кончиной от сердечного приступа… Странное дело, но такой итог их, похоже, устраивает, ибо считается достойным завершением успешной карьеры и, следовательно, чем-то вроде значка статуса. Вот только при всем этом как-то упускается из виду, что стрессы во многом вызваны ненужным беспокойством о таких вещах, как статус и здоровая пища.
Наверное, все дело в рисковом характере моей профессии, но лично я не питаю никаких иллюзий насчет собственного бессмертия. Как мне представляется, в жизни хватает всяких непредсказуемых вещей, способных тебя убить, и поэтому единственный разумный подход к жизни — это брать от нее те маленькие удовольствия, какие выпадают, чтобы, когда придет твой черед, ты покинул этот мир, зная, что прожил полнокровную и счастливую жизнь. Я хочу сказать, кому же охота жить вечно… особенно если эта жизнь обещает быть скучной и лишенной удовольствий?
Я размышлял над этим, наблюдая, как некая мадам прокладывает себе локтями дорогу к стойке рядом со мной. Сперва я подумал, что она просто отчаянно хочет выпить, что было вполне понятно, учитывая медленное обслуживание, и шагнул в сторону, оттеснив своей солидной массой толпу, чтобы дать ей место.
— Ну что, где моя цель?
Я не сразу понял, что вопрос этот адресован именно ко мне, так как она произнесла его небрежно и не глядя в мою сторону.
— Тананда? — пялился я на нее во все глаза.
Этим вечером на ней была иная личина… пышные черные кудри до плеч и облегающее платье из какой-то ткани, которое… ну, показывает все, что у нее есть под ним.
— Не пялься на меня! — зашипела она, тихо ввинчивая каблук мне в любимую мозоль для убедительности и глядя в то же время в потолок. — Ведь мы вроде как не знаем друг друга… помнишь?
— О, верно… извини.
Я вернулся к разглядыванию содержимого своего бокала, стараясь изо всех сил игнорировать ее присутствие… что оказалось нелегко, поскольку толпа напирала и прижимала ее ко мне.
— Ладно, кто же наш болван?
— Видишь за нашим столиком двух широкоплечих парней? Самых шумных? По-моему, тот, что слева, отлично тебе подойдет.
Мы с Нунцио решили выбрать своей жертвой Шу Слеппня. Из всей нашей команды братья Слеппни нам менее симпатичны, и хотя для нашей цели подошел бы любой из них, мы отдали предпочтение Шу, потому что он лидер в этой паре и может затеять свару, если Тананда примется заигрывать с его братом вместо него. Нам же полагалось затеять свару между армией и штатскими, а вовсе не в своих рядах.
— А тот миленок, что сидит напротив этих скотов, кто он?
— Что? Это Майжук. Он прежде был актером, или танцором, или кем-то вроде этого.
— Подойдет, — твердо сказала она, и в голосе у нее угадывалась хищная нотка.
Я воздержался от взгляда в ее сторону, но почти не сомневался, что она облизывает губы… если не физически, то мысленно.
— Не думаю, что это такая уж удачная мысль, Тананда, — осторожно заметил я. — Между ним и Оссой что-то намечается. По крайней мере она к нему неравнодушна.
— Кто?
— Осса. Цыпочка в мундире, сидящая рядом с ним.
— Это женщина?
Вы помните, что при первой встрече с Оссой я прореагировал на нее почти так же, но почему-то от Тананды этого слышать не хотелось.
— Пусть тебя не обманывают ее волосы, — ответил я. — Она весьма крутая дамочка.
— Это очень мило с твоей стороны, Гвидо, — сказала Тананда, неправильно поняв мои слова, — но в день, когда я не смогу справиться с этой пигалицей, я повешусь. Ну, за работу.
— Да я имею в виду… — пустился я в объяснения, но Тананда уже исчезла, скользя к Майжуку, словно какая-нибудь змеекошка, подкрадывающаяся к пьяной канарейке.
Ну что тут поделаешь! Конечно, я не сомневался, что наша цель «армия против штатских» будет достигнута и посредством стычки между Танандой и Оссой, но, составляя этот сценарий, мы задумывали совсем не это.
Но оказалось, я напрасно беспокоился. Наблюдая с позиции у стойки, я видел, что Майжук откликнулся на зазывный взгляд Тананды, вцепившись в нее, как впервые нарушивший закон преступник вцепляется в своего адвоката, а Осса, вместо того чтобы затеять драку, просто встала и вышла из бара, печатая шаг с мрачным как туча лицом.
— Кто там болтает с твоим приятелем? — материализовался передо мной Фрумпель.
Я устроил ему небольшой спектакль, недоуменно разглядывая через плечо наш столик.
— Просто какая-то деваха, — небрежно пожал я плечами, делая ему знак налить по новой. — А что?
— Да так. Мне вдруг подумалось, что она кого-то мне напоминает, вот и все.
Он направился к другому концу стойки мне за выпивкой, оставив меня в недоумении. Я убеждал себя, что этому деволу совершенно не с чего узнавать Тананду, ведь ее нынешняя личина ничуточки не походит на ее обычную внешность. И все-таки меня это беспокоило. Фрумпель определенно мог усложнить нашу операцию, и я бы предпочел по возможности как-нибудь его изолировать.
— Я думал, мы намечали Шу Слеппня, — сказал Нунцио, усаживаясь рядом со мной у стойки. Конечно, там, где мы находились, было тесновато, но людям с такими габаритами, как у нас с Нунцио, обычно удается найти место.
— Намечали, — согласился я. — Но у Тананды есть на этот счет собственные идеи.
— Ну, Оссу она таким образом отсюда выставила. По-моему, я никогда не видел ее такой взбешенной. Если б сейчас не требовалось…
— Эй… Абдул!
Это сказал Майжук, стоявший прямо позади нас и пытавшийся привлечь внимание Фрумпеля. Одной рукой он обнимал Тананду за плечи, но если приглядеться внимательно, то можно было заметить, что это скорее она его поддерживает.
— Да? Что вам угодно?
Он хоть и не выказывал по отношению к нам особой любезности, но скорость, с какой любой из нашей команды мог привлечь внимание девола, свидетельствовала, что ему дорога его тайна.
— Мне… нам нужна… комната.
— Свободных мест нет.
Фрумпель было отвернулся, но тотчас обнаружил, что движение это ограниченно… потому как мой кузен протянул руку через стойку и крепко взял его за плечо.
— Дай ему комнату, — тихо сказал Нунцио.
Ну, когда Нунцио говорит так вот негромко, то это обычно означает, что он вот-вот выйдет из себя… что в данном случае вполне понятно. Я хочу сказать, ведь мы вложили в эту затею слишком много усилий, чтобы вот так все сорвалось из-за какой-то глупости вроде отсутствия свободных комнат.
— Но ведь…
— Дай ему комнату, которую оставляешь для себя. Все равно ты какое-то время будешь слишком занят здесь, чтобы ею воспользоваться.
— Я не настолько занят, — возражал девол, пытаясь вывернуться из хватки Нунцио. — И если…
— Ты можешь стать куда более занятым… если тебе понятна моя мысль, — произнес Нунцио, сжимая руку в кулак.
— Ладно! Хорошо! Вот! — Фрумпель извлек из кармана ключ и передал его Майжуку. — Последняя дверь направо!
— Спасибо, Нунцио, — поблагодарил через плечо Майжук, когда они с Танандой пробирались сквозь толпу к лестнице.
Мой кузен подождал, пока они не скроются из виду, прежде чем отпустил плечо Фрумпеля.
— Вот видишь, как приятно привнести в чью-то жизнь немножко счастья?
Девол оскалил зубы в безмолвном рычании, а затем направился на другой конец стойки обслужить растущее число крикунов.
— Ну, это не заняло много времени, — сказал я, глядя на лестницу, где исчезли Тананда с Майжуком.
— Чему же тут удивляться? — откликнулся с плотоядной улыбкой Нунцио. — Сам-то ты сколько бы волынил, если бы Тананда пригласила тебя к себе в комнату?
Вы, наверное, догадываетесь, что я не все рассказал кузену о своей встрече с Танандой, и вы правы. Я решил сменить тему.
— Один вопрос, кузен, — обратился я к нему, потягивая выпивку. — А как мы узнаем, когда потребуется наше вмешательство?
— Не знаю. Полагаю, когда услышим, как Тананда станет звать на помощь.
Я повернул голову и пристально посмотрел ему в глаза.
— Нунцио, — сказал я, — тебе приходило в голову, что в этом гаме она может хоть из пушки палить — нам ее все равно не услышать?
Это его заметно озадачило.
— Хороший довод, — согласился он, прихлебнув из моего бокала.
— Хороший довод? И это все, что ты можешь сказать? — Я уже начал заводиться. — А что, по-твоему, случится, если мы пропустим сигнал и не ворвемся к ним?
— Хм-м-м… ну, если мы не выручим ее, то Тананде придется разделаться с Майжуком самой…
— …И это означает, что один из нашего отделения очутится в госпитале, — закончил я за него. — Либо так, либо Тананда заработает кучу шишек, дожидаясь нашего обещанного появления.
— Как я сказал… хороший довод.
— Ну, я не собираюсь просто сидеть здесь сложа руки, — заявил я, подымаясь. — Ты идешь со мной?
— Что, вломиться к ним прямо сейчас?
— Именно. Почему бы и нет? Они уже пробыли там какое-то время.
Меня просто одолевали мысленные образы того, как Майжук лапает Тананду… в то время как она тщетно зовет нас на помощь.
— Секундочку, Гвидо, — сказал Нунцио, а затем вдруг повысил голос. — Эй! Трутень!
Наш юный маг живо подбежал к нам:
— В чем дело, Нунцио?
— Я хочу, чтобы ты вышел, нашел каких-нибудь полицейских и привел их сюда.
— Полицию? Но зачем…
— Просто сделай это! Идет?
— Разумеется, Нунцио. Городскую полицию или военную?
— И ту, и другую, если удастся. А теперь — ходу.
Он повернулся ко мне, когда Трутень уже вылетел в ночную темь.
— Ладно, Гвидо. Пришла пора повеселиться!
Глава 12
Сегодня ночью, похоже, и впрямь большой праздник!
В своем планировании операции мы как-то упустили то, каким образом Тананда даст нам знать, в какой из комнат они будут находиться. (Именно во избежание подобных казусов я обычно предпочитаю доверить составление планов для нас кому-нибудь другому… например, боссу!) К счастью, девол, давая парочке ключ, объяснил им дорогу достаточно громко, чтобы услышали и мы, и поэтому нам не составило труда очутиться перед нужной дверью.
— Я ничего не слышу… а ты? — шепнул мне Нунцио, чуть склонив голову набок.
К этому моменту я уже почти дошел до точки кипения и был не в состоянии реагировать на мелочи.
— Тебе следовало бы подумать об этом до того, как посылать Трутня за легавыми, — бросил я, отходя от двери для разбега. — Но раз уж ты его послал, то мы в некотором роде обязались быть там вовремя… понимаешь мою мысль?
— Я думаю, главное в этой операции — как следует все запутать, нам нужна полная неразбериха.
— С этим трудностей возникнуть не должно, — зарычал я и бросился на дверь.
Я специально упомянул здесь про нашу цель «все запутать», чтобы вы, читающие все это, не подумали, будто у вас вдруг крыша поехала при попытке разобраться в последующем ходе событий… то есть все и должно быть путаным!
Так или иначе, дверь вылетела, как это обычно случается с дверями, когда я врезаюсь в них со всего размаха, и мы дружно ввалились в комнату… которая, как я с ходу заметил, была существенно шикарней той, что сдал мне Фрумпель вчера.
К нашему крайнему удивлению, в комнате все было тихо-мирно… по крайней мере до нашего появления. Тананда с Майжуком валялись на диване, и звуки, доносившиеся оттуда, никак не походили на возмущенные вопли. И все же, раз уж мы вышли на сцену, нам с кузеном не оставалось иного выбора, кроме как продолжать действовать по сценарию.
Нунцио схватил Майжука и поднял его над диваном, в то время как я переключил внимание на Тананду.
— С вами все в порядке, сударыня?? — вопросил я самым громким голосом, который благодаря моему старому преподавателю разносится весьма неплохо. — Вы только не волнуйтесь!!
— Черт побери, Гвидо! Рано еще!! — зашипела она, прожигая меня взглядом и пытаясь в то же время принять сидячее положение.
Ну, это не входило в запланированный нами диалог, и я быстренько бросил взгляд на Майжука, посмотреть, заметил ли он, что Тананда проболталась о нашем знакомстве друг с другом. Но волновался я напрасно.
Нунцио поднял Майжука так высоко, что его ноги не соприкасались с полом, и держал его при этом за грудки мундира, сильно встряхивая. Далее, не прекращая встряхивания, он стукнул нашего коллегу о стенку с силой, достаточной, чтобы сотрясти здание. Пару раз он проделывал такое и со мной, и поэтому я могу засвидетельствовать, что это хоть и выглядит попыткой прояснить что-то у тебя в голове, но реальность такова, что после нескольких ударов о стенку тебе повезет, если вспомнишь, как тебя зовут, не говоря уже о том, чтобы объяснить свое поведение.
— Успокойся, Майжук! — орал кузен. — Она того не стоит!! Нам ни к чему всякие неприятности!!!
По тому, как закатились у Майжука глаза, я определил, что его отвлекли, и снова переключил внимание на Тананду.
— Послушай, Тананда, — рычал я, понижая голос, чтобы слышала меня только она. — Извини, если мы не совсем точно рассчитали время. Намылить мне холку за это ты можешь и позже. А пока давай считать, что занавес уже поднят и тебе доверена самая важная роль в нашем спектакле.
— Но мы же только-только начали… — Она умолкла и сделала долгий, неровный вдох. — А… Ладно!
С этими словами она подняла руку, схватилась за плечо своего платья и разорвала его по диагонали до самого бедра… позволяя мне по ходу дела оценить прелести Тананды, чего прежде я не удостаивался.
— Он собирался… О, это было просто ужасно! Да что ж это такое?
Она резко прервала истерику.
— Гвидо! — настойчиво окликнула она меня.
Я все еще пялился на те края ее платья, которые она пыталась соединить одной рукой.
— Хм-м-м? О… Да! Вы только не волнуйтесь, сударыня!! — воскликнул я, смущенно отводя глаза. — Он не хотел сделать ничего плохого!!
— Уберите его от меня!!! Уберите его подальше!!!
Эта реплика была условным сигналом.
— Ходу, Нунцио, — скомандовал я. — Уносим его отсюда!
И с этими словами мы схватили Майжука под белы руки и выволокли из комнаты через уже начинавшую собираться толпу. Я оглянулся на Тананду и подмигнул ей, но она лишь показала мне язык и продолжила истерику.
— ЧТО ЭТО ЗА ПРИТОН? — визжала она нам вслед. — Пускать подобных скотов в порядочное общество…
Остальные ее пассажи я уже не слышал, так как мы понесли Майжука вниз, в главный зал.
Толпа, собравшаяся перед комнатой, не шла ни в какое сравнение с той, что поджидала нас в баре. Все посетители столпились вокруг и желали знать, что происходит… Ну, столпились на некотором расстоянии, как это обычно бывает, когда любопытно, но не хочется вмешиваться. А где-то в задних рядах мелькали мундиры нескольких местных полицейских, хотя им трудно было до нас добраться. Военной полиции что-то было не видно… поэтому я решил, что нам придется просто начать без нее.
— Что там происходит?! — воскликнул, появляясь рядом со мной, Фрумпель.
— Вот, — произнес я уголком рта, сунув ему в ладонь немного денег. — Возьми это.
— Это за что? — спросил он, мрачно глядя на мое подношение.
— Это должно покрыть счет нашего столика с самого полудня.
— Ваш счет? — нахмурился он. — Чего-то не пойму. Мы же договорились. Я ставлю вам бесплатно выпивку, а вы не разносите мое заведение и никому не открываете мою тайну… мою тайну.
— Не беспокойся, — показал я ему в улыбке несколько зубов. — Твоей тайне ничего не грозит.
— Тогда за что же… Эй! Минутку! Ведь не собираетесь же вы…
Вот тут-то до нас и добралась полиция.
Что ж, ранее мы с Нунцио обменивались замечаниями о том, что в баре, мол, нет никого способного заставить нас попотеть. С появлением легавых это положение изменилось. Их четверо, и хотя ни один из них не выглядел особенно физически сильным из-за одинаково слабого брюшного пресса, но в глазах у них светилась такая твердость, какую всякий занимающийся нашим делом замечает как признак того, кто не дрогнет, когда начнутся неприятности.
— Ладно! — рявкнул самый рослый из них, подходя к нам. — Что здесь происходит?
Как вы, возможно, догадываетесь, люди нашей с Нунцио профессии не слишком любят блюстителей порядка, особенно уличной их разновидности. Обычно мы обходим их стороной. Но если столкновения не избежать, вот как сейчас, нам совсем нетрудно быть нелюбезными.
— Что это за город? — ревел Нунцио, обводя горящим взором толпу. — Человек в мундире пытался спокойно выпить… и не успеешь и глазом моргнуть, как какая-то шлюха пытается его подставить!!
— Ты только не волнуйся, солдат, — дружески успокаивал его легавый. — Теперь вы среди друзей. Двое из нас сами раньше служили в армии.
Вот на это мы никак не рассчитывали. Последнее, что нам сейчас требуется, это разумные легавые. Я решил, что теперь мне самое время лично приложить руку к происходящему.
— Да ну? — презрительно фыркнул я. — И что же случилось? Сдрейфили, когда запахло порохом? Сочли, что преследовать пьянчуг безопасней, чем лезть под стрелы?
— Остынь, солдат, — улыбнулся легавый, но я заметил, что губы у него растягиваются с большим трудом. — Давай отойдем в сторонку и обсудим это.
