В Америке параллели этим мифам есть, как у ближайших соседей луизеньо, в Южной Калифорнии и Аризоне, так и дальше вглубь континента вплоть до юга Великих Равнин (зуньи, пауни, навахо, хикаралья, мохаве). Рассматривать их подробно не обязательно, но упомянуть стоит, поскольку подобные аналогии совершенно исключают возможность недавнего переноса японской традиции в Калифорнию в результате случайных или намеренных плаваний через океан. Особенностью нашего сюжета является порождение божественной парой не просто людей или среднего мира в целом, но множества объектов, связанных как с природным окружением, так и с культурой. Эта своеобразная деталь сочетается с описанием постепенного знакомства «родителей мира» друг с другом, их диалога. Все вместе заставляет рассматривать калифорнийский миф как развившийся из какого-то восточноазиатского прототипа, к которому восходит и японский миф. Это значит, что возраст сюжета сопоставим со временем заселения Америки.
Другая особенность мифа о паре богов-прародителей характерна уже только для японского, но не для калифорнийского варианта сюжета: попытка вступить в брак заканчивается рождением неправильного, нехорошего ребенка-пиявки. Выяснив, что дело в неверно проведенной брачной церемонии, Идзанаги и Идзанами исполняют обряд по-иному и рожают благородных детей-богов. Этой сравнительно мелкой детали сюжета пока не придавали значение. Между тем параллели мотиву тянутся далеко на юг, связывая Японию с австронезийским миром.
Вопрос о том, кто жил в южной Японии до японцев, то есть всего лишь 2300 лет назад, открыт. Коренным населением севера архипелага были айну, однако айнские топонимы встречаются не южнее северо-востока острова Хонсю. Как по археологическим, так и по этнографическим данным айнская культура связана — через Сахалин — скорее с ближайшими районами Сибири, нежели с южным островным миром. Материалы же мифологии свидетельствуют о проникновении Японии и южных влияниях.
Носителями этих влияний, скорее всего, были австронезийцы. Предполагать, что связи с южным тихоокеанским миром относятся ко времени ранее начала расселения австронезийцев (максимум 5 тысяч лет назад), трудно. Во-первых, в одном из мифов, включенных как в «Кодзики», так и в составленное в то же время другое собрание преданий и исторических традиций, «Нихон Сёки», рассказывается о возникновении культурных растений из отдельных частей тела Богини Пищи (см. чуть ниже). Зародиться этот сюжет мог очень давно, но в данной конкретной форме он характерен именно для народов островного мира Юго-Восточной Азии и Океании, точнее для тех, кто был хотя бы немного знаком с земледелием. Отнести его к донеолитическим временам невозможно. Во-вторых, в рассказе о том, как Идзанаги и Идзанами соединились и породили богов, речь все же идет о формальной брачной церемонии. Для охотников-собирателей подобные ритуалы не характерны.
Вот примеры австронезийских мифов, содержащих мотив первого неудачного брака.
[Ами (Тайвань)] Во время потопа брат и сестра спаслись в деревянной ступке. Они поженились, но родили змей и лягушек. Солнце послало богов научить супругов религиозным церемониям. После этого супруги родили нормальных людей — предков ами.
[Нгаджу (даяки южного Калимантана)] Создав землю, Махатара сбросил на нее с неба кусок дерева, на одном конце которого вырезал фигуру мужчины, на другом женщины. Дерево раскололось, мужской образ попал в воду, женский на сушу, оба ожили, стали жить в лодке, зачинали детей, но каждый раз дело кончалось выкидышем. Первый выкидыш попал в воду, превратился в злых водных духов, второй — на сушу, от него происходят злые наземные духи, третий родители завернули в банановый лист, оставили на дереве, он превратился в древесных духов. Тогда Махатара спустился, научил мужчину и женщину брачным обычаям, после этого женщина родила трех сыновей.
Другой миф о паре первопредков, вступивших в брак и населивших мир, также характерен для Восточной Азии, но для ее континентальной, а не островной части. В нем речь идет о брате и сестре, выживших после мировой катастрофы и вынужденных вступить в брак за неимением других партнеров. Приведем примеры.
[Яо (семья мяо-яо, север Вьетнама)] Во время потопа брат и сестра спаслись в плававшей тыкве. Они решили вступить в брак, если дым от зажженных каждым курений и посаженный каждым бамбук соединятся. Так и случилось. Сестра родила кожаный мешок, в нем десять мальчиков, девять девочек, от них произошли новые люди.
[Мяо (семья мяо-яо, Южный Китай)] После потопа спаслись брат и сестра; скатили с двух гор по камню, камни легли друг на друга; брат с одной горы пустил нить, с другой сестра бросила иглу, нить вошла в иглу. Сойдясь с братом, сестра родила деревяшку. Родители разрубили ее на куски, а утром новые люди повсюду хлопотали у очагов.
