Долгих семь дней и семь ночей бушевал сильнейший потоп, внушавший страх даже богам, и завершился он только тогда, когда Уту согрел землю. После этого Зиусудра, спасшийся на лодке вместе со своей семьей, пал перед богом ниц и принес ему в жертву волов и овец.
Все злобные бури, все ураганы, все они
собрались вместе.
Потоп свирепствует надо всем миром.
Семь дней. Семь ночей.
Когда потоп отбушевал над Страною,
Злобный ветер высокой волною
Отшвырял огромное судно,
Солнце взошло, осветило небо и землю,
Зиусудра в огромном своем корабле отверстие
сделал,
И солнечный луч проник в огромное судно.
Царь Зиусудра
Пал ниц перед солнцем-Уту.
Царь быков заколол, много овец зарезал.
Миф заканчивается тем, что Зиусудра получил бессмертие и вместе с женой поселился на райском острове Дильмуне.
«Энки и мировой порядок»
Один из главных мифов шумеров, повествующих о мироустройстве, по представлению жителей Двуречья. Он начинается восхвалением Энки, который не только отвечает за плодородие, но и следит за вселенной[5].
И во второй раз, исполнившись радостью,
Энки, владыка высокий Абзу,
Повел свою речь величаво:
«Я Бог, я тот, чей приказ непреложен,
первейший во всем,
По моему приказу построены эти конюшни,
Поставлены эти овчарни,
Когда я приблизился к небу, богатства
дарующий дождь
Пролился с небес,
Когда я приблизился к землям, случился
высокий разлив,
Когда подошел я к зеленым лугам,
Встали стога, послушные моему слову.
Я дом свой возвел, святилище в месте чистом,
Нарек его именем славным…»
Далее подробно рассказывается о взаимоотношениях богов Ану, Энлиля, Нинту и прочих, описывается место жительства Энки, говорится о том, как Энки путешествует на челне магур, а разные земли присылают в Ниппур лодки с дарами.
В следующем фрагменте Энки плывет в ладье среди морских существ, благословляет разные земли и определяет их судьбы. Шумер, Ур, Мелухха, Дильмун – никто не остается обделенным его вниманием.
Энки оглашает судьбу:
«Шумер», «Великая гора», «Прибежище
вселенной»,
наполнил стойким светом, от восхода
до заката рассыпающим
«ме» народу Шумера,
твои «ме» – высокие «ме», недостижимые.
Твое сердце глубоко, непостижимо,
Стойкий… твое место, где боги рождают,
Неприкосновенно, как небеса,
Рожденный быть царем, диадемой владеющий
прочной,
Рожденный повелевать, на чело возложивший
корону,
Твой бог – почитаемый бог.
Энки заботится о плодородии земель – наполняет Тигр свежей водой, насыщает болота и заросли тростника рыбой, призывает дождь, создает ярмо с плугом, покрывает равнины зеленью, устанавливает границы городов и делает еще много чего для того, чтобы жизнь на земле цвела и развивалась.
Он наполнил Экур, дом Энлиля, добром,
С Энки ликует Энлиль, ликует Ниппур,
Он отметил границы, утвердил пограничные
камни,
Для Ануннаков Энки
Построил жилье в городах,
Построил жилье в деревнях.
Героя, быка, что выходит из (леса) хашур,
что рычит точно лев,
Отважного Уту, быка, что неуязвим,
что гордо являет силу,
Отца великого города, места, где солнце восходит,
Великого герольда священного Ана,
Судью, что выносит решенье богов,
Что носит бороду цвета ляпис-лазури,
Что нисходит со священных небес,
Уту, сына, (Нингаль) рожденного,
Энки ставит главным над всей вселенной.
А между заботами о мироустройстве Энки не забывает и о себе – воздвигает себе святилище и велит богине-писцу Нанше о нем заботиться. Отметим также, что каждому богу или богине он поручает следить за чем-либо – так, богиню Утту назначает главной по ткачеству, Ашнан – богиней зерна, Думузи ставит смотреть за овчарнями и так далее. Все довольны выпавшими на их долю функциями, и только одна Инанна хочет большего.