— Вы слышали? — орал Нунцио братьям Слеппням, которые все еще удерживали за собой наш столик. — С нас не прочь содрать деньги за выпивку… но вот мы ловим их на попытке ограбить одного из наших, и тогда нас пытаются выставить вон!
— Вот как? — ощетинился Шу Слеппень, встал и направился сквозь толпу к нам, следом за ним и его брат. — Ну, если они хотят выставить нас отсюда, то им придется потрудиться!
Зажатые между нами с одной стороны и братьями Слеппнями с другой, легавые начали нервно вертеть головами туда-сюда, пытаясь держать в поле зрения всех нас.
— Эй, минутку! — сказал легавый, с которым мы разговаривали. — Кто, вы говорите, пытался вас ограбить?
— Да та шлюха наверху! — зарычал Нунцио, тыча большим пальцем через плечо. — Она вовсю строила глазки нашему приятелю… Так и увивалась вокруг него, понимаете меня? А потом, когда мы поднялись посмотреть, все ли с ним в порядке, потому что он здорово набрался, она обшаривала его карманы.
— Точно! — поддакнул Хи Слеппень. — Мы как раз сидели там за столиком, когда эта красотка охмуряла Майжука!
— Конечно, они друг за друга горой! — фыркнул один из парней в переднем ряду толпы, обращаясь к стоящему рядом малому.
Думаю, он не хотел, чтобы его услышали, но Шу Слеппень стоял совсем рядом и уловил эту реплику.
— Может, еще скажешь, что мой брат брехло? — рявкнул он, надвигаясь на свою жертву.
Я уже думал, что драка у нас в кармане, но один из легавых встрял между нами и развел враждующие стороны, упираясь им ладонями в грудь.
— Назад! Вы оба! — приказал он. — Мы сами во всем разберемся…
— РУКИ ПРОЧЬ ОТ СОЛДАТА!!
Это прибыла военная полиция и уже проталкивалась сквозь толпу, спеша присоединиться к нашему собранию.
— Военнослужащими занимаемся мы, а не какие-то там легавые, которым охота подраться.
Возглавлявший военную полицию сержант — настоящий силач-задира, как раз то, что надо… не слишком толковый и упрямый как осел. С ним трое его корешков, так что мы превосходим легавых в численности. Затем я увидел, как через дверь прошли еще несколько полицейских, и был вынужден скорректировать свой подсчет. Похоже, наклевывался настоящий праздник.
— Мы ничего ему не сделали! — возразил первый легавый, столкнувшись нос к носу с сержантом ВП. — К тому же тут замешаны штатские, и пока мы не выясним, что случилось…
— Мы поймали шлюху при попытке ограбить одного из наших парней! — орал Шу Слеппень чинам ВП. — А теперь они пытаются ее выгородить!
— Вот как! — грозно нахмурился сержант ВП, обводя горящим взглядом бар. — Эти солдаты рискуют жизнью, охраняя ваш покой, и такова благодарность?
Какой замечательный парень, подумал я. Какой замечательный, лопоухий, тупоголовый парень. Он бы, наверное, и сам затеял тут драку… если бы мы ему позволили.
— Это возмутительно! — зарычал легавый, наконец теряя выдержку. — Мы, знаете ли, тоже рискуем жизнью!
— Ах, извините! Совсем забыл! — язвительно улыбнулся сержант ВП. — Вам постоянно грозит опасность умереть, поперхнувшись пончиком!
— Пончиком? — воскликнул легавый, медленно обводя взглядом своих товарищей… возможно, для оценки соотношения сил, прежде чем решить, что делать или говорить дальше.
Я повернул голову, чтобы украдкой подмигнуть Нунцио, и вдруг увидел, как сверху появляется Тананда.
— ВОН ОНИ!!! — заверещала она. — Это те самые солдаты, которые напали на меня!!!
Похоже, она неплохо поработала своей штуковиной для личин, потому что ее старый синяк теперь выглядит как новенький… Хотя для моего опытного глаза вполне очевидно, что это не недавнее ранение.
Конечно, Тананда, обладая хорошими драматическими способностями, не остановилась на этом. Платье на ней — того же цвета, что и раньше, — было куда скромнее, чем тот завлекательный наряд, который она использовала для охмурения Майжука… Намного скромнее.
И в довершение всего ее буйная, очаровательная прическа теперь больше смахивала на скромный узел какой-нибудь незамужней библиотекарши. Однако настоящая красота была в том, что стояла она там, где легавые ее видели, а ВП — нет!
Конечно, толпе ее тоже было видно.
— Это никакая не шлюха! — заявил парень, что подавал голос и раньше.
— Эй! По-моему, она работает у нас! — вмешался еще кто-то.
— Видите, что происходит, когда сюда пускают солдат?
Толпа становилась опасной, но надо отдать должное этому легавому, он пытался утихомирить страсти.
— Успокойтесь-ка все! — выкрикнул он. — Мы разберемся в этом!
А затем с мрачным выражением лица снова повернулся к сержанту ВП.
— Мы должны докопаться до сути, сержант, — сказал он. — Я хочу, чтобы вы задержали тех троих…
Говоря это, он поднял руку и показал в нашу сторону.
На этот случай у нас с Нунцио был в запасе один трюк, который мы так часто проворачивали, что теперь нам даже не требовалось переглядываться, чтобы согласовать действия. Мы все еще держали под руки Майжука, а легавый стоял достаточно близко, чтобы, когда он показал на нас, мы легко переместили Майжука вбок, ему под руку… и подтолкнули!
Для не слишком внимательного зрителя все выглядело точь-в-точь словно легавый ткнул Майжука и свалил его!
Учитывая и так уже напряженный характер ситуации, это возымело эффект разорвавшейся бомбы.
Сержант ВП бросился к легавому, но я добрался туда первым… в основном потому, что контролировал ситуацию и видел цель.
— Дай мне! — орал я, а затем сделал то, о чем мечтал всю жизнь.
Я отвесил легавому свой лучший удар… при свидетелях!
Глава 13
Разве вы меня не ждали?
Нам с Нунцио пришлось немножко подождать командира роты у его кабинета. Меня это вполне устраивало, так как появилась возможность остановить кровотечение из носа, к тому же нам удалось за это время уговорить охранников ВП достать что-нибудь дезинфицирующее для обработки костяшек пальцев.
Вы уже наверняка догадались, что драка вышла на славу. Именно так… и главное, мы одержали чистую победу. Ну, штатские легавые, возможно, и иного мнения по этому поводу, но мы все как один еще стояли на ногах в конце драки, чего о них не скажешь, и поэтому я считаю, что победа по праву принадлежит нам.
Я уже говорил, что наши охранники отличные ребята, и пребывают они в прекрасном настроении, что вполне понятно, поскольку дрались они на нашей стороне. Ожидая командира, мы весьма неплохо провели с ними время, обмениваясь впечатлениями о драке, не всегда, впрочем, абсолютно достоверными, и постоянно при этом перебивая друг друга замечаниями типа: «Ты не видел, как я…» или «А помнишь, как тот здоровенный легавый…». Мы прямо-таки сроднились друг с другом, но тут вошел капитан.
Когда он появился, все наши разговоры прекратились, хотя он, должно быть, слышал нас задолго до того, как мы его увидели, поэтому нам в общем-то не было никакого смысла притворяться, будто все это время мы сидели тихо.
Однако, судя по всему, настроение у него было неважное, и потому мы, не сговариваясь, снова включились в свои роли. То есть охранники стали по стойке «вольно» и приняли строгий вид, в то время как мы с Нунцио просто сидели с видом пострадавших… что было не слишком трудно, поскольку, как я сказал, нам тоже изрядно досталось в этой драке. В полном молчании мы наблюдали, как капитан уселся за стол и принялся изучать положенный туда рапорт. Я мог бы и сам заглянуть в него, когда мы болтали с охранниками, но, по правде говоря, мне это и в голову не пришло, пока я не увидел, как капитан читает его, и не понял, что его содержимое вполне может решить нашу с Нунцио судьбу.
Наконец капитан посмотрел на нас, словно впервые увидел.
— А где остальные? — спросил он у одного из охранников.
— В лазарете, вашбродь, — ответил охранник.
Капитан поднял брови:
— Что-нибудь серьезное?
— Никак нет. Всего лишь несколько синяков и шишек. Кроме того…
Охранник замялся и поглядел на меня, и я понял, что настал мой черед.
— Я отправил солдат подлечиться, а сам решил сперва поговорить с вами, капитан… Ваше благородие, — начал я. — Понимаете, в драку-то ведь ввязались мы с Нунцио, а отделение просто подключилось позже, чтобы помочь нам выбраться… поэтому я подумал, что… ну, поскольку ответственность лежит на нас…
— Вы можете это подтвердить? — обратился капитан к охраннику, обрывая мою речь.
— Так точно, ваше благородие.
— Отлично. Пошлите извещение в лазарет. Скажите остальным бойцам отделения, что они могут по окончании лечения вернуться в свои казармы. Сержант Гвидо и капрал Нунцио берут на себя всю ответственность за случившееся.
— Слушаюсь, вашбродь, — ответил охранник, отдал честь и вышел. У меня немного отлегло от сердца, я вовсе не хотел втравливать всю команду в неприятности из-за нашего гамбита, разве что некоторую ее часть… но оставался открытым вопрос, как же капитан намерен поступить со мной и с Нунцио. Мы действительно терялись в догадках, потому как наведенный на нас ровный взгляд капитана был абсолютно непроницаем, нельзя было разобрать, доволен он или, наоборот, расстроен… Хотя с чего ему быть довольным в такой ситуации?
— Вам известно, — сказал наконец он, — что меня отозвали прямо со сцены ради этого дела, сорвали мое последнее выступление?
— Никак нет, — ответил я, потому что и правда этого не знал.
Однако его заявление объяснило две вещи, вызвавшие у меня недоумение. Во-первых, его довольно броский наряд… Очень даже роскошный, но решительно не по уставу. А во-вторых, степень его благожелательности по отношению к нам — я ее теперь определил с достаточной точностью, несмотря на непроницаемость его взгляда.
— Согласно этому рапорту, — говорил он, снова глядя на бумагу, — вы двое — участники, если не зачинщики, драки в баре, не только со штатскими, но также и с полицией. Хотите что-нибудь к этому добавить?
— Местная девица пыталась ограбить одного из наших, — сказал я, решив, что теперь, когда мы выполнили свою задачу, пора позаботиться и о себе. — А потом, когда мы попытались его вызволить, другие стали утверждать, будто это он на нее напал. Что до легавых… я имею в виду полицию, ну, они собирались арестовать нас всех, несмотря на присутствие там военной полиции, а нас здесь учили, что…
— Да-да, я знаю, — отмахнулся он. — Военнослужащих положено судить военным, а не гражданским судом. И что, вы двое сцепились с целой пивной, набитой штатскими, из-за параграфа воинского устава? Так?
— Так точно. И кроме того, мы пытались помочь своему товарищу.
— Отлично, — сказал он и посмотрел на охранников. — Можете теперь идти. Дальше я сам с этим управлюсь.
Мы тихо ждали, пока все военные полицейские не вышли гуськом из помещения, а затем еще немного, пока капитан снова изучал наши личные дела.
— Вас двоих перевели ко мне около недели назад… а до того вы всего несколько недель как записались на службу в армию? Правильно?
— Так точно.
— Значит, вы только-только прошли основную подготовку — и уже сержант… и капрал. А теперь еще и это.
Он уткнулся опять в наши личные дела, но я понемногу стал успокаиваться. Наказания, конечно, нам не избежать, раз уж мы сами во всем признались, но скорее всего мы отделаемся только потерей нашивок… и такая перспектива меня вовсе не огорчает.
Совсем неплохо, если учесть, что за нас некому замолвить словечко для смягчения приговора за добровольное признание.
— Штатские власти рекомендуют подвергнуть вас суровому дисциплинарному взысканию… требуют вас примерно наказать, дабы другим было неповадно нарушать дисциплину.
Я снова забеспокоился. Это звучало не очень хорошо. Что же, после безупречной карьеры мне придется отбывать срок на армейской гауптвахте? Я размышлял, не поздно ли взять назад наше признание… и стоят ли по-прежнему за дверью ребята из ВП.
— Отлично, — сказал наконец капитан, отрывая взгляд от наших личных дел. — Считайте себя подвергнутыми дисциплинарному взысканию.
Мы ждали, что он скажет еще, но скоро поняли, что это все.
— Ваше благородие?
Капитан слегка раздвинул губы в натянутой улыбке:
— Вы знаете, в чем больше всего нуждается такая быстрорастущая армия, как наша?
У меня тоскливо засосало под ложечкой, поскольку уже однажды слышал нечто подобное. Нунцио, правда, при сем не присутствовал.
— В портном получше, — ответил он.
Капитан удивленно моргнул, а затем разразился неудержимым смехом.
— Весьма неплохо, — перевел дух он. — В портном получше. Тут вы, в общем, правы, капрал Нунцио… но я говорил не об этом.
Он стер с лица улыбку и вернулся к теме.
— А нуждаемся мы в лидерах. Можно научить людей стрелять, но нельзя научить их руководить. Во всяком случае, по-настоящему. Можно вдолбить им основные принципы управления, чтобы они могли по крайней мере делать вид, что руководят, но настоящее руководство… природный дар внушать преданность и готовность побеждать… Этому научить нельзя.
Он взял со стола рапорт и небрежно бросил его обратно.
— Так вот, официально мы не должны поощрять драк наших со штатскими, как бы нас ни провоцировали. В противном случае мы бы рисковали лишиться благожелательного отношения к нам в общине… какая там она ни есть. Однако мы сознаем, что кое-кто хочет этим воспользоваться и при всяком удобном случае эксплуатирует наших солдат, а некоторые откровенно нас не переваривают… хотя я никак не могу взять в толк почему.
Я был готов оставить это без комментариев, но Нунцио…
— Возможно, потому, что армия — главный получатель их денег, взимаемых в виде налогов, — высказался он.
— Но благодаря нашим кампаниям их налоги снижаются, а не увеличиваются, — нахмурился капитан.
Как и в первый раз, когда я услышал это, в голове у меня прозвучала фальшивая нота. Однако мне снова не дали на этом сосредоточиться.
— Как бы там ни было, — произнес, встряхивая головой, капитан, — истина в том, что мы хоть и не можем публично прощать инциденты, подобные тому, в котором вы участвовали, но считаем, что у армии есть дела и поважнее, чем сражаться со штатскими. Конечно, вы заняли такую жесткую позицию по отношению к ним, и даже к полиции… прослужив в армии всего три недели…
Скажите, вы не задумывались о дальнейшей карьере? Как насчет того, чтобы сделать армию своей постоянной профессией?
Этот вопрос захватил нас врасплох, так как мы были бесконечно далеки от этой идеи и могли ее сопоставить разве что с тычком пальца в небо.
— М-гм-м-м… честно говоря, ваше благородие, — нашелся наконец я, — мы пока еще ни о чем таком не думали, надо посмотреть, как справимся со срочной службой.
Я счел это вполне дипломатичным ответом, потому как неблагоразумно говорить человеку, что, по-твоему, избранная им карьера дурно пахнет… особенно если в его власти твое непосредственное будущее. Однако капитан по какой-то причине воспринял мой ответ совершенно иначе.
— Думаю, смогу ускорить ваше решение, — сказал он, начиная что-то царапать в наших личных делах. — Я повышаю вас обоих. Нунцио, вы теперь сержант… а вы, Гвидо, получаете еще одну нашивку. Конечно, вам не стоит пока разгуливать по этому городу… да и всему вашему отделению тоже, если уж на то пошло. Это может не понравиться гражданским властям. Вот что я вам скажу. Я намерен перевести вас и ваше отделение на службу при штабе. Там всегда есть возможность продвинуться. Вот и все, ребята. Можете теперь идти… и поздравляю!
Больше всего на свете мне хотелось тихонько все обдумать. Нунцио же, едва дождавшись выхода из кабинета командира, принялся меня дразнить.
— Гвидо, — спросил он, — это я сошел с ума или армия?
— Вероятно, вместе, — ответил я, — хотя, признаться, думаю, что у армии есть преимущество перед тобой по части дурости.
— Никак не пойму. Ну просто никак не пойму, — продолжал он, словно я ничего не сказал. — Я имею в виду, ведь мы же не подчинились инструкции… даже отлупили легавых, черт подери. И за это нас еще и повысили?
— Похоже на то, — осторожно заметил я, — что нас наградили за «боевые действия против неприятеля». Наверно, мы просто неправильно рассчитали, в ком армия видит «неприятеля», вот и все.
Некоторое время мы шагали молча, каждый из нас размышлял над произошедшим.
— Полагаю, в этом есть и хорошая сторона, — наконец сказал я. — Если мы намерены продолжать свои попытки развалить армию, то штаб, вероятно, самое подходящее место, откуда можно это сделать.
— Точно, — вздохнул Нунцио. — Ну, Гвидо, позволь мне тебя поздравить.
— С чем?
— Да с повышением, конечно, — удивился он, косясь на меня. — Я точно знаю, как много это для тебя значит.
Я было подумал ему вмазать, но он, вставив мне эту шпильку, намеренно отошел за пределы досягаемости.
— Нунцио, — сказал я, — давай не будем забывать о твоем собственном…
— Эй, парни!! Подождите!!
Мы оглянулись и обнаружили нагоняющую нас Оссу.
— О, привет, Осса.
— Так что же все-таки случилось? — спросила она, переводя дух.
— Ну, после того, как ты ушла, произошла небольшая драка и…
— Это я знаю, — перебила она. — Уже слышала. Сожалею, что ее упустила. Я имела в виду, после. Вы в беде, ребята?
— Нет, — небрежно пожал плечами Нунцио. — Наше отделение даже переводят в штаб… ах да, и нас с Гвидо повысили.
