89. ХВАНЕ
В доме возле реки жила старая женщина. Она перегородила реку плотиной, чтобы рыба не поднималась выше того места, где она жила. Голодные люди вынуждены были выпрашивать у нее рыбу. Старуха хватала рыбу и разрывала ее. Хване сломал ее плотину и сделал в ней протоку, чтобы рыба смогла подниматься по реке. Если бы он этого не сделал, у нас не было бы рыбы. Теперь рыба есть везде.
Хване все умел делать, но он был лгуном и обманывал людей. Однажды он был на галечной косе.
— Хочу оказаться на холме, на утесе, — сказал он.
Он лег спать, а когда проснулся, обнаружил, что лежит на утесе. Он очень хотел есть и начал плакать. Он отчаянно хотел есть. День был жарким, и Хване вспотел. Он слизывал с лица пот языком. Случайно язык его коснулся глаза. Хване обнаружил, что глаз очень вкусный, и съел его. Потом он съел другой глаз. Так он остался без глаз и захотел получить себе новые глаза. Ему хотелось, чтобы кто-нибудь пришел и помог ему. «Может быть, придет Ветер», — думал Хване. Вместо этого пришла сова. Хване взял ее за горло и задушил. Потом он вынул глаза совы и вставил себе. Еще он взял себе ее крылья и с их помощью спустился на землю. Глаза он оставил, а крылья выбросил. Он был очень голоден.
Потом он шел и шел и встретил по дороге старую женщину, которая укладывала в корзины корневища водяной лилии. Это была Кувутсхве.
— Ах, племянник! — приветствовала она Хване.
— Что ты собираешь? — спросил он.
— Вареные корешки, — отвечала женщина.
— Мой раб плывет сюда в каноэ. Если ты дашь мне одну из твоих корзин, я отдам его тебе.
Женщины дала ему корзину корневищ, и он убежал прочь. Он был так голоден, что съел весь лакамас1.
Спустя некоторое время женщине показалось, что она увидела раба в большом каноэ, выплывающем из-за мыса. Она приняла за каноэ большую корягу, качавшуюся на волнах. Хване ее обманул. Женщина долго ждала на берегу раба.
— Приходи, приходи, я тебя купила, — звала она снова и снова.
Каноэ так и не появилось.
Кувутсхве надеялась, что Хване вернется. И этот обманщик действительно вернулся. Кувутсхве нашла больших пчел, очень злых, положила их в корзину и научила их, что делать, когда Хване откроет корзину.
— Тетушка, что это ты укладываешь в корзину? — спросил Хване.
— Лакамас, — ответила Кувутсхве.
— Продай мне немного.
Женщина охотно согласилась продать Хване корневища.
— Возьми всю корзину, — сказала она. — Открой ее в дупле дерева, только, смотри, закрой хорошенько дупло.
Хване схватил корзину и убежал. Он нашел дерево с дуплом, залез туда, а потом заткнул дупло и распаковал корзину.
«Ж-ж-ж» — что-то вылетело из корзины. Пчелы искусали Хване. Он так и остался в дупле — искусанный и голодный. Еды у него не было, и он опять съел свои глаза. Он сидел в дупле, плакал и просил:
— Откройте дупло, выпустите меня!
Так он просидел много дней. Наконец снаружи кто-то постучал.
— Открой дупло, овсянка! — закричал Хване.
Дятел — это был он — долбил и долбил дерево, пока наконец не освободил Хване.
Голодный и слепой, Хване бродил по земле. Иногда он падал в воду и с трудом выбирался потом на берег. Он бродил по окрестностям с палкой, пока не набрел на дом. В поисках двери он стал обходить дом и ощупывать стены.
— Что ты делаешь? — спросил его кто-то.
— Я измеряю твой дом. У тебя такой дом! Какой же он большой! Э-э-э… — протянул Хване. — Видишь вон ту звезду?
Улитка, хозяйка дома, посмотрела в том направлении, куда показывал Хване.
— Нет, не вижу я никакой звезды, — сказала улитка.
У улитки было очень хорошее зрение. Хване же вместо глаз вставил себе цветы и сказал:
— У меня зоркие глаза. Давай поменяемся, тогда и у тебя будут зоркие глаза.
И улитка поменялась с ним глазами. Цветы скоро завяли, и улитка осталась без глаз. Хване же, посвистывая, пошел дальше, довольный, что у него опять стали хорошие глаза. Он всегда кого-нибудь дурачил.
90. ПОТОП
Когда-то птицы были людьми. Дрозд хотел жениться, но родители его избранницы не одобряли его. Девушка же хотела стать его женой, и наконец родители дали свое согласие, и молодые поженились.
У Дрозда всегда было грязное лицо; он никогда не умывался перед едой. Однажды мать жены спросила его:
— Почему ты не умываешься?
Дрозд не ответил. На следующий день женщина опять спросила:
— Почему ты не умываешься?
Опять Дрозд ничего не ответил. Так женщина спрашивала его пять раз подряд:
— Почему ты не умываешься? Твое лицо стало совсем грязным.
На пятый день юноша ответил:
— Кое-что произойдет, если я умоюсь.
Однако родители его жены настаивали:
— Если ты не умоешься, мы заберем нашу дочь обратно!1
— Ну что же, я умоюсь, — сказал тогда Дрозд.
Он пошел к реке и запел:
Тесть, теща,
Уходите прочь от реки.
Он умылся. На лице у него остались грязные потеки. Пошел дождь и не прекращался весь день.
— Уходите подальше от реки, я умылся, как вы просили, — сказал Дрозд тестю.
Река продолжала подниматься. Дождь шел много дней и ночей (возможно, сорок дней и ночей). Вода поднялась и затопила землю. Людям некуда было деться. Многих унесло водой, и их больше не нашли.
Семью Дрозда вынесло на эту сторону2. Мускусная крыса нырнула и подняла немного грязи. Так она ныряла пять раз. Из поднятой грязи она сделала небольшую гору и велела людям забраться на нее.
— Я сделала эту гору, чтобы вы спаслись, — сказала она людям.
Эта гора называется Масилки — Тигровая Лилия3. Когда будет второй потоп, воды не достанут до нее.
Когда вода спала и земля обсохла, повсюду остались туши китов. Земля была совсем как новая, и люди начали все делать заново.
Когда Дрозд умылся, сквозь грязь проступила светлая кожа. Поэтому сейчас у дроздов все лицо в крапинках.
91. СОЙКА В СТРАНЕ МЕРТВЫХ
Юноша Сойка и его сестра Иои жили возле Чинуз Крик1. Иои каждый день копала камас и другие коренья. Брат Сойка, чтобы убить время, стрелял из лука. Иногда ему удавалось подстрелить нескольких птиц для еды.
— Настреляй гусей. Они заглядывают мне под юбку и больше всех птиц мне надоедают, — сказала брату Иои.
У Иои была для копания палка, заостренная на конце и с перекладиной вместо ручки. Копая корневища, Иои втыкала копалку глубоко в землю и потом низко наклонялась, высматривая корешки. Однажды, когда она так наклонилась, ей в спину вонзилась стрела. Это брат выстрелил в нее. Вокруг Иои летали утки.
— Ах ты, паршивец! Зачем ты в меня стреляешь? — закричала Иои и назвала брата по имени — она увидела торчащие хохолком перышки у него на макушке.
— Но ты же сказала мне, что гуси залетают тебе под юбку, — оправдывался брат.
На другой день, когда Иои опять пошла копать корешки, брат Сойка уже не приближался к ней: он боялся ее.
Вечером следующего дня брат сказал сестре:
— Иои, тебе нужно выйти замуж за мертвеца.
Иои на другой день пошла, как обычно, копать корневища, и ее охватило странное чувство. Она запела:
Над страной мертвых висит туман…
На следующий день она опять пошла в лес. Над лесом стал опускаться туман. Иои запела свою песню.
