Однажды Мишкоатль, отправившийся завоевывать Уиснауак, повстречал женщину, которая вместо того, чтобы броситься бежать, спокойно положила свои щит, лук и стрелы на землю и стала ждать, что будет дальше. Мишкоатль был в шоке: мало того, что мезоамериканская амазонка его не боялась, так она еще была полностью обнаженной! Преодолев шок, Мишкоатль достал лук и четырежды без особого успеха выстрелил в женщину. От первых двух стрел дама легко увернулась, а две другие поймала. Мишкоатль ушел с позором, а девушка убежала в пещеры, где прятались ее родственники.
Но Мишкоатль не сумел забыть унизившую его незнакомку и спустя какое-то время отправился ее разыскивать, но девушки нигде не было. Тогда разозленный владыка начал насиловать других женщин ее племени. Пришлось шокированным соплеменницам идти к Чимальман (так звали девушку), объяснять проблему и просить ее урегулировать ситуацию.
Дальше ситуация развивалась по отработанному сценарию. Снова явился Мишкоатль, и снова к нему вышла обнаженная Чимальман и положила на землю оружие. Снова Мишкоатль попытался ее убить, а когда опять не вышло, то овладел ею, и она зачала от него ребенка. Но владыке-самодуру недолго оставалось царствовать. Вскоре его убил родственник, узурпировавший власть над городом, и беременной Чимальман вместе с родителями пришлось скрываться от преследователей в Тепостлане, где она и умерла при четырехдневных родах.
Вот при таких временами курьезных, временами трагических обстоятельствах появился на свет Се-Акатль Топильцин Кецалькоатль, память о котором слилась впоследствии с богом Пернатым Змеем. Ученые полагают, что это знаменательное событие произошло между серединой IX и X веков. Се-Акатль означает «Первый тростник», именно так тольтеки называли год его рождения, а в дальнейшем и смерти.
Изображение Мишкоатля – одного из божеств,
описанных в Кодексе Борджиа, примерно XIII–XV вв.
Воспитанный бабушкой и дедушкой мальчик вырос и стал верховным жрецом бога Кецалькоатля, вобравшего в себя многие черты теотиуаканского Пернатого Змея. Почувствовав силу, юный жрец при поддержке противников установившегося режима явился в Кулуакан и прогнал узурпатора с трона, принадлежавшего ему по праву. После чего перезахоронил со всеми почестями останки отца и в 980 году перенес свою резиденцию в непримечательный до того город Тулу.
Начался золотой век туляков. Сейчас уже трудно отделить реальные деяния Кецалькоатля-человека от заслуг, приписываемых Кецалькоатлю-богу. Легенды гласят, что при нем наступило невероятное изобилие. Все росло с невероятной скоростью. Земледельцы собирали невиданные урожаи, и даже хлопок не надо было красить, потому что он вырастал разноцветным.
Чимальман, Кодекс Лауда, XVI в.
Сам же жрец вел довольно скромный образ жизни. Его дом не был роскошным и славился только растущим вокруг него садом, по которому Топильцин любил гулять. Тем контрастнее на его фоне выглядел построенный жрецом для почитания Кецалькоатля храм, который отличался невероятной красотой и богатством. Помещение, выходившее на восток, сияло золотыми пластинками, стены западного крыла покрывала мозаика из бирюзы и изумрудов, выходящая на юг комната поражала отделкой из серебра с морскими раковинами, а северная – благодаря облицовке из красных камней, яшмы и раковин – казалась облитой кровью. Причем все детали отделки были так подогнаны друг к другу, что никто не замечал стыков.
Удивительно, но в отличие от соседей, приносящих жертвы десяткам богов, Кецалькоатль умудрился на какое-то время ввести единобожие, причем утверждал, что богу в качестве подношений следует приносить только змей и бабочек. И это при том, что у соседей человеческая кровь на алтарях лилась рекой! Более того, верховный жрец познакомил свою паству с идеей «тольтекойотля» – «тольтекского духа», когда занятиям наукой, культурой, искусством и самосовершенствованием отдавалось предпочтение перед набегами на соседей. Мысль чрезвычайно революционная для того времени, особенно в свете того, что тольтекская цивилизация была милитаризирована донельзя, и уговаривать «туляков» вести себя мирно было сродни двенадцати подвигам Геракла.
Тольтеки остались в памяти потомков как люди искусства, продолжив культурные традиции Теотиуакана. Недаром слово «тольтекатль» переводится с науатля как «ремесленник» или «художник», потому что в каждую работу они вкладывали частичку своей души. В те моменты, когда тольтеки не воевали, они занимались гончарным ремеслом, ткачеством и изготовлением всяческих изделий из перьев, в чем очень преуспели (с богом-то Пернатым Змеем было бы просто неприлично этого не уметь!). Мозаикой из перьев они украшали панно, одежду, оклеивали щиты и многое другое.
