[2].
В КОСАРТОПе в 1919–1926 годах развернулись и работы по созданию реактивной артиллерии. В эту работу Граве вовлек своих учеников, выпускников академии, оставшихся в ней преподавать: О. Г. Филиппова, С. А. Серикова и М Е. Серебрякова. Их тема — пороха. А о своей собственной заявке, от 14 июля 1916 года, он пишет начальнику Артакадемии (точной даты письма установить не удалось):
«Относительно предпринятых мною шагов в отношении доведения до сведения заинтересованных кругов о моем предложении, сообщаю, что еще в 1921 г. я, как только возник ОВИ (отдел военных изобретений. — Г. Н.), обратился туда со своим предложением, причем мне известно, что у ОВИ по этому вопросу была переписка сотрудника ОВИ т. Изенбека приступить к разработке этого предложения, на что я тогда же согласился.
Дело, однако, не пошло, и в связи с этим мною была подана жалоба, дошедшая до Особого отдела, в который осенью 1924 года меня вызывали для дачи личных показаний (фамилия следователя, приезжавшего из Москвы, т. Горбачев).
После этого, зная, что и Реввоенсовету и Особому отделу хорошо известно о моем предложении, я никаких шагов делать не мог, а также не мог сам лично разрабатывать за непредставлением мне затребованных материалов. Позднее, в 1925 г., когда до меня через И. В. Стефановича (коллега Граве по Артакадемии. — Г. И.) дошли слухи о том, что мое предложение кем-то разрабатывается при официальной поддержке, я заявил письменный протест бывшему председателю ОВИ В. А. Петрову, а также и нач. артиллерии Ю. М. Шейдеману (последнему через его помощника Шафрова).
Далее, когда в 1926–1927 гг. после выхода положения о патентах дело дошло до присуждения мне патента, я, зная порядок прохождения всех заявок через Реввоенсовет, не имел никаких оснований считать, что мое предложение неизвестно последнему, и считал какие-либо обращения излишними по этому поводу, так как в записке, сопровождавшей мою первоначальную заявку, значение моего предложения было в достаточной мере разъяснено».
То есть Граве знал, что на его предложение наконец-то обратили внимание и кто-то что-то по нему разрабатывает. «Всех нас обходят, — записывает он в дневнике. — Вначале я думал, что партийцы боятся у нас заразиться, опасаются нашего «вредного влияния», как об этом как-то случайно проболтался один из комиссаров, Коля Степанов. Но, конечно, это не объяснение. Вопрос более сложный. Тут и остатки начального исходного спецеедства, тут и глубокое недоверие, тут и классовая вражда, особенно к старым военным, тут и результат длительной агитации против «золотопогонников». Может быть, тут и расплата за чужие грехи… Профессоров вышвыривали сначала по одиночке, а затем (1930–1931 гг.) и пачками, даже не останавливаясь перед оголением ряда кафедр».
В 1924 году порядок выдачи патентов был изменен.
«Постановление ЦИК и СНК СССР о патентах на изобретения ввести в действие с 15 сентября 1924 г. и с того же срока отменить все законоположения о правах на изобретения, изданные законодательными органами союзных республик. Патенты (привилегии) на изобретения, выданные не советскими органами, не имеют никакой силы. Лицам, утратившим право на патент, выданный досоветской властью, а равно лицам, сделавшим заявки в соответствующие учреждения до установления на данной территории советской власти, предоставляется право ходатайствовать о выдаче патента, в соответствии с постановлением ЦИК и СНК о патентах на изобретения. Новизна соответствующих изобретений обсуждается Комитетом по делам изобретений применительно к моменту первоначальной заявки при условии, если последняя сделана после 1 января 1910 года» (Вестник Комитета по делам изобретений, № 1, ноябрь, 1924 г.).
Заявка Граве была в конце концов рассмотрена в соответствии с этим постановлением. И вот результат: «На основании ст. 4 Вводного постановления к закону о патентах, по рассмотрении описания и всех относящихся к делу документов, IV Секция Комитета… признала возможность выдать патент на БОЕВУЮ ИЛИ СВЕТЯЩУЮ РАКЕТУ лишь в следующей редакции предмета патента:
1. Боевая или светящая ракета, отличающаяся применением взамен форсового состава прессованного цилиндра из желатинированной нитроклетчатки.
2. Охарактеризованная в п. 1 ракета, отличающаяся тем, что к желатинированной нитроклетчатке примешаны стабилизирующие вещества.
3. Форма выполнения указанной в пп. 1 и 2 ракеты, отличающаяся тем, что заменяющий форсовый состав цилиндр снабжен одним или несколькими продольными глухими каналами».
Дата выдачи патента — 5 ноября 1926 года (а не 1924 год, как считалось), регистрационный номер 144/14, номер патента 122 с.
Патент И. П. Граве на изобретение боевой ракеты на бездымном порохе
Это был первый патент в области реактивного вооружения, выданный советской властью. Всего же я нашел девять патентов И. П. Граве, семь из которых имели отношение к военной технике, в том числе четыре — к реактивному оружию и порохам.
Получив патент, Граве целиком посвятил себя теории реактивных снарядов. Публикует ряд работ. Одна из них, «Современные вопросы в области внутренней баллистики», на мой взгляд, особенно заслуживает внимания. «Изучение этого вопроса, — пишет он, — имеет не только чисто физический интерес, но является насущно необходимым, например, для разрешения чисто практических задач о рациональном конструировании… Без выяснения этого вопроса конструирование может идти лишь чисто эмпирическим путем грубого нащупывания наивыгоднейших комбинаций отдельных элементов конструкции на многочисленных простых образцах и при полном отсутствии какого-либо критерия для предварительной оценки их… Последний вопрос входит как частный случай в более крупную область, которую я называю баллистикой незакрытого пространства. Эта область охватывает не только явления вблизи дула орудия, но и все явления, происходящие как в реактивных снарядах, так и в орудиях с отдельной камерой сгорания…»
Пишут, что после нескольких неудачных объяснений с властями Граве утратил интерес к конструированию реактивных снарядов, сам ушел от них «в науку». Однако процитированная работа, опубликованная в апреле 1929 года, и дневник Ивана Платоновича говорят о том, что теоретическими проблемами он занялся потому, что был отстранен от практических разработок по своему изобретению.