На третий день туман опустился совсем рядом с ней. Из тумана вышел мужчина и подошел к Иои. Он не был настоящим человеком — это был туман в облике человека. На пятый день туман обратился к ней:
— Я тот, кого ты звала. Я пришел из страны мертвых.
Он предложил Иои стать его женой, и Иои согласилась— ведь брат велел ей выйти замуж за духа. Поэтому она согласилась уйти с мужем.
— Мне незачем здесь дольше оставаться, ведь я — твоя жена, — сказала она.
— Я ухожу с человеком из страны мертвых, — объявила она брату.
— Где же твой муж? Я вижу только туман, — удивился тот.
— Как ты можешь говорить так о вожде?! — Иои возмутилась. — Когда захочешь навестить меня в стране мертвых, возьми с собой пять ведер с водой. По дороге туда нужно пройти через пять горящих прерий. — Ис этими словами Иои ушла за своим мужем.
Муж велел ей идти с закрытыми глазами. Она закрыла было глаза, но испугалась и снова их открыла. Тогда она остановилась и не смогла двинуться с места. Муж опять заставил ее закрыть глаза. Так они спустились в глубь земли. Когда они миновали опасное место, муж сказал:
— Теперь открой глаза.
Иои открыла глаза и увидела, что они находятся в красивой местности. Земля была покрыта такими прекрасными цветами, что казалась горящей. Они пересекли пять цветущих равнин и подошли к следующей, которая действительно была охвачена огнем.
— Не бойся, — сказал Иои муж, — это моя дорога — дорога мертвых.
Они пересекли равнину и вышли на противоположный ее край.
Иои даже не почувствовала жара; казалось, огонь расступается, давая им дорогу. Потом они так же пересекли другую горящую равнину, и еще одну, и еще. Огонь на пятой равнине казался сильнее, чем на всех предыдущих: пламя почти достигало неба.
На этот раз муж сказал:
— Закрой глаза и держи их закрытыми. Ни в коем случае не открывай глаза, потому что ты живая.
Но вот они пересекли равнину, и муж позволил Иои открыть глаза. Вскоре они вышли к реке.
Муж позвал перевозчика на языке мертвых:
— Ко-ко-ко-ко!
Как только он это прокричал, с противоположного берега скатился череп и сел в каноэ. Каноэ причалило к их берегу, хотя Иои не видела, чтобы им кто-нибудь управлял. Они поплыли через реку, и тут Иои заметила дыру в каноэ2. Она испугалась, что каноэ затонет.
— Не бойся, — успокоил ее муж и заткнул дыру ногой.
Тут Иои впервые смогла рассмотреть мужа. Это был просто череп, с дырами-глазницами, с дырой вместо носа — одни кости. Они высадились на берег и пошли к дому вслед за другим черепом, который катился по дороге. Подойдя к дому, муж Иои сказал:
— Входи. Это мой дом.
Внутри Иои увидела черепа. Несколько черепов лежали в постели. Вскоре раздались возгласы:
— Ко-ко-ко!
Черепа стали подкатываться к огню. Иои заметила, как некоторые из них берут кусочки коры со смолой и ставят возле огня. Над огнем тоже висели кусочки коры. Один из черепов подкатился к ней и положил у ее ног кусок дерева с корой. «Как же я стану есть кору?» — подумала Иои.
— Это не кора, это жаренный на вертеле стальноголовый лосось, — объяснил ей муж. — Закрой глаза и ешь.
Иои взяла кору. Она легко переломилась у нее в руках. Иои на мгновение закрыла глаза, но, поднеся кору ко рту, увидела, что это все-таки кора, а не рыба. Только с пятой попытки она смогла есть с закрытыми глазами и убедилась, что вкус у коры, как у хорошей рыбы. Она отломила еще кусочек коры и поднесла ко рту. Но тут она открыла глаза — в руках у нее была кора. Закрыв глаза, Иои проглотила еще кусочек. Потом она решила вообще не смотреть, потому что ей очень хотелось есть. Так, с закрытыми глазами, она хорошо поела.
Вечером она опять услышала звуки «ко-ко-ко» и испугалась. Ночью она легла со своим мужем-черепом. Одеяла на постели были очень теплыми.
Утром черепа опять стали разговаривать. Муж Иои скатился с постели и включился в разговор. Потом он пошел проведать свою ловушку и вернулся с двумя большими кусками коры.
— Почисть и пожарь этих стальноголовых лососей, — сказал он жене.
Он показал Иои, как разделывать кору. Оказалось, что она очень легко резалась. Иои разделала кору так же, как разделала бы рыбу, и положила ее над огнем жариться. С коры стала капать смола.
— Это жир, — объяснил муж Иои.
Иои сняла с огня кусок коры, и они поели. Иои уже не составляло труда держать глаза закрытыми. Поев, муж Иои откатился в сторону, говоря: «Ко-ко-ко».
Спустя пять дней Иои родила ребенка-череп, а еще пять дней спустя— второго.
Брат Сойка соскучился по сестре и решил ее навестить. Однажды ему повстречался Клин.
— Пойдешь со мной в страну мертвых? Я хочу навестить там своих родных, — сказал Клин Сойке. Тот был очень рад приглашению.
Они сделали пять ведер и отправились в путь. Они прошли пять трудных мест, и брат Сойка открыл глаза.
— Эй, не шали, когда идешь со мной, — одернул его Клин, — а то мы можем умереть.
Наконец они достигли цветущей равнины, которая вся сияла.
— Это светящаяся прерия, — сказал Клин.
Они перешли пять таких прерий.
— Скоро подойдем к горящей равнине, — сказал Клин.
Спустя некоторое время они подошли к такой равнине, и Клин велел Сойке взять одно из ведер.
— Я понесу остальные четыре, — сказал он. — Что бы ни случилось, не выпускай ведро из рук, иначе мы погибнем.
Сойка задрожал: так он испугался.
— Зачем я пошел?! — начал причитать он.
— Пшик-пшик, — Клин стал разбрызгивать по сторонам воду, прокладывая дорогу в огне.
— Они называют это Огненная прерия, — объяснил он Сойке.
Тот не мог вымолвить ни слова от страха.
Они подошли к другой горящей прерии.
— Пшик-пшик, — Клин стал разбрызгивать воду из второго ведра. Пустое ведро он отдал Сойке. Брат Сойка был так напуган, что не мог даже подпевать Клину. Они опорожнили второе ведро и благополучно перебрались через равнину.
— Пшик-пшик, Огненная прерия, — продолжал припевать Клин, разбрызгивая воду. Он опорожнил третье ведро.
— Еще две такие равнины, и мы дошли, — сказал он.
Сойка молчал. Теперь они подошли к четвертой прерии.
— Пшик-пшик, Огненная прерия, — пел Клин.
У них оставалось еще одно ведро с водой. Тут Сойка осмелился спросить:
— А что, если воды в ведре не хватит?
— Мне всегда хватало; я никогда не брал больше воды, — ответил Клин.
Сойка немного приободрился. Они подошли к последней прерии, над которой взвивались языки пламени. Сойка опять задрожал от страха.
— Не теряйся, моли только, чтобы воды нам хватило, — сказал ему Клин.
— Пшик-пшик, Огненная прерия, — запели они оба, разбрызгивая воду. Они перешли через равнину и обнаружили, что в ведре еще осталось немного воды. Сойка был очень рад, что они уцелели в пути.
Вскоре они дошли до реки.
— Здесь мы с тобой расстанемся, — сказал Клин Сойке. — Я поднимусь немного вверх по реке, там живут мои родные.
— Ты долго здесь пробудешь? — спросил Сойка.
— Да: я хочу поразвлечься с девушками. Будь здоров и не робей, — сказал ему на прощание Клин.
В это время на берег реки вышла Иои.
— Ах, братишка, братишка! — закричала она.
Сойка заметил, как позади нее с берега скатились три черепа. Иои села в каноэ, а три черепа вкатились на нос. Каноэ причалило к берегу, на котором стоял Сойка, и он услышал, как черепа переговариваются: «Ко-ко-ко».