[Сани (тибето-бирманцы провинции Сычуань)] Три брата с сестрой распахивают луг, утром следов работы не видно. Целину восстанавливает старик Гром. Он говорит, что будет потоп, дает три сундука — золотой, серебряный, деревянный. Младший брат выбирает деревянный, соглашается взять с собой сестру, старшие братья берут металлические сундуки, тонут. После потопа сестра соглашается выйти за брата, когда нитка, которую держит брат, входит в ушко ее иголки, а скатившиеся с двух гор жернова ложатся вместе. Сестра рожает странный плод, рубит его в куски, из них возникают мужчины и женщины.
[Корейцы] От потопа на горе спаслись брат и сестра. После потопа они взошли на разные горы, скатили вниз жернова. Жернов брата лег на жернов сестры, и, увидев это, они решили вступить в брак.
[Удэгейцы (Приморский край)] Старик велит девочке с младшим братом идти к водному чудовищу. Во время потопа они прячутся у того во рту, а когда выходят, оказываются на островке среди моря. Старик велит им столкнуть с горы в разные стороны верхний и нижний жернова, те падают друг на друга. После этого брат и сестра вступают в брак, их потомки заселяют землю. Суша вырастает благодаря птице, разбросавшей землю над водами [см. предыдущий раздел книги].
Рассеянные от Уссурийского края до Южного Китая истории о спущенных с горы жерновах, которые легли один на другой, отмечают зону культурного влияния китайской цивилизации. Обратим внимание на упоминаемый в мифе народа сани (это подгруппа большого народа ицзу) рожденный женщиной странный плод, частички которого превращаются в людей. Через этот мотив сюжет оказывается связан с дополнительным кругом мифов, характерных для тайских, сино-тибетских и мон-кхмерских народов Индии, Бирмы и Юго-Восточной Азии.
[Качин (тибето-бирманцы Северо-Западной Бирмы)] Оскорбленный с моими братьями, Нинконг-ва обещает затопить землю потопом и сжечь девятью солнцами. Перед этим он помещает одного юношу сироту и его сестру в барабан, в котором те пережидают катастрофу. У брата с сестрой рождается ребенок, он плачет, надоедая человеку, у которого они нашли приют. Тот убивает ребенка, скармливает родителям его сердце, рубит тело на части. Куски превращаются в представителей разных народов.
[Моклум (тибето-бирманцы Северо-Восточной Индии)] Петух жил на небе, был министром небесного вождя, посоветовал его сыну и дочери вступить в брак. Сестра родила комок мяса, высушила, он лопнул, кусочки разлетелись, превратились в людей, заселивших мир. Брат и сестра стали Солнцем и Луной.
[Инта (близки бирманцам)] Только бедные мальчик и девочка пригрели старика. Тот вырвал себе зуб, велел посадить, вырастет тыква, в ней надо спрятаться во время потопа. После потопа юноша и девушка поженились, родили тыкву, разрубили ее, семена разбросали, из них возникли разные люди и животные.
Подобные мифы интересны не только тем, что опять-таки вписываются в зону влияния в Азии китайской культуры. Главный мотив, определяющий структуру сюжета (происхождение людей из расчлененного куска мяса), характерен для всего индо-тихоокеанского мира и, в частности находит параллели в Америке. В мифах индейцев Парагвая, Бразилии и Гвианы тоже рассказывается об исчезновении первых людей, точнее первых женщин. Единственная оставшаяся женщина разделена на части, из них возникают нынешние люди.
Южноамериканские мифы отличаются от азиатских тем, что речь в них идет не о едином человеческом коллективе, а о двух автономных общинах, одну из которых составляют мужчины, другую — женщины, Подобные представления (например, мифы об амазонках) встречаются в разных районах мира, но только на востоке и крайнем юге Южной Америки и в Новой Гвинее — Меланезии — Австралии подобная ситуация отчасти отражает действительность.
Общества с институционализированным (то есть оформленным, не возникающим от случая к случаю, а существующим в норме) разделением коллектива на противопоставленные друг другу мужскую и женскую половины неустойчивы. На протяжении последних полутора сотен лет они исчезали одно за другим на глазах этнографов. Можно полагать, что в отдаленном прошлом в индо-тихоокеанском мире они были распространены намного шире. В Африке для подобных социальных систем есть лишь частичные аналогии.
Вот южноамериканские мифы, о которых идет речь.
[Чамакоко (Парагвай)] Женщины были первыми исполнительницами ритуалов, но делали это плохо. Мужчины убили всех женщин, кроме одной, спрятавшейся на дереве. Они полезли за ней, изнасиловали, разрезали ее тело на части и оставили куски плоти в своих хижинах. Возвращаясь с рыбалки, мужчины увидели в селении новых жен.
[