у. Свалился спрятанный на притолоке длинный нож и отсёк ему голову.
Вылез из щели сверчок и думает: «Ну, чем я не богатырь?! Сам Ерыкалище победил, голову ему срубил! Все вещи пригодились, с врагом сразились».
Поселился сверчок в доме Ерыкалища, а с ним вместе лягушка и краб. Вот было как.
Ж
Жар-птица
В восточнославянской мифологии – чудесная птица. Живёт в тридесятом царстве в райском саду. Когда поёт – из клюва скатный жемчуг сыплется. Одному перу её «цена ни мало ни много – побольше целого царства». Кто им овладеет – великое счастье. За ним отправляются один за другим в неизведанный путь сказочные добрые молодцы.
Прилетела в поле Жар-птица, села на берёзу и принялась хвалиться:
– Я Жар-птица, рода царского, из сада райского! Не чета тебе, дереву!
А белая берёза отвечает:
– Я простого рода. Мой батюшка – ясен месяц, он ночью мне светит. Моя матушка – красное солнце, оно летом меня греет. Мой брат – соловей в лесу, он песни мне распевает. Моя сестра – ранняя заря, она росой меня питает.
А Жар-птица опять хвалится:
– Мои перья золотыми лучами сияют.
А берёза ей:
– Моей лучиной избу освещают.
И пошло-поехало у них:
– Я вся огнём пылаю.
– А я из печи жаром всех согреваю.
– Мои перья царские одежды украшают.
– А я в лапти всех обуваю, коробами и лукошками наделяю.
– Мои яйца на царские столы подают.
– Мой сок берут и пьют.
– Я хвост веером распускаю.
– А моим дёгтем в тележных колёсах скрип унимают.
– Я Жар-птица! Моей красотой весь свет дивится!
– А вокруг меня, белой берёзы, на Семик-Троицу девушки хоровод ведут, венки вьют, меня в песнях восхваляют, красавицей называют.
Нечем стало Жар-птице больше хвалиться. Вспорхнула она и улетела. Вернулась в сады царские, на деревья райские – за тридевять земель. Только в сказках о ней и вспоминают.
Жар-цвет
Фантастический цветок папоротника – воплощение молнии. Когда он цветёт, ночь бывает яснее дня. Бутон его разрывается с треском и распускается золотым пламенем. Обладая им, человек не боится бури, ни грома, ни воды, ни огня, делается недоступным влиянию злого чародейства. Цветок этот открывает все замки, двери и обнаруживает подземные клады.
Мала ночь Купала, да чудес в эту ночь немало.
Жил-был парень-хват, бойкий да смелый. Надумал он в купальскую ночь идти в лес, искать папоротник. Слыхал он: кто найдёт цветущий папоротник и сорвёт его, тот сможет отыскать любой клад, станет богатым.
Парень в лес пришёл ночью. В непролазном лесу темно, страшно. Месяц за облака спрятался, звёзды погасли. Пробирается он по ельнику, по березнику. Вдруг слышит: деревья прутьём-витьём зашумели-зашелестели, стали меж собой человеческими голосами разговаривать. Притаился парень и слушает. Одно дерево говорит другому:
– Сестрица сосна, ты высоко стоишь, далеко глядишь! Что ты видишь?
– Вижу, сестрица берёза, – папоротник расцветает, жар-цвет роняет.
Обрадовался парень, что не зря в путь-дорогу собрался, в лес забрался, и дальше пошёл. Идёт, пробирается вперёд. Слышит, ручей журчит, а родник человеческим голосом его спрашивает:
– Братец ручей, ты далеко бежишь, во все стороны глядишь! Что ты видишь?
– Вижу, братец родник, папоротник расцветает, жар-цвет роняет.
Пошёл парень по ручью. Вышел на поляну. Видит, словно пылающий костерок, папоротник цветёт-сияет и жар-цвет роняет. Подступает он к нему, вот-вот сорвёт. Хвать за стебель. Пригляделся, а это он чёрта за рога держит. Папоротник в стороне стоит. Он опять к нему. Ухватился за стебель и тянет к себе. Глядит, а это он лешего за бороду трясёт. Опять к папоротнику пробирается. Ухватил, а вместо него – русалочья коса в руках. Принялась русалка его щекотать, леший душить, чёрт рогами бить. Отбивается парень, совсем из сил выбился. Вдруг налетел сильный вихрь, нечистую силу завертел, закружил. Стоит в тёмном лесу шум, вой, всё несётся кувырком. Потом стихло.
Очнулся парень. Открыл глаза, а уже заря занимается, светает. Встал он на ноги, огляделся – папоротник как сквозь землю провалился, не видно его нигде. Погоревал парень и пошёл домой ни с чем.
Жердяк
Предлинный и претоненький сказочный персонаж Имя ему дали от слова «жердь». Жалкий шатун, который осуждён век слоняться по свету без толку и смысла. Он шатается ночью по улицам, заглядывает в окна, греет руки в печной трубе и пугает людей.
Идёт по проулочкам, по переулочкам Жердяк – длинный, как жердь, тонкий, как плеть, от ветра шатается, без дела слоняется. Видит, в доме из печной трубы сизый дымок тянется. Подошёл и руки в печной трубе греет. А с дымком хлебным духом веет. Жердяк заглянул в окно. За столом сидит семейка. А хозяйка из печи достаёт горячие калачи.