— Зачем тебе мертвецы в лодке? — спросил он сестру.
— Не говори так о своих маленьких племянниках!
— Но как же мертвецы могут быть моими племянниками? Это же только черепа. Я не сяду в твое каноэ — оно дырявое. Вернись, возьми другое.
Иои поплыла обратно за другим каноэ.
— И не сажай в лодку черепа! — крикнул ей вслед брат.
— Не говори так о своих племянниках! — отозвалась Иои.
— Как же могут черепа быть моими племянниками?
Иои взяла другое каноэ, и опять в него вкатились черепа. Сойка увидел их и сказал:
— Эти черепа опять здесь! Я их боюсь. И каноэ опять дырявое. Я в него не сяду! Возвращайся и привези крепкое каноэ! И оставь там черепа, я их боюсь!
— Но тут все каноэ дырявые, — объяснила Иои.
Она все же переправилась через реку еще раз. Пять раз она меняла каноэ, пока брат не убедился, что все они дырявые. Когда они переплывали через реку, маленькие черепа стали кататься взад и вперед по лодке.
— Ах, я боюсь этих черепов!
— Они твои племянники, не отзывайся о них так. Они рады тебя видеть и назвать тебя дядей.
— Как они могут быть рады меня видеть, когда они только трещат! — сказал брат и наподдал один из черепов ногой.
Иои едва успела вытащить череп из воды. Он чуть не потонул, все время вереща: «Ко-ко-ко!»
— Не смей обращаться так с моими детьми! Их отец — благородной крови. Зачем ты вообще сюда пришел, если так ведешь себя? Смотри, ребенок наглотался воды и замерз, — сердито проговорила Иои.
— Как может замерзнуть череп? — удивился Сойка.
Когда они подплыли к берегу, брат веслом выбросил в воду другой череп. Иои заплакала. Маленькие черепа покатились по тропинке перед ними.
— Дети тебя боятся и теперь расскажут всем, как ты с ними обошелся. Раз уж ты здесь, веди себя пристойно. Это ты велел мне выйти замуж за мертвеца, — сказала Иои. — И не смей так грубо обращаться с моими детьми, — добавила она.
Иои была очень сердита на брата. Они вошли в дом. Сойка огляделся вокруг: в доме были только черепа. Некоторые передвигались по дому, другие лежали на постелях. Все черепа были укутаны в хорошие покрывала. Маленькие черепа лежали возле огня.
— Маленькие черепа, сидящие у огня! — закричал Сойка.
— Не обзывай своих племянников. Они простужены. Ты бросил их в воду, — сказала Иои.
— Не понимаю, как могут черепа простудиться, — сказал он. — Я боюсь здесь сесть: кругом одни черепа.
Иои расстелила перед ним циновку.
— Садись, — сказала она.
Брат сел, отшвырнув ногой маленький череп.
— Осторожно, ты его убьешь! — вскричала Иои.
— Он мешал мне вытянуть ноги, — оправдывался он.
Пока брат сидел на циновке, Иои положила возле огня кусок коры. С коры стекала смола.
— Для чего ты ее готовишь? — поинтересовался брат.
— Тебе на обед.
— Я не стану это есть — кусок коры со смолой!
— Не говори здесь таких слов. Это люди благородного происхождения, твои слова их обижают.
Иои положила поджарившийся кусок коры на блюдо и поднесла брату.
— Закрой глаза и ешь, — сказала она.
— Как я могу есть кору со смолой? — возмутился брат и бросил кору в огонь. — Вот для чего нужна кора — для костра!
Иои с трудом, обжигая пальцы, достала кору из огня.
— Если ты не будешь есть, умрешь с голоду, — сказала она.
— Я никогда не буду есть кору! Как я смогу ее прожевать?
— Ты только закрой глаза — и сможешь все съесть. На самом деле это стальноголовый лосось.
— Странно, что ты не умерла с голоду, если ешь только кору.
— Я же говорю тебе, это лосось.
И Иои положила немного коры перед детьми. Те поели с удовольствием, потому что были голодны. Брат удивился.
— Как это черепа могут есть?
Сестра уже не могла больше этого выносить и заплакала.
Брат вышел из дома погулять. К вечеру Иои опять стала жарить кору. Черепа верещали вовсю, поскольку настало время ужинать.
— Принесите воды умыться отцу, — велела Иои детям.
Брата Сойку так напугал «разговор» черепов, что он не мог шевельнуться.
— Куда бы я ни пошел, везде разговаривают черепа, — сказал он.
Маленькие черепа скоро принесли воду.
— Как же черепа могут носить воду? — изумился он.
Вскоре черепа опять заговорили.
— Ах, брат, — сказала Иои, — эти люди говорят, что ты их бил, когда гулял.
— Я это сделал из страха — они так болтали!
— Они просто были рады тебя видеть, — объяснила Иои.
Когда настало время ложиться спать, Иои сказала: — Один из твоих племянников хочет лечь с тобой. — С чего это я буду спать с черепом?! Я его боюсь! — Поешь чего-нибудь перед сном, — предложила Иои. — Пока другой еды, кроме коры, нет, я ничего не стану есть, — ответил брат.
Наконец они легли спать.
— Как это ты можешь спать с черепом? — сказал брат сестре. — У него пустые глазницы и зубы торчат.
— Ты обижаешь людей, когда так о них отзываешься.
Брат улегся в постель и еще долго слышал разговор черепов. Наконец он заснул.
Рано утром череп — зять Сойки выкатился из постели, бормоча: «Ско-ско-ско». Брат в ужасе вскричал:
— Я боюсь! Череп, который спит с моей сестрой, разговаривает!
Иои проводила мужа и сказала брату:
— Не говори так. Твой зять пошел проверить ловушку.
— Но он принесет домой кору, а не рыбу!
— Ах, замолчи! Ты меня утомляешь, — сказала Иои.
Она встала с постели, умылась и развела огонь. Поднялись дети и сразу же защебетали.
— Отец пошел к реке. Ступайте ему навстречу — поможете донести улов, — сказала им Иои.
Брат рассмеялся:
— Разве черепа могут что-нибудь делать?
Маленькие черепа покатились по тропинке к реке. Вскоре вернулся муж Иои с двумя большими рыбинами. Вслед за ним вкатились маленькие черепа, вереща. Они говорили, что отец поймал много рыбы.
— Вы прикрыли рыбу? — спросила их Иои.
Брат Сойка заметил, что черепа стали выкатываться из дома. Он сказал об этом сестре.
— Не говори так о людях. Они идут к реке: там полное каноэ лосося, — объяснила она.
Самый маленький из черепов обратился к матери: «Ко-ко-ко».
Это значило:
— Мы выбрали лучшую рыбу для дядюшки, ему нужно встать и умыться.
— Как, даже малыши разговаривают? Только это не настоящая речь, это что-то жуткое, — сказал брат.
Иои приготовила завтрак и положила перед братом лучшие куски. Другое блюдо она поставила перед мужем. Один из маленьких черепов покатился к отцу.
— Мой младшенький хочет есть вместе с тобой, — сказала Иои брату.
— Не хочу, чтобы череп ел с моего блюда; у него нет глаз.
Иои ела, а брат не спускал с нее глаз, потому что был к этому времени очень голоден. «Попробую-ка я сделать так же, как она», — подумал он.
Он крепко зажмурил глаза и поднес еду ко рту, но не выдержал, открыл глаза — у него в руках был кусок коры. Наконец ему удалось не открывать глаз, и он начал жевать. Рыба пришлась ему по вкусу. Так, с закрытыми глазами, он как следует поел.
— Вкусная еда! — сказал он.
Вскоре один из маленьких черепов выкатился на улицу и вернулся с водой.
— Твой племянник принес тебе воды ополоснуть руки, — пояснила Иои.