Сказал он это совершенно непринужденно, ожидая, что она будет удивлена так же, как и мы. Но, странное дело, она пропустила это мимо ушей.
— А как насчет гражданских властей? Что вы собираетесь по этому поводу предпринять?
— Ничего, — ответил я. — С какой стати?
— Шутите? Я слышала, вы отлупили легавого! Такое не станут просто оставлять без внимания!
— Придется, — пожал плечами я. — Нас, военнослужащих, могут подвергать дисциплинарному взысканию только военные, а вовсе не гражданские суды.
— Да? — нахмурилась она, застыв как вкопанная.
— Разумеется. Ты что, не помнишь? Нам же говорили об этом на основной подготовке.
— А я ведь советовал тебе быть повнимательней на занятиях по воинскому уставу, — усмехнулся ей Нунцио.
— Вот это да, — произнесла она, жуя губу. — Тогда вам скорее всего не понадобится доставленная мной подмога.
— Подмога? Какая подмога?
— Ну, я подумала, у вас будут неприятности с гражданскими властями, а поскольку знала, что у вас есть кое-какие связи, то решила кого следует оповестить, чтобы…
Вплоть до этой минуты я слушал вполуха. Однако по мере того как Осса излагала свои соображения, в голове у меня что-то начало позвякивать… сигнализация… довольно громко.
— Связи? — перебил я ее. — Ты имеешь в виду — с Синдикатом?
— Конечно, — кивнула она.
— Ты отправилась искать Синдикат? — врубился наконец Нунцио.
— Конечно. И к тому же нашла его.
— Минутку, — нахмурил я брови. — Когда ты сказала, что «доставила подмогу», ты имела в виду, что кто-то с тобой здесь и сейчас?
— Точно, — объявила она, оглядываясь по сторонам. — Когда я только что вас заметила, он был со мной. Наверное, я немного его опередила, но он должен быть…
— Здорово, Гвидо… Нунцио… давненько не виделись.
Сказавший это вынырнул откуда-то из тени неподалеку от нас… слишком неподалеку.
— Здорово, Змей, — сказал я, потихоньку отодвигаясь от Нунцио так, чтобы у нас обоих были на всякий случай пути к отступлению.
— А вы помните меня! — воскликнул он, хотя его насмешливая улыбка ясно давала понять, что он ничуть не удивлен. — Я не был уверен, что вы меня узнаете.
Мне подумалось, что Змея запомнил бы всякий… за исключением, возможно, свидетелей… Он как раз из тех, кого трудно забыть. Высок и крайне худощав, имеет привычку одеваться во все черное, как был одет и сейчас, почему и сумел подкрасться к нам незаметно.
— Вы знакомы? — удивилась Осса, нерешительно глядя то на нас, то на него.
— О, мы старые друзья, — ответил Змей этим своим ровным мурлыкающим голосом.
— На самом-то деле мы скорее коллеги, — поправил его Нунцио, отодвигаясь от меня еще дальше.
Мы с Нунцио, конечно, знаем Змея, но никогда не притворялись, будто он нам нравится. Он один из лучших выколачивателей Синдиката, но склонен, на наш вкус, чрезмерно любить свою работу. Вы, наверно, заметили, что порой и мы с Нунцио применяем необходимое насилие, но, в угоду нашим деликатным натурам, научились его по возможности избегать или сводить к минимуму.
Змей же, напротив, обожает растягивать удовольствие от своей работы, делая ее не спеша… а работает он ножом. Однако, когда ситуация того требует, он умеет быть и быстрым, как его кликуха. К примеру, мы с Нунцио тем вечером в баре были уверены, что запросто справимся с толпой обычных его посетителей, но я серьезно сомневаюсь, сможем ли мы оба, работая вместе, если дела примут плохой оборот, справиться со Змеем.
— Почему бы тебе не вернуться в казармы, Осса, — предложил я, не сводя глаз со Змея. — Наш коллега, вероятно, хочет обсудить с нами кое-какие дела… наедине.
— Только не я! — Змей поднял руки, растопырив пальцы, что, видимо, должно служить демонстрацией невинности. — Не спорю, разговор между нами мог бы получиться… интересный. Но я здесь только для препровождения вас к еще одному старому другу.
— И кто же это будет такой? — осведомился Нунцио.
С лица Змея слетела улыбка, а голос упал на дюжину градусов.
— С вами хочет поговорить Дон Брюс… он очень хочет с вами поговорить.
Глава 14
Чьей властью вы отменили мои распоряжения?
— Отпадная у вас тут бабенка.
Я бросил косой взгляд на Змея, отпустившего это замечание, но ничего наигранного в его манере и тоне не заметил, а потому решил, что он был искренен и вовсе не пытался валять дурака.
— Ничего, — согласился я бесстрастно.
Учитывая, что у нас, похоже, назревают неприятности с Синдикатом, не стоило особенно афишировать наши с Оссой дружеские отношения.
— А что же случилось с ее волосами?
— Думаю, они ей нравятся такими, — пожал я плечами. — Кто их знает, этих девах. Конечно, до армии они выглядели лучше.
— Это напомнило мне старый анекдот, — сказал Нунцио. — Там один парень берет аллигатора, отрезает ему нос, потом хвост и красит его в желтый цвет…
— Знаете, — перебил его Змей, — пока мы вас искали, она расспрашивала меня насчет поступления в Синдикат по окончании срока службы.
Теперь я понял, почему Змей такой разговорчивый. Он прощупывал, нет ли у меня или у Нунцио видов на Оссу… в профессиональном или личном плане. Это вполне понятно. Я хоть и не думал, что он нас боится, но каждый знает, что возня с девахой другого парня в Синдикате чревата самыми неприятными последствиями, и поэтому разумней всего тщательно нащупать брод, прежде чем соваться в воду.
— Это ее дело, — осторожно заметил я. — Конечно, она расспрашивала нас с Нунцио неделю назад о том же самом, и мы даже в некотором роде обещали поручиться за нее, если дойдет до этого.
— Ладно, уловил, — кивнул Змей. — Конечно, все зависит от того, где вам, ребята, предстоит оказаться в ближайшем будущем.
Говорил он достаточно непринужденно, но сказанное тем не менее служило холодным напоминанием о реальностях нашего положения. Вел он себя дружелюбно, словно не имел против нас ничего, кроме, возможно, профессионального соперничества. Но мы ни на минуту не сомневались, что, если Дон Брюс даст ему команду нас кокнуть, он с удовольствием ее выполнит.
— Кстати, коль речь зашла о нашем будущем, — сказал Нунцио, — куда мы идем?
Я бы и сам мог ему ответить, проанализировав направление нашего движения, и Змей подтвердил мои догадки.
— В суши-бар к Абдулу, — ответил он. — Или, как сказал бы Гвидо, на место преступления.
— Змей, — сказал я довольно напряженно, — ты пытаешься позабавиться над моей манерой говорить?
— Кто, я? — с совершенно невинным видом переспросил он. — Боже упаси. Меня всегда восхищало то, как ты владеешь языком, Гвидо, как и всех в Синдикате, кого я знаю. Кроме того…
Мы добрались до цели нашего путешествия, но он ненадолго остановился перед дверью, чтобы закончить фразу.
— …я определенно не хотел бы обидеть такого крутого парня, как ты… или даже как ты, Нунцио. Кстати, мне очень нравится ваш новый прикид. В нем вы действительно щеголяете своими ногами, понимаете мою мысль?
Что ж, я ожидал острот по поводу наших мундиров с той самой минуты, как Змей выступил из тени. Ясно мне было и то, почему он вплоть до этого момента выжидал и помалкивал в тряпочку. Просто рассчитывал нырнуть в дверь прежде, чем мы дадим ему по шее… что он, собственно, и сделал, не оставив нам иного выбора, кроме как следовать за ним.
— А вот и они. Заходите, мальчики! Заходите!
Открывшуюся нам сцену можно было охватить одним взглядом, но то, что мы увидели, привело нас в состояние шока.
В баре был полный разгром, повсюду валялись перевернутые и переломанные столы и стулья. Я знал, что в ходе недавней драки мы учинили небольшой кавардак, но тогда мое внимание больше занимали причинение всяких там телесных повреждений и защита от оных самого себя, потому я особенно не замечал, что происходит с самим заведением. Однако теперь, при отсутствии отвлекающих факторов, я увидел хорошее поле деятельности для кучи ремонтников.
Дон Брюс стоял, прислонясь к стойке и потягивая вино из одной, видимо, по случайности уцелевшей бутылки… прямо из горлышка, так как я не заметил ни одного неразбитого стакана. Поприветствовал он нас очень даже дружески, но все равно на светский визит это было совершенно не похоже, так как по всему помещению слонялись или подпирали его стены, за неимением куда сесть, не менее полудюжины громил Синдиката.
— Привет, ребята! Присоединяйтесь к нам!
Это предложила Тананда, стоявшая рядом с Доном Брюсом. Личину она ради данного случая сбросила, но запахнулась в лиловое пальто Дона Брюса. Может, он и не интересуется женщинами так, как мы с Нунцио, но когда дело доходит до обращения с ними, Дон Брюс всегда образцовый джентльмен. А по другую сторону от него стоял…
— Это они! Те самые парни, которые разгромили заведение! Я думал, что плачу вам за защиту!!
Это Фрумпель. Какую-то минуту мне подумалось, что он тоже сбросил личину, но затем я сообразил, что это не так, а лицо у него ярко-красное оттого, что он вне себя от бешенства.
— Ладно-ладно! — отозвался Дон Брюс, казавшийся немного раздраженным. — Будем считать, опознание состоялось. Просто приведите в порядок свое заведение и пришлите нам счет… а еще лучше дайте нам список всего необходимого для замены и ремонта. Возможно, нам удастся договориться с оптовиками и подрядчиками о некоторой скидке… понимаете мою мысль?
— Да уж, — фыркнул Фрумпель, протягивая руку к бутылке с вином.
— А пока, — сказал Дон Брюс, убирая бутылку за пределы его досягаемости, — почему бы вам не пойти немножко прогуляться или что-нибудь в этом духе. Мне нужно обсудить здесь с мальчиками несколько вещей.
Девол секунду колебался, но затем кивнул в знак согласия.
— Ладно, — проворчал он, но, направляясь к двери, бросил на нас злобный взгляд. — Мне следовало бы догадаться, что за вами стоит этот мошенник Скив… я с самого начала заподозрил это. Он и эта его потаскушка…
— Стоп!!
Голос Дона Брюса разнесся по всему пивному залу, словно щелканье бича, и я понял, что Фрумпель допустил ошибку… грубую ошибку.
— Что это ты сейчас сказал о Скиве?.. И о госпоже Тананде?
Громилы отделились от стенки и подались вперед.
— Я… м-гм… то есть… — промямлил девол, отчаянно озираясь по сторонам.
— Тебе следовало бы научиться выбирать слова, когда говоришь о моем партнере… или о присутствующей здесь даме, доводящейся ему личным другом.
— Ну… понимаете… — попытался что-то сказать в свое оправдание Фрумпель, но Дон Брюс еще не закончил.
— Я пересмотрел свое предложение об оплате, — объявил он. — Думаю, что восстановления этого заведения будет недостаточно… учитывая ущерб, нанесенный вашей репутации. Думаю, нам придется предоставить вам совершенно новое заведение.
Это сбило девола с толку, но он был достаточно напуган, чтобы вспомнить о хороших манерах.
— Очень любезно с вашей стороны, — пробормотал он. — Но не думаю…
— На Деве! — отрезал Дон Брюс.
Глаза Фрумпеля широко распахнулись. А затем он повернулся к нам, словно загнанная в угол крыса.
— Вы… вы дали мне слово! — визжал он. — Вы обещали мне, что никому не скажете…
— Им и не требовалось ничего мне говорить, — заявил Дон Брюс. — У меня есть свои уши во многих местах… включая Базар.
— Но я не могу туда вернуться!
— Это мне тоже известно, — холодно ответил Дон Брюс. — И все же таково наше предложение. Либо мы устраиваем вас на Деве… либо вы остаетесь здесь и сами оплачиваете ремонт. Хотите — соглашайтесь, хотите — нет.
Я-то, между прочим, не знал, что Дону Брюсу известно, кто такой Фрумпель, как и не ведал, что этот девол был по какой-то причине нежелательным лицом в своем родном измерении. Однако мое удивление не шло ни в какое сравнение с реакцией Фрумпеля, пребывавшего, судя по его виду, в шоке.
— Я… я не могу туда вернуться, — еле слышно повторил он.
— Хорошо. Значит, решено. — Дон Брюс внезапно снова сделался дружелюбным. — А теперь почему бы вам не пойти прогуляться… и кстати…
Девол повернулся и наткнулся на суровый взгляд Дона Брюса.
— И помните, что я сказал… У меня есть уши во многих местах. Если начнете трепать языком, причините Скиву, госпоже Тананде или этим мальчикам какие-нибудь неприятности, то я об этом услышу. Запомните. А теперь вон отсюда.
Как только Фрумпель исчез, Дон Брюс дернул головой, делая знак громилам.
— Вы, мальчики, тоже прогуляйтесь, — распорядился он. — Разговор у нас будет сугубо приватный… и, Змей?
— Да, босс?
— Пригляди-ка за этим шутом, ладно? Убедись, что он держит язык за зубами… потому что в противном случае, боюсь, с ним может произойти несчастный случай. Понимаешь мою мысль?
— Уловил, босс, — ответил Змей и растворился в ночи вслед за другими.
— Ну, мальчики. — Дон Брюс повернулся наконец к нам. — Теперь, когда мы одни, думаю, нам самое время кое о чем потолковать.
Сказал он это довольно дружелюбно, но, как вы сами могли только что на примере Фрумпеля убедиться, успокаиваться нам было рано. Мне пришло в голову, что я бы не сел с Доном Брюсом за драконий покер. Конечно, он бы по-дружески одолжил мне денег для продолжения игры и все такое, но при этом обязательно бы припрятал где-нибудь добавочную колоду карт.
— Госпожа Тананда только что рассказала мне о вашей операции…
— Совершенно верно, — подтвердила Тананда. — Дон Брюс не…
— …а учитывая, что, как вы только что слышали, я горжусь своей информированностью, — продолжал Дон Брюс, говоря через голову Тананды, что показалось мне дурным знаком, — то, признаться, меня немного озадачило мое недавнее неведение, и если бы сегодня вечером ко мне не обратилась за помощью ваша маленькая подружка… Короче, я хочу знать следующее: что вы делаете здесь, в королевстве Поссилтум… особенно учитывая заключенное нами соглашение?
— Соглашение? — переспросила тихим голосом Тананда.
— Совершенно верно, — повернулся к ней Дон Брюс. — Вас при этом не было, но когда я впервые встретился со Скивом, мы заключили сделку, и я лично дал ему слово, что Синдикат не будет наезжать на королевство Поссилтум…
— Но какое это имеет отношение к…
— …а поскольку Скив… а через него и все вы… получаете деньги у Синдиката в качестве его сотрудников, то ваше присутствие здесь есть нарушение моего слова. Это ясно?
— Ясно, — отозвалась Тананда, выразительно глядя на нас. — Но скажите, Дон Брюс, если Синдикат не суется в это королевство, то с какой стати вы берете деньги за защиту с купцов вроде Фрумпеля? Я хочу сказать, вы-то сами что здесь делаете?
Это был хороший вопрос, мне он в голову не приходил, впрочем, ответить на него я бы, наверное, смог. Но это сделал сам Дон Брюс, и надо отдать ему должное, при этом у него хватило приличия выглядеть немного смущенным.
— Это все по прежним договоренностям, — сказал он. — Я никогда не обещал свертывать уже начатые операции.
— Хм-м-м… — нахмурилась Тананда, — грань между тем и этим представляется мне весьма зыбкой.
Я подумал, что, конечно, Синдикат и нажил уйму денег на таких вот зыбких гранях… но время было не самое подходящее поднимать эту тему.
— Возможно, и так. — Голос Дона Брюса снова стал суровым. — Но не в том суть. Я все еще хочу услышать, что вы здесь делаете!
— Ах это, — улыбнулась Тананда. — Ну, видите ли… м-гм-м…
Хотя Тананда мастерица играть в драконий покер и прикидываться очень уверенной ей не привыкать, но сейчас мне было очевидно, что она попалась и пытается блефовать.
— Успокойся, Тананда, — сказал Нунцио, впервые подав голос с тех пор, как мы вошли. — Я могу все это объяснить.
— Да? — невольно вырвалось у меня от удивления.
— Разумеется, — ответил кузен, глядя на меня в упор, как всегда, когда рассчитывает на мою поддержку.
— Ладно, Нунцио, — сказал Дон Брюс, снова расположившись у стойки. — Говори.
— Ну, понимаете, — начал Нунцио, — босс не в восторге от упомянутого вами соглашения, касающегося отношений Синдиката с Поссилтумом.
— Ах, он не в восторге, да? — зарычал Дон Брюс, но Нунцио успокаивающе поднял руку и продолжил:
— Дело в том, что, по мнению босса, теперь возникли обстоятельства, которые никто из вас не принимал в расчет при первоначальных переговорах… я имею в виду новую политику экспансии, направленную на расширение границ королевства.
— Продолжай, — сказал Дон Брюс, но теперь уже кивая.
— Дух вашего соглашения предусматривал, что Синдикат не будет посягать на территорию королевства, но при теперешнем положении дел само королевство вторгается на территорию Синдиката. И что еще хуже, буква вашего соглашения препятствует Синдикату защищать то, что принадлежит ему.
— Я это заметил, — саркастически усмехнулся Дон Брюс.
