Еще одно вредное божество чинуков и прочих западных племен – Голубая Сойка. Это беспокойный хвастун, интриган и проказник, клоун среди богов, который всегда сам попадает в неприятности, которые готовит для других. Он имеет обличье птицы, которое дал ему Божественный народ, после того как он проиграл соревнования по стрельбе из лука. Они наложили на него заклятие и сказали, что его крик – крик сойки – всегда будет служить дурным предзнаменованием. У Голубой Сойки есть старший брат – Дрозд, который постоянно бранит младшего за плохое поведение. Рассказы о многочисленных шалостях и проделках Голубой Сойки, от которых страдали не только его соплеменники, но и Божественный народ, часто рассказывались для развлечения у индейских костров. Даже их извечная суровость не могла устоять перед комичными приключениями этого непоседливого шута.
Североамериканская мифология богата рассказами о богах-громовержцах. Типичный пример таких богов – Гаоках – божество сиу. Одна половина его лица выражала печаль, другая – радость, то есть он мог, по случаю, или плакать с дождем, или радоваться с солнцем. Жара действовала на него как холод, а холод был для него все равно что жара. На своем огромном барабане он отбивал дробь – гром, используя вместо палочек ветер. Он некоторым образом напоминает Юпитера, потому что посылает на землю стрелы молний. Он носит пару рогов, возможно, чтобы подчеркнуть свою связь с молнией или же с охотой, ведь многие американские боги-громовержцы были могущественными охотниками. А поскольку он имел в своем распоряжении копье молнии или стрелы, это в некоторых случаях придавало ему черты бога войны. Странно, но такие боги охоты часто внешне напоминали зверей, на которых охотились. К примеру, Тсул Калу (Косой Глаз) – охотничий бог чироки, похож на оленя. Он очень велик и живет в одной из больших гор Блу-Маунтин на северо-западе Вирджинии. В его распоряжении находится вся дичь региона. Богом-громовержцем у чироки является Асгайа Гигагей (Красный Человек). Его описывают как существо красного цвета, тем самым олицетворяющее молнию. А если к тому же принять во внимание, что чироки первоначально были горным народом, не приходится сомневаться, что это действительно бог-громовержец. Ведь именно вокруг горных вершин собираются грозовые облака, и красные стрелы молний, появляющиеся из их глубин, похожи на конечности полускрытого божества. У чироки есть еще пара богов-близнецов, известных как «маленькие человечки» или «мальчики-громовержцы». Это напоминает о том, что в Перу близнецы всегда считались священными для молнии, поскольку символизировали близнецов грома и молнии – Апокатекила и Пигуэрао. Все эти божества являются аналогами Тлалока, Киче Гуракана и Отоми Мишкоатля у ацтеков. Известный пример подобного божества с чертами животного можно найти в старой английской легенде о Херне-охотнике, имевшем оленью голову.
Индейцы дакота поклонялись божеству, которого называли Ваукхеон (Птица-громовержец). Это существо было вовлечено в постоянное противостояние с водяным богом Унктаге, бывшим хитрым колдуном, управлявшим снами и магией. Их конфликт, вероятно, символизирует атмосферные изменения, происходящие в разные времена года.
Идея будущей жизни была очень широко распространена среди всех североамериканских племен. Общая концепция этого существования заключалась в том, что оно просто является продолжением земной жизни в мире теней, где сохраняются те же занятия – охота и т. п. Идея вечного блаженства у индейцев связана с существованием Страны Солнца, в которую, однако, допускались лишь те, кто успел прославиться в земных сражениях.
Твердая вера индейцев в будущую жизнь подтверждается их заявлениями первым моравским миссионерам, которым они говорили: «Мы, индейцы, не умрем навсегда. Даже зерна кукурузы, которые мы закапываем в землю, прорастают и становятся живыми существами». Старый миссионер добавляет: «Они понимают, что, когда душа провела некоторое время с Богом, она может по его решению вернуться на землю и родиться заново». Идея возрождения между тем означает, что душа вернется к костям, которые покроются плотью, и человек снова присоединится к племени. Трудно сказать, руководствуясь какими соображениями они пришли к подобному выводу, однако практически повсеместно распространенная на территории обеих Америк практика сохранения костей покойных говорит о наличии религиозных оснований для такой веры. Многие племена, живущие к востоку от Миссисипи, один раз в десятилетие собирали кости людей, умерших в этот период, аккуратно очищали их и помещали в могилу, украшенную красивыми цветами, над которой возводили курган из деревьев, камня или земли. Даже древние египтяне не были более внимательны к останкам их отцов.
