енных духов, которых он вызвал. В конце концов шаман извлекает выполненный из кости образ беспокоящего пациента духа, требует котел кипящей воды и опускает в него предполагаемую причину болезни. Через некоторое время костяная фигурка извлекается из воды, и при ее осмотре вполне может обнаружиться, что на ее поверхности имеется одна или несколько царапин. Каждая из них означает, что дух уже убил человека, и пациента заверяют, что, если бы местный эскулап не принял самые суровые меры, злобный дух уже давно добавил бы его к списку своих жертв.
Если все перечисленные меры не приводят к выздоровлению, прибегают к другим. Пациента угощают лучшей едой и напитками, а в это время звучат заклинания и музыка, призванные отпугнуть злое влияние.
Жречеству не позволено взимать большую плату со своих пациентов. Как правило, индейский шаман возмущается даже при упоминании об оплате. Если оплата состоит из скоропортящихся продуктов, например еды, он обычно делит ее с родственниками, коллегами или даже пациентами. Но если она состоит из вещей, которые можно сохранить, таких как ткань, ожерелья из зубов или шкуры, он делает запасы, которые будут обеспечивать его в старости. Индейский практикующий врач твердо уверен, что белые доктора не умеют лечить болезни аборигенов. Белая медицина, утверждает он, хороша только для белых людей, а индейская медицина – для индейцев. Возможно, у него есть основания для такого вывода.
Во многих индейских мифах мы читаем о том, как шаманы, в одиночку или компаниями, отправляются в страну духов, либо для того, чтобы разыскать душу человека тяжело больного, но пока еще живого, либо чтобы получить совет от божественного существа. Подобные магические действа обычно выполнялись тремя шаманами, действующими вместе. Впав в транс, в котором их души временно отделялись от тел, они шли по следу духа больного человека в Страну Духов. Порядок, в котором они следовали, определялся относительной силой их духов-покровителей. Те, у кого они были сильнейшими, шли первыми и последними, а обладатель самого слабого духа двигался в середине. Если след больного поворачивал влево, говорили, что он умрет, если вправо – поправится. Они также могли заметить, если вблизи появлялась какая-нибудь опасность со стороны божественного мира, и тогда идущий впереди жрец произносил магическое заклинание, чтобы отвратить злые силы, если они наступали с фронта, а идущий позади жрец делал то же самое, если они подкрадывались с тыла. Обычно временное пребывание в мире духов длилось одну или две ночи, после чего, спасши душу больного, жрецы возвращались обратно в свои тела.
Не только шаман был наделен силой отправлять свое «астральное тело» в мир духов. Вручив кедровые амулеты в руки тем, кто еще не получил духа-покровителя, он делился с ними даром ясновидения, давая возможность посетить Страну Духов и увидеть там все, что надо.
Души вождей не следуют обычным маршрутом, а направляются сразу на берег моря, и только самые одаренные шаманы могут пойти за ними. Море считалось дорогой в божественные районы. Больной находится в страшной опасности при высоком приливе, а во время отлива опасность уменьшается.
Средством, принятым шаманами, чтобы отвлечь духов от преследования души, являлось создание «астрального» оленя. Духи перестанут охотиться на человеческую душу и займутся оленем.
Было бы неправильно утверждать, что религиозные чувства у североамериканского индейца были исключительно сильны. Тому причиной – уровень культуры, на котором он находился и в некоторых случаях находится до сих пор. В примитивном человеке чувство почтения в нашем понимании этого слова невелико, и его место в основном занято страхом и предрассудками. Только на более высоких уровнях, когда влияние цивилизации в какой-то мере уменьшило грубые страхи анимизма и фетишизма, боги проявили себя в более духовном аспекте.
Глава 3Мифы и легенды алгонкинов
Алгонкины имеют, вероятно, более обширную мифологию, чем большинство индейцев, а поскольку они известны цивилизации уже на протяжении нескольких веков, их мифы имеют одно неоспоримое достоинство – они хорошо изучены.
Одной из самых интересных фигур в их пантеоне является Глускэп, что означает «лжец». Однако это имя для божества вовсе не было оскорблением. Оно было дано как восхваление хитрости и ловкости, ведь лукавство считалось добродетелью.
Глускэп и его брат Малсум, «волк», были близнецами, и отсюда можно сделать вывод, что они были противоположностями дуалистической системы: Глускэп представлял собой все то, что представлялось «хорошим», а Малсум – «плохим». Эти понятия «хорошего» и «плохого» являются относительными и имеют современную природу. Названия божества, как уже говорилось, являлись персонажами мифов света и темноты. Их мать умерла при их рождении, и из ее тела Глускэп сотворил солнце и луну, животных, рыб и человеческую расу, а злобный Малсум в это время занимался созданием гор и долин, змей и всего того, что, по его мнению, могло доставить людям неприятности.
Каждый из братьев владел секретом, знал, что может его убить, – довольно распространенное явление в сказках и мифах.