Тогда сама по себе, царский отбросив скипетр,
Женщина, дева Инанна, царский отбросив
скипетр,
Инанна к отцу своему Энки
Входит в дом и, (униженно) плача, жалобу
произносит:
«Ануннаки, великие боги, их судьбы
Отдал Энлиль уверенно в руки твои,
С девою, мною, почему ж обошелся иначе?
Я святая Инанна, – где же мое старшинство?»
Она считает, что Энки обошел ее привилегиями, жалуется и упрекаeт его и в конечном счете выторговывает себе возможность разрушать неразрушимое и уничтожать неуничтожимое. Затем поэма завершается почти так же, как и начинается, – хвалебным гимном в честь Энки.
Героические поэмы
Героические сказания шумеров чем-то напоминают сказки, а сами герои – сказочных персонажей, которым во всем благоволит удача, причем настолько, что кажется, будто у них есть какой-то могущественный покровитель. Шумеролог Сэмюэл Крамер отмечает, что из девяти найденных героических поэм в пяти главным действующим лицом является Гильгамеш, в двух – Энмеркар, и еще в двух – Лугальбанда, и подчеркивает, что все трое являются представителями I династии Урука.
«Эн-Меркар и верховный жрец Аратты»
Древнейшей героической поэмой жителей Двуречья принято считать «Эн-Меркар и верховный жрец Аратты». Известно, что она была записана во II тысячелетии до н. э., но, скорее всего, передавалась из уст в уста за многие столетия до этого. Поэма пользовалась популярностью у шумеров – об этом свидетельствуют двадцать табличек с фрагментами ее текста, обнаруженные на сегодняшний день. Самая полная из этих табличек содержит шестьсот строк и хранится в Музее Древнего Востока в Стамбуле (Турция).
Эн-Меркар, который является главным героем произведения, был сыном и преемником Мескиаггашера, мифического основателя I династии Урука. Эн-Меркар тоже являлся правителем Урука и сидел на троне в течение 420 лет, начиная с XXVII века до н. э. В «Ниппурском царском списке» возле имени Эн-Меркарa значится «тот, кто построил Урук». Исследователи предполагают, что именно во время правления Эн-Меркарa вокруг храмового комплекса богини Инанны возникло поселение, впоследствии разросшееся до города.
В поэме «Эн-Меркар и верховный жрец Аратты» речь идет о том, как Эн-Меркар (кстати, в поэме он назван сыном бога солнца Уту) решил подчинить себе Аратту. Богиня Инанна пообещала ему всяческую помощь и поддержку, и Эн-Меркар отправил в Аратту гонца с требованием, во-первых, выплатить драгоценностями дань, а во-вторых, поучаствовать в строительстве храма, посвященного богу Энки, в Эриду. Правитель Аратты (в данной поэме он не называется по имени, однако существует еще один текст, повествующий об отношениях между этими двумя царями, и там имя правителя Аратты известно – Энсукушсиранна) отказался подчиняться требованиям Эн-Меркар, заявив, что находится под покровительством Инанны, поскольку это она сделала его царем. Когда же гонец сообщает ему, что теперь Инанна живет в Уруке и обещала Эн-Меркару свою поддержку, правитель Аратты теряется. Поразмыслив, он предлагает устроить состязание двух воинов, каждый из которых будет защищать интересы своего государства. Кроме того, он говорит, что подчинится Эн-Меркару, только если тот пришлет ему большое количество зерна.
Эн-Меркар, посоветовавшись с богиней мудрости Нисабой, отправляет в Аратту караван с зерном, от которого ее жители приходят в восторг, и велит прислать в Урук драгоценности, в том числе золото и серебро. Однако правитель Аратты отказывает гонцу. Далее следует довольно продолжительный отрывок, в течение которого несчастный гонец бегал между странами, поскольку ни Эн-Меркар не соглашался выполнить выдвинутые требования правителя Аратты, ни тот, в свою очередь, не собирался платить Эн-Меркару дань. В конечном счете Эн-Меркар заявил, что, если Аратта не пришлет драгоценности, ее ждет полное разрушение. Кто знает, устрашился бы ее правитель этого заявления или нет, но как раз в это время бог дождя и бури Ишкур решил помочь Аратте и ветром надул в город тонны зерна бобов и дикой пшеницы. Правитель посчитал это не только за чудо, но и за знак свыше, и вновь отказал Эн-Меркару. Произошло ли далее сражение между Араттой и Уруком, неизвестно, поскольку часть текста утеряна, однако финал поэмы ясен: жители Аратты все-таки выплатили Эн-Меркару дань.