Потекли у Жердяка слюнки до бороды. Надумал украсть калачи. Достал из гнезда ворону и пустил её в дом. Поднялся в доме содом. Бросились хозяева ворону ловить: старик шапкой, старуха тряпкой, мужик кушаком, баба платком, дети лукошком. Гонят ворону в окошко. А Жердяк – скок за порог и калачи уволок.
Жердяк идёт с калачами по дороге. Навстречу скоморох, спрашивает:
– Что, Жердяк, несёшь?
– Калачи.
– Где взял?
– Из печи.
Скоморох был парень жох. Решил калачи выманить. И говорит:
– Калачи-то пресны – не помаслены. Давай я их домой отнесу да помаслю. И обратно принесу.
– Обманешь! – говорит Жердяк.
– Не обману! Вон на самой макушке дерева сидит филин. Он высоко сидит, далеко глядит, ему всё видно. Ты у него спрашивай, а он будет отвечать.
Жердяк отдал калачи и сел под дерево. Скоморох с калачами ушёл. Сидит Жердяк, сидит и спрашивает:
– Филин! Несёт ли скоморох мои калачи?
Филин с дерева кричит:
– Угу, угу, угу…
Жердяк спрашивает:
– Филин! Маслит ли скоморох мои калачи?
А тот опять:
– Угу, угу, угу…
– Несёт ли скоморох масленые калачи?
Филин снова своё:
– Угу, угу, угу…
Жердяк что ни спросит у филина, тот всё одно отвечает: «Угу, угу, угу…» – других-то слов он не знает. Так и сидит Жердяк под деревом, ждёт свои калачи.
Жиж
Согласно преданию, дух огня, который постоянно расхаживает под землёю, испуская из себя пламя. Если ходит тихо, то согревает только почву, если же движения его быстры, то рождает пожары, истребляющие леса, сенокосы и нивы.
Пришёл чёрный день. Закрыла землю тень. Нависла чёрная туча. Блеснула молнией палючей. Попала огневая молния в старое сухое дерево. И оно загорелось. Проснулся Жиж – дух огня. Вышел из горящего дерева. Пошёл по белому свету гулять, убежище себе искать. Видит Жиж, посреди поля соломенная копна стоит. Надумал построить из соломы дом и жить в нём. Подходит к соломенной копне. А она говорит:
– Не прикасайся ко мне, Жиж, а то огнём спалишь!
А Жиж грозит:
Берегись, наскочу,
Жаром-пылом охвачу,
На клочки расколочу
И по полю раскачу!
Жиж построил себе из соломенной копны дом. Полез жить в нём. Вспыхнула солома и сгорела. Жиж опять пошёл по белому свету гулять, убежище себе искать. Приходит в селение. Забрался на двор. Жиж видит, стоит поленница дров. Надумал построить из поленьев дом и жить в нём. Подходит к поленнице дров. Говорит она:
– Не прикасайся ко мне, Жиж, а то огнём спалишь!
А Жиж грозит:
Берегись, наскочу,
Жаром-пылом охвачу,
На клочки расколочу,
По двору раскачу!
Жиж построил из поленницы дров себе дом. Полез жить в нём. Вспыхнули огнём поленья и сгорели.
Жиж опять пошёл по белому свету гулять, убежище себе искать. Забрался в дом. Видит, в углу стоит печь. Надумал в неё лечь. А она говорит:
– Не лезь, Жиж, в меня! И без тебя вся пылаю от огня!
А Жиж грозит:
Берегись, наскочу,
Жаром-пылом охвачу,
На клочки расколочу
И по дому раскачу!
Жиж забрался в печь. На горячих углях, раскалённых головнях разрумянился, разбуянился. Такого жара напустил: на печи покраснели кирпичи, стены в доме потрескивают, потолочины звенят.
Пришла хозяйка. Видит, в печи огонь не унимается, всё больше разгорается. Принесла из колодца воды. И давай в печь плескать, огонь заливать, полымя унимать.
Жиж от воды стал угасать, угаром-дымом дышать. Крепился, по углам хоронился, да воды устрашился. Не выдержал, в печную трубу выскочил. Испустил из себя столб огня и под землю ушёл навсегда.
Житный дед
Дух, охраняющий хлебные поля. В отличие от прочей нежити, любимое его время – полдень. Тогда можно увидать этого маленького старичка с телом чёрным, как земля, с разноцветными глазами, с волосами и бородою из колосьев и травы. Живёт он в поле только весной и летом, во время всхода, роста и созревания хлебов. С начала жнива для него наступает нелёгкая пора: приходится бегать от острого серпа да прятаться в недожатых полосках. В последнем снопе – последний его приют.
Жил-был житный дед в поле. Сам с колосок, голова с колобок, зелёная борода в три аршина[19], на голове соломенная щетина. Сидит житный дед на меже, дивуется своей бороде: «Ай да борода – вся василёчками повита́!»
Вдруг видит, прибежал хомяк. Ртом смяк-смяк. Набрал он зерна в поле. Заложил за щёки. Отвисли они до земли. Рассердился житный дед, затопал ногами, замахал руками, затряс бородой, закачал головой и кричит:
– Берегись, хомяк! Не воруй моего жита! А то будет твоя спина соломинкой бита!
Хомяк испугался, за кочку бросался. Спрятался и молчит.
Житный дед ждёт, когда хомяк зерно вернёт. А хомяк не отдаёт.
Житный дед удивился, рассердился, затопал ногами, замахал руками, затряс бородой, закачал головой и кричит: