— Нет, это нс годится, — сказал он.
Он стер облака и сунул их под мышку. Снова принялся он себя раскрашивать, а потом посмотрел на себя. Он нарисовал на лице красное слоистое облако, как бывает на севере. Но и это ему не понравилось. Он снова стал раскрашивать себя: нарисовал на лице широкие полосы, как полоски на груди у дикой утки. Это ему понравилось.
Старик вылечил его за то, что он оживил все его селение. И еще старик дал ему два небесных одеяла и сказал:
— Теперь тебе лучше уйти. Та, кто занимает твои мысли, живет недалеко отсюда. Когда ее служанки пойдут за водой, бросься в воду и притворись, будто от тебя нельзя ждать никакого толку. Те, кто идут впереди, не захотят к тебе прикасаться, но та, что идет последней, позаботится о тебе.
Ходивший Голым отправился туда и уселся у ручья Хуадос неподалеку от Кайсуна, на западном берегу21. Скоро туда приплыли служанки, чтобы набрать воды. Высадившись на берег, они взяли ведра и подошли к ручью. Когда они приблизились, он превратился в такого, от кого нельзя ждать ничего путного, бросился в воду и стал плавать по поверхности.
Первая служанка, подойдя, отпрянула:
— Ой, там что-то плавает по ее воде, по воде нашей хозяйки!
— Подцепи его палкой и выброси, — сказала средняя. Но последняя, хромоножка, сказала:
— Лучше быть с ним поаккуратнее. Он поест китового бульона и станет сильнее.
Отломив ветку от куста малины, они осторожно вытащили его из воды. Набрав воды в ведра, они отнесли их к каноэ и тут вспомнили про него. Хромая служанка подцепила его палкой, принесла в каноэ и положила в черпак.
Высадившись, они понесли воду в дом. Потом принялись разделывать кита и снова забыли о нем. Но скоро хромоножка вспомнила про него и сказала:
— Мы забыли про того, скрюченного, который плавал в питьевой воде нашей хозяйки.
— Бегите и принесите его! — велела дочь Владыки Моря.
Хромая служанка пошла и принесла его на палочке. Они усадили его у порога. Он стал греть руки у огня. Ему дали китового бульона, но он, пока нес его ко рту, все расплескал. Они смеялись над ним, потом дали ему еще, но и с этим случилось то же самое.
Владычица жила на Тсида22. На другой день они забросили сеть, вытащили кита и разделали его.
Пока они были заняты этим, он грелся в доме у порога, а потом сказал:
— Владычица, можно мне кое-что взять?
— Иди и бери все, что тебе нужно, — ответила она.
Тогда он подполз к ней и дотронулся до нее. Рассердившись, она схватила его с двух сторон за волосы над ушами и стукнула головой о доски пола, крикнув:
— Пошел прочь, знай сиди у порога, ты, неумеха!
Он отполз к двери и снова уселся там.
Скоро Владычица сказала ему, издав такой звук, как будто цедила слюну сквозь зубы:
— Гитгит, мой ни на что не годный слуга23, пойди и принеси дров.
Он выполз наружу и там выбрался из своей новой кожи. Схватив двумя руками стоявшую на холме сухую ель, на которой кроме зеленых ветвей было много сухих сучьев, он вырвал ее из земли прямо с корнями. Потом он швырнул ее вниз с холма. Ударившись о землю, она разлетелась на куски. Он собрал куски дерева и сложил их в поленницу, а потом собрал кусочки коры, вполз с ними в дом и бросил их в огонь.
Служанки в это время притащили кита. Они очень радовались. Тут он, отозвав в сторону хромоножку, рассказал ей о себе:
— Я там собрал для тебя дрова, пойди возьми. Я — Ходивший Голым, только не говори никому обо мне.
Скоро служанкам велели набрать дров, и они принесли их. И снова Владычица издала такой звук, как будто цедила слюну сквозь зубы:
— Не иначе это Гитгит нарубил все эти дрова! — засмеялась она.
Однажды утром он вышел наружу и освободился от своей кожи. Он перестал притворяться немощным, потому что решил жениться на Владычице Моря.
Ходивший Голым раскрасил себе лицо так, как его в первый раз раскрасил Нанкилслас, и надел два своих небесных одеяла. Он встал так перед домом, и вскоре одна из служанок вышла наружу. Едва только она заметила его, она кинулась к нему, протягивая руки.
— Нет, нет! — сказал он ей, и она вернулась в дом, плача.
Войдя, она сказала:
— Идите, смотрите! Там снаружи стоит Ходивший Голым!
Вторая служанка вышла вслед за первой, но ее он тоже отверг. Так он отверг всех десятерых, пока не вышла та, хроменькая. Ее он обнял, и они встали рядом.
Вскоре он вошел в дом и стал мужем Владычицы Моря. Он стал жить там. Каждый вечер в задней части дома вставала звезда, но он не обращал на нее внимания. Однажды он вдруг услышал из-под своей подушки голос:
— Ходивший Голым, не из-за черной ли трески ты тут так прочно обосновался?24
Хоть голос и повторил это несколько раз, Ходивший Голым не обращал на него внимания.
Однажды утром, когда он еще лежал в постели со своей женой, он попросил у нее разрешения поставить сеть.