«Эн-Меркар и Энсукушсиранна»
Продолжение взаимоотношений правителя Арат-ты – Энсукушсиранны – и Эн-Меркарa описано в поэме, которая так и называется – «Эн-Меркар и Энсукушсиранна». В ней выдвигается простой тезис о том, что любого, кто посягнет на имущество богов, ждет расплата. События строятся на выдвинутых Энсукушсиранной притязаниях на власть: пожелав, чтобы Урук признал господство над собой Аратты, он потребовал, чтобы последняя, кроме того, стала новым центром почитания богини Инанны.
Вот что об Уруке он гонцу своему промолвил:
«Пускай он мне подчинится, пусть ярмо мое
наденет!
А когда он мне подчинится, да, когда он
подчинится, то и он и я:
Он воистину с Инанною в Эгаре проживает.
Но и я буду жить с Инанною в Эзагине, храме
лазурном, в Аратте.
Он возлежит с ней на ложе, на сияющей постели.
Но и я с нею возлягу в сладком сне
на изукрашенном ложе.
Он в ночных сновидениях Инанну видит.
Я же лик к лику с Инанною буду вместе
при ясном свете».
Конечно же, Эн-Меркар не согласился. Он напомнил противнику, чьим любимцем является, а затем предложил сдаться в беспрекословное подчинение Уруку – тогда он, так и быть, забудет об этом инциденте. Энсукушсиранна собрал совет жрецов, чтобы решить, как действовать дальше. Он предложил идти на Урук войной, но тут один из жрецов, названный «манмаш», – вероятно, это наименование чародея, – заявил, что сможет справиться с Уруком и его правителем с помощью магии. Обрадованный Энсукушсиранна щедро одарил мага, и тот направился в Урук. Его путь лежал через стойла богини Нисабы; охваченный жаждой, он выпил молока от священной коровы и козы и, очевидно, тем самым совершил святотатство, поскольку у животных пропало молоко.
Чародей, сеятель семян отборных,
К Эрешу, граду Нисабы, путь держит.
В просторный загон, где живут коровы, входит.
Корова в загоне тревожно затрясла головою.
Он молвит корове слово, он говорит с ней,
Как с человеком.
«Корова, кто ест твои сливки,
Кто молоко твое выпивает?»
«Мои сливки ест богиня Нисаба.
Молоко мое пьет богиня Нисаба.
Мой сыр, что превосходно для священного
подворья изготовлен,
Большого, великого застолья, застолья
Нисабы воистину достоин.
Мои сливки из светлых загонов
Жрецу верховному отнесут.
Мое молоко из светлых загонов
Жрецу верховному отнесут.
Нисаба, дикая святая корова, дочь первородная
Энлиля, воистину встать не даст человеку».
«Корова – сливки твои – в голову,
Твое молоко – в твое чрево!»
Корова – сливки ее ушли в голову,
Ее молоко ушло в чрево.
Пастухи, узнав о случившемся, стали молиться богу солнца Уту. Жрец же отправился дальше и на берегу Евфрата повстречал старуху Сагбуру. Они стали состязаться в колдовстве, и Сагбуру победила. Заявив жрецу Энсукушсиранны, что он, вероятно, потерял разум, раз осмелился прийти в Урук и заниматься там чародейством, она убила его – несмотря на то, что тот просил пощады, – а труп бросила в реку.
Чародей! Потемнел его лик, смешался разум.
Старая Сагбуру так ему молвит:
«Чародей, в чародействе ты разумеешь,
Но где твой рассудок?
Как в Эреш, град Нисабы,
Град, кому Ан и Энлиль решают судьбы,
Изначальный град, что Нинлиль возлюбила,
Как мог ты прийти колдовством заниматься?!
Меня не уведомив, ты это сделал!
Знаю силы твои, воистину сотворил ты горечь!»
Он пал на колени, он молил о пощаде:
«Отпусти, отпусти меня, сестрица!