Сейчас основоположником разработки в СССР ракетных снарядов на бездымном порохе называют инженера Н. И. Тихомирова, начальника созданной в 1921 году лаборатории, впоследствии получившей название Газодинамической.
Фамилию Н. И. Тихомирова, насколько я сумел установить, первым из специалистов упоминает 20 сентября 1928 года адъюнкт Артиллерийской академии Д. А. Вентцель — в докладной записке начальнику баллистической лаборатории И. П. Граве: «Доношу, что 17-го сего сентября при производстве опытов по заданию инж. Тихомирова произошел взрыв. Причем был поврежден потолок в темной комнате».
В 1931 году И. П. Граве арестовали. Обвинения (тяжелые: вредительство) в ходе следствия не подтвердились, ученый был освобожден. 4 октября 1932 года в «Красной Звезде» появляется его большая, на целую газетную полосу, статья «Реактивный принцип в военной технике», а в ней примечательные слова: «Изобретательская мысль последних лет дала новые, более мощные составы взамен существовавшего в течение многих веков дымного форсового состава, один из которых был предложен автором настоящего очерка в 1916 году. Если проекты весьма многих изобретателей не получили никакого движения, то это не должно смущать нас, а должно побудить лишь к внимательному, подробному ознакомлению с уже проделанной работой… к выработке новых образцов, достойных нашей великой эпохи и могущих явиться серьезным вкладом в дело обороны нашего Союза», и что «применение новых, более мощных составов при надлежащей разработке их позволяет практически при том же весе и объеме иметь больший запас энергии и получать большую дальность». Здесь же предлагались различные варианты «ракетных станков» для запуска реактивных снарядов: с направляющим желобом, с трубой, снабженной изнутри винтовыми нарезами, и т. д.
Эту статью можно назвать первой, в которой дан обзор всего достигнутого в области реактивной артиллерии как у нас в стране, так и за рубежом. Но нет в ней ни слова ни о ГДЛ, ни о Тихомирове и Артемьеве, хотя все работы над ракетами были в то время «открытыми». Об этом свидетельствуют публикации тех лет. «Закрыли» работы лишь в 1941 году, когда появились результаты, реальные конструкции.
Как видим, И. П. Граве не потерял интереса к реактивному оружию. А вот то, что он, автор патента, не был привлечен к этой теме, значительно отодвинуло реализацию столь нужного стране изобретения. И в дальнейшем это обстоятельство — отсутствие среди конструкторов первоначального автора изобретения — дало повод для безответственных заявлений, что якобы разработанные в лаборатории Н. И. Тихомирова реактивные заряды не имеют ничего общего с предложением Граве.
Видимо, на замедлении работ в 20-е годы в немалой степени сказались преждевременная смерть В. М. Трофимова (в 1926 г. он покончил жизнь самоубийством), аресты ряда сотрудников КОСАРТОПа и его ликвидация.
В июле 1938 года Граве вновь был арестован. В этом же месяце после успешных войсковых испытаний реактивные снаряды — считаю возможным сказать: конструкции Граве — были приняты на вооружение авиации, а в 1939-м были применены в боях на Халхин-Голе.
Снаряды конструкции Граве… Думаю, что я не ошибся. Принципиальная схема снаряда — его, она полностью соответствует оружию, созданному перед Великой Отечественной войной. Это и размер внутреннего диаметра снаряда: шашка, изготовленная Граве в 1916 году, имела диаметр 70 мм, а у снаряда М-8 «Катюши» внутренний диаметр 72 мм; шашки — точно такой же формы, с внутренними продольными каналами, с той лишь разницей, что в патенте Граве канал глухой, а здесь — сквозной. Говорят, порох в снарядах «катюши» был другой, но это не совсем так. Во-первых, он был бездымный, а предложил бездымный порох Граве, еще в 1916 году. А во-вторых, тип пороха, предложенный Граве (пироксилиновый), применялся в снарядах «Катюши» наряду с нитроглицериновым. Растворитель в снарядах «катюши» был другой, количественный состав компонентов пороха другой? Да, но почти не бывает так, чтобы изобретение за годы, за десятилетия «доводки» не претерпело каких-либо изменений. С 1916 года до 1941-го изменился и порох: тротил-пироксилиновый (с которым экспериментировал Тихомиров в 1928 году) в реактивных снарядах не утвердился, накануне войны его заменили нитроглицериновым (тоже бездымным), более мощным и более удобным в эксплуатации. Изготовление шашек из тротил-пироксилиновой массы оказалось чересчур трудоемким, массовое производство снарядов наладить не удалось, и на вооружение снаряды с этим порохом приняты не были. Но в основе того ракетного снаряда, который все-таки «пошел», был заряд, предложенный Граве. Об этом говорит и заключение управления ГАУ от 14 февраля 1951 года: «Хотя состав порохов, практически используемых в современных образцах реактивного вооружения, и способы изготовления из них реактивных зарядов значительно отличаются от предложенных в заявке Граве, но сам принцип применения коллоидных порохов в ракетах, предложенный Граве, остается в основе существующих пороховых ракет».