— Подожди, — сказала жена. — Я должна тебя научить. У тебя не хватит сил выставить ее далеко. Больше чем на одну ячейку ее никогда не выставляют.
Ходивший Голым взял сеть, которая висела в углу, и пошел на мыс. Кругом в море плавали киты. Он забросил сеть, выпустив ее на две ячейки. В ней тут же оказались два кита — а он не смог вытянуть ее обратно! Остальные ячейки, все пять, одна за другой скрылись под водой. Он вернулся в дом и лег, тяжело дыша.
— Что, — спросила жена, — все ячейки сети утянуло?
— Да, — ответил он.
Но жена не рассердилась, а засмеялась.
— Не беда, — сказала она. — Я отправлюсь к отцу и попрошу сеть обратно.
На другой день она отправилась на каноэ к своему отцу. Все ее служанки поехали с ней, и Ходивший Голым тоже поехал. Они отправились в путь и довольно скоро увидели поселок. Они высадились; отец женщины вышел им навстречу.
— Почему ты приехала, дочь моя? — спросил он.
— Мы приехали за сетью, — ответила она.
— Она в доме, дочь моя.
Он был рад повидать Ходившего Голым. Они вошли. В костер положили четыре твердых белых камня. Когда они раскалились докрасна, из угла принесли поднос, сделанный из светлого камня, положили в него камни и поставили перед ним.
Тогда его жена вскричала:
— Увы! Каждый раз, когда я нахожу свое счастье, ты пускаешь в ход это средство!
Но Ходивший Голым велел своей жене молчать. Он проглотил свой бальзам, взял ложкой один из камней и проглотил его. Камень прошел насквозь и прожег даже доски пола. Так он проглотил все четыре.
Тогда перед ним поставили сосуд для полоскания рук и, когда его жена и он вымыли руки, им принесли пять рыбин черной трески. Но жена не велела мужу их есть.
— Это не то, — сказала она.
И когда их поставили перед ними, она сказала:
— Мой муж говорит, что это не то, чем кажется.
Слуги унесли их и выбросили вон. А перед ним поставили другую еду. Это он тоже не стал есть, а жена сказала:
— Он говорит, что это тоже что-то другое, отец.
Этих тоже унесли и принесли пять рыбин. Жена сказала:
— Вот это — черная треска.
Каждую рыбу разрезали крест-накрест и сварили. Когда они были готовы, их положили на поднос. Но прежде чем есть, женщина взяла один кусок:
— Сохрани голову и кости от этого куска, — сказала она мужу.
Затем она дала ему еще один кусок, и так она дала ему по куску от каждой из пяти рыбин.
— Смотри, не потеряй их, — велела она. — Вон тот так вытащит их у тебя из-под одежды, что ты и не заметишь.
И она постоянно спрашивала его:
— Рыбьи головы все еще у тебя?
— Да, вот они.
На другой день они отправились в обратный путь. И снова женщина спрашивала мужа:
— Ты не потерял рыбьи головы?
— Нет, они со мной.
— Ты не потерял головы черной трески?
— Нет, они здесь, со мной.
— Ты не потерял головы?
— Не-е-ет… То-то я думаю: почему Тот-у-Кого-Серьги-из-По-звонков отвернулся, улыбаясь…25
Ух, как много черной трески нагрузили в их каноэ! Вернувшись домой, они перетаскали рыбу и легли спать, потому что был уже вечер.
Прошло много ночей, и однажды Ходивший Голым снова услышал голос из-под подушки:
— Ходивший Голым, черная треска, что ли, так прочно тебя тут удерживает? Ты оживил селение Нанкилсласа, и за это он вернул к жизни твоих братьев, родившись у твоей матери. Рано утром он сидел между камней, раскрасив себе руки черным и белым26. А теперь он пришел сюда, потому что влюбился в твою дочь.
Выглянув, Ходивший Голым успел заметить хвост куницы, который мелькнул и скрылся в звездочке в глубине дома27. Он вошел туда и, к своему изумлению, увидел там женщину, которая лежала с Нанкилсласом. Верхняя часть ее одеяла была откинута, и она лежала голая. Он стиснул ее руками, и она сказала:
— Увы! Я мечтала о тебе, но ты пришел поздно.
Он сел у огня опечаленный.
— Почему ты такой грустный? — спросила его жена.
— Мне грустно, потому что я оставил свою мать тут неподалеку, — соврал он.
И он отправился в путь. Нагрузил свое каноэ черной треской и поплыл. Пройдя пролив, он приплыл в селение своих братьев. И — о радость! — все его младшие братья вышли его встречать.
Они вошли в дом. Младшие братья только Нанкилсласа хотели иметь старшим братом, а на Ходившего Голым не обращали внимания. И вот, прежде чем они стали кормить его, Ходивший Голым сам стал подавать им еду.
Постель Нанкилсласа была в глубине дома. Его голова была закрыта облаками, так что лица его не было видно. Жена Ходившего Голым разрезала черную треску крест-накрест и приготовила ее. Сделав это, они пригласили Нанкилсласа сесть к огню и поставили сосуд для полоскания рук. Облако, закрывавшее его голову, пересекло комнату, он опустился перед огнем и стал мыть руки. Перед ним поставили черную треску. Видны были только его руки.
Младшие братья стали есть с ним вместе, а Ходивший Голым и его жена сидели у входа. Нанкилслас не подошел к ним.