— Ну так вот, босс считает это несправедливым. И главное, он чувствует себя лично ответственным за все это, поскольку именно его неумелое ведение переговоров от имени королевства поставило вас в это затруднительное положение. Проблема в том, что он теперь, поскольку работает на Синдикат, не в состоянии пересмотреть условия соглашения и снова привести все в порядок.
— Да, — задумчиво проговорил Дон Брюс. — Вполне могу понять.
— Так вот, вы, возможно, этого и не знаете, Дон Брюс, — продолжал Нунцио, — но босс очень высокого мнения о вас и никогда ничего не сделает вам во вред. Из-за этого и из-за того, что он считает себя ответственным за возникшие трудности, он взял на себя задачу исправить положение, проведя тайную операцию с целью остановить экспансию королевства. Фактически он держал это от вас в секрете ради небольшой добавочной гарантии. При таком подходе, если что-нибудь выйдет не так, вы сможете заявить под присягой, что знать ничего не знали об этом и, уж конечно, никогда не принимали никакого участия в акциях против Поссилтума. Он выступает, Дон Брюс, вроде как козлом отпущения… исключительно заботясь о вас!
Я хоть и не поклонник таланта красноречия Нунцио, но случается, бываю искренне благодарен ему за умение ставить все с ног на голову. Даже отлично зная, что босс, посылая нас на задание, даже не вспомнил о своем соглашении с Доном Брюсом, я не был уверен, что смогу найти хоть малейший изъян в логике кузена.
— Ох уж этот Скив, — засмеялся Дон Брюс, стукнув от избытка чувств кулаком по стойке. — Теперь вы видите, почему я так его люблю? Он действительно пытается сделать все это сам… надо же, просто ради меня! Скажу вам прямо, мальчики…
Он огляделся кругом, а затем нагнулся вперед, прежде чем продолжить.
— Вы не представляете, сколько неприятностей причиняли мне другие из-за подобного соглашения. Особенно босс Островного Синдиката.
— Вы имеете в виду Дона Хо? — сказал я.
— Совершенно верно, — кивнул Дон Брюс. — Но и не только его. Даже Дон Амечи, и тот донимает меня! Удивляет только, как об этом узнал Скив. Я все время вам твержу, этот паренек подает большие надежды. Вы знаете, в чем больше всего нуждается такая крупная организация, как наша?
— В руководстве, — хором ответили мы с Нунцио.
— В руководстве. Эй! Совершенно верно! — удивленно моргнул, глядя на нас, Дон Брюс. — Знаете, с тех пор, как вы, мальчики, начали работать на Скива, вы и сами весьма неплохо стали соображать. Возможно, мне следует как-нибудь подумать о выделении вам самостоятельных участков.
Я подумал, что взлет нашей карьеры становится все более головокружительным.
— М-гм-м-м… Да мы вполне довольны и теперешним положением дел, Дон Брюс, — быстро проговорил я.
— Да, — поддержал меня Нунцио. — Мы считаем, что при теперешнем положении дел боссу понадобится вся помощь, какую мы только сможем ему оказать.
— Хм-м-м… Полагаю, вы правы, — согласился Дон Брюс, заставив нас обоих чувствовать себя немного неловко из-за того, что лишили его возможности повысить нас в звании. — Вот что я вам скажу. Если Скив считает, что мне нельзя открыто приложить к этому руку, что ж, ладно, но я мог бы подбросить вам в помощь нескольких ребят!
В голове у меня вдруг мелькнула одна картина. Как я пытаюсь уснуть, не говоря уже про то, чтобы действовать, при ошивающемся поблизости Змее.
— Я… наверное, не стоит, — сказал я. — Мы уже сработались с этой командой. Кроме того, любому из ваших парней тогда пришлось бы записываться в армию… и где гарантии, что их направят именно сюда.
— К тому же большинство из них предпочтет скорее завязать, чем показаться на людях в ваших нарядах, — засмеялся Дон Брюс, подмигивая Тананде. — Да, тут вы, пожалуй, правы.
Мы с Нунцио еле выдавили из себя улыбки, поскольку большого веселья вовсе не испытывали.
— Ну, обязательно дайте мне знать, если понадобится моя помощь.
— Разумеется, Дон Брюс.
— Спасибо, Дон Брюс.
— Ах да! Еще одно. Как там дела у Банни?
— У Банни? — спросила Тананда, отделившись от стойки, словно боксер-профессионал. — У той маленькой…
— Разумеется! Ты же помнишь Банни, — быстро вмешался я. — Это же племянница Дона Брюса, она у нас работает.
— О! Верно! — моргнула Тананда и снова прислонилась к стойке.
— Она очень хорошо работает, Дон Брюс, — поспешно сообщил Нунцио. — Да и вообще, пока мы здесь, она, собственно, заправляет всем в конторе.
— Да, конечно, — отмахнулся Дон Брюс. — Но как она ладит со Скивом?
Нам хоть и удается время от времени запудрить ему мозги, но он весьма сообразителен и, уловив наше колебание, взглянул на Тананду:
— Скажите-ка… вы сами, госпожа Тананда, не интересуетесь Скивом?
Тананда на секунду задумалась, а затем сморщила носик.
— Да в общем-то нет, — сказала она. — Скорее он для меня вроде младшего брата.
— Понятно, — кивнул Дон Брюс. — Ну а не могли бы вы в порядке личной услуги мне взять под свое крыло и Банни? Она любит прикидываться этакой крутой и многоопытной девицей, но на самом-то деле она все еще просто ребенок. Понимаете мою мысль?
В ответ Тананда лишь медленно кивнула. На мой взгляд, она, похоже, не была в большом восторге от этой идеи… особенно после того, как услышала, насколько серьезно относится Дон Брюс к своим и чужим обещаниям.
— Вы же знаете, каким бывает босс, когда дело касается дам, — быстро вставил я. — Он медлителен, словно вносящий залог поручитель, которого надували три раза подряд.
Я попытался отвлечь внимание Дона Брюса от Тананды, но он проигнорировал меня и не сводил с нее глаз.
— Скажите-ка… с вами все ладно? — спросил он, неверно истолковав ее сигналы. — Похоже, вам в этой операции досталось больше всех.
— Просто немного устала, — сверкнула она улыбкой. — Хотя вы правы. Годы берут свое, и я не уверена, много ли еще подобных ночей смогу выдержать.
— Почему бы тебе не отправиться обратно к Большому Джули и не присоединиться к Коррешу? — предложил я. — Нас отсюда переводят, а сама ты мало что сможешь сделать, учитывая, в какой ты форме.
— Переводят?
— Совершенно верно, — подтвердил Нунцио. — Нас повысили и перевели в штаб. Похоже, потенциальных лидеров умеют замечать не только в Синдикате.
Пережитый за этот вечер физический и нервный стресс лишил меня возможности немедленно придушить остряка.
Глава 15
Без канцелярской работы нет армии!
— Ну, сержант Гвидо, вы и ваше отделение прибыли с отличными рекомендациями. Да, именно так, с отличными рекомендациями!
— Так точно, вашбродь. Спасибо, вашбродь.
Я, конечно, немного преувеличил произведенное нами впечатление, однако, учитывая, куда мы попали, не вижу в этом ничего плохого.
— Ну, — сказал офицер, отставив наши личные дела в сторону и погрузившись в ворох других бумаг у него на столе, — давайте посмотрим, что же мы можем подыскать для вас в смысле назначения.
На самом-то деле я бы удивился, если бы он смог отыскать в этом кабинете собственные ноги. Мне лишь несколько раз доводилось видеть столько бумаг, заполнявших столь малое пространство кабинета… и все эти случаи приходились на кабинеты, куда я тыкался, разыскивая этот. Бумаги лежали везде: на стульях и на полу, на подоконниках и на шкафах с документами… не говоря уже о кипах их поверх документов, уже лежавших в выдвинутых ящиках шкафов. Разумеется, и стол офицера, с которым я разговариваю, завален кипами разных бумаг, и именно в них он сейчас и рылся.
— А! Вот кое-что, — объявил он, разглядывая один из перебираемых им листов. — Что скажете, если вашей команде поработать операторами санузлов?
— Кем-кем?
— Ну, знаете, — пояснил он, — это копать и закапывать отхожие места.
Я прикинул, что в такой работе, возможно, и заложен некоторый потенциал для развала армии, но я почему-то не горел желанием к ней подключаться. Дело в том, что Нунцио все еще подкалывает меня по поводу моей работы с «собачьими безобразиями с натуральным запахом, сжимающим вас в своих объятиях», выпавшей на мою долю в недавнем задании для корпорации М.И.Ф.; поэтому я предпочел бы на этот раз избежать экспериментов с чем-либо подобным.
— Наряд этот вроде как дурно пахнет… вашбродь. — Эти слова вырвались у меня сами собой. Я тут же попытался исправить дело, добавив: — Если позволите так выразиться… вашбродь.
Это чтобы он знал, какой я воспитанный.
Я ожидал, что моя прямолинейность немного его расшевелит, но он просто слегка пожал плечами.
— Ну разумеется, — доверительно произнес он. — Но вспомните, где вы находитесь, сержант. Это же штаб… мозги армии. Вполне естественно, что эта мозговая мощь направлена главным образом на поиски более приятных и легких назначений… то есть, я хочу сказать, все не так просто… если я ясно выразился.
— Да вообще-то не совсем, вашбродь.
Офицер вздохнул:
— Давайте тогда попробуем иначе. Здесь у всех связи, и каждый использует их для получения работы получше. Чем выше связи, тем лучше работа. Вы же с вашей командой только что прибыли и никого здесь не знаете… стало быть, вам какое-то время придется довольствоваться работой, за которую никто больше не хочет браться. Когда вы обзаведетесь связями, то получите задание получше, но на какое-то время придется смириться с этим.
Я подумал было упомянуть о моих связях с Синдикатом, но потом решил, что при данных обстоятельствах от них мало проку, да и к тому же их могут воспринять как угрозу. Наконец в голову мне пришло еще кое-что.
— А генерал Плохсекир сгодится, вашбродь?
Это живо привлекло внимание офицера.
— Вы знаете генерала Плохсекира? — произнес он из-под вскинутых до небес бровей.
— Немного, вашбродь, — признал я. — Встречались как-то мимоходом.
— О… Ну, вообще-то генерал, конечно, здесь, в штабе. Однако, к сожалению, он нездоров… по крайней мере не находился в добром здравии последнюю пару недель.
— А это недомогание, случайно, не связано с женщиной, вашбродь? Очень, очень крупной… с уймой косметики и драгоценностей?
За это я заработал куда более пристальный взгляд со стороны офицера. Он помедлил с ответом.
— В общем, да, — признал наконец он. — Для только-только прибывшего в штаб вы замечательно хорошо осведомлены… или вы знакомы также и с этой… молодой дамой?
По нескольким причинам я решил не признаваться в истинном характере наших с Нунцио отношений с Машей.
— Она была с генералом, когда я встретился с ним при дворе, вашбродь, — объяснил я в какой-то степени правдиво.
— Вы бывали при королевском дворе?
— Так точно… но это было давно… как раз перед тем, как король женился на королеве Цикуте.
— Понятно, — задумчиво произнес офицер, а затем отложил в сторону бумагу, которую держал, и снова начал рыться на столе.
— Ну, в таком случае, пожалуй, подыщу для вас назначение поприятней.
— Не спешите, вашбродь, — сказал я. — Я вполне понимаю, в какой беспорядок могут прийти дела при таком вот исчезновении генерала.
— Да вообще-то нет, — рассеянно проговорил офицер.
— Простите?.. Вашбродь?
— Что? — спросил он, снова сосредоточиваясь на происходящем. — Вероятно, мне не следовало бы этого говорить, но поскольку вы уже в какой-то степени в курсе…
Он умолк и быстро огляделся кругом, словно кто-то мог ошиваться среди бумажных завалов… что, впрочем, учитывая их грандиозность, вполне возможно.
— Если вы знакомы с генералом Плохсекиром, то тогда, вероятно, уже знаете, что он, при всей его компетентности, занимает довольно негибкую позицию по части того, как следует вести дела. То есть он хочет, чтобы все делалось его способом, независимо от того, лучший это способ или нет.
Это описание подошло бы ко всякому встреченному мной в армии в звании выше капрала, но я довольствовался кивком в знак согласия.
— Многие из нас, офицеров, участвующих в нынешней военной кампании, первоначально служили под командованием Большого Джули, когда тот возглавлял армию вторжения в Поссилтум. В некотором смысле оно и хорошо, потому что нам гарантировались чины в армии Поссилтума, но наш боевой опыт, он ведь тоже объясняется этим же, и он подсказывает нам порой далеко не худшие, а то и много лучшие по сравнению с исходящими от генерала Плохсекира решения проблем. Беда в том, что до сих пор мы были не в состоянии что-либо изменить или улучшить, не нарушая приказов генерала.
— А теперь? — поторопил я его, даже не трудясь добавить к этому «вашбродь».
— А теперь генерал занемог, — многозначительно улыбнулся офицер, погружаясь в собственные мысли, — и мы практически предоставлены самим себе и действуем по-своему. Если Плохсекир не будет донимать нас еще несколько недель, то мы успеем привести армию в надлежащий вид и взяться за дело по-настоящему. Скажу вам откровенно, служить под началом Большого Джули, возможно, бывало порой тяжеловато, но этот человек, безусловно, знал, как управлять армией. Интересно, как там он теперь поживает в отставке?
— Когда я видел его в последний раз, дела у него шли великолепно.
Если бы я сказал, что в дверь только что вошел Бог собственной персоной, то и тогда бы не смог произвести на офицера более сильное впечатление. Он внезапно выпрямился на стуле, и глаза его, потеряв мечтательность, сосредоточились на мне… заметно выкатившись из орбит.
— Вы знакомы с Большим Джули? — проговорил он благоговейным шепотом. — Когда в последний раз вы с ним разговаривали?
— Пару недель назад, — ответил я. — Как раз перед тем, как мы с Нунцио записались в армию. Мы попивали с ним в хорошей компании винцо у него на вилле.
— Вы гостили у него на вилле? Скажите, она…
Офицер осекся и мотнул головой, словно пес.
— Извините, сержант, — сказал он куда более нормальным тоном. — Я не хочу быть назойливым. Просто дело в том, что… ну, Большой Джули для всех нас здесь, в штабе, что-то вроде легенды. Я служил под его началом младшим офицером и никогда не встречался с ним лично… видел его всего лишь пару раз во время смотров и инспекций.
— Очень жаль, — искренне посочувствовал я. — Он действительно великолепный парень. Вам бы он понравился… вашбродь.
Я вспомнил наконец, что разговариваю с офицером, и мое «вашбродь» напомнило ему о цели моего пребывания у него в кабинете.
— Теперь я подумал как следует, — сказал он, снимая несколько бумаг с самого верха одной из стопок, — и знаю, куда смогу направить вас с вашей командой. Вам бы хотелось взять на себя руководство одним из наших складов снабжения?
Это было как раз то, что надо для выполнения нашего задания. Мы сможем провалить реорганизацию армии. Я отвлекся, но вдруг заметил, что офицер ждет от меня ответа.
— Это кажется отличной мыслью, вашбродь.
— Хорошо, — сказал он, принимаясь царапать на листах. — У нас сейчас вся складская бригада угодила в лазарет — получили испорченную партию красного перца или еще чего-то такого. Короче, я просто поставлю ваше отделение туда в порядке замены, а ребятам по выходе из лазарета придется заполнить вакансии операторов санузлов.
Мне пришло в голову, что те парни не обрадуются своему новому назначению, но это, конечно, не моя проблема. Однако некоторое время придется быть начеку, опасаясь удара из-за угла.
— Спасибо, вашбродь, — с вполне искренней благодарностью произнес я.
— Явитесь на склад снабжения номер тринадцать — и приступайте к службе.
— Слушаюсь, вашбродь… м-гм-м… а это далеко? Я хочу сказать, команда ждет меня снаружи, и все наше снаряжение у нас с собой…
— Тогда остановите какой-нибудь попутный фургон и попросите вас подвезти, — посоветовал он. — Одно из преимуществ работы при штабе… со складами снабжения, расположенными неподалеку, состоит в том, что кругом разъезжает множество фургонов. И редко приходится ходить куда-то пешком.
— Так точно. Еще раз спасибо, вашбродь.
— О… сержант Гвидо?
— Вашбродь? — осведомился я, снова повернувшись к нему.
Он толкнул ко мне через стол стопку бумаг, весящую, должно быть, больше двадцати фунтов.
— Раз уж вы туда поедете, то прихватите это с собой, чтобы не дожидаться курьера.
— Я… я не понимаю, вашбродь, — произнес я, с подозрением глядя на эту гору мертвого груза, словно она была моим дальним родственником. — Вы хотите, чтобы я хранил это на складе?
— Конечно, нет, — усмехнулся офицер. — Это вам для заявок и учета материалов.
Чем больше я такого слышу, тем все меньше и меньше мне это нравится.
— Вы хотите сказать, что мы должны заполнять все это просто для того, чтобы ввезти или вывезти что-то на склад или со склада… вашбродь?
— Вы меня не так поняли, сержант, — быстро-быстро проговорил он. — Это не сами бланки.
Я мгновенно ощутил прилив облегчения.
— Это пока только инструкции по заполнению бланков!
Испытанное мной облегчение исчезло, словно единственная рюмка виски в большой чаше разбавленного пунша.
— Инструкции, — слабо повторил я словно эхо, уставясь на груду бумаг.
Совершенно внезапно это назначение стало выглядеть не таким удачным, каким казалось несколько минут назад.
Офицер заметил выражение моего лица.
— Да полно, полно, сержант, — одарил он меня отеческой улыбкой. — Все не так уж плохо, как выглядит.
— Вы так думаете?
— Да. На самом-то деле все это очень просто, надо только ухватить суть. Просто прочтите все эти инструкции, а потом выполняйте до последней буквы все, что они предписывают, и порядок.
