Зыбочник
По дошедшим до нас стародавним поверьям, это полуденный дух, качающийся на ветвях деревьев. Чтобы этот дух не проник в пустую зыбку[21]и не стал пугать ребёнка, крестьяне не оставляли её без полога, открытой. В народных быличках рассказывается про Зы́бочника, тайком убаюкивавшего детей, которые долго не засыпали, и напускавшего на непослушников барабашек.
Зыбочник сидит в лесу на берёзовой ветке, качается, ухмыляется. Увидал его Леший и говорит:
– Что, братец, зыбаньем забавляешься, от скуки маешься, весь день качаешься. Шёл бы ты из моего леса да в другом месте покуролесил.
Зыбочник убрался из леса Лешего. Пришёл к болоту. Улёгся на трясину. Она зыбится-трясётся, а он смеётся.
Из-под трясины высунул голову Болотник и говорит:
– Что, братец, зыбаньем забавляешься, от скуки маешься! Уж вечерняя заря занимается, солнце за тёмный лес убирается, а ты всё качаешься. Шёл бы ты из моего болота, занялся работой.
Нечего делать, ушёл Зыбочник подальше от болота. Взялся мастерить себе маску. Сорвал кору с дерева, вместо носа приделал сучок, где рот – там вырезал щель поперёк, где глазищи – там проткнул дырищи. Надел маску на свою рожу ни на что не похожую. Отправился в селение на работу.
На улице вечереет, темнеет. Идёт по улице Зыбочник. Несёт три короба. В первом коробе – Ночница, в другом – Дрёма, в третьем – Грёза.
Подошёл к избе. На крыльцо вставал, в дверь постучал. Открыли ему хозяева, спрашивают:
– Зачем, путник, пришёл?
Зыбочник отвечает:
– Пришёл на вечерок, поработать часок, заработать пятачок. Буду вашего дитя в зыбке-качульке качать, Ночница станет тьму напускать, глаза ему закрывать, Дрёма – усыплять, а Грёза – сладкий сон навевать. Дитя будет крепко спать.
– Нет, Зыбочник, уходи! – отвечают ему. – Мальчик весь день играл и устал, он уж глазки закрывал и засыпал.
Зыбочник пошёл в другую избу. Стучит и говорит:
– Пришёл на вечерок, поработать часок, заработать пятачок. Буду вашего дитя в зыбке-качульке качать, Ночница станет тьму напускать, глазки ему закрывать, Дрёма – усыплять, а Грёза – сладкий сон навевать. Дитя будет крепко спать.
– Нет, Зыбочник, уходи! – говорят ему. – Девочку на руках мы качали и заба́йкать успевали, она глазки закрывала и засыпала.
Зыбочник пришёл в третью избу. Нанимается дитя качать, усыплять, сладкий сон навевать. Ему говорят:
– Заходи, Зыбочник, поработай. У нас Ванька не спит, плачет, не умолкает.
Зыбочник подошёл к зыбке. Взялся за работу в охоту. Открыл первый короб. Ночница вспорхнула, Ваньке глазки сомкнула. Открыл Зыбочник второй короб. Дрёма нежным голосом байку воспевала, Ваньку дрёмой усыпляла. Открыл Зыбочник третий короб. Грёза из него выплывала, сладкий сон Ваньке навевала. Уснул Ванька крепко-накрепко.
Настало утро. Мать подходит к зыбке. Ванька сладко спит. Не просыпается. Вот ждёт она пождёт, а он и не думает глазки открывать, от сна пробуждаться. Испугалась мать, взялась Ваньку тормошить, будить, а он не просыпается, не откликается. Заметалась женщина по дому, не знает, как ей быть, как Ваньку разбудить. Ей говорят: «Ну, верно, Зыбочник начудил, заклятье на дитя наложил, так и будет он вечно спать, белого света не видать».
Вдруг дверь распахнулась. Зыбочник на пороге стоит и говорит:
– Забыл забрать Грёзу! С ней дитя будет долго спать, от сладких снов его не отнять…
Зыбочник открыл короб, и Грёза из зыбки в него вернулась. Зыбочник ушёл. Тем временем Ванька проснулся, мамке улыбнулся.
И
Игоша
Фантастическое существо, слабое, безобидное, любит тепло и хлебные крошки. По легенде, на крышу крестьянского дома его приносят журавли, прилетающие весной из тёплых краёв. Игоша пролезает через печную трубу в дом и остаётся там жить.
Спит в меховой рукавице Иго́ша. Проснулся. Есть захотел. Сел. Из рукавицы вылез, тряпицу вынес. Сам он без рук, без ног, круглый, как шерстяной клубок, на ушах ходит-переступает, носом загребает. Под стол поживиться Игоша пришёл. Хлебные крошки нашёл. Положил в тряпицу и понёс в меховую рукавицу. Приходит, а в меховой рукавице таракан сидит, усами шевелит и говорит:
– Это что за урод пришёл: во всю голову рот, глаза торчком, нос крючком, вместо ног – уши. Берегись! Ногами затопчу, усами засеку!
Испугался Игоша, заметался, во все стороны бросался. Идёт, слёзы льёт, причитает, меховую рукавичку вспоминает. Увидел большую тёплую печь. Думает: «Хорошо бы за неё забраться и прилечь». Обрадовался, останавливался. А на печи кот сидит. Увидел Игошу и говорит:
– Это что за урод идёт: во всю голову рот, глаза торчком, нос крючком, вместо ног – уши. Берегись! Наскочу, в когти возьму!