— Зачем мне череп в племянники? — спросил брат и добавил — Я боюсь черепов. Как бы мне самому по недосмотру не превратиться в череп.
Немного погодя послышались голоса. Муж Иои быстро выкатился из дома, захватив с собой веревку.
— Люди говорят, на берегу кит, и каждый может пойти и взять себе мяса, — объяснила Иои.
Брат пошел на берег, но ничего там не увидел, кроме большого бревна, на которое забралось множество черепов. Иои пошла за братом и заметила, что по дороге он бил палкой черепа.
Брат Сойка подошел к бревну. Первым делом он смел с бревна черепа, потом оторвал довольно большой кусок коры и отнес его домой.
— Я хочу положить эту кору в костер, чтобы он горел всю ночь. Тогда черепа не будут болтать, — сказал он сестре.
— Это не кора, это ворвань.
— Да нет, это кора с дерева. На берегу нет никакого кита, там лежит только бревно.
Однако Иои разделала кору и повесила ее сушиться. Вскоре послышались голоса черепов.
— Они говорят, что когда ты подошел к киту, то сбросил с него людей и ударил их. Не делай так больше, — увещевала брата Иои.
Брат стал мастерить ведра. Он собрался возвращаться домой. Закончив одно ведро, он сказал:
— Я пойду домой. Мне здесь страшно.
— На обратном пути, — сказала ему сестра, — ты пройдешь через пять светящихся равнин. Там тебе не понадобится вода. А почему ты не возвращаешься вместе с твоим приятелем, с которым пришел сюда? — добавила она.
— Он развлекается с девушками. Я не могу его ждать. А мне развлекаться с черепами что-то не хочется, — ответил Сойка.
Черепа начали переговариваться между собой.
— Твой зять должен сходить сначала к своей ловушке, а потом проводить тебя, — объяснила Иои.
Но Сойка отказался от провожатого.
— Он станет разговаривать, а я этого боюсь. Да и потом я все равно его не понимаю.
И он пошел домой один. У него было пять ведер воды. Он вышел на первую равнину и запел:
Эту равнину моя сестра назвала светящейся
Пшик-пшик
Он стал разбрызгивать воду. Перейдя первую равнину, он даже не опорожнил первое ведро, поэтому стал хвастаться:
— Когда это лгунишка3 проигрывал?
Он вышел на вторую равнину и запел:
Эту равнину моя сестра назвала светящейся.
Пшик-пшик.
Он прошел всю равнину, а вода в первом ведре еще не кончилась. Тут он стал хвалиться пуще прежнего:
— Когда это лгунишка проигрывал?
Он подошел к третьей равнине и опять запел свою песню. Перейдя ее, Сойка стал хвастаться:
— Я прошел три равнины с одним ведром воды. Прекрасно! Я пройду всю дорогу, а вода еще останется.
Он подошел к четвертой равнине и стал петь:
Эту равнину моя сестра называет светящейся.
Пшик-пшик.
Он пересек равнину и взял только часть воды из второго ведра. Перейдя последнюю светящуюся равнину, он вылил только половину второго ведра. Так на пять равнин ему потребовалось всего полтора ведра воды.
Потом он подошел к следующей равнине. Она была вся охвачена огнем. Сойка задумался: «Ведь пять ведер воды нужны были для этих равнин». Те равнины, через которые он прошел, светились от цветов. Впереди же были настоящие огненные равнины.
Сойка снова запел, но уже не таким самоуверенным голосом:
Это та горящая равнина, о которой говорила мне сестра.
Пшик-пшик.
Он перешел равнину и опорожнил второе ведро до конца.
Теперь у него было всего три ведра воды, а пройти ему предстояло четыре прерии. Сойка приуныл. Он хотел вернуться назад, но забыл, куда идти. Он подошел к следующей равнине. Она была охвачена огнем.
Сойка стал петь, чуть не плача, потому что воды ему не хватало:
Это горящая равнина, о которой говорила мне сестра.
Пшик-пшик.
Он перешел равнину и смог сэкономить немного воды. Теперь у него оставалось два ведра воды, а впереди лежали три горящие равнины.
Следующая равнина горела сильнее первых двух. Сойка запел песню, а сам стал думать: «Побегу-ка я изо всех сил. Тогда мне не нужно будет гасить огонь полностью».
Он так и сделал, и в ведре осталось немного воды. «Ну что ж, я немного обгорю, но пройду сквозь огонь. Буду отбиваться от него ведрами. Еще у меня есть пять медвежьих шкур, они тоже пригодятся».
Ему нужно было перейти через две равнины, а у него было лишь одно полное ведро. В другом осталось воды лишь на донышке.
Через следующую равнину он бежал со всех ног, стараясь тратить как можно меньше воды. У него оставалось только полведра воды, а впереди — самая большая из равнин.
«Ах, я умру», — думал Сойка. Он запел песню и побежал по равнине. Он еще не достиг края равнины, когда вода кончилась. Сойка стал плевать на огонь и сбивать его медвежьими шкурами. «Пш-пш», — шипела его слюна. Возле самого края сгорела пятая, последняя медвежья шкура. Когда и слюны у него во рту не осталось, Сойка стал сбивать огонь головой. Всего несколько шагов осталось до конца равнины, но тут он совсем обгорел и стал съеживаться. Тут он умер.
Он снова оказался возле реки и заговорил:
— Ко-ко-ко! — Это он звал: «Сестра, приезжай за мной в каноэ».
Дети выбежали из дома и закричали:
— Дядя просит прислать за ним лодку!
Иои заплакала:
— Мой брат умер.
Она спустилась к воде и на другом берегу увидела Сойку. Он приговаривал:
— Ко-ко-ко, — что означало: «Перевези меня на тот берег».
— Ах, брат, брат! Я знала, что он умрет, — плакала Иои.
Сойка видел, как дети забрались в каноэ.
— Какие они хорошенькие! Есть ли в этом каноэ дырка? Отлично! Это другое каноэ, не так ли?
— Нет, это то же самое каноэ. Просто теперь ты мертв и видишь все иначе, — объяснила ему Иои.
— Какие красивые у тебя дети! Откуда они у тебя?
— Это те самые дети, которых ты выбрасывал из лодки, а каноэ — то самое, в котором ты так боялся плыть.
— Нет, это совсем другое каноэ. В нем же нет дырки. И дети эти не те же самые. Те были черепами. А это мои любимые племянники.
Когда они достигли берега, Сойка взял младшего племянника на руки. Иои, плача, поднялась к дому.
Сойка увидел множество людей, которые раньше представлялись ему черепами. Иои слышала, как он говорит: «Ко-ко-ко». Она рассказала мужу, что ее брат стал одним из мертвецов.
— Если бы я пошел его провожать, — сказал ей муж, — этого бы не случилось.
Когда они вошли в дом, Сойка обнаружил, что все люди очень добры и приветливы.
— Этот высокородный человек в покрывале вождя — твой муж? — спросил Сойка сестру.
— Да, это его ты отшвыривал с дороги.
— Нет, с ним я ничего подобного не делал. Я отшвыривал с дороги черепа.
— Ты теперь мертв. Если бы ты согласился, чтобы мой муж тебя проводил, ты бы не погиб.
— Я не умер! Разве я мог бы выглядеть так, как сейчас, и все чувствовать, если бы умер?
Сойка вышел и вскоре вернулся со стальноголовым лососем.
— Какой прекрасный лосось! Давай его разделаем. Лосось есть лосось, это тебе не кора, — сказал он.
— Именно это ты выбрасывал, — ответила ему Иои.
Она приготовила лосося и поставила перед Сойкой.
— Пусть племянники поедят со мной. — И Сойка дал каждому из детей по куску лосося — так он их любил.
Вскоре он вышел из дому, а один из племянников вышел следом. В дом вошли люди и сказали: «Ко-ко-ко». Иои поднялась и выглянула наружу. Ну конечно, Сойка пошел туда, куда она запретила ему ходить. Неподалеку люди плясали, держа в руках кухонную утварь, некоторые — костяную.