— Раз вы так говорите, то наверное, вашбродь, — промямлил я без всякого энтузиазма.
— Да, именно так… сержант, — сказал он, не пытаясь особенно подсластить пилюлю. — Я вам уже говорил, что мы собираемся взять все здесь под свой контроль, а чтобы это сделать, очень важна надлежащая документация. Все это может показаться ненужной суетой, но, поверьте, если не будут правильно заполняться все эти документы, то и самая лучшая армия увязнет и перестанет быть эффективной.
— Да, вашбродь. Спасибо, вашбродь.
С этими словами я отдал честь и быстро убрался вон из его кабинета… прихватив, конечно, с собой ту стопку бумаг. Совершенно неожиданно подавленность, возникшая у меня при виде бесконечного списка инструкций, исчезла. Вместо этого я ощутил такой прилив оптимизма, какого не испытывал с тех самых пор, как босс отправил нас на это задание. Сам не понимая того, что делает, этот офицер сильно облегчил нашу задачу.
Без надлежащей канцелярской работы, сказал он, «и самая лучшая армия увязнет и перестанет быть эффективной»… Что ж, понятное дело, эффективность армии вовсе не заботила нас с Нунцио.
Глава 16
А чем же плохо следовать утвержденным процедурам?
Помещение, где располагался склад снабжения номер тринадцать, было не просто большим, но таким необъятным, что казалось, если погода вдруг ухудшится, то можно будет, вывезя отсюда все материалы, вести войну под крышей. Единственный недостаток этой идеи заключался в том, что к тому времени, когда солдаты все вывезут, все шансы будут за то, что они забудут, из-за чего вообще был весь сыр-бор… но если даже и вспомнят, то вряд ли захотят воевать по причине крайней усталости.
Повсюду в помещении склада стояли стеллажи с военными материалами. Широченные, хоть на фургонах проезжай, проходы между ними разрезали все пространство на серию островов, и множество туннелей и ходов вели, извиваясь, на каждый из них. При первом же взгляде на эти просторы мне пришло в голову, что теперь у нас есть идеальный опорный пункт, так как в случае чего тут всегда найдется где укрыться. Я укрепился в этой мысли, когда открыл, что работавшая здесь до нас бригада явно предпочитала не покидать рабочее место и после смены, так как на складе нашлось множество «гнездышек», снабженных раскладушками, гамаками, подушками и другим добром явно из складских припасов.
Короче, мы были довольны и, не теряя времени, принялись обосновываться. Некоторые из членов команды рассыпались по помещению с исследовательской целью выяснить, какое именно добро мы унаследовали, двое попытались разобраться в наваленных на столах документах и таблицах.
— Ух-х-х-ты-ы! — изумился Шу Слеппень, возникая вместе с братом из завалов. — Никогда не видел столько добра в одном месте! Чего здесь только нет!
— Но и старья, однако, тоже хватает, — сказал Хи Слеппень. — У нас на ферме и то можно найти кое-что поновее здешнего барахла… и это при том, что почти все досталось нам еще от Хлопа Слеппня.
— От Хлопа Слеппня? — брякнул я, прежде чем успел подумать, а хочется ли мне на самом деле знать ответ.
— Это наш дедуля, — объяснил Шу, — конечно, мы зовем его…
— Понятно, — торопливо пресек я его дальнейшие объяснения.
Пожалуй, мне стоит взять за правило никогда не соваться с вопросами к Слеппням.
— Одного не могу понять, — вступил в разговор Майжук, — как можно уследить за перемещениями всего этого добра. Я имею в виду, ведь в том, как тут хранятся вещи, нет никакого порядка или системы. Все выглядит так, словно сюда из года в год сваливали по мере поступления все новые и новые материалы, а старые при этом заталкивали подальше в глубь склада. Я, во всяком случае, не заметил тут попыток хоть как-то рассортировать это барахло.
Видеть здесь идеальный порядок нам с кузеном, понятное дело, хотелось в последнюю очередь. Бросив украдкой взгляд на Нунцио, я понял, что он думает то же самое, и, поймав мой взгляд, он слегка мотнул головой, подтвердив это наблюдение.
— М-гм-м… полагаю, это тоже своего рода система, Майжук, — на ходу сочинял я ответ. — Я хочу сказать, тебе-то самому хотелось бы всякий раз перекладывать это барахло, чтобы освободить место для нового груза?
— Этого можно избежать, если оставлять свободное место в каждой складской категории, — сказал он, не желая отступать от своей идеи. — Мы должны навести хоть какой-то порядок в этом кавардаке. Иначе все наше время будет уходить на поиски предметов. Не могу понять, как это они здесь работали без всякой системы.
— Система-то у них была, спору нет, — вмешался Трутень, оторвавшись от чтения инструкций по заполнению бланков. — Вся проблема в том, что им приходилось заполнять столько всяких бумаг, что на сам склад времени никак не оставалось! Не могу поверить, чтобы от нас ожидали заполнения всех этих бланков на каждую поступающую и выдаваемую единицу хранения.
В голове у меня пронеслись слова, сказанные недавно офицером, и родилась идея.
— Как по-твоему, Трутень, мог бы ты придумать лучшую систему поиска? — спросил я.
— Вероятно, — ответил он, отодвигая кипу инструкций. — Давай прикинем… нам понадобится какая-то карта помещения… или даже две, одна для того, чтобы мы знали, что здесь уже есть и где оно, а вторая для участков, организованных по-новому… потом простой журнал поступлений-выдач, чтобы можно было проследить передвижение единиц хранения…
— Ладно, — перебил я его, — принимайся за это. Разберись, что надо сделать и какая понадобится информация.
За это я, конечно, заработал суровый взгляд Нунцио.
— Я… как скажешь, Гвидо, — нерешительно проговорил Трутень, косясь на кипу инструкций. — Но разве мы не должны следовать принятым процедурам?
— Просто действуй и разрабатывай свой план, — отрезал я. — О заполнении армейской документации мы будем беспокоиться после того, как добьемся, чтобы это заведение функционировало так, как, по нашему мнению, следует.
— Ладно, — пожал плечами Трутень. — Парни, подойдите сюда, я объясню, что мне от вас требуется. Попробуйте для начала нанести на карту то, что уже здесь есть, а я вчерне набросаю журнал поступлений-выдач, и…
— Извините, сержант Гвидо, — вмешался Нунцио. — Нельзя ли мне переговорить с вами… наедине?
— Ну разумеется, сержант Нунцио, — улыбнулся я ему в ответ и последовал за ним в сторонку от сгрудившейся команды.
— Что тут происходит? — зашипел он, как только мы остались одни. — Может, я чего не понимаю, но мне почему-то казалось, что модернизация и эффективная работа склада противоречат нашей здесь миссии!
— Все так, — сказал я, — за исключением того, что все в команде думают иначе. Я просто немного потяну время. Пусть себе Трутень пыхтит над своим планом. Не думаю, чтобы нам действительно пришлось его осуществлять.
— Ладно, — кивнул Нунцио, — ну а что будет потом, после того, как он все же справится со своей задачей?
— Тогда мы либо еще потянем резину… либо посмотрим, к чему приведет этот наш новый порядок, ведь нам придется нарушить принятые здесь армейские процедуры. Инструктировавший меня офицер, кажется, был весьма уверен в том, что если не заполнять всех этих документов, о которых говорил Трутень, то весь армейский механизм со скрежетом остановится. Уж как минимум нам следует выяснить, прав он или нет.
— Не знаю, — нахмурился мой кузен. — Мне кажется, что…
— Гвидо! Нунцио!!
Мы повернулись и обнаружили несущееся на нас привидение. Сперва я подумал, что это один из тех новых бронированных фургонов, с которыми экспериментировала армия… только сделанный в виде парадной платформы для шествий. Потом пригляделся и…
— Маша!
К тому времени, когда я выпалил это, наша коллега уже добралась до нас и заключила обоих в мясистые объятия.
— Я прослышала, что вы, ребята, здесь, и просто обязана была навестить вас!
Я находился немного сбоку от Маши и видел, что у нее за спиной наша команда прекратила свои занятия и смотрела на нас, разинув рты… вполне нормальная реакция для людей, впервые увидевших Машу.
— П… Привет, Маша, — сказал Нунцио, сумев вывернуться из ее объятий. — Как дела? Есть какие-нибудь известия от босса?
— Ни звука, — ответила, отпуская меня, Маша. — Некоторое время назад от кольца шли какие-то странные сигналы, но они прекратились, и с тех пор ничего.
— Думаешь, с ним все в порядке? — спросил я. — Он там уже почти три недели.
— Может быть… а может, и нет, — пожала плечами она. — Не забывайте, время течет не с одинаковой скоростью во всех измерениях. Возможно, там, где он находится, прошло всего несколько дней.
— Усек, — понимающе кивнул Нунцио. — Вроде как в книгах серии «Вечный воитель» Муркока.
— Совершенно верно, — просияла Маша. — Что же касается другого вашего вопроса, то дела мои идут лучше некуда. Мой роман с Хью бушует словно вулкан. Должна вам сказать, мальчики, я хоть и не люблю похваляться, но он у меня настолько ошалел от любви, что, думаю, не помнит даже, что служит в армии… не говоря уже о том, чтобы ею управлять.
Я, правда, не читал книжек, о которых они болтали секунду назад, но по этому поводу мне было что сказать.
— М-гм-м… Маша? — сказал я. — Но ведь это не так уж и хорошо.
— Что ты имеешь в виду? — Улыбка ее растаяла, она смотрела то на Нунцио, то на меня. — Ведь я свою задачу выполнила, разве нет?
— Скажи ей, Гвидо, — обратился ко мне Нунцио, сваливая обязанность сообщить Маше дурные новости на мои плечи.
— Ну, насколько я слышал, — начал я, жалея в данный момент, что жив или не занят чем-нибудь в другом месте, — без него-то армия действует гораздо лучше.
— Но это же бессмыслица!
— Вовсе нет, если учесть, что подчиненные ему офицеры обучались и служили под командованием Большого Джули, — объяснил Нунцио, реабилитируя себя тем, что пришел мне на выручку. — Пока ты держишь его подальше от войск, им приходится все делать по-своему… а они, похоже, знают солдатское ремесло получше генерала Плохсекира.
— Так вы считаете, самое лучшее, что я смогу сделать для ухудшения дел, — это вернуть Хью к руководству армией? — задумчиво произнесла Маша. — Я правильно вас поняла?
— Похоже, что так, — сказал я, испытывая облегчение от того, что логический вывод пришелся не на мою долю. — Мне действительно очень жаль, Маша.
Она глубоко вздохнула, что при ее фигуре было очень впечатляюще, а потом выдавила из себя кривую усмешку.
— Ладно, — опять вздохнула она. — Хорошенького понемножку. Приятно было убедиться, что я все еще могу вскружить мужчине голову, когда берусь за это всей душой.
Врожденная деликатность и инстинкт самосохранения удержали меня от каких-либо комментариев на этот счет.
— Я, пожалуй, просто распрощаюсь и отправлюсь обратно к Большому Джули, — продолжала Маша. — Есть какие-нибудь известия от другой команды?
— Они тоже завязали, — ответил Нунцио. — Думаю, на вилле Большого Джули ты увидишься с ними, и они сами сообщат тебе подробности.
— Так, значит, все ложится на вас, да? — вскинула она одну бровь. — Что ж, желаю удачи. А мне пора двигать отсюда и не отвлекать вас от работы. Похоже, вас уже ждут.
Я бросил взгляд туда, куда она показала, и увидел, что команда явно ожидала от нас руководящих указаний.
Помахав на прощание Маше, мы неторопливо подошли к ним.
— Кто это? — спросила с подозрением Осса.
— Кто именно? — вроде не понял я, пытаясь говорить слегка небрежно. — А, просто одна наша старая знакомая.
— Солдатская почта утверждает, что она подружка генерала, — ровным голосом произнес Майжук.
— Где это ты слышал? — невинно осведомился Нунцио.
— То тут, то там, — пожал плечами Майжук. — Боюсь, при штабе найдется не так уж много людей, отвечающих ее описанию.
Тут он нас уел.
— Вам не кажется, ребята, что пора бы объяснить нам, что тут происходит? — заявил Трутень.
С большим запозданием я сообразил, что мы недооценили интеллект нашей команды.
— Что ты хочешь этим сказать? — возмутился было Нунцио, все еще пытаясь выкрутиться.
— Брось, Нунцио, — вздохнул Майжук, — еще на основной подготовке было совершенно очевидно, что вы с Гвидо не сочетаетесь с армией. У вас многовато для этого талантов.
— Выслишком хорошо деретесь и слишком хорошо стреляете для тех, кто обучается всему этому впервые, — добавил Шу Слеппень.
— И у вас слишком много связей в высших сферах, — вставила Осса. — Например, с Синдикатом.
— И с дьяволами, — подкинул Трутень.
— А теперь, как выяснилось, еще и с подружкой генерала, — закончил Майжук. — Скажите, ребята, что вы в действительности делаете в армии? Я хочу сказать, это, конечно, не наше дело, но мы ведь служим вместе и, значит, в какой-то степени вовлечены во все это.
— Трутень вот думает, что вы члены какой-то тайной следственной бригады, — сказал Хи Слеппень, — и если дело именно в этом, мы постараемся помочь… ведь не против же нас вы ведете это следствие?
— Ну и ну, ребята, — покачал головой Нунцио. — Вы нас раскусили. Трутень прав. Понимаете, армия хочет, чтобы мы…
— Нет, — спокойно изрек я.
Нунцио непонимающе посмотрел на меня, но продолжал заливать:
— Гвидо хочет сказать, что нам не положено об этом говорить, но раз уж вы…
— Я сказал «нет», Нунцио! — рявкнул я. — Команда все время играла с нами честно. И нам пора сказать им правду… настоящую правду.
Нунцио замялся, поскольку никогда не был любителем сталкиваться со мной лоб в лоб, посмотрел на меня, а потом на команду.
— Ладно, — произнес он наконец. — Пеняй потом на себя… валяй, скажи им.
Сложив руки на груди, мой кузен прислонился к стене и молча внимал вместе с командой моему рассказу о нашем задании… о плане босса удержать королеву Цикуту от попыток завоевать вселенную, о том, как план этот рассыпался в пыль со смертью короля Родрика, в общем, обо всем вплоть до наших текущих планов попытаться использовать свое положение на складе для дезорганизации армии. Пока я говорил, все сидели очень тихо, и даже когда я закончил, долгое время никто не решался высказаться.
— Ну, — наконец нарушила молчание Осса, — как я понимаю, путать все грузы нам нельзя, иначе нас просто вышвырнут отсюда. Какое-то время лучше придерживаться переадресовки одного из пяти.
— Лучше одного из десяти, — заметил Майжук. — А то…
— Минуточку! Минуточку! — воскликнул, прерывая разговор, Нунцио. — Вы что, ребята, готовы помогать нам в нашей подрывной деятельности?
— Разумеется. Почему бы и нет? — ответил Шу Слеппень, опуская руку мне на плечо. — Вы с Боем заботились о нас с самой основной подготовки. Пора и нам для разнообразия кое-что сделать для вас.
— К тому же, — включился в разговор его брат, — вы ведь не пытаетесь погубить королевство или совсем уничтожить армию.
Вы просто хотите немного притормозить военную машину… и мы ничего не имеем против.
— Все сводится к тому, — улыбнулась Осса, — что мы за время совместной с вами работы узнали вас достаточно хорошо и уверены, что вы нам не причините вреда… да и всякому другому тоже, если уж на то пошло… без крайней необходимости. Думаю, все меня поддержат, если я скажу, что мы с радостью поддержим любой ваш план. Я права, ребята?
Все вокруг закивали и захмыкали. Мне вдруг подумалось, что теперь я лучше понимаю босса, когда он говорит, что нервничает из-за ощущения большей к нему преданности, чем он заслуживает. Они тут говорят, что я не способен их подставить, и вспоминаю ту драку в баре Твикста… подробность, которую я опустил в своей исповеди. Это просто бросило меня в жар, и пусть я не собирался отказываться от их помощи, но поклялся самому себе в будущем избегать руководящих и ответственных постов.
— А как насчет тебя, Трутень? — говорил между тем Нунцио. — Ты, похоже, не слишком в восторге от нашей затеи. Хочешь выйти из игры?
— Н… Нет. Дело не в том, — быстро ответил Трутень. — Я готов помочь всем, чем смогу. Просто… ну, я вроде как рвался попробовать навести порядок на этом складе.
— Ты можешь это сделать, Трутень, — подмигнул ему Майжук. — Нам ведь нужно знать истинное положение дел, даже если мы используем эти сведения лишь для имитации деятельности.
— Жаль только, что у нас нет собственных возчиков, — с досадой сказал Шу Слеппень. — Мы бы такое учинили!
— Что-что, Шу? — переспросил его Нунцио, став вдруг предельно внимательным.
— Что? О. Ну, я думал, если бы мы могли поручить доставку собственным возчикам, а не пользоваться армейскими фургонами, то запросто рассеяли бы наши грузы по всему королевству.
— Нет… я имею в виду, что ты там сказал о возчиках?[138]
— Ну, знаешь ли, это парни, гоняющие фургоны с грузами… по крайней мере так мы называли их у нас на ферме.
Я посмотрел на Нунцио, он на меня, мы обменялись улыбками, и я понял, что думаем мы об одном и том же.
— Осса, — сказал я. — Ты ведь нашла Синдикат в Твиксте… как по-твоему, сумеешь ты сделать это еще раз?
— Разумеется, — пожала плечами она. — А зачем?
— Я хочу, чтобы ты передала Дону Брюсу одно послание, — улыбнулся я. — Думаю, мы только что нашли кое-что, в чем он может нам помочь.
Глава 17
Надо говорить на родном языке.