Испугался Игоша, заметался, во все стороны бросался. Идёт, слёзы льёт, причитает, меховую рукавичку вспоминает. Вышел из дома за порог. Видит – нора под избяным бревном. Думает: «Здесь будет мой дом». Обрадовался, останавливался. На дворе собака сидит, говорит:
– Это что за урод пришёл: во всю голову рот, глаза торчком, нос крючком, вместо ног – уши. Берегись! Загрызу!
Испугался Игоша, заметался, во все стороны бросался. Пошёл из ворот по дороге. Пришёл в поле. Кругом раздолье, да не спрятаться, не укрыться и в угол не забиться. Идёт Игоша, слёзы льёт, причитает, меховую рукавичку вспоминает. Есть захотел. На камушек сел. Тряпицу развернул. Вдруг сильный ветер подул. Хлебные крошки на землю смахнул. Стал их Игоша собирать, по полю ступать. Глядь – яма. А в яме сидит Полевичок. Не может выбраться старичок. Игоша тряпицу на полоски порвал, за концы связал. На нос, как на веретено[22], намотал. Спустил конец в яму. Выбрался Полевичок, спрашивает:
– Ты кто такой?
– Я – Игоша.
– Игоша хороший! Давай вместе жить. Буду с тобой дружить. У меня домок сбит из семи досок, соломкой покрыт, лыком обвит.
Обрадовался Игоша. Поселился у Полевичка. И сейчас там живёт, не тужит, с Полевичком дружит.
Идолище
Былинный и сказочный разбойник-великан, который сжирает зараз по целому быку жареному, выпивает по котлу мёда, а котёл так велик, что его с трудом подымают двадцать человек. Несмотря на свою силу и умение показывать волшебство, идолище, как и прочие супостаты земли Русской, в конце концов был побеждён.
Жил добрый молодец в одном селении, умел кудесить, был ловок и смел. Звали его Ивашка. Однажды появился в тех краях Идолище. Вызывает на бой поединщика. Грозится народ полонить, а дома по брёвнышку раскатить и огнём спалить. Собрался народ на великий сход. Поговорили, а потом порешили послать поединщиком Ивашку.
Добрый молодец взял лук, топор и отправился в дорогу. Пробрался через густой чёрный лес и оказался в чистом поле, на широком раздолье. Вдруг видит, едет навстречу Идолище. Кричит:
– Не ты ли, земная букашка, со мной биться явился?! Берегись!
Идолище взялся кудесничать, показывать своё волшебство. Голова у него сделалась с курган, рот – с горный распадок[23], глаза – словно два котла, уши – как два широких рукава. Рысит под ним быстроногий белый конь, из носа дым валит, между ушами козёл и баран, бодаясь, резвятся; на шее хорёк и горностай, на хребте перед седлом костёр разведён. Над костром котёл подвешен, в котле вода кипит. На крестце растёт большой кедр, на кедре семьдесят разных птиц гнездятся, поют и порхают дивные птицы. На хвосте рысь с медведем борются. С задних ног огненная лава стекает, с передних ног ключи бьют, а в студёных ключах рыбы диковинные играют. Идолище, не слезая с коня, удит жирную рыбу, варит в котле и ест.
Ивашка принялся кудесничать. Вытащил топор. Ударил им о бел-горюч камень, высек искры. Огненными языками они засверкали, разлетелись по ратному полю. Вздрогнул конь величиной с гору, испугался, изогнулся, сбросил с себя Идолище и умчался прочь.
Ивашка взял в руки лук, прочёл заклинание и говорит:
– Ежели суждено мне умереть, то лети, стрела, без цели и пропади без вести; а ежели достоин я лучшей доли, то пробей насквозь широкую грудь Идолища, сделай рану величиной с дверь, чтобы через неё видно было как днём. Вырви вражье сердце, унеси за три холма и брось под ноги пёстрой сороке!
С этими словами Ивашка снял с плеча лук и выстрелил. Пропела, просвистела стрела и прошибла Идолищу грудь так, что сквозь рану солнечный свет хлынул. Пошатнулся Идолище, но удержался на ногах. Заткнул рану спереди камнем величиной с жеребёнка, а сзади – камнем величиной с барана. Загладил края раны землёй и стал как прежде.
Идолище разъярился, заскрежетал длинными зубами, засверкал жёлтыми глазами. Поднял над головой каменную булаву, на поединщика замахнулся. Ивашка увернулся. Идолище промахнулся, булаву о землю разбил. Ивашка укрылся в лесу.
Идолище принялся с корнями деревья выворачивать. Взвился на месте поединка от земли до неба ярко-красный столб пыли. Заплутали в нём птицы, лишённые гнёзд; звери потеряли своих детёнышей; люди сбились с пути, не находя своих жилищ.
Принялось чудище грозить:
– Коли ты, вредная букашка, отсюда не уберёшься, я сдую тебя с земли, и ты улетишь по воздуху на самое небо! Потом сброшу вниз, одно мокрое место от тебя останется!
Идолище взялся дуть, полетели у него изо рта раскалённые угли. Ивашка думает: «Как победить непобедимого, одолеть неодолимого?» Укрылся за холм. Собрался с силами. Бросился туда, где слышал раскаты громового голоса Идолища. Увидел его и устрашился. Вид злодея испугал бы кого угодно: одна губа у него была на земле, а другая – на небесах; язык же его касался звёзд. И не было человеку пути ни вперёд, ни в сторону – всё пространство перед ним занимала огромная пасть. Тут только понял Ивашка, что за опасность ему угрожает. «Великан проглотит меня, – думал он, – всё равно что мошку».