— Я предупредила тебя, что сюда ходить не следует. Это люди, умершие во второй раз, — сказала Иои брату.
— Я увидел у них эти вещи и хотел принести какую-нибудь из них тебе.
Иои отвела Сойку домой и занялась делами.
— Дядя опять идет к тем людям, — сказали вошедшие в дом дети.
Иои выбежала из дома и увидела Сойку, танцующего среди людей. Она опять привела его домой и забыла о нем.
— Дядя опять туда идет, — сказали прибежавшие дети.
На этот раз Сойка уже проделывал руками такие же движения, как танцевавшие люди. Иои и на этот раз привела его домой. В другой раз она увидела Сойку танцевавшим на голове. Люди вокруг него все танцевали вверх ногами. Сойка при этом пел:
— Чейейок.
Иои и дети заплакали.
— Почему ты плачешь? — удивился Сойка. — Я пришел сюда, чтобы раздобыть для тебя костяное блюдо.
В пятый раз Сойка ушел к танцевавшим людям и плясал с ними, стоя на голове. На этот раз Иои не смогла забрать его с собой. Только одну ночь он провел с сестрой, а потом ушел к Дважды-Умершим. С тех пор сестра его уже не видела.
Клин не смог вернуться из страны мертвых, потому что Сойка испортил дорогу. Если бы Сойка не сделал этого, мы могли бы навещать умерших, а они — нас. Но Сойка на обратном пути совершил ошибку. Сейчас умершие могут к нам приходить, но спотыкаются и падают обратно в свой мир, не доходя до нашего мира. Когда они падают, то забывают наш язык. Иногда можно услышать возле дома, днем или ночью, как они говорят: «Ко-ко-ко». Они боятся нас, а мы боимся их. Мы можем только слышать их «ко-ко-ко». Это все из-за Сойки. Так бы мы могли друг друга навещать. Мертвые могли бы говорить на нашем языке, и мы бы друг друга не боялись.
92. МИСП
Один юноша в сезон ловли лосося жил в летнем шалаше на берегу ручья1. Однажды вечером, вернувшись с ловли, он обнаружил, что весь вчерашний улов кем-то обработан и готов для просушки. На другой день произошло то же самое. Так продолжалось изо дня в день, пока юноша не решил разгадать эту загадку. Однажды утром, вместо того чтобы идти к ручью, он спрятался неподалеку от шалаша и сФал ждать. Вскоре из лесу вышла женщина и начала разделывать рыбу. Юноша некоторое время наблюдал за ней, а потом вышел из укрытия и подошел к гостье.
Женщину звали Квотсхвое. Она полюбила юношу и решила, что, помогая ему обрабатывать улов, завоюет его любовь.
Юноша и девушка стали жить как муж и жена и прожили так до конца рыболовного сезона. Потом они отправились в селение юноши. Не доходя до селения, Квотсхвое распустила волосы и закрыла лицо, потому что ей было стыдно. И потом она подолгу сидела в доме с закрытым лицом и никогда не смеялась и не разговаривала с людьми, приходившими в гости.
Сойка, который был ужасным болтуном и постоянно вмешивался в чужие дела, все время говорил:
— Интересно, что это с Квотсхвое, почему она никогда не смеется и не открывает лица?
Наконец Квотсхвое надоели приставания Сойки. Она увела мужа в лес и сказала ему:
— Ты подожди меня здесь, а я вернусь в дом посмеяться и открыть лицо.
Вернувшись в дом, она подошла к Сойке и отбросила с лица волосы:
— Вот, смотри на мое лицо.
Сойка посмотрел и увидел безобразную образину с торчащими изо рта клоками волос. Потом Квотсхвое засмеялась, и люди попадали замертво. Тогда она всех их съела, все селение, и вернулась в лес к мужу. Но неподалеку от дома она обнаружила его труп: он пошел вслед за ней посмотреть, что произойдет в селении, и, когда жена его засмеялась, тоже упал замертво. Людоедка и его съела, только его член оставила и спрятала в корзину.
Квотсхвое была беременна и вскоре родила близнецов. Миспа и Квемолёлена. Она хорошо заботилась о детях, часто их купала, чтобы они росли крепкими и здоровыми. Мальчики быстро росли и вскоре многому научились: как охотиться с луком и стрелами и как ловить рыбу. Но они никогда не видели людей.
Однажды мать сказала, что пойдет на равнину к реке Чихелис копать луковицы водяной лилии и ее не будет целый день. Она предупредила сыновей, что, пока ее не будет, они могут охотиться, но не должны ходить на север и не должны заглядывать в корзину, подвешенную к потолку.
Но мальчики были любопытными, и, как только Квотсхвое ушла, они пошли на север и обнаружили в лесу селение, возле которого вся земля был усеяна костями. Когда они вернулись домой, то заглянули в корзину и увидели там мужской член. Тогда Мисп, который обладал чудодейственной силой, догадался: то, что находится в корзине, принадлежит их отцу, а кости, которые они с братом видели возле селения, — родственникам и друзьям отца, которых убила и съела их мать. Мальчики решили сжечь дом и убежать, не дожидаясь возвращения матери.
Квотсхвое увидела дым и угольки, взлетевшие в воздух, и по их очертанию поняла, что это горит корзина, висевшая под крышей дома. Она сразу догадалась, в чем дело, и поспешила домой, решив убить и съесть сыновей. Однако, добравшись до дома, она обнаружила, что сыновей там нет. Тогда она пустилась в погоню. Мальчики поняли, что мать их преследует, потому что от ее бега дрожала земля. Когда она почти нагнала их, они забрались на высокое дерево. Мать подошла к дереву, взглянула наверх и увидела сыновей. Она ласково заговорила с ними и сказала, что все им простит, если они спустятся. Мисп засмеялся и сказал:
— Хорошо, подойди поближе к дереву, мы спустимся.
Когда она подошла, он опять сказал:
— Еще ближе. Теперь обхвати ствол руками, а мы спустимся.
Женщина обхватила руками ствол, а Мисп потряс дерево, так что вся кора отвалилась и раздавила людоедку. Тогда мальчики спустились и пошли дальше.
Вскоре они увидели похожую на их мать женщину, игравшую со множеством детей. Она брала ребенка за ноги, раскручивала его и забрасывала на стоявшую в отдалении скалу. Многие дети разбивались о скалу насмерть, и женщина съедала их. Мальчики спрятались и какое-то время наблюдали за женщиной. Потом Мисп набрал сока от какого-то растения и вымазал им лицо Квемолелена, чтобы оно побледнело и стало выглядеть болезненным. Потом они вышли к тому месту, где находилась женщина с детьми.
Эта женщина была сестрой их матери, и когда она увидела братьев, то сразу же спросила, где их мать. Мисп ответил, что она придет позже.
Тетка предложила им поиграть и хотела первым забросить на скалу Квемолелена. Однако Мисп сказал:
— Посмотри, как слаб мой брат. Брось сначала меня.
Женщина согласилась.
Когда людоедка бросала какого-нибудь ребенка, остальные дети должны были петь:
Ты уйдешь и не вернешься назад!
Мисп подошел к ним и шепнул, чтобы они пели:
Ты уйдешь и вернешься назад!
Тетка схватила его за ноги и с огромной силой раскрутила. Мисп приземлился на скале, и, смеясь, вернулся назад, потому что дети спели песню, которой он их научил.
Потом он сказал тетке:
— Ну теперь твоя очередь полетать.
— Ах, я слишком тяжела, ты можешь меня уронить.
Однако Мисп обещал легонько ее покрутить, и она согласилась.
Тогда Мисп, подав детям знак петь: «Ты уйдешь и не вернешься назад», хорошенько раскрутил тетку, так что она ударилась о скалу и разбилась. В ее желудке было множество костей съеденных ею детей. Мисп собрал их все, вымыл в реке, и некоторые дети ожили. Другие же так и остались мертвыми, поэтому сейчас некоторые дети умирают.