Малсум спросил Глускэпа, каким образом он может быть убит, и старший брат, чтобы испытать его искренность, ответил, что у него может забрать жизнь только прикосновение пера совы, или, как сказано в других вариантах мифа, цветущего камыша. Малсум, в свою очередь, признался, что его лишить жизни может только корень папоротника. Злобный волк убил сову и, когда Глускэп спал, ударил его пером, вырванным из ее крыла. Глускэп тут же испустил дух, но, к досаде Малсума, снова вернулся к жизни. Эта сказка удивительно напоминает скандинавский миф о Бальдуре, который мог умереть, только если его ударит веткой белой омелы его брат Годур. Как и Бальдур, Глускэп – солнечный бог, и это подтверждается тем обстоятельством, что после смерти он тут же воскрес.
Но Малсум решил узнать подлинный секрет брата и при первой возможности его уничтожить. После первой попытки Глускэп сказал ему, что убить его может только корень сосны. Им Малсум и ударил его, не проявив особой изобретательности, как и раньше во время сна. Но Глускэп встал и только рассмеялся. Он отвел Малсума в лес, усадил рядом с собой у ручья и, задумавшись, прошептал, словно разговаривая сам с собой: «Убить меня может только цветущий камыш». Теперь он это сказал, потому что знал: в камышах прячется Квахбит, Великий Бобр, который услышит каждое слово. Бобр тут же отправился к Малсуму и сказал, что знает главный секрет его брата. Злой Малсум был так рад, что пообещал Бобру дать все, чего он только пожелает. Но когда зверь потребовал крылья, как у голубя, Малсум насмешливо расхохотался и крикнул: «У тебя есть хвост, как у змея, зачем тебе еще крылья?» Бобр сильно разгневался, пошел к Глускэпу и признался в содеянном. Теперь рассвирепел Глускэп. Он выкопал корень папоротника, разыскал в густом лесу своего брата-предателя, ударил его корнем рокового растения, и тот упал замертво.
Хотя Малсум и был умерщвлен, впоследствии он появился в мифах алгонкинов как Л оке, или Локи, вожак волков – вредный и беспокойный дух. Анализируя мифологию алгонкинов, Чарльз Годфри Лиланд считает, что вся система была усложнена благодаря влиянию норвежской мифологии, просочившейся через эскимосов. И хотя эта теория представляется не слишком правдоподобной, между двумя системами, как мы увидим позже, существует много общего, причем самым удивительным является факт, что злое влияние у скандинавов и у алгонкинов имеет одно и то же имя.
Создавая мир, Глускэп создал человека и небольшие сверхъестественные существа – фей и гномов. Он создал человека из ствола ясеня, а эльфов – из его коры. Как и Один, он поручил двум птицам приносить ему новости о мире, но они так долго отсутствовали, что он выбрал себе на службу еще двух волков – белого и черного. Глускэп вел суровую непрекращающуюся войну со злыми монстрами, проникшими в мир, а также с опасными для людей колдунами и ведьмами. В своей борьбе он выравнивал холмы и обуздывал силы природы. В сражениях он вырастал до гигантского роста, его голова и плечи возвышались над облаками. А вот в общении с людьми он был добрым, искренним и не чурался чувства юмора.
Однажды Глускэп отыскал гигантского колдуна по имени Винпе, одного из самых страшных представителей сил зла, тогда живших на земле. Винпе начал расти, пока его голова не поднялась над самой высокой сосной в лесу. На это Глускэп рассмеялся по-божески и рос до тех пор, пока его голова не коснулась звезд, после чего он легонько стукнул колдуна толстым концом своего лука, и тот бездыханным свалился к его ногам.
Но, хотя Глускэп извел многих монстров и установил контроль над продвижением сил зла, он не заметил, чтобы люди стали лучше или мудрее. В действительности чем больше он для них делал, тем хуже они становились и в конце концов опустились настолько, что бог решил бросить этот мир. Однако, продолжая думать о существах, которых сам же и создал, Глускэп объявил, что в течение следующих семи лет будет давать всем и каждому все, что попросят. Очень многие люди захотели поживиться на этом, но бога было очень трудно отыскать. Те, кому это удалось, выдвинули такие неуместные и неразумные требования, что были жестоко наказаны. Те же, чьи желания оказались вполне разумными, были вознаграждены.
Четыре индейца, которым удалось добраться до жилища Глускэпа, нашли, что это место изобилует восхитительными наслаждениями и является воистину волшебным. На вопрос бога, что привело их к нему, один индеец ответил, что в его сердце нет мира, что зло сделало его своим рабом, а ему хочется быть кротким и смиренным. Второй индеец, человек очень бедный, хотел разбогатеть, третий, принадлежавший к низкому сословию и испытывающий всеобщее презрение, хотел стать уважаемым и почитаемым членом своего племени. Четвертый индеец был необычайно тщеславным, очень заботился о своей внешности, которая, в свою очередь, свидетельствовала лишь о непомерном чванстве. Он был высок ростом, но подкладывал в мокасины мех, чтобы казаться еще выше. Он пожелал быть больше, чем все мужчины его племени, и жить много веков.