— Эй, Бой! — крикнул Шу Слеппень из окошка склада. — Знаешь, там полно фургонов с возчиками?
— Нет, — заявил я.
Конечно, это старый армейский прикол. Как я уже говорил, армия живет такими шутками. Но, к сожалению, наш выросший на ферме коллега был слабоват по части юмора.
— Что-что? — озадаченно посмотрел он на меня.
— Ладно, — вздохнул я. — Они какие, армейские или гражданские?
Согласно процедуре, грузы со склада вывозят армейские фургоны, а доставка от поставщиков производится их собственным транспортом — естественно, гражданским.
— Гражданские, — отозвался Шу.
— А фургоны какие, полные или пустые?
— Отсюда они кажутся пустыми.
Я посмотрел на Нунцио:
— Думаешь, это могут быть те самые, которых мы ждем?
— Проверить несложно, — пожал он плечами. — Эй, Шу! Что они делают?
— Ничего, — доложил старший из братьев Слеппней. — Просто сидят себе и болтают.
— Похоже, они, — ухмыльнулся Нунцио. — По-моему, сдавать тебе, Майжук.
Вы уже, наверное, догадались по этому последнему замечанию, что заняты мы были своим любимым времяпрепровождением, то есть, проще говоря, драконьим покером.
— А разве кому-то из вас не следует выйти и поговорить с ними или что-то сделать? — сказал, подходя к нашему столу, Шу.
— Без толку, — ответил я, заглядывая в свои фоски. — Они станут разговаривать с нами только тогда, когда будут вполне готовы… и не раньше. Тащи сюда стул и отдыхай.
Как потом выяснилось, прошло несколько часов, прежде чем возник какой-то контакт с возчиками. И вышел на него рослый, пузатый тип с татуировкой на руке. Вразвалочку он преодолел расстояние от двери до стола, за которым мы играли.
— Эй! — рыкнул он. — Кто-нибудь собирается поговорить с нами или как?
Мы с Нунцио, конечно, крепкие ребята и сами привыкли добиваться своего, повышая голос, но это еще не значит, что мы готовы терпеть то же самое от других.
— Мы сочли, что вы, ребята, заговорите с нами, когда будете вполне к этому готовы, и не раньше, — отозвался, подымаясь на ноги, Нунцио. — У вас проблемы?
— Что-о? — заорал парень, становясь носом к носу с Нунцио.
— Так вот, к вашему сведению, и мы станем с вами разговаривать, когда будем к этому вполне готовы, и… и… о. Да.
Мне с трудом удалось сдержать улыбку. Этот парень уже потерял преимущество в переговорах, так как кузен с самого начала перехватил у него инициативу с помощью своей луженой глотки. Возчик заметно сник и сменил тактику.
— Мы… э… прослышали, что вы интересовались гражданским транспортом, и решили заскочить и посмотреть, на какой куш нам можно рассчитывать.
— Товар вон там… на погрузочном помосте, — сказал я, тыча большим пальцем в нужном направлении. — А вот список мест, куда полагается его доставить. Счет нам потом пришлете.
Я кивнул Трутню, и тот вручил возчику необходимые документы. Как я уже говорил, мы их ждали.
Парень тупо уставился на врученный ему список.
— Это что, все? — недоумевающе фыркнул он. — Разве вы не хотите поговорить о наших расценках?
— Зачем? — пожал плечами я. — Уверен, вы не возьмете с нас лишнего.
— Да? — подозрительно сощурился он.
— Разумеется, — ответил я, выдав ему свою лучшую улыбку выбивалы денег, — ведь расценки потом будут проверены… и если они покажутся нам запредельными, то придется назначить расследование.
— Расследование, — презрительно хмыкнул возчик. — Против нас все время ведутся королевские расследования… и ничего. Если они нам слишком надоедают, мы просто грозим прекратить транспортировку по всему королевству.
— Мы имеем в виду вовсе не королевское расследование, — говорит Нунцио. — Речь о другом судебном органе.
— Да ну? И каком же это?
Нунцио подмигнул мне, и я, сделав глубокий такой вдох, почти пропел ему в ответ:
— Дон… дон-дон. Дон… дон-дон Брю-ю-ю-с!
Мои вокальные данные, конечно, оставляют желать лучшего, но парень их явно оценил. Улыбка его пропала, он с трудом сглотнул… но, как боец, все же попытался собраться с силами.
— Ладно, значит, вы получите наши особые расценки. Только не рассчитывайте на срочную доставку.
Теперь пришла очередь Нунцио щегольнуть своей усмешкой.
— Приятель, — сказал он, — если бы мы в этом нуждались, то на кой черт вы бы нам сдались?
— И что бы это значило? — взревел парень, возвращая себе утраченный при упоминании Дона Брюса цвет лица.
— Только одно — что ваш нормальный график доставки нас вполне устраивает, — невинно проговорил я. — Понимаете мою мысль?
— Да… ну… полагаю, тогда решено, — промямлил парень, поглядывая то на Нунцио, то на ребят. — Мы приступаем к делу.
Видя, как он уходит, я просто не мог удержаться от последней шпильки в его адрес.
— Скажи-ка, Нунцио, — громко спросил я кузена. — Как там называется возчик в костюме-тройке?
— Подзащитный! — ответил столь же громко Нунцио.
До прочих членов нашей команды этот юмор не дошел, но возчик его уловил. Он сбился с шага, и на какую-то секунду мне показалось, что он собирается вернуться и побеседовать с нами по душам. Но вместо этого он просто продолжал идти и довольствовался хлопаньем двери в качестве остроумного ответа.
— Знаешь, Гвидо, — сказал Нунцио, возвращаясь к изучению карт, — особые там расценки или нет, но нам ведь в конечном итоге придется расплачиваться с этими шутниками… а у нас сейчас нет доступа к финансам корпорации М.И.Ф.
— Успокойся, кузен, — произнес я, вновь обращаясь к игре и повышая ставку. — На этот счет у меня есть одна идея.
Шанс испробовать мой план выпал мне в тот же полдень, когда прибыл груз от одного из наших поставщиков. Я дождался завершения разгрузки, а затем неспешным шагом подошел к возчику.
— Скажите-ка… у вас найдется свободная минутка? — дружески обратился я к нему.
— Ну, — пожал плечами возчик. — В чем дело?
— Видите ли, — тихо проговорил я, оглядываясь кругом, словно опасаясь появления легавого. — У меня есть кое-какие сведения, которые будут небезынтересны вашей компании.
— Какие именно?
— Ходит слух, что королева требует провести ревизию военных расходов, — сказал я. — Что-то связанное с тем, что многие из наших поставщиков взимают с нас за поставки больше, чем со штатских.
— Ревизия? — повторил он, теперь уже заметно нервничая.
— Да, если верить солдатской почте. Говорят, любая контора, замеченная на выколачивании лишней прибыли с армейских контрактов, будет закрыта, а все ее имущество конфисковано правительством.
— А это законно?
— Эй, мы же здесь говорим о королеве. Если она говорит, что это законно, значит, законно.
— И когда это случится?
— Судя по всему, что я слышал, не раньше следующего месяца, — ответил я. — Просто я подумал, что вам, возможно, захочется узнать об этом заранее. Ну, чтобы успеть пересмотреть расценки до начала ревизии.
— Эй, спасибо за заботу.
— Да? Ну, тогда, может, намекнете своему начальству, что неплохо было бы вдобавок к пересмотру цен уплатить еще небольшую компенсацию за их изменение… а вы смогли бы забросить ее сюда при следующей ездке.
— Я так и сделаю, — энергично кивнул он. — И еще раз спасибо. Мы вас не забудем.
После этого дела шли довольно гладко. Нам пришлось всего пару раз вслух упомянуть о ревизии для того, чтобы известие это распространилось среди всех поставщиков, и вскоре отовсюду стали постоянно поступать «задолженности»… более чем достаточные для оплаты услуг возчиков. И что еще важнее, придуманный Трутнем план реорганизации склада сработал достаточно неплохо, чтобы у нас в итоге появился приличный досуг, который мы посвятили оттачиванию своего умения играть в драконий покер… и нашему новому хобби — «творческому снабжению».
Это занятие оказалось намного забавней, чем можно было предвидеть, главным образом потому, что правила устанавливали мы сами. Поскольку мы решили портачить только с одним из десяти заказов, у нас хватало времени на выбор, с какими именно заказами это должно произойти. Видите ли, из осторожности мы старались переадресовывать грузы либо с достаточно близкими опознавательными номерами, чтобы ошибка показалась простой путаницей, например 6 и 8… либо схожие по характеру или виду, чтобы все выглядело, будто мы по ошибке вытянули не тот предмет, например, отправили летнее обмундирование в часть, запросившую зимнее.
Лично мне больше всего понравилось, когда мы отправили несколько ящиков пропагандистских листовок в часть, отчаянно просившую прислать туалетной бумаги. Мне это показалось очень даже подходящей заменой.
Да, все это было очень забавно… настолько забавно, что у меня появилось опасение, что такое не может долго продолжаться. Как оказалось, я был прав.
Черту под нашим хобби подвел приказ, согласно которому я должен был явиться к командиру.
— Вольно, сержант Гвидо. Я только что проверил степень эффективности вашей части и пришел к выводу, что нам пора поговорить.
Эти слова, вместо того чтобы обеспокоить, несколько меня озадачили. Мы ведь не высылали никому копий нашей документации… главным образом за полным ее отсутствием. Мы вообще не заполняли никаких документов. Об этом, собственно, заговорил и сам офицер.
— Похоже, ваше отделение не слишком любит заполнять требуемые инструкциями бланки заявок и учета материалов, сержант.
— Ну, понимаете, вашбродь, мы были очень заняты ознакомлением с новой для нас работой. И потому просто немного отстали с рапортами.
— «Немного отстали» — это слишком мягко сказано, — процедил он сквозь зубы. — С тех пор как вы стали хозяйничать на складе снабжения, я не могу найти там ни одного бланка. Но это ладно. К счастью, я располагаю достаточным количеством рапортов смежников, чтобы иметь представление о ваших успехах.
Это вызвало у меня легкое беспокойство, так как мы рассчитывали на несколько раундов запросов и предупреждений по поводу нашего пренебрежения канцелярщиной, прежде чем обратят какое-то внимание на то, как мы справляемся с основной своей работой. Но поскольку мне не привыкать объясняться с разными начальниками, то оправдание у меня всегда наготове.
— Вам известно, сержант, что ваше отделение действует с девяностопятипроцентной эффективностью?
— С девяностопятипроцентной? — искренне удивился я, так как наш план «один из десяти» должен бы давать ровно девяносто процентов.
— Знаю, это кажется фантастически высоким, — сказал офицер, неправильно понимая мою реакцию, — особенно если учесть, что нормальный уровень эффективности — процентов этак шестьдесят пять даже для опытной складской бригады.
Думаю, проницательный читатель получит неплохое представление о положении дел в армии Поссилтума.
— Вашбродь?
— Взять, к примеру, вот этот груз, — рассуждал он, постукивая пальцем по одному из лежащих перед ним листов. — Не всякий обратил бы внимание на то, что это требование на зимнее обмундирование прислано несколько месяцев назад, и принял бы решение прислать вместо него летнее.
В голове у меня начала потихоньку звенеть сигнализация, но офицер все еще продолжал говорить.
— …Или взять тот факт, что вы прислали вместо туалетной бумаги ящики с пропагандистскими листовками. Все слышали о проблемах с боевым духом в этой части, вы же не только додумались до того, что надо предпринять, но и предприняли задуманное. Между прочим, это сработало… Судя по сообщениям, с тех пор, как они получили ваш груз, их боевой дух постоянно на высоте.
Пока он говорил, я пялился на пущенную им через стол листовку. Мы ведь посылали это добро, не вскрывая упаковок, и, стало быть, я в первый раз видел настоящую листовку. На ней был изображен большой портрет королевы Цикуты, которая и так вообще-то недурна собой, но на этой картинке выглядела просто великолепно, так как на ней мало что было надето, кроме соблазнительной улыбки. А под рисунком большими буквами был набран вопрос: «РАЗВЕ ТЫ НЕ ПРЕДПОЧЕЛ БЫ БЫТЬ СО МНОЙ?» Я хоть и не считаю себя большим знатоком человеческой психологии, как мой кузен Нунцио, но мне понятно, как такое может взбодрить приунывшего солдата.
— …Я просто диву даюсь, — говорил между тем офицер. — Вдобавок к эффективности отправки грузов время выполнения заявок на вашем складе на треть меньше времени прохождения заявки на любом другом складе.
Я начинал улавливать, куда клонит мой собеседник, и незачем говорить, что это не вызвало у меня прилива энтузиазма.
— Тут в основном заслуга рядового Трутня, ваше благородие, — уточнил я, пытаясь отвлечь от себя внимание. — Он придумал новую систему организации дел на нашем складе… ему же принадлежит идея учета при минимуме документации.
— Рядовой Трутень, да? — сказал офицер, сделав пометку у себя в блокноте. — Скажите ему, когда вернетесь в часть, что я хотел бы с ним встретиться. Меня интересуют подробности этой его новой системы… и коль речь зашла о новаторском подходе…
Он снова поднял на меня взгляд.
— Как я понимаю, вы использовали для некоторых ваших доставок гражданский транспорт. Это что, эксперимент?
— Так точно, — ответил я, ожидая, что уж это-то новаторство его огорчит, и выражая готовность взять вину на себя. Впрочем, я опять неверно оценил ситуацию.
— Знаете, сержант, — заявил он, откидываясь на спинку стула, — армия давно подумывала об использовании гражданского транспорта для доставки припасов, но отказалась от этой идеи как от слишком дорогостоящей. А вы, судя по всему, только что доказали обратное. Конечно, прежде чем проводить такой эксперимент, вам следовало бы обратиться за разрешением ко мне, да и, позволив рядовому Трутню изменить установленную процедуру, вы превысили свои полномочия, но с вашими результатами трудно спорить. К тому же в наше время инициативный солдат, особенно завербованный, большая редкость.
Я ощутил тоскливое сосание под ложечкой.
— …А если такая быстрорастущая организация, как наша, в чем и нуждается…
Я закрыл глаза.
— …так это в лидерах. Вот почему мне доставляет огромное удовольствие одобрить ваше производство в лейтенанты, и…
Мои глаза резко распахнулись.
— Минуточку! — прервал я его, начисто забыв о подобающем обращении к начальнику. — Вы что, делаете меня офицером??
Моя реакция, похоже, захватила офицера врасплох.
— Ну… да, — сказал он. — Обыкновенно мы бы предложили вам окончить офицерскую школу, но в данной ситуации…
— Это конец! — зарычал я, полностью потеряв самообладание. — ВСЕ, С МЕНЯ ХВАТИТ!!!
Глава 18
У кого-нибудь есть план?
Мягко говоря, наше воссоединение с остальными членами команды корпорации М.И.Ф. на вилле у Большого Джули мало было похоже на праздник.
Конечно, мы рады были видеть друг друга, и хозяин дома более чем щедро угостил нас вином со своего виноградника, но вопреки общераспространенному мнению выпивка не обязательно улучшает настроение. Согласно моему опыту, она лишь усиливает то настроение, в каком ты уже пребываешь… так что, если ты счастлив, то станешь еще счастливее, а если подавлен… в общем, радоваться нам, к сожалению, было нечему.
Невозможно было обойти тот факт, что наши попытки остановить королеву Цикуту печально провалились, и хотя мы могли сколько угодно утешать себя тем, что такая задача не по силам команде всего лишь из пяти человек и дракона, но это был первый случай в нашей совместной практике, когда мы не сумели выполнить задание. Конечно, нас никто не нанимал на эту работу, это была просто услуга боссу, и все же… в общем, подведя босса, мы чувствовали себя еще хуже, чем в случае, если бы нам пришлось возвращать клиенту деньги.
— Вам очень трудно было уволиться с военной службы? — спросила Тананда, когда мы закончили свой рассказ.
— Да нет, — ответил Нунцио, снова наливая себе в бокал вина из кувшина Большого Джули. — Конечно, нам пришлось обратиться за утверждением к генералу Плохсекиру, но тот, услышав, что мы выполняем особое задание для Скива, подписал все бумаги без лишних вопросов. Единственная для нас трудность заключалась в том, что они действительно хотели, чтобы мы остались… правильно, лейтенант?
Он усмехнулся мне, но тут же заметил по выражению моего лица, что я не в настроении для шуток.
— К счастью, — поспешно продолжил он, — в качестве приманки они предлагали еще больше повысить нас в звании… а перед таким искушением мы, сами понимаете, могли устоять без особого труда.
Кузен заботливо опустил в своем докладе то обстоятельство, что по-настоящему трудно нам было расстаться вовсе не с армией… а с нашей командой. Что касается меня, то я и не представлял, как много они для меня значили, пока не вышел приказ о нашем увольнении со службы и нам не пришла пора прощаться. Лишь тогда до меня дошло, что я, вероятно, никогда больше не увижу никого из них.
— До свидания, Гвидо, — сказал тогда Трутень, торжественно пожимая мне руку. — Я очень ценю то, как ты помог мне с магией. Сам я настолько был увлечен технической стороной дела, что совершенно не задумывался обо всех способах ее практического применения.
— Пустяки, — проговорил я, испытывая легкое смущение. — Когда отслужишь, навести нас, и я представлю тебя боссу. Он в магии понимает намного больше моего и, думаю, будет не против дать тебе несколько советов.
— Ты действительно думаешь, что это возможно? — обрадовался Трутень. — Раньше я ничего об этом не говорил, но Великий Скив всегда был для меня кумиром. Я… я не уверен, что смогу достаточно научиться магии здесь, в армии, чтобы ему захотелось тратить на меня время.