Потом братья пошли дальше. На равнине возле Хамптумекса2 она услышали сильный шум. Это играла с детьми другая их тетка.
Мальчики легли на землю, чтобы понаблюдать, и, пока они там лежали, Мисп разрезал ножом молодой побег, который рос подле него. Из этого побега тотчас выросло огромное дерево с пятью раскидистыми ветвями, которое сохранилось по сей день. Потом они подошли к тетке, и Мисп поступил с ней так же, как с первой теткой. Потом мальчики пошли дальше.
Некоторое время спустя они опять услышали шум и увидели еще одну свою тетку, забавлявшуюся с детьми. Они играли в хвотель3. Если ребенок начинал смеяться, не дойдя до палки, людоедка съедала его.
Когда мальчики подошли, людоедка предложила Квемолелену сыграть. Мисп сказал, что его брат очень болен, и предложил тетке сыграть с ним. Ему удалось дойти до палки, не улыбнувшись, и тогда он убил людоедку и освободил детей.
Мальчики пошли дальше и встретили другую женщину, которая притворялась, что делает детям татуировку. Она протыкала иглой сердца детей и потом их съедала. Как только людоедка увидела братьев, она попросила, чтобы Мисп разрешил ей сделать татуировку Квемолелену. Но он сказал, что брат его слаб здоровьем, и предложил взамен себя. Он лег на землю, и тетка приставила к его груди иглу. Но игла никак не могла проколоть кожу Миспа, хотя женщина нажимала изо всех сил.
Тогда Мисп сказал, что теперь его очередь делать татуировку тетке. Та испугалась, что ей будет очень больно, но Мисп пообещал, что будет только слегка нажимать на иглу, и она согласилась. Мисп же со всей силы всадил ей в грудь иглу, проткнул сердце и убил людоедку. Потом он разрезал ей живот и вынул кости съеденных детей. Некоторых он оживил, а других оживить не смог.
После этого Мисп с братом обошли всю страну и наконец дошли до залива Нсах4. Мисп позвал людей, и к нему вышли люди, которые выглядели, как собаки. Мисп превратил их в настоящих людей, дал им гарпуны и каноэ и сказал, что отныне они будут китобоями. Он попытался научить их языку квинолт, но ему это не удалось. Так что люди в том месте говорят только на языке мако5.
От залива Неах братья пошли на юг, к устью реки Кимут, Мисп позвал людей; к нему вышли волки. Мисп превратил их в людей, дал им китобойное снаряжение, остроги для ловли лососей, сачки для ловли корюшки, попробовал обучить их своему языку. Но люди не выучили язык и с тех пор говорят только на квилеут.
Оттуда братья пошли на реку Хох6, позвали людей, и только очень немногие вышли к ним — хворые и слабые, с сачками для рыбы. Мисп помог им, как раньше квилеутам, и братья пошли дальше.
Еще южнее братья вышли к реке Квитс7. Мисп позвал людей, но никто не вышел. Он звал и звал — никто так и не вышел. Тогда Мисп потер руку об руку, и из катышков грязи и пота возникли люди. Он дал им сети, остроги и повелел впредь жить в том месте.
Эти люди стали предками племен с Квитс. Поэтому то место называется Кветсух — Сделанное-из-Грязи.
Потом братья спустились к реке Рафт8. Квемолелен увидел в реке орлиные перья и поплыл за ними. Он хотел носить эти перья в волосах. Когда он доплыл до середины реки, его закрутило водоворотом и утянуло под воду, где его проглотило чудовище Тсехема, или Какатск — Глотатель.
Мисп разложил костер, нагрел на огне огромные валуны и сбросил их в реку. Вода закипела, и Тсехема всплыл. Мисп проткнул его острогой и разрезал. Однако своего брата внутри чудовища он не нашел. Потом всплыло другое чудовище. Мисп его тоже вскрыл, но и на этот раз не обнаружил Квемолелена. Потом к берегу прибило третье, самое большое чудовище, и когда Мисп вскрыл его, то нашел внутри Квемолелена. Тот был уже мертв. Мисп вытащил его на берег и попытался оживить. Каждый раз, когда Квемолелен приходил в себя, он превращался в утку. Снова и снова пытался Мисп оживить брата, но тот всегда принимал облик утки. Наконец Мисп отчаялся и сказал:
— Ты навсегда останешься уткой, и люди будут называть тебя квемолелен9.
От реки Рафт Мисп пошел дальше один. Когда он пришел в землю Квинолт и позвал людей, они вышли к нему уже в настоящем виде и с различными орудиями. Мисп ничего с ними не стал делать, сказал только, что они навсегда останутся людьми.
Он пошел дальше и неподалеку от реки Квинолт увидел человека, который делал ракушечные ножи. Человек пел за работой:
— Я делаю это для Миспа.
Мисп подошел ближе и спросил человека, что он делает.
Человек, которого звали Ле — Олень, ответил:
— Я делаю это для Миспа, чтобы убить его, когда он придет.
Мисп попросил Ле показать ему раковину, и тот подал ему три раковины. Мисп приладил две раковины Ле вместо ушей, заставил его опуститься на четвереньки и повернуться спиной, а третью раковину поставил ему вместо хвоста. Потом Мисп приказал Ле попрыгать, отбежать вперед и оглянуться. Тот так и сделал. Мисп велел ему бежать в лес и оглянуться, прежде чем он скроется10.
— Отныне ты всегда будешь так делать, когда увидишь людей.
Так олень и ведет себя сейчас.
Потом Мисп пошел дальше и дошел до скалы Копалис, где увидел идущего по берегу океана человека. Человек шел вверх ногами, будто против своей воли, и громко стонал. Мисп спросил его, в чем дело, и человек ответил, что его голова полна блох, и они тянут его к морю. Мисп взял ветку, сделал из нее гребень и вычесал человека. Потом он поставил его как следует, дал ему гребень и наказал впредь пользоваться им.
Мисп пошел к реке Копалис11 и позвал людей. Они появились, передвигаясь вверх ногами и неся только остроги для ловли палтуса и короткие палки для сбора моллюсков. Мисп сказал, что этим они отныне и будут питаться, поставил их на ноги и ушел. И люди с реки Копалис с тех пор питаются мелкой рыбой и моллюсками.
Потом он пошел в Ойхат12 и позвал людей; те появились, идя вверх ногами. У них были только короткие палки, а головами они рубили дрова, так что стонали от боли. Мисп привел их в порядок, дал им каменные молотки и пошел дальше.
От Ойхат Мисп пошел на юг. Он останавливался в разных местах и везде, где он побывал, люди получали свой нынешний облик. Наконец он дошел до чинуков, живших возле реки Колумбия. Там он превратился в скалу, которая видна и по сей день.
93. ИСТОРИЯ О СОЙКЕ
Сойка и вождь его племени, а также Калан, Бобр и еще один человек охотились за тюленями. В одном доме с охотниками жил Тетерев, вдовец со множеством детей, который все время пропадал в лесу, где строил каноэ. Пятеро охотников каждый раз добывали по пять жирных тюленей; Тетереву они отдавали самые постные и плохие куски. Сойка при этом говорил, что жир вреден для Тетерева, и все время насмехался над ним. Тот ничего ему не отвечал и безропотно принимал то, что ему давали.
Однажды Тетерев вырезал из кедра фигурку тюленя и до черноты обжег ее. Потом он что-то пошептал фигурке и выпустил тюленя в море.
На другой день, еще до свету, пятеро охотников вышли в море и на рассвете повстречали большого тюленя. Они заострожи-ли его, но тюлень нырнул и поплыл к западу, увлекая за собой каноэ с охотниками. И вот земля уже скрылась из виду. Люди попытались отцепить гарпун, но не смогли. Тюлень тащил их за собой всю ночь и следующее утро, хотя уже не так быстро. Потом веревка ослабла и люди услышали, как о дно каноэ что-то стукнуло. Сойка выглянул за борт и увидел деревянного тюленя. За ластом у него торчал гарпун. Вождь сердито сказал Сойке:
— Я знаю, это работа Тетерева. Он сердится на нас за то, что мы не даем ему жира и что ты смеешься над ним.