Похоронный ритуал и практика, распространенная на всей территории северного континента, указывают на непоколебимую веру в воскрешение души после смерти. Во многих племенах существовала практика помещения вместе с умершими людьми предметов, которые могли им понадобиться в другом мире. В их число входило оружие для мужчин, домашняя утварь и украшения для женщин.
У примитивных народов существовало верование в то, что неживые объекты имеют двойников, или, как сказали бы спириты, астральные тела, или души. Некоторые индейцы полагают, что, если такие объекты не сломать или не уничтожить другим способом, иначе говоря, «убить», их двойники не последуют за духом покойного в его путешествие.
Американские индейцы с телами умерших поступали по-разному. Самыми распространенными методами были следующие: погребение в земле или под курганами, погребение в пещерах, стволах деревьев, помещение тела умершего на высокую платформу, кремация и сбор останков в урны.
Бальзамирование и мумификация иногда практиковались в вымерших племенах восточного побережья, а также некоторых северо-западных племенах. Чинуки хоронили своих умерших в каноэ, которые устанавливали на высоких шестах. Ритуалы, сопровождающие церемонию погребения, кроме помещения в могилу полезных вещей и еды, в основном состояли из торжественных танцев, во время которых потерявшие близких родственники наносили себе надрезы и чернили лица, после чего ночь и утро стенали в уединенном месте. Обычно считалось, что упоминание имени покойного приносит несчастье, и родственники усопшего часто принимали другое имя, чтобы избежать такой случайности.
Большинство племен верили, что душа должна проделать долгое путешествие, прежде чем достигнет места назначения. В этом отношении типичными являются верования чинуков. Они считали, что после смерти дух усопшего живет у большой норы в земле, после чего ускользает и отправляется в страну привидений, где его потчуют едой и питьем духов. После этого акта объединения с миром духов он уже не может вернуться. Они также верят, что каждый обладает двумя духами – большим и поменьше. Во время болезни меньшая душа похищается обитателями страны духов. Индейцы навахо имели аналогичное верование. Они считали, что душа не имеет ни жизненной силы, которая оживляет тело, ни каких бы то ни было способностей разума, а наделена неким третьим качеством, именуемым личностью, как ка у древних египтян, которое может покинуть владельца и потеряться, причинив ему немало опасностей и неудобств. Гуроны и ирокезы верили, что после смерти душа должна пересечь глубокий и быстрый поток по тонкому дереву, на котором она должна еще и отражать нападения злобной собаки. Атапаски считали, что душа должна быть переправлена через большую воду в каменном каноэ, а алгонкины и дакота верили, что ушедшие духи пересекают бурный поток по растянувшейся с одного берега до другого гигантской змее.
Имелись две совершенно разные концепции божественной жизни. В индейских мифах мы находим упоминания и о Стране Духов, и о Стране Божественного народа. Получается, что первая – это и есть место назначения душ человеческих существ после смерти, но вторая – это явно место обитания некой духовной расы, на несколько порядков выше человеческой. Оба места находятся в пределах досягаемости смертных и, похоже, являются просто продолжением земной сферы. Их обитатели едят, пьют, охотятся и развлекаются так же, как земной народ, и ни в коем случае не являются неуязвимыми или бессмертными. Инстинктивный страх перед сверхъестественным, в полной мере свойственный примитивному человеку, хорошо проявляется в мифах, где человек вступает в контакт с жителями Страны Духов. Вне всякого сомнения, эти мифы возникли и оформились с той же целью, что и валлийская поэма об аде или история о путешествии богов-близнецов в царство мертвых Шибальбу, изложенная в «Пополь-Вух». Иначе говоря, существовало желание иметь некоторую уверенность, что человек, перейдя из земной обители в духовную, будет только идти по следам героических существ, проследовавших перед ним, которые одержали победу над силами смерти и ада и лишили их ужасов.
В мифологиях североамериканских индейцев нет места наказаниям, если не считать наличия некоторых богов, откровенно недоброжелательных к человеку. Если в современной американской мифологии находится место для понятия мук, это, без сомнения, является результатом изощренности миссионеров. Отец Бребойф, один из первых французских миссионеров, смог только обнаружить, что души самоубийц и погибших в боях воинов, согласно верованиям, жили в разных местах. «Но что касается душ негодяев, – продолжает он, – их не только не изгоняют, они являются желанными гостями. Очевидно, дело в том, что, если бы дело обстояло иначе, их рай стал бы пустыней, потому что слова «индеец» и «негодяй» по сути имеют одинаковое значение».
На всей территории американского континента аборигены с особым благоговейным почтением относились к четырем частям света. Это вызвано тем обстоятельством, что оттуда дули ветра, приносящие благодатные дожди. Абориген, жив