С миром вернусь я к своему граду,
В Аратту, страну чужедальних
пресветлых Сутей,
Понесу спасать мою душу.
Твою мощь по всем странам да прославлю!
В Аратте, стране чужедальних
пресветлых Сутей,
Я твою возвеличу славу!»
Старая Сагбуру так ему отвечает:
«В загоне и хлеве ты навел порчу,
Ты увел молоко и сливки.
Утренней трапезы ты лишил их,
Полдневной трапезы ты лишил их,
Вечерней трапезы ты лишил их.
Ты отобрал молоко и сливки
Большого вечернего застолья.
Воистину черное ты сотворил дело.
Вот твой грех – ты не принес молока и сливок.
Владыка Нанна в загоне и хлеве воистину
Молоко дает он.
Он устанавливает вину, он, кто есть
податель жизни».
Старая Сагбуру чародея за язык потянула.
На брегу Евфрата его бросила тело.
Дыханья жизни его лишила,
Сама же в град свой Эреш вернулась.
Весть о случившемся дошла до Энсукушсиранны, и тот признал владычество Эн-Меркарa над собой и своим государством.
«Лугальбанда и гора Хурум»
Большой популярностью также пользовались мифы, главным героем которых выступал Лугальбанда – правитель Урука, позднее обожествленный и ставший легендарной фигурой. В первом мифе, «Лугальбанда и гора Хурум», история начинается с того, как царь Урука Эн-Меркар (он правил в Уруке до Лугальбанды) решил идти в поход на легендарную Арат-ту, полную золота, серебра и драгоценностей. На его призыв откликнулись воины со всех концов света. Среди них были выбраны семь главных, а восьмым стал Лугальбанда.
Их в те дни было семеро, воистину было их семеро.
Питомцев, потомков Кулаба-града,
воистину было их семеро.
Семеро их, что богинею Ураш созданы,
молоком дикой коровы вспоены.
Герои могучие они, порождение Шумера они,
семя государево они.
В застолье Ана вскормлены, в руке его взрощеиы.
Семерица эта – главари главарям,
Вожаки вожакам.
Всем верховодам они верховоды.
Над тремя сотнями главари – на каждого по
три сотни.
Над шестью сотнями вожаки —
на каждого по шесть сотен.
Над великим множеством верховоды —
на каждого великое множество.
С войсками своими отборными пришли
к господину жрецу верховному.
И восьмой среди них – Лугальбанда.
Выступили в путь, но по дороге Лугальбанда внезапно заболел. Его сковали такие немощь и боль, что он даже шевелить руками и ногами не мог. Товарищи не знали, как с ним быть, но в конце концов приняли решение оставить его в горной пещере – дело происходило на горе Хурум.
И как средь светлых коров разбросанных Нанны,
И как месячного бычка, что для возрастания
За загородкою оставлен,
Так братья его и друга его
Светлого Лугальбанду в ущелье горном мрачном
оставляют.
Со слезами и стонами,
С воплями и рыданьями,
В печали и в горести
Старшие братья, старшие братья Лугальбанды
Дальше в горы отправились.
Они думали, что он умрет, и пообещали на обратном пути забрать его тело. Однако Лугальбанда выжил. Оставшись один, он начал возносить молитвы богам, и те, сжалившись над ним, вернули ему здоровье.
Прошло два дня, как занемог Лугальбанда,
Два дня, и еще половина,
Когда Уту взгляд на его стоянку бросил,
Дабы степные четвероногие твари головы
к нему воздели.
Исполнился день, спустилась прохлада,
И тело его будто смазали маслом,
Но болезнь еще его не отпустила.
На небо к Уту воздел он очи,
Словно пред отцом родным, пред ним заплакал,
Свои руки благие во мраке гор к нему поднял.
Миф сохранился не до конца, в финальной известной нам части Лугальбанда скитается в полном одиночестве, безуспешно пытаясь найти свое войско, и видит сон, в котором ему сообщают, что он должен устроить торжественный пир для богов.
«Лугальбанда и Эн-Меркар»
Продолжение истории Лугальбанды мы можем прочитать в мифе «Лугальбанда и Эн-Меркар». Он рассказывает о том, как Лугальбанда долго в одиночестве бродил по горам и никак не мог отыскать выход и воссоединиться с войском, однако в конце концов решил, что если сможет угодить птице Анзуду, то та поможет ему вернуться к своим.