Сойка молчал, повесив голову.
Охотники обрезали линь и поплыли назад. Они гребли без перерыва три дня и две ночи, а на третью ночь, обессилев, заснули. Когда утром они проснулись, каноэ стояло неподвижно, и они подумали, что их прибило к земле. Один из них выпрыгнул из лодки и тут же утонул. Тогда они увидели, что застряли в водорослях, таких плотных, что они удерживали каноэ на месте. Оставшись вчетвером, охотники поплыли дальше.
На четвертую ночь им показалось, что они увидели вдали родные горы, и им совсем расхотелось спать Утром они уже ясно различали берег и к вечеру высадились в незнакомом месте. На другое утро они поплыли вдоль берега к югу и, обогнув мыс, увидели селение. Несколько каноэ выплыли им навстречу и провели через линию прибоя. Потом путников пригласили в селение.
В центре селения стоял высокий гладкий столб. Люди сказали, что на этот столб взбирается Белка и что он захочет помериться с Сойкой ловкостью.
— Не бойся, ступай, — сказал Сойке его вождь. — Ты хорошо умеешь лазать по столбам; если же ты проиграешь, нас всех могут убить.
Сойка и Белка взяли острые кости, чтобы ударить соперника, если он проиграет, и полезли на столб. Люди собрались посмотреть на состязание. Соперники были под стать друг другу. Наконец зрители увидели, как состязающиеся добрались до вершины столба и один из них ударил другого по голове, так что тот кувырком полетел вниз. Все закричали, потому что думали, что падает Сойка. Но оказалось, что это был Белка. Тогда жители селения отпустили Сойку и его друзей, потому что Сойка выиграл состязание.
Охотники поплыли дальше вдоль побережья и вскоре увидели другое селение, очень похожее на первое. Здесь Тюлень предложил Сойке состязаться в нырянии. Сойка оказался в затруднении, потому что он был никудышный ныряльщик. Но его вождь перевернул каноэ и высыпал из него весь хворост. Он велел Сойке принять вызов, но, нырнув, спрятаться под хворостом.
Сойка и Тюлень нырнули. Сойка тут же поднялся на поверхность и спрятался под хворостом, так что его никто не мог видеть. Он сидел там так долго, что замерз и начал дрожать. Хворост заколыхался на воде. Вождь испугался, что люди это заметят, и стал раскачивать каноэ, гоня волну, чтобы никто не заметил, что под хворостом прятался Сойка.
Ныряльщики договорились, что, когда солнце дойдет от одного дерева на берегу до другого, они могут ударить друг друга по голове острой костью. И вот, когда Сойка заметил, что солнце дошло до второго дерева, он нырнул и увидел, что Тюлень лежит на дне. Сойка ударил его костью, и Тюлень, не понимая, в чем дело, всплыл на поверхность. Все закричали:
— Сойка всплыл!
Но это оказался Тюлень, а Сойка опять спрятался под хворостом. Он подождал еще с полчаса, а потом вынырнул, довольный и веселый, показывая всем своим видом, что ничуть не устал. Так Тюлень был побежден, и жители селения отпустили Сойку и его друзей с миром.
Они поплыли дальше и вскоре приплыли в поселок, где им предложили состязаться, кто дольше выдержит жар в бане1. Четверо жителей селения стали в одном углу бани, а четверо путников — в другом. Дверь бани закрыли, стало темно и жарко. Бобр и Калан вскоре прорыли ход к реке, и все четверо вышли ходом к воде, а люди в бане чуть не изжарились. К концу срока Сойка и его спутники вернулись в баню, и, когда дверь открыли, они выскочили наружу, свежие и невредимые, в то время как у их соперников глаза побелели от жара. Так, одержав и на этот раз победу, Сойка и его друзья отправились дальше и вскоре опять увидели селение. Они вытащили каноэ на берег, привязали его и, захватив весла, вошли в один из домов.
Жители селения тут же вызвали их на состязание: просидеть пять дней и ночей без сна. Путники боялись отказаться и начали состязаться с четырьмя жителями селения. Соперники сели в доме друг против друга. У жителей селения были копья, и, когда кто-нибудь из них засыпал, его кололи копьем и будили. Всю ночь они переговаривались:
— Ты не спишь? Ты еще не спишь?
Так они друг друга подбадривали. Сойка все время болтал, ни на минуту не замолкая. Четыре дня и четыре ночи они не спали. На четвертую ночь люди из селения почти засыпали, Сойка же и его друзья держались бодро. Однако силы самого Сойки были на исходе — вождь все время дергал его за уши и не давал ему заснуть. На пятую ночь люди из селения заснули, а вождь Сойки приказал Калану и Бобру вырыть подземный ход. Они вырыли ход, потом нашли четыре гнилушки со светящимися, как глаза, точками и положили их на то место, где сидели. И вот, пока соперники их еще спали, они вышли подземным ходом, забрав с собой все, что отыскали в доме.
На рассвете один из жителей селения проснулся и позвал Сойку, но ответа не получил. Тогда он разбудил своих, они схватили копья и воткнули их в соперников. Но когда рассвело, они увидели, что вместо соперников проткнули копьями гнилушки.
Люди были в ярости и решили отправиться в погоню. Днем вождь Сойки сказал:
— За нами погоня.
Они оглянулись: их преследовало множество каноэ. Они стали грести изо всех сил, а вождь греб так усердно, что с каждым гребком ломал по веслу, так что скоро сломал все весла.
Все повернулись к Сойке и сказали:
— Вот ты постоянно говоришь о своем таману2. Попроси его о помощи, у нас отчаянное положение.
Сойка только повесил голову, потому что никакого таману у него не было. Тогда Калан призвал своего таману. Поднялся небольшой ветер. Бобр призвал своего таману — ветер усилился. Вождь позвал своего таману — налетел сильный шторм, и опустился туман. Шторм скоро кончился, путники огляделись и увидели множество перевернутых каноэ, в которых не было ни души. Все люди во время шторма утонули.
Сойка и его друзья собрали весла и поплыли дальше. Вскоре они достигли страны квинолтов, где жили хорошие люди. Те, кто их преследовал, были, очевидно, мако, потому что они недружелюбные. Наконец они добрались до дома возле мыса Деймон3 и впредь, когда бы они ни возвращались с охоты, никогда не забывали дать Тетереву самого большого и жирного тюленя.
94. КАК СОЙКА ВОСКРЕСИЛ ДЕВУШКУ
Сойка очень хотел получить в жены одну девушку. Отец девушки был вождем в подводном мире, и он совсем не хотел, чтобы Сойка стал его зятем. Девушке Сойка тоже не нравился. Однако Сойка все уговаривал ее и в конце концов пригрозил убить, если она не согласится стать его женой. Но и тогда девушка сопротивлялась, а родители поддерживали ее и говорили:
— Не выходи за него! Он ни на что не годен.
И вот однажды девушка заболела. Многие шаманы пытались вылечить ее, но никто не смог ей помочь, и она умерла. Родители оплакивали ее и положили ее тело на помост1.
Сойка прознал, что девушка умерла, и спустя пять дней решил: «Пойду-ка посмотрю, не смогу ли я что-нибудь для нее сделать». Он пришел к помосту и увидел, что девушка лежит там, завернутая в покрывала, а вокруг нее разложено много всякого добра: одеяла и прочие ценности, ибо отец девушки был очень богатым человеком.
Ночью Сойка подошел к помосту и позвал девушку:
— Вставай, вставай!