— Магия бывает разная, — заметил Нунцио, кладя руку ему на плечо. — Думаю, он встретится с тобой, даже если магической подготовки у тебя будет не больше, чем сейчас. Систему реорганизации склада ты придумал весьма толково, а наша контора всегда ценила… э… организаторский талант.
Я закатил глаза, и он, как бы оправдываясь, пожал плечами.
На командира система Трутня произвела огромное впечатление… такое, что его повысили в звании и перевели в оперативную группу, призванную заботиться об эффективности армии. Вследствие этого у нас с Нунцио зародились в душе некоторые сомнения по поводу дальнейшего обучения магии нашего бывшего сослуживца… именно поэтому, полагаю, Нунцио и сказал то, что сказал.
Лично я вовсе не был уверен, что мы сможем использовать Трутня, если тот все-таки к нам наведается, поскольку деятельность корпорации М.И.Ф. ориентирована на оказание услуг и поэтому не предусматривает никаких складов, но я оставил эту мысль при себе.
— Вот здорово, спасибо, ребята! — воскликнул Трутень, моргая чуть больше обычного. — Ну… еще свидимся.
— Берегите себя, ребята… слышите? — прощебетала Осса, подымаясь на цыпочки, чтобы заключить поочередно нас обоих в крепкие объятия.
— Разумеется, Осса, — сказал я, тоже почему-то моргая. — И слушай… когда отслужишь… если тебя еще будет интересовать вступление в Синдикат, навести сперва нас… понимаешь?
— Понимаю, — энергично кивнула она.
— И держись подальше от Змея, — посоветовал Нунцио. — Если понадобится помощь… обращайся к нам!
— Разумеется… и вы, парни, помните, если вам понадобится моя помощь… ну, если хоть чем-то я смогу вам помочь, только свистните. Идет?
— Это относится ко всем нам, Бой, — сказал Шу Слеппень, схватив меня за руку и крепко ее сжав. — Вы только свистните.
— Я это запомню, — пообещал я. — А вы дайте нам знать, когда отслужите. Не хотелось бы лишний раз отвлекать вас от армейских обязанностей.
Я сказал это как бы в шутку, но они все, кажется, приняли всерьез.
— Об этом не беспокойся, — заявил Майжук, глядя мне прямо в глаза. — Мы знаем, кому преданы в первую очередь… Мы все это знаем.
Да, расставание это было нелегким. Однако еще тяжелей было понимание того, что, несмотря на наши обещания ходить друг к другу в гости, все шансы за то, что они никогда не смогут найти нас. Как только это задание будет завершено, мы направимся обратно в свою штаб-квартиру на Базаре, и если они не научатся путешествовать по измерениям…
— Так что же нам теперь делать? — спросила Тананда, оторвав меня от воспоминаний и возвращая к настоящему. — Собирать вещички и убираться домой?
— Мне кажется, есть еще один вариант, о котором я упоминала с самого начала, — медленно проговорила Маша, пристально глядя в свой бокал.
Мне потребовалось не больше секунды, чтобы вспомнить, что она имела в виду.
— Пришить королеву? — напрямик сказал я.
Она кивнула. Потом долгое время никто ничего не говорил, но все напряженно обдумывали это предложение.
— Ну, — наконец произнес Нунцио. — Наверное, нам стоит попытаться… тогда по крайней мере сможем сказать, что испробовали все, прежде чем сдаться.
Я поколебался еще секунду, а затем кивком все же выразил свое согласие.
— Ладно, кузен, — заявил я, — ты прав. Большой Джули, отыщи-ка снаряжение, которое мы оставили здесь на хранение, прежде чем записаться в армию, мы с Нунцио…
— Тпру… стоп… ПОГОДИТЕ!! — подняла руку Маша. — Кто сказал, будто именно вам предстоит убрать королеву?
— Ну… это же очевидно, разве не так? — удивился я, немного раздосадованный, что мою инициативу попытались перехватить, но готовый настаивать на своем до конца. — Я хочу сказать, это же по нашей части… то есть именно этому мы в основном и обучены.
— Судя по тому, что вы рассказывали о своих разногласиях с инструктором по основной подготовке, обучали вас скорее вымогательству, нежели умению убивать.
— На этот счет не беспокойся, — чуть натянуто улыбнулся Нунцио. — Мы всего лишь против ненужных убийств. А в данном случае оно таким вовсе не кажется, если не сказать больше.
— Ну, я, когда предлагала это, мыслила сама ее шлепнуть, — сказала Маша без обычных своих штучек женщины-вамп.
— Ты? — переспросил я. — Извини, Маша, ты, конечно, производишь солидное впечатление, но, думаю, физическая расправа — не твой профиль.
— А кто говорил о чем-то физическом? — возразила она, подымая унизанную кольцами руку. — Думаете, я ношу все это добро для красоты… или балласта? У меня есть здесь несколько игрушек, которые должны отлично со всем справиться.
Маша все еще только постигала искусство магии, хотя долгое время, прежде чем записаться в ученицы к боссу, работала штатным магом в городе-государстве на Валлете. Ее магический арсенал состоял в основном из собранных в огромном количестве ювелирных изделий. Я всегда подозревал, а сейчас она и сама это подтвердила, что по крайней мере некоторые из ее побрякушек могут представлять смертельную опасность для кого угодно.
— Кроме того, — завершила она свою речь, решительно скрестив руки на груди. — Я ученица Скива… так что эта задача ложится на меня.
— А мы — его телохранители, и нам просто по штату полагается устранять любые угрозы благополучию босса, — отрезал в ответ Нунцио. — Разумеется, я не сомневаюсь ни в твоей искренности, ни в надежности твоих игрушек, Маша, но для того, чтобы пришить кого-то, требуется опыт… и мы с Гвидо — единственные в команде с опытом по этой части.
— А вы не призабыли кой-чего, мальчики? — промурлыкала, встревая в спор, Тананда.
— Чего именно, Тананда?
— Вы двое, возможно, и натасканы в области, скажем так, контролируемого насилия, я же в прошлом, да будет вам известно, специализировалась именно на убийствах. И в таком случае, по вашей же собственной логике, выходит, что эта неприятная задача ложится на меня.
— Сожалею, что вынужден испортить тебе удовольствие, сестричка, — встрял Корреш, — но я таки рассчитывал заняться этим делом сам.
— Ты? — засмеялась Тананда. — Брось, братец, у тебя же рука до сих пор на перевязи.
— Что-что? Ах это?.. — пробурчал тролль, оглядывая руку. — Да это все пустяки.
Он извлек руку из перевязи, пошевелил пальцами, а затем поставил локоть на стол перед собой.
— Кто-нибудь хочет попробовать побороться со мной на руках? Что, слабо?
— Ну, в самом деле, Корреш, — сказала, игнорируя его вызов, Тананда. — Сквозь эту твою толстую шкуру невозможно пробиться…
— …И именно по этой причине задание должно быть доверено мне, — широко улыбнулся тролль.
— Вспомни о такой мелкой детали, как твоя внешность, Корреш, — вставила Маша. — Извини, но ты последний из нас, кого я пустила бы на такое задание. Любой член команды может сойти за туземца, но ты без чар личины никак.
— Значит, одолжу у сестрички пудреницу.
— Еще чего! — фыркнула Тананда.
— Или подберу для маскировки плащ с капюшоном или что-нибудь в этом роде, — невозмутимо продолжал Корреш, словно она ничего и не говорила. — Как насчет этого, Большой Джули? У тебя, случайно, не завалялась одежонка размером побольше?
— На самом-то деле, — заявил отставной генерал, — я подумывал выполнить эту работу сам…
— Что?
— Ты?
— Да это…
— …ПОТОМУ ЧТО, — продолжал Большой Джули, заставив нас всех умолкнуть силой своего голоса, — потому что я старик, и, следовательно, лучше всего пожертвовать мной.
Мы все погрузились в кресла, слишком смущенные, чтобы смотреть друг на друга. Не тратя лишних слов, он выразил суть нашего, в общем, кровожадного спора.
— Я выслушал вас всех, — сказал он, воспользовавшись нашим неловким молчанием, — и, по-моему, никто не решился сказать вслух, что попытка убить королеву почти наверняка самоубийственна. Политические лидеры… и особенно коронованные особы… всегда и везде окружены надежной охраной. Даже если удастся-таки достать жертву, что по меньшей мере неопределенно, то шансы скрыться после этого настолько малы, что их не стоит даже рассматривать.
Он обвел взглядом собравшихся.
— Конечно, мне ни к чему говорить вам все это. Каждый и каждая из вас потому, я думаю, и рвется взяться за эту работу… чтобы, так сказать, спасти других, благородно пожертвовав собой. Ну а я как ваш тактический советник советую вам забыть об этом деле и отправляться домой… поскольку я не верю, чтобы Скив когда-нибудь допустил такое… но если все же вы твердо решили убить королеву, то позвольте это сделать мне. Как я уже сказал, я старик, и терять мне особо нечего. От вас всех гораздо больше пользы, чем от меня, и, следовательно, вывод ясен. К тому же, — он позволил заиграть у себя на лице легкой усмешке, — будет довольно забавно поучаствовать еще разок в небольшом дельце. Я в общем-то никогда и не рассчитывал умереть в постели.
— Это очень мило с твоей стороны, Большой Джули, — сказала Тананда, — но об этом не может быть и речи. Хоть ты и работал с нами в качестве советника, но в команду непосредственно ты не входишь… а тот же Скив, я уверена, никак бы не захотел скинуть на чужие плечи работу корпорации.
— Думаю, по крайней мере в этом мы все единодушны, — заявила Маша, обводя взглядом собрание. — Если ничего другого не придумаем, то это сделает один или одна из нас.
— Значит, вы по-прежнему думаете о покушении на Цикуту? — нахмурился бывший генерал.
— Я да, — объявил, вставая и потягиваясь, Корреш.
— А я думаю, что мы все слишком устали и чересчур много выпили, чтобы принять разумное решение. Предлагаю отправиться сейчас всем соснуть и вернуться к этому утром, на свежую голову.
— Знаешь, это первая разумная мысль, какую я услышала за последние полчаса, — сказала Тананда, тоже слегка потягиваясь… на что было бы приятно поглядеть, если бы я мог сосредоточиться на чем-нибудь ином, кроме нашей проблемы.
— Хорошая идея, Корреш, — согласился Нунцио.
— Верно.
— По-моему, неплохо.
Мы дружно объявили собрание закрытым и начали разбредаться по своим комнатам.
— Нунцио, — сказал я, как только остальные вышли из зоны слышимости. — Ты думаешь то же, что и я?
— Что нам следует встать завтра чуть пораньше? — уточнил он.
— …Потому что покушение на королеву — наша забота, — провозгласил я.
— …А если мы предоставим решать это группе, то задание может получить кто-то другой… — добавил он.
— …Тогда нас просто поставят перед свершившимся фактом, и будет слишком поздно спорить, — закончил я. — Верно?
— Верно, — согласился он.
Я уже как-то говорил, что у нас с Нунцио бывают иногда свои разногласия, но когда ставки высоки, мы с ним работаем очень слаженно… вот почему оба мы с улыбкой пожелали всем спокойной ночи.
Глава 19
Мы должны спешить… уже почти конец!
Как я упоминал, мы с Нунцио прихватили с собой на это задание несколько аксессуаров, которые оставили на хранение у Большого Джули, благоразумно решив не являться на службу в армию уже экипированными… особенно таким снаряжением, что во много раз превосходит качеством выдаваемое армией.
Как истинные профессионалы, мы долго провозились, выискивая в содержимом наших походных ранцев то, что может понадобиться для работы. Кастеты, спиленные бильярдные кии, свинцовые трубы и тому подобное мы отложили в сторону… на серьезное дело с этим всем не ходят, ибо оно требует аккуратности и стремительности исполнения. Отказались мы также и от наших арбалетов работы Йоло, хотя сердца у нас кровью обливались. Они, конечно, великолепны при открытом столкновении, но немного великоваты, чтобы протащить их под носом у телохранителей королевы. В результате строгого отбора наш список снаряжения значительно сократился, но все равно остался еще приличный ассортимент, из которого мы должны были сделать свой окончательный выбор.
Нунцио в конце концов остановился на карманном арбалете с пистолетной рукояткой и струне от рояля… просто на всякий случай… я же выбрал духовое ружье и симпатичный набор метательных ножей. Для тех из вас, кого удивил последний мой выбор, замечу, что, хоть я и не такой мастер по части ножиков, как Змей, но кое на что способен. Жаль, что я не в состоянии привести на этот счет соответствующие доказательства, поскольку те, кто мог бы подтвердить мое искусство владения холодным оружием, так сказать, из первых рук, к сожалению, уже в лучшем из миров… но я отвлекся.
— Знаешь, Гвидо, — сказал Нунцио, принимаясь упрятывать свое снаряжение в щегольскую штатскую одежду, на которую мы теперь перешли. — Во всем этом деле есть для нас одно затруднение.
— Какое именно?
— Ну, если мы в результате попадемся, то, как справедливо заметил Большой Джули, очень даже возможно, снова все будет выглядеть так, будто Синдикат вмешивается в дела королевства Поссилтум.
— Брось, Нунцио, — возразил я. — Мы много лет работали на Синдикат, и за все это время властям не удалось докопаться до прямой связи между нами и этой почтенной организацией.
— Я думал не о властях, — мрачно проговорил мой кузен, — а о Доне Хо и других упомянутых Доном Брюсом боссах Синдиката.
— О… Да.
Об этом я как-то не подумал, хотя тут было над чем пораскинуть мозгами. Но все равно я не мог позволить никому другому из команды корпорации М.И.Ф. расхлебывать эту кашу вместо нас.
— Вот что я тебе скажу, Нунцио, — заявил я. — Все шансы за то, что реально осуществить наш план выпадет только одному из нас… верно?
— Ну да. И что?
— А то, что если его потом заметут, то другому придется его пришить. И тогда уцелевший скажет, что убийца королевы — ренегат и был ликвидирован за нарушение приказов босса.
— По-моему, неплохо, — одобрил идею Нунцио. — Пошли.
Если вам покажется наше отношение к смерти, не говоря уже о возможности братоубийства, циничным, то потрудитесь вспомнить, чем мы с Нунцио зарабатываем на жизнь. Мы, телохранители, вместе со своей работой принимаем и возможность смерти одного из нас или обоих ради защиты лица, которое мы взялись охранять. Это просто часть нашей работы… и мы были бы настоящими болванами, если бы не просчитывали все варианты исхода операции.
Что же касается того, кому из нас выпадет прикончить другого… ну, мысль убить Нунцио привлекала меня не больше, чем идея принять смерть от него. Тут важно смириться с самой возможностью умереть на работе, защищая тело или репутацию босса, а то, кто тебя прихлопнул, после смерти на самом-то деле большого значения не имеет. Главное в нашем деле заключалось в том, что если меня уделает Нунцио или, наоборот, я его, то у нас по крайней мере будет гарантия, что все будет выполнено аккуратно, профессионально, с минимумом суеты и беспокойства.
Так или иначе, мы, едва рассвело, украдкой покинули виллу, немало провозившись со скрипучей дверью, и выскользнули во внутренний двор — довольные, что сумели выбраться, не разбудив других членов команды. Я подмигнул Нунцио и сделал ему знак, подняв кверху большой палец.
— Доброе утро, ребята! — услышали мы знакомый голос с противоположной стороны двора. — Не хотите ли позавтракать?
Большой Джули впитывал в себя солнце, развалясь в шезлонге и вкушая что-то из разложенного на столе рядом с ним.
— Ш-ш-ш! Не так громко! — прошипел Нунцио, прижимая палец к губам, нашему хозяину.
— С какой стати? — осведомился Большой Джули по-прежнему громким, раскатистым голосом.
— Ну… м-гм-м-м… — промычал я, поглядывая на Нунцио, который лишь пожал плечами. — По правде говоря, Большой Джули, мы взяли на себя смелость убрать королеву, не дожидаясь разрешения вчерашнего спора. И наш план лопнет, если все сейчас проснутся.
— О… но теперь уже слишком поздно об этом беспокоиться, — небрежно произнес он.
— Не понял?
— Они уже ушли… поодиночке, конечно.
— Ушли? Когда?
— Ну, давай посмотрим… первой была Тананда… она ушла еще ночью… потом Корреш, когда проснулся и понял, что она исчезла. Маша… она слиняла примерно час назад, когда выяснила, что исчезли другие… знаете, эта женщина меня удивила. При ее весе такая стремительность!
— Значит, они все нас опередили, — с отвращением бросил Нунцио. — А мы-то считали себя такими умными, решив встать пораньше.
— Есть одно обстоятельство, о котором ваши товарищи по команде вчера почему-то не сочли нужным упомянуть, — сказал Большой Джули. — Может, оно вам пригодится. Видите ли, сегодня тот самый день, когда королева открывает свой двор для публики и принимает прошения и жалобы всех желающих… кто первый пришел, того первым и выслушали. День этот, думаю, идеально подходит для задуманного вами сомнительного деяния… но очередь из тех, кто добивается аудиенции, и тех, кто хочет просто поглазеть, выстраивается рано.
— Здорово! — воскликнул я. — Скажи, Большой Джули, если ты не против моего вопроса, почему ты не попытался их остановить?
— Я? — невинно заморгал он. — Я вчера сказал свое слово… и получил, помнится, единодушный от ворот поворот. Стало быть, это не мое дело… хотя, признаться, я бы с радостью остановил любого из вас. Понимаете мою мысль?
— Да уж, — буркнул Нунцио, давно не выглядевший таким мрачным. — Пошли, Гвидо! Нам надо поторопиться, если мы хотим вообще поучаствовать в этой игре!
Точь-в-точь как и предсказывал Большой Джули, тронный зал дворца был набит битком, и еще больше народа ждало возможности туда попасть снаружи. Однако, как я уже упоминал, мы с Нунцио отличаемся достаточно крупными размерами, чтобы оттеснить большинство людей и протолкаться туда, где по крайней мере можно было что-то разглядеть.