Сам же Кецалькоатль был интеллектуалом. Он дал тольтекам письменность, календарь и шоколадный напиток. Согласно легенде, именно он подарил людям маис. Чтобы его добыть, он превратился в черного муравья и, забравшись в муравейник, выкрал оттуда драгоценные зерна. По мере разрастания его влияния на Мезоамерику, Кецалькоатль приобретал все большее могущество. Помимо власти над силами природы и планетой Венерой, он стал верховным богом и творцом людей. Именно он познакомил тольтеков с ювелирным искусством, различными ремеслами, астрономией, умением составлять картины из перьев, а также навел порядок в исполнении религиозных обрядов, постов и молитв.
Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. По легенде, однажды к нему явился его завистливый братец Тескатлипока и предложил старику посмотреть на себя в зеркало. Тот, увидев свою немощь, расстроился, и коварный искуситель уговорил доверчивого брата для поднятия настроения выпить алкогольный напиток пульке. Кецалькоатль последовал его совету, после чего в состоянии опьянения вступил в связь с собственной сестрой и нарушил все запреты, которые сам же проповедовал.
Храм ацтекского бога Уицилопочтли, Кодекс Товара, конец XVI в.
Поняв, что натворил, Кецалькоатль оставил дом и удалился в изгнание, надеясь достичь земли мудрости, которая, предположительно, находилась где-то на Юкатане. Многие тольтеки отправились за ним, взяв с собой женщин, детей, стариков и больных. После долгого путешествия они вышли к берегу Мексиканского залива. Там Кецалькоатль то ли взошел на сделанный из змей плот и уплыл в «землю обетованную», то ли бросился в полыхающий костер, из которого после этого вылетело множество прекрасных птиц…
А Тескатлипока, дорвавшись до власти в Туле, принес ее жителям столько неприятностей, от мора до потопа, что жизнь в городе понемногу замерла и он практически обезлюдел.
За мифической историей ухода Кецалькоатля-бога ученые видят реальный заговор жрецов «ущемленных» богов во главе со служителями Тескатлипоки, не желавшим смириться с потерей влияния. Заговорщикам удалось дискредитировать Кецалькоатля-человека и изгнать его из города.
История Кецалькоатля напоминает биографию еще одного правителя – египетского фараона Эхнатона (XIV век до н. э.), бросившего вызов жрецам. Ничем хорошим это тоже не закончилось. Эхнатон попытался ввести в Египте единобожие – поклонение богу Атону – и основать новую столицу Ахетатон. В результате фараон умер при загадочных обстоятельствах, выстроенный город с огромным и потрясающе красивым дворцом занесли пески пустыни, и само его имя было отовсюду удалено. Так что ссориться с жрецами – занятие опасное, и Кецалькоатлю очень повезло, что он остался жив.
Кодекс Лауда, или Лаудиан, XVI в.
Есть и другое объяснение упадка Толлана. Якобы последний правитель города Уэмак обошел как-то бога Тлалока при игре в мяч. В качестве откупного Тлалок предложил Уэмаку зерна маиса, но тот с презрением их отверг, потребовав драгоценности – нефрит и перья птицы кецаль. Тлалок честно предупредил неразумного правителя, что тот делает большую ошибку. Уэмак не поверил богу и сильно об этом пожалел, потому что маис перестал расти и Толлан охватил страшный голод, хотя кладовые Уэмака ломились от богатств. В общем, жадность и глупость никого до добра не доводили: ни Уэмака, ни русскую старуху с корытом, ни греческого царя Мидаса.
Только не надо думать, что наслушавшиеся Кецалькоатля тольтеки стали ангелочками. Как только их просветитель покинул столицу, там утвердились жрецы Тескатлипоки, и человеческие жертвоприношения пошли полным ходом. Археологи раскопали там цомпантли – подставку для черепов, статуи Чак-Мооля с чашами для вырванных сердец и прочую кровавую атрибутику.
Часть тольтеков вместе с Кецалькоатлем достигла благословенных берегов, но не мифической страны мудрости, а реального Юкатана. Майяские источники подтверждают, что примерно во время исхода Кецалькоатля из Тулы на Юкатан вторглись тольтеки под предводительством Кукулькана, захватив майяские города Чичен-Ицу, Майяпан и Ушмаль. Вели себя завоеватели далеко не лучшим образом, начисто позабыв все заповеди «тольтекского духа». Они, не раздумывая, убивали и грабили местных жителей и были при этом такими голодными, что нюхали свои посохи, чтобы отвлечься от мыслей о еде.
Часть из завоевателей осела в захваченных городах, постепенно смешиваясь с местным населением. На правах победителей они милитаризировали градостроительную политику, создав особый майяско-тольтекский стиль в архитектуре. Воины, орлы и ягуары стали непременным атрибутом любого более-менее приличного строения. Яркий тому пример – храм Воинов в Чичен-Ице, который очень похож на храм Кецалькоатля в Туле. Майяпан, восхищенный нововведениями у соседей, с удовольствием копировал все их постройки.
Как всегда бывает, завоеватели недолго были монолитом. Среди них быстро возникли трения, в результате которых часть тольтеков ушла на юг и осела в Эквадоре, влившись в цивилизацию Пипилей.
К сожалению, власть тольтеков продолжалась относительно недолго. В XII веке с севера (опять с севера!) на земли современной Мексики вторглись очередные племена кочевников, говоривших с тольтеками на одном языке нуатль. Среди них были ацтеки, и о них мы поговорим в следующей главе.