Ему показалось, что тело слегка шевельнулось, он понял, что сможет воскресить девушку. Это его очень обрадовало. Он снял все покрывала и циновки, в которые было завернуто тело. Они еще не успели пропитаться запахом мертвого тела. Сойка перенес тело девушки в каноэ и поплыл вверх по течению. Когда он подплывал к порогу, то пел песню своего духа-покровителя, омывал тело девушки и плыл дальше. После третьего раза тело уже почти не пахло. Возле четвертого порога оно потемнело. Когда они достигли пятого порога, Сойка покачал каноэ и сказал девушке:
— Поднимайся, мы уже почти дома!
Девушка села. Сойка поправил ей глаза, восстановил дыхание и велел встать и идти. Девушка встала.
— Ну, теперь ты проснулась? Ты меня узнаешь? — спросил Сойка. — Как только мы минуем эти пороги, мы окажемся дома. Я твой возлюбленный. Не пытайся убежать от меня, потому что тогда ты сразу умрешь.
Девушка и не подозревала, что она была мертвой; она думала, что просто спала. Она была рада наконец добраться до дома Сойки, потому что очень устала. Сойка ввел ее в дом и сказал:
— Если твои отец с матерью придут за тобой, не ходи с ними, потому что тогда ты обязательно умрешь.
Некоторое время спустя кто-то из соседей увидел в доме Сойки девушку и спросил, не та ли это девушка, которую Сойка оживил. Сойка ответил, что та самая. Так девушка впервые узнала, что она была мертва.
— Да, ты лежала на погребальном помосте, — подтвердил Сойка.
Известие о том, что девушка ожила, достигло ее родителей. Отец не мог в это поверить, пока не отправился на кладбище и не убедился, что тело девушки исчезло. Тогда все родственники собрались и решили забрать девушку у Сойки. Они пошли к его дому и увидели лежащую в постели девушку.
— Поднимайся, дочка, пойдем домой, — сказал ей отец.
Сойка сидел тихо, не говоря ни слова. Девушка поднялась и спросила отца:
— Что, я действительно умирала?
— Да, — ответил он. — А теперь я хочу, чтобы ты вернулась к нам.
— Но если я уйду, я опять умру.
— Не бойся, пойдем со мной, — успокоил ее отец.
Все это время Сойка сидел молча. Девушка первой вышла из дома и направилась к берегу реки; Сойка шел самым последним. Когда каноэ отчалили, Сойка сказал:
— Найди себе на этот раз подходящего мужа, а то твой отец говорит, что от меня нет толку.
Когда девушку привезли домой, она отказалась от еды. Ее положили в постель, и она сразу заснула. На другой день мать позвала ее умываться и завтракать, но девушка ничего не ответила. Тогда родственники подошли к ее постели и увидели, что она мертва. Семья девушки горевала еще пуще, чем в первый раз. Некоторые из родных обвиняли отца девушки и настояли на том, чтобы он опять позвал Сойку и попросил его оживить девушку.
Отец послал за Сойкой и велел передать ему такие слова:
— Мы зовем тебя, чтобы ты оживил мою дочь, — она снова умерла. На этот раз, если ты вернешь ее к жизни, она станет твоей женой.
Однако Сойка ответил посыльным:
— Нет, я не пойду. Я ни на что не гожусь. Пусть они найдут ей хорошего мужа.
Посланные вернулись и передали отцу девушки слова Сойки. Тогда кто-то сказал:
— Давайте предложим ему заплатить за исцеление одеялами.
Опять поехали к Сойке, взяв на этот раз множество одеял. Но Сойка ответил приехавшим:
— Нет, я ее не оживлю. У меня ничего не получится. Ваши одеяла мне не нужны. Если после меня какой-нибудь лекарь будет делать то же самое, все люди будут так поступать. Отныне люди смогут излечивать больных, но не смогут оживлять мертвых. Люди будут умирать раз и навсегда.
И он не стал ничего делать с девушкой.
Если бы отец оставил дочь с Сойкой, все лекари умели бы оживлять людей. А теперь они этого не умеют.
95. ИСТОРИЯ О ДЕТЯХ СОБАКИ
Давным-давно в одном селении жила девушка, у которой была любимая собака. Куда бы девушка ни пошла, она всюду брала с собой собаку; а по ночам, как тогда было заведено у молодых девушек, собака спала в изножье ее постели. Каждую ночь собака превращалась в юношу и ложилась с девушкой, а утром, до свету, опять становилась собакой. И никто об этом не знал.
Но вот девушка забеременела. Когда ее родители узнали, что она понесла от собаки, они сочли себя опозоренными, позвали односельчан, сломали дом, погасили костры и ушли из того места, а девушку оставили умирать с голоду.
Но Ворона пожалела девушку, собрала уголья, спрятала их в раковину и потихоньку сказала девушке, что спустя некоторое время она услышит потрескивание углей и найдет огонь.
Девушка осталась одна, потому что все люди ушли за реку. Она долго сидела и ждала, когда же раздастся потрескивание, а когда услышала, то обнаружила в том месте, откуда раздавался звук, огонь.
Вскоре она родила пятерых щенят. Ее отец убил собаку — возлюбленного девушки, так что ей самой пришлось заботиться о детях. Она кормила их, собирая моллюсков на берегу. Женщина хорошо заботилась о детях, и ее четверо мальчиков и девочка быстро росли. Вскоре женщина заметила, что, когда она уходит из дому, то слышит звуки плясок и песни, будто бы доносящиеся из дома. Это ее очень удивляло. Это повторилось четыре раза. На пятый раз женщина надела свою одежду на палку и воткнула палку в песок на берегу, так что издали казалось, будто она собирает моллюсков. Сама же она вернулась кружным путем к дому и заглянула в щелочку. Она увидела, как мальчики танцуют и поют, а девочка наблюдает за берегом, где мать должна была собирать моллюсков.
Женщина улучила момент и вошла в дом, застав детей в человеческом обличье. Она стала ругать их за то, что они раньше не показывались ей в человеческом облике. Дети в смущении сели на пол. Мать нашла их собачьи шкуры, разорвала их и сожгла.
С тех пор дети навсегда остались людьми. Как только они достаточно подросли, мать сделала маленькие луки и стрелы для мальчиков и научила их стрелять птиц — сначала крапивников, а затем крупных птиц. Потом она научила их, как сделать большие луки и стрелы и стрелять пушных зверей, потом крупную дичь, потом лося. Еще она заставляла их каждый день купаться, чтобы получить покровительство таману и ловить китов, а когда они стали охотиться на тюленей, научила их делать из тюленьих шкур поплавки. Мать сделала сыновьям гарпуны из костей лося, лини из жил, а к концам линей привязала поплавки. Когда все было готово, мальчики отправились охотиться на китов и добыли столько, что весь берег пропах китами.
Однажды Ворона заметила, как вдали, в том месте, где осталось их прежнее селение, поднимается дымок. В ту же ночь она тихонько поплыла посмотреть, в чем дело. Подплыв к берегу, она почувствовала запах китовых туш и увидела китовые остовы, лежащие по всему берегу. Китов было так много, что некоторые из них даже еще не были разделаны. Ворона подошла к дому. Выросшие дети приветствовали ее, предложили ей еду, но ничего не дали с собой, только пригласили ее вернуться опять, когда она захочет.
Когда Ворона отправилась обратно, девочка наказала ей дома заплакать, чтобы люди подумали, будто все они умерли. Однако, вернувшись домой, Ворона рассказала всем, что берег у старого селения полон чаек, которые поедают добытых мальчиками китов.
Ворона тайком захватила кусочек китового мяса для своих детей. Когда стемнело, она скормила детям мясо; одна из ее дочерей так быстро стала глотать, что подавилась, закашлялась и выплюнула мясо на пол. Люди увидели его и поняли, что Ворона говорит правду, хотя раньше ей не верили. Тогда люди решили вернуться. Они нагрузили каноэ и возвратились в селение. Мальчики стали вождями селения1 и всегда добывали достаточно китового мяса.