– Только одним? – усмехнулся в ответ Тигр.
– Сейчас один, – сказала повариха. – И по одному каждый день, когда ты будешь встречать меня здесь и пропускать на рынок.
Тигр остановился и задумался над предложением поварихи. Но чем дольше он думал, тем сильнее аромат рисовых пирожков щекотал его ноздри. Вскоре во рту его от голода скопилось столько слюны, что в ней уже можно было утонуть. Пора было принимать решение.
– Согласен, – выпалил он. – Но не вздумай обмануть меня.
Договор был заключён, и повариха положила перед Тигром пирожок. Тигр подозрительно взглянул на неё, надкусил пирожок, лизнул его раз, лизнул другой – и, схватив целиком, принялся с наслаждением жевать. Тигру так понравился пирожок, что он позабыл обо всём на свете и не заметил, как повариха водрузила корзину на голову и потихоньку ушла.
Хэсик и Далсун с нетерпением ждали возвращения матери и, когда она пришла вечером домой, бросились к ней.
– Ты всё продала? – спросил Далсун, помогая ей снять корзину.
– Всё, да не всё. Два осталось, – сказала она, вздыхая. – Что мне теперь с ними делать?
– Я возьму один, – закричали Хэсик и Далсун разом.
Повариха кивнула, и они выудили из корзины два последних пирожка. Тут же пирожки были проглочены – ни крошки не осталось.
Накормив детей, повариха отправила их спать. Ей ещё нужно было замочить рис, чтобы на утро он был мягким и его можно было измельчить в муку, из муки замесить тесто и подержать его на пару. Целый день она думала об утренней встрече с Тигром.
– Надеюсь, я больше никогда не увижу его, – прошептала она.
Ночь прошла быстро: пустое чёрное небо, посветлев, превратилось в пустое голубое небо. Проснувшись, повариха принялась за работу, готовя новую порцию рисовых пирожков. Как и всегда, перед выходом она дала по пирожку детям.
В этот раз она решила отправиться на рынок другой дорогой. Эта дорога была длиннее, на пути было больше крутых холмов. Но, взбираясь на них и спускаясь, повариха думала, что пара-тройка холмов лучше одной встречи с Тигром, который может тебя проглотить. После нескольких часов пути она наконец увидела вдали рынок.
– Ага, – вздохнула она.
– Ага, – проурчал кто-то за её спиной.
По спине поварихи пробежали мурашки. Она обернулась. Перед ней стоял Тигр.
– Надеюсь, ты не забыла о нашем уговоре, – произнёс он, облизнувшись.
– Конечно же, нет, – ответила повариха, выдавив из себя улыбку.
Как и накануне, она спустила корзину на землю, достала из неё рисовый пирожок и положила его перед Тигром.
– Надеюсь, величайшему на свете Тигру понравится этот рисовый пирожок, – сказала она и поклонилась.
Повариха хотела было пойти, но Тигр прокашлялся.
– Кхм, – вежливо произнёс он. – Мне кажется, ты забыла кое-что.
– Я? – переспросила женщина, почесав голову. – Что я могла забыть?
– Второй пирожок, конечно, – ухмыльнулся Тигр.
– Второй пирожок? – нахмурилась повариха. – Но уговор был об одном пирожке в день.
– То мы договаривались о вчерашней твоей дороге, – небрежно сказал Тигр. – Сегодня новая дорога. И новые условия.
Повариха замотала было головой, но Тигр так зарычал, что она с неохотой положила перед ним второй пирожок и поспешила на рынок – поскорее, пока он не передумал.
На следующий день повариха решила пойти старым путём, решив, что лучше расплачиваться одним пирожком, чем двумя. Тигр ждал её с нетерпением.
– Великий Тигр, по нашему уговору прими этот рисовый пирожок, – сказала женщина, кладя пирожок у лап Тигра.
– И ещё два, – таков был ответ. Тигр сидел в двух шагах, и, не моргая, смотрел на неё.
– Ещё два? – удивилась она. – Но я думала, что на этой дороге цена – один пирожок.
– Так и было, но ведь сегодня новый день, – проговорил Тигр. – А новый день – это новые условия. Сегодня, если хочешь пройти невредимой, заплати мне три пирожка.
В этот раз повариха не стала возражать. Она положила ещё два пирожка на землю у лап Тигра и пошла на рынок. Ради рисовых пирожков не стоило рисковать жизнью.
День ото дня Тигр требовал всё больше и больше пирожков, и поварихе приходилось отдавать их. Довольно скоро ей стало нечего продавать, но два пирожка всегда оставались на дне корзины, один для Хэсик, другой для Далсуна.
Но вот настал день, когда Тигр зашёл слишком далеко.
– Я хочу их все, – заявил он, лишь только завидев повариху. – Я величайший на свете Тигр, а величайший Тигр заслуживает самых изысканных лакомств.
На такое она согласиться никак не могла.
– Нет в тебе ничего великого, – ответила она. – Ты всего лишь жадный самовлюблённый тигр. Ты только берёшь, и берёшь, и не думаешь о других. Много дней подряд ты почти не оставлял мне пирожков для продажи. Теперь хочешь забрать и последние, которые я оставляю в конце дня, чтобы накормить своих детей.
– Детей? – проговорил Тигр. Пасть его расплылась в широкой улыбке. – Ты никогда не говорила, что у тебя есть дети. Дети куда вкуснее даже твоих рисовых пирожков…
– Оставь их в покое! – закричала повариха и поняла, что совершила ужасную ошибку. Но было поздно. Не успела она опомниться, как Тигр открыл громадную пасть и проглотил женщину целиком, не оставив от неё ничего, кроме корзины с пирожками да разбросанной одежды.