Лугальбанда нашел дерево, на котором свила гнездо птица, дождался, пока она отправится на охоту, влез в гнездо и стал развлекать оставшегося там орленка.
Издревле благородное дерево Энки
Среди пестрокаменных гор Инанны,
Как великан, стоит на вершине.
Великан волосатый, заросший шерстью.
Его тень могучая далекие горы
Плащом покрыла, обвила покрывалом,
Его корни – гигантские змеи,
Семь рек Уту их питают.
А вокруг – безлесые горы.
Там змеи не вьются, скорпионы не ползают.
Там в листве «малая пташка»
Свила гнездо, отложила яйца,
Там в ветвях орел Анзуд
Гнездо устроил, орленка вывел,
А из чистых веток можжевельника и самшита
Орел над гнездом укрытие сделал.
Когда орел на рассвете расправляет крылья,
Когда Анзуд кричит при восходе солнца,
Земля в горах дрожит от крика…
Когти орла у него, зубы – акулы,
Дикий бык от него спасается в горы,
Горный козел несется в страхе!
Когда Анзуд вернулся с добычей, на подлете к гнезду он крикнул – у них было заведено, что голодный орленок отвечает на этот крик, однако в этот раз благодаря Лугальбанде орленок был сыт и потому промолчал. Ан-зуд уже успел испугаться, что с орленком что-то стряслось, однако оказалось, что малыш жив, здоров, сыт и всем доволен. Тогда обрадованный Анзуд и пообещал выполнить любое желание Лугальбанды.
Орел хвалу себе возносит,
Анзуд хвалу себе возносит:
«Я – вершитель судеб быстротекущих
потоков!
Я – око истины, светлый советчик Энлиля!
Мой отец Энлиль меня поставил,
Привратником гор меня назвал он!
Я судьбы решаю – кто их изменит?
Я слова изрекаю – кто их изменит?
Тот, кто гнездо мое изукрасил,
Если ты бог – одарю тебя Словом,
Другом моим навеки станешь!
Если ты смертный – наделю Судьбою,
Да не встретишь в горах соперников,
Могучий герой, одаренный Анзудом!»
Лугальбанда попросил Анзуда наделить его даром проходить любые расстояния без устали. Волшебный орел выполнил просьбу, но взял с героя обещание, что тот никому не расскажет об их встрече.
Найдя свое войско, Лугальбанда убедился, что дела плохи. Его земляки стояли у стен Аратты, но взять город не могли, и Эн-Меркар решил, что нужно снарядить гонца с Урука с посланием к богине Инанне. Никто не хотел взять на себя эту миссию, потому что нужно было вновь пересекать труднопроходимые горы, – согласился один лишь Лугальбанда, обладавший волшебным даром Анзуда.
Тогда Эн-Меркар, сын Уту,
Задрожал, зарыдал, исторг вопли.
Кого в город послать, он разыскивает,
Посланца в Кулаб он отыскивает.
Но никто не скажет: «Пойду в город!»
Никто не скажет: «В Кулаб отправлюсь!»
К отрядам наемников он обращается.
Но никто не скажет: «Пойду в город!»
Никто не скажет: «В Кулаб отправлюсь!»
К отрядам лазутчиков он обращается.
Но никто не скажет: «Пойду в город!»
Никто не скажет: «В Кулаб отправлюсь!»
Вновь к отрядам наемников он
обращается.
Но никто не скажет: «Пойду в город!»
Никто не скажет: «В Кулаб отправлюсь!»
К отрядам лазутчиков он обращается.
Один Лугальбанда средь всех подымается,
так он молвят:
«Вождь мой! Я в город пойду!
Пусть никто не идет со мною!
Я один в Кулаб пойду! Пусть никто не идет
со мною!»
Миф заканчивается тем, как герой просит Инанну сжалиться над урукцами, а богиня рассказывает ему, что нужно сделать, чтобы одержать победу. Финальный фрагмент поэмы не сохранился, поэтому чем завершалось сказание о Лугальбанде и удалось ли урукцам подчинить себе Аратту с помощью подсказок Инанны, нам неизвестно.