Толпа зевак выстроилась вдоль стен рядов в двадцать, набилась на балконы, оставив центр зала для тех, у кого есть к королеве дело. Очередь тянулась далеко за дверь, так что у нас не оставалось иного выбора, кроме как присоединиться к зрителям… среди которых можно, конечно, легко укрыться, но шансы оттуда быстро вырваться по окончании операции будут очень невелики.
— Вон Маша, — сказал я без всякой надобности, так как она стояла в очереди к королеве и, понятное дело, очень в ней была заметна. — Остальных видишь?
Нунцио лишь покачал головой и продолжал вглядываться в ряды зрителей справа от нас. Я поэтому взял на себя толпу слева.
Конечно, я не рассчитывал заметить Тананду, поскольку она с помощью этого ее зеркальца личин может принять любой вид, какой захочет. Впрочем, немного зная Тананду, я почти не сомневался, что это будет особа женского пола, к тому же привлекательная.
Вот Корреш совсем иное дело. Мне требовалось всего-навсего поискать приличных размеров фигуру в наряде, скрывающем лицо, и…
Нунцио быстро двинул меня локтем в ребра, чтобы привлечь мое внимание, а затем дернул головой вверх, к потолку. Я не сразу сообразил, на что он пытался обратить мое внимание, но вскоре заметил что-то движущееся в тени стропил. Это была Тананда, и она по одной из тяжелых балок подкрадывалась все ближе и ближе к трону. Сперва я испугался, что она упадет, но затем понял, что она…
— Кончай на нее пялиться, — зашипел мне в ухо Нунцио. — Хочешь, чтоб ее заметили охранники?
Я сообразил, что таращился на нее, словно какой-то турист, и если продолжать в том же духе, то и другие люди… например, охранники… начнут пялиться на стропила.
— И что же нам теперь делать? — шепнул я ему в ответ, оторвав взгляд от перемещений Тананды.
— Пошли вперед, — распорядился Нунцио. — И побыстрей, если хотим ее опередить. Однако при такой толпе… вот что я тебе скажу. Попробуй пробраться вон там слева, а я пойду с этой стороны.
— Понял! — отозвался я и мягко двинул локтем по почке стоящего впереди меня парня, открыв таким образом дорогу к тронному залу.
Однако задача эта — приблизиться к трону — оказалась не из легких. Сперва я опасался двигаться слишком быстро, чтобы не привлечь внимание охранников к чрезмерному усердию приблизиться к королеве одного из ее подданных. Но после нескольких минут безуспешной борьбы с этой толпой меня больше волновало, смогу ли я вообще хоть немного продвинуться. И чем ближе я подбирался к залу, тем более решительно люди были настроены не уступать свои места.
На полпути к трону я почти отчаялся и стал озираться в поисках Нунцио. Как вскоре выяснилось, он столкнулся с еще большими трудностями, чем я, продвинувшись всего на шесть шагов и застряв позади стаи старых гусынь. Те стояли насмерть, и, похоже было, кузену не суждено добраться до зала, если он не поработает как следует кулаками.
Конечно, при таком раскладе к королеве мог прорваться только я… что меня вполне устраивало. Удвоив усилия, я украдкой посмотрел вверх, как там Тананда, и обнаружил, что вообще больше ее не вижу.
Как раз тут протрубили медные трубы… и появилась королева.
На какой-то миг я просто опешил и… потерял пару шагов.
Дело в том, что я видел королеву Цикуту, когда встретился с боссом, а совсем недавно имел случай освежить воспоминание об этом, когда разглядывал пропагандистскую листовку. Ее, конечно, нельзя было назвать сногсшибательной красоткой, но дурнушкой она тоже не была. Однако в женщине, опустившейся на трон, я бы никогда ее не узнал, если бы все при ее появлении не заорали ее имя. Ну, пожалуй, еще корону можно было назвать сильной подсказкой.
Вид у нее был такой, словно она постоянно недосыпает и недоедает. Под глазами большие темные круги, отощавшая до невозможности… и это при том, что и раньше она была довольно худощавой. Когда первый в очереди парень принялся чего-то долдонить о слишком высоких, по его мнению, налогах с его бизнеса, мне даже сперва показалось, что она вот-вот расплачется.
Я подумал, что, какой бы успешной ни выглядела экспансия королевы Цикуты, ее самое она, похоже, вовсе не радовала.
Тут-то я как раз и заметил Корреша… то есть рослую фигуру в плаще с капюшоном, пробиравшуюся вдоль стены позади охранников футах в десяти от места, где сидела королева, и понял, что время у меня истекло. Выудив из рукава один из своих метательных ножей, я стал прикидывать на глаз расстояние между мной и Цикутой. Бросок этот сделать будет чертовски сложно, но тут уж ничего нельзя было поделать. Я отступил для равновесия на шаг и…
…И в зале поднялся адский шум!
Сперва я подумал, что это стражники навалились на Нунцио, но затем увидел его далеко от эпицентра действия, он тоже глядел на меня и отчаянно показывал на дверь, крича что-то, чего я не мог разобрать в этом гомоне. Я вытянул шею, пытаясь понять, что он хочет сказать, но увидел лишь, как толпа за дверьми тронного зала раздвинулась… давая дорогу чему-то или кому-то.
Из недр толпы распространилась рябь шума, нараставшая по мере присоединения все новых и новых голосов. Бросив свои попытки разобраться в том, что же происходит, я стал напряженно вслушиваться в доносившиеся до меня обрывки фраз.
— …Маг…
— Он вернулся!
— ОН ИДЕТ!
— …ПРИДВОРНЫЙ МАГ!!!
— СМОТРИТЕ!! ВОТ ОН!! ЭТО…
— ВЕЛИКИЙ СКИВ!!!
И это было так!!
Вскоре толпа в конце тронного зала расступилась, и вошел босс… а с ним еще и Ааз!! Они, как всегда, о чем-то спорили и полностью игнорировали окружавшую их толпу, которая сперва подалась назад, а затем стеной двинула вперед.
Я выбрался из рядов зрителей, помяв в спешке несколько граждан Поссилтума и миновав Машу, которая из-за своих размеров всегда медленно берет старт. Я видел, как Нунцио прорывается сквозь толпу, сшибая людей, словно кегли, и смутно осознал, что делаю то же самое… но меня это не волновало. Я просто был счастлив видеть босса здесь, да притом целым и невредимым.
— СКИВ!!
Я слышал, как кто-то кричал вроде бы голосом королевы, но к тому времени уже был шагах в шести от него и быстро приближался.
Я никогда особенно не жаловал эту дурацкую традицию Синдиката обниматься при встрече, но этот раз был исключением.
— Босс!! — заорал я, широко распахнув объятия, и…
…И зал завертелся… а потом стало темно…
Глава 20
Я хочу повторения матча!
— Гвидо! Эй! Брось! Очнись!
Я слышал голос Нунцио, но решил еще немного подержать глаза закрытыми. Сверившись со своим прошлым опытом, я без всякого труда вычислил, что произошло… то есть что меня попросту оглушили. Трудно было припомнить все обстоятельства случившегося, потому как в голове у меня по-прежнему был полный туман… потому я и предпочел пока не «приходить в себя», а попытаться спокойно восстановить ход событий.
Мы находились в тронном зале… вошел босс вместе с Аазом… я рванул его приветствовать… Нунцио тоже… затем…
Я определил по голосу Нунцио, что он рядом, открыл глаза и, быстро приняв сидячее положение, схватил его за горло.
— Это ты только что мне вмазал, кузен? — осведомился я.
Мир снова слегка завертелся, и я подумал, что не стоит делать резких движений, не так быстро. Я сморгнул пару раз, и все вроде утряслось, но Нунцио почему-то немного багровеет, я вспомнил про захват у него на горле и ослабил хватку.
— Это… был не я! — пропищал он.
Обычно Нунцио очень гордится своей работой… особенно когда удается вот так прищучить меня… Короче, я решил, что он говорит правду, и разжал захват до конца.
— Ну, если это сделал не ты, — нахмурил я лоб, все еще немного помаргивая, — кто же тогда…
— Познакомься с Пуки, — сказал он, показывая мне через плечо большим пальцем левой руки, так как правая у него была занята массированием горла.
— Новый телохранитель босса.
— Новый телохранитель? — повторил я, оглядываясь, и…
И мир замирает… как и сердце у меня в груди.
Так вот, эта цыпочка меня просто ошеломила, что никак не связано с ее недавним физическим на меня воздействием. У нее гладкие, сильные контуры пантеры… за исключением немногих приятных округлостей, обычно не свойственных этой кошке. У нее еще зеленая чешуя и ровный взгляд внимательных желтых глаз.
— Сожалею об этом недоразумении, — сказала она, по-моему, вовсе не сожалея, — но ты налетел так быстро, и Скив не успел предупредить меня, что ты на нашей стороне. В любом случае рада с вами познакомиться… полагаю. Вот, возвращаю ваш нож.
Я посмотрел на протягиваемый ею метательный нож и сообразил, что он и в самом деле мой. Должно быть, я все еще держал его в руке, когда кинулся поприветствовать босса, и это было ошибкой. Один из главных недостатков больших рук заключается в том, что иногда забываешь, что в них зажато.
— Новая телохранительница, да? — тупо произнес я, не в состоянии придумать что-нибудь поостроумнее, принимая нож и пряча его в поясной сумке.
— Мы встретились на Извре, — пояснила она слегка ледяным тоном. — Скив нуждался в телохранителе… а его с ним не было.
Я, конечно, уловил, несмотря на свое состояние, профессиональный упрек.
— Нам это тоже не нравилось, — буркнул я, — но босс приказал нам остаться и помочь ему здесь.
Пуки на секунду задумалась, а потом кивнула.
— Это кое-что объясняет, — сказала она наконец, слегка оттаивая. — То, что вы оставили Скива одного, меня озадачило, но теперь вижу, у вас действительно не было большого выбора.
Ее одобрение ни с какой стати не должно было для меня что-то значить… но оно почему-то значило, и немало.
— Так вы с Извра? — спросил я, пытаясь продлить разговор.
— Она моя кузина, — объявил Ааз, и я впервые осознал, что он тоже здесь.
Фактически здесь вся команда, и я…
— Твоя кузина! — воскликнул я, когда его слова наконец до меня дошли.
— Успокойся, — слегка улыбнулась, подмигнув мне, Пуки, — мы не все одинаковые.
— Ребята, нельзя ли потише? — зашипела на нас Тананда. — Я пытаюсь подслушать вон там!
С трудом оторвав внимание от Пуки, я наконец попытался сосредоточиться на происходящем.
Мы все еще находились в тронном зале, но толпы народа исчезли, во всем помещении… в зале и на балконах… не было даже охранников, за исключением нас. Ну и босса, который сидел на ступеньках трона, болтая с королевой Цикутой.
— …Так все и шло, весьма неплохо, пока Роди не подцепил какую-то заразу и не умер, — говорит она. — Когда я не умерла тоже, то поняла, что те кольца, которые ты нам подарил, в действительности не связывают наши жизни… между прочим, я бы на твоем месте потребовала за них назад свои деньги…
— Она хочет сказать, что король и в самом деле умер естественной смертью? — прошептал я.
— Похоже на то, — шепнула в ответ Тананда. — А теперь молчи. Я хочу послушать.
— …Знаешь, я ведь всегда хотела хоть немного раздвинуть наши границы и решила попробовать. Почему бы и нет?
— Судя по всему, что я слышал, — перебил ее босс, — эта задумка не соответствует определению «хоть немного».
— Знаю, — вздохнула королева. — Просто все это в прошлом. Мои советники… помнишь Гримбла и Плохсекира?.. Ну, они не перестают заверять меня, что все отлично… что, покуда я снижаю налоги, народ будет меня поддерживать… но меня не покидает ощущение, что я потеряла контроль над…
— Снижаете налоги, раздвигая границы? — опять перебил ее босс. — Но это же невозможно! Большое королевство требует и больших расходов, разве не так? Нужны средства на аппарат, особенно на местное управление.
Я наконец понял, что беспокоило меня в этих «пониженных налогах» каждый раз, когда я слышал об этом. А еще я вспомнил курс экономики, который проходил трижды.
— Знаю, — сказала королева. — Я покрывала дополнительные расходы за счет казны своего старого королевства, но та почти иссякла. Гримбл все твердит, что в конечном итоге, когда королевство станет достаточно большим, все уляжется, но…
— Этого не случится, — покачал головой босс. — Нельзя таким образом справиться с этой ситуацией. Вам придется либо повысить налоги, либо отодвинуть границы назад… либо обанкротиться.
— Ах, Скив! — воскликнула Цикута, стремительно обнимая его. — Я знала, что ты сможешь разобраться в этом. Вот потому я и послала за тобой.
— Послали за мной?
— Ну конечно, глупенький. Кольцо. Разве ты не получил его?
— Ну да. Но…
— Мне никогда не удавались письма, — продолжала королева, — но я была уверена, что ты поймешь мое послание, кольцо Роди… конечно, мне пришлось отправить его вместе с пальцем мужа… ты, кстати, был прав насчет неснимаемости колец.
— Так это было кольцо Родрика?
— Ну конечно. Ведь не думаешь же ты, что я бы отрезала палец себе, не так ли?
Она подняла руку и пошевелила перед ним пальчиками… всеми, включая и тот, что с кольцом. Кожа на полученном нами пальце была такой мягкой и гладкой, что мы все приняли его за женский. Конечно, если поразмыслить, короли тоже не особенно работают руками.
— Так или иначе, но ты получил послание, и вот ты здесь… и все будет отлично.
— Послание, — повторил босс, явно немного сбитый с толку… что мне вполне понятно. — М-гм-м… просто для уверенности, что мы понимаем друг друга, вы не против объяснить мне свое послание словами, так сказать, привычными средствами общения?
— Разве это не очевидно? — удивилась королева. — Мне нужна твоя помощь, чтобы управиться с делами, и поэтому я предлагаю тебе должность.
— Ну… я теперь довольно занят, — замялся босс, — но, наверное, смогу уделить вам немного времени, чтобы помочь вам утрясти дела в качестве вашего советника…
— В качестве моего супруга, — поправила его королева.
При этих словах вся команда вздрогнула, и мы обменялись тревожными взглядами.
Босс, однако, соображал чуть помедленнее.
— Конечно, первым делом тебе придется приказать армии остановить наступление, пока мы не придумаем, что делать дальше.
— Считайте, что это уже сделано… а потом мы с Гримблом… СУПРУГА??!!
Да, босс, возможно, соображает и не так быстро, но в конечном итоге улавливает все.
— Конечно, — просияла Цикута. — Я считаю, что мы можем пожениться, а потом разделим между собой эти утомительные обязанности, и у нас найдется время…
— СУПРУГА???
Босс, похоже, застрял на этом слове.
— Совершенно верно, — промурлыкала королева, глядя на него, чуть склонив голову набок. — А что? У тебя с этим какие-то трудности?
Температура в тронном зале, казалось, стремительно снизилась от холода в ее голосе.
— Если так, то есть и другой вариант. Я могу сделать то, что ты предлагал, когда мы с Роди поженились.
— И что же это было?.. — слабо отозвался босс.
— Отречение. — Королеве Цикуте каким-то образом удалось произнести одно это слово как приговор… смертный приговор. — Я могу покинуть трон и назвать своим наследником тебя. Тогда уж сам управляйся со всем этим бардаком!
Шах и мат.
Разговор этот мне, конечно, не понравился, но это бы еще ладно. А вот что при этом творилось с боссом… Он явно пребывал в состоянии шока… просто оцепенел.
— Я… я… — заикался он.
— Но разве не будет намного лучше, если ты согласишься с первым вариантом? — вкрадчиво сказала Цикута, снова делаясь ласковой кошечкой. — Ты тогда получаешь и королевство и меня!
— Я… я не знаю, — выдавил из себя наконец босс. — Я никогда не думал о женитьбе.
— Ну так подумай о ней, — капризным голосом произнесла королева.
— Нет… я хочу сказать, мне понадобится некоторое время, чтобы подумать об этом как следует.
— Ладно, — кивнула Цикута. — Это справедливо.
— Возможно, через год…
— Я дам тебе месяц, — отрезала королева, словно босс ничего и не говорил. — А тем временем я прикажу армии остановиться, а ты проверишь вместе с Гримблом бухгалтерские книги. Я хочу сказать, ведь все равно придется этим заняться, какое бы решение ты ни принял, не так ли?
— Я… полагаю, так.
Дело дрянь. Босс никогда не отличался ловкостью в обращении с чувихами, и, судя по всему, эта Цикута сможет вертеть им, как захочет, водить его за нос и вить из него веревки.
— Думаю, я услышала достаточно, — заявила Тананда. — До скорого, ребята.
— А куда это ты собралась, сестричка? — поинтересовался Корреш, оглашая вопрос за всех нас. — Похоже, что Скиву скоро понадобится вся помощь, какую мы только сможем ему оказать… и сверх того.
— На самом-то деле, — ответила она, — я собиралась вернуться в контору. Мне нужна небольшая передышка, чтобы собраться с мыслями у домашнего очага и подправить прическу.
— В самом деле? — нахмурил лоб Корреш.
— Конечно, — промурлыкала она, сверкнув широкой улыбкой. — Да и Банни домашние обязанности наверняка наскучили. Отправлю-ка я ее сюда на подмогу.
— Банни?
— Ну, не ждешь же ты, что Скив сможет утрясти здесь дела без своей секретарши? — почти невинно пропела она. — К тому же Банни получше меня разбирается в цифрах.
Она умолкла и бросила мрачный взгляд на королеву.
— В общем, я считаю, что в этой ситуации она будет полезней.