– Уф, это блюдо оказалось куда горше, чем я ожидал! – сказал Тигр, скривившись от отвращения. Но тут же в его глазах появился озорной огонёк: – По крайней мере, теперь я знаю, где найти сладкий десерт.
И, собрав одежду бедной женщины, прихватив корзину с пирожками, он отправился на поиски дома, в котором сидят и ждут маленькие дети.
– Темнеет, – с нетерпением заметила Хэсик, глядя в окно. – Мама должна была уже вернуться. Она всегда возвращается до наступления темноты.
Далсун согласился. Что-то не так. Их мать возвращалась каждый день в одно и то же время.
– Мы должны запереть дверь, – сказал он. – На всякий случай.
Несколько часов Тигр шёл по тропе, ведущей к дому поварихи. Тропа была хорошо протоптана, и проследить путь не составляло для него труда. Но путь был так долог, а Тигр так голоден, да и перед глазами то и дело появлялись картины маленьких пухленьких детей, что, завидев вдали дом, он решил остановиться и подкрепиться рисовыми пирожками.
– Нужно быть осторожным, – подумал он. – Я не знаю, сколько там детей. Нельзя допустить, чтобы они разбежались, пока я буду ловить их.
Тут он вспомнил о вещах, которые нёс вместе с корзиной.
– Умный Тигр! – воскликнул он и стал наряжаться в одежду своей жертвы. – Я буду похож на повариху, и её дети побегут ко мне с распростёртыми объятиями.
Когда Тигр решил, что достаточно замаскировался, он поднялся с земли и, подойдя к входной двери, потянул ручку. Он подёргал и потряс её, но дверь не поддалась. Тогда, прочистив горло, он заговорил таким высоким голосом, на какой только был способен:
– Дети мои! Я вернулась! Будьте умницами и откройте дверь своей старой матери!
Услышав голос, Хэсик подбежала к окну и посмотрела наружу.
– Это она! – воскликнула девочка, увидев переодетого Тигра. – Это мама, она пришла наконец!
Она пошла к двери и хотела уже отпереть её, но Далсун положил руку ей на плечо.
– Подожди, – прошептал он. – Мне кажется, что это не наша мать там стоит.
– Но она похожа на маму, – ответила Хэсик.
– Да, но ты слышала этот голос? Он звучал слишком грубо для неё.
А Тигр тем временем начинал сердиться.
– Пожалуйста, поторопитесь и впустите меня, дети мои! День был таким долгим, и я так устала!
На этот раз Хэсик поняла, о чём говорил Далсун. Голос её матери и вправду звучал грубее, чем обычно. Но ведь она сказала, что очень устала…
– Докажи, что ты наша мать, – потребовал Далсун, оттаскивая Хэсик от двери. – Докажи, что ты не чудовище, которое явилось, чтобы похитить нас.
Тигр едва не заревел от злости. Задачка оказалась потруднее, чем он ожидал. Отыскав корзинку, он достал один пирожок и с силой растёр его в рисовую пыль, от чего лапы его сделались белыми. Немного успокоившись, он заговорил:
– О, смелый мой мальчик! Зачем же я стану врать тебе? Просто пусти меня внутрь, дай мне согреть больные замёрзшие руки.
Тигр поднёс к дверным щелям вымазанные текстом белые лапы, и Хэсик и Далсун приняли их за руки матери.
– Видишь, это не чудовище, я же говорила тебе! – воскликнула Хэсик.
Вырвавшись из объятий брата, она подбежала к двери, распахнула её и произнесла:
– Наконец-то ты пришла, мама! Ой!
Прямо перед собой вместо маминого лица она увидела тигриную морду.
Далсун вовремя успел оттолкнуть сестру, и Тигр вместо неё поймал пастью воздух. Дети выскочили за дверь и что есть духу помчались прочь – в лес. Тигр, щёлкая челюстями, гнался за ними по пятам.
– Скорее, сюда, – выпалил Далсун, указывая на высокое дерево, стоявшее на поляне. Ветви его свисали достаточно низко. Им обоим хватит роста, чтобы запрыгнуть и вскарабкаться на вершину.
– Думаете, забрались на дерево и спаслись? – заревел Тигр. – Вы загнали себя в ловушку. Вам некуда теперь бежать, и у меня бездна времени, чтобы подняться и схватить вас. Хотя рано или поздно вы сами спуститесь, и мы покончим с этим.
Но дети сидели на дереве не шелохнувшись.
– Так тому и быть, – тяжело вздохнул Тигр.
Он поднял было юбку, приготовившись лезть наверх, но вдруг взгляд его упал на топор дровосека, лежавший возле старого бревна неподалёку. Он ухмыльнулся.
– Зачем такой могучий Тигр, как я, будет карабкаться на дерево, если можно срубить его?
И, опустив юбку, он направился к топору.
А дети сверху наблюдали за Тигром, не зная, что им теперь делать.
Далсун огляделся, пытаясь найти путь к спасению.
– Никаких вариантов, – вскоре пробормотал он. – Мы действительно в ловушке. Всё, что нам остаётся, – это молиться богам и надеяться, что нас спасут. Если они решат, что сердца наши чисты, то спустят верёвку, и мы сможем забраться на небеса. Но если им покажется, что сердца у нас испорченные, тогда и верёвка выйдет негодной плохой – старой и истлевшей, и это будет означать нашу гибель.