Как всегда, Манштейн стремится любой ценой преувеличить силы противника. Действительно, Одесса была эвакуирована уже 16 октября, а отправка войск Приморской армии в Крым началась гораздо раньше. Всего из Одессы было эвакуировано (вместе с армейскими тылами) 67 ООО человек, 576 орудий, 34 танка и бронемашины. Однако до начала немецкого наступления на перешеек успела прибыть только 157-я стрелковая дивизия в составе двух стрелковых, артиллерийского и гаубичного полков. Она была перевезена в Севастополь с 1 по 10 октября и уже 8 октября передана в оперативное подчинение 9-го стрелкового корпуса П. П. Батова. 9 октября ее части заняли оборону в районе Воинки до реки Чатарлык.
17 октября командующий Приморской армией генерал-майор И. Е. Петров получил приказ немедленно отправить вслед за ней на фронт 95-ю, 25-ю стрелковые дивизии и 2-ю кавалерийскую дивизию. Однако переброска войск задержалась из-за нехватки паровозов, вагонов и автотранспорта (из Одессы в составе армии было эвакуировано лишь 1158 автомобилей, 268 тракторов и 3625 лошадей — столько, сколько полагалось на одну немецкую пехотную дивизию). Увы, именно сейчас исход сражения решали даже не дни, а буквально часы.
На 18 октября шести немецким дивизиям на перешейке противостояли 106, 156, 157, 172 и 271-я стрелковые, а также 42-я и 48-я кавалерийские дивизии. 276-я дивизия находилась на Сиваше, две стрелковых и одна кавалерийская дивизия еще только выдвигались к фронту. Манштейн вновь наглядно демонстрирует свой метод подсчета сил: у противника он учитывает все войска, а у себя — только ударную группировку, игнорируя резервы и второстепенные направления. В данном случае он «забыл» две румынские бригады, предназначенные для действия в прорыве, а также горный корпус на Сиваше.
Реально в полосе наступления немцы имели шесть дивизий против пяти. В предыдущих боях обе стороны понесли серьезные потери; если у советских войск они были больше (какутверждал Манштейн), то немецкое превосходство можно оценить как двукратное. Но в любом случае ситуация для Манштейна оказалась очень тяжелой. Поскольку в самые ближайшие дни войска Батова на перешейке должны были получить серьезное подкрепление из соединений Приморской армии, атаковать следовало как можно скорее, невзирая ни на какие потери!
«Наступление должно было вестись только фронтально, как бы по трем узким каналам, на которые перешеек был разделен расположенными здесь озерами.
Ширина этих полос допускала сначала введение в бой только трех дивизий (73, 46 и 22-й пехотных дивизий) 54-го армейского корпуса, в то время как 30-й армейский корпус мог вступить в бой только тогда, когда будет занято некоторое пространство южнее перешейков».
В действительности при наступлении большими силами на узком фронте Манштейн использовал несколько иной прием: три из шести дивизий атаковали советские позиции, другие три двигались во втором эшелоне, поддерживая наступающих своей артиллерией. Через день или два состав атакующих менялся — первые три дивизии выводились во второй эшелон, а в бой бросались три свежие. Позднее, в 1945 г., такую же тактику постоянной замены атакующих дивизий отдохнувшими дивизиями второго эшелона советские войска будут использовать в Берлинской операции…
В первый же день немцы захватили Красноперекопск и подошли к Ишуню, но дальше продвинуться не смогли. Одновременно были нанесены мощные бомбовые удары по передовым советским позициям и железнодорожному узлу Джанкой в тылу. 19 октября 170-я пехотная дивизия, усиленная штурмовыми орудиями StuG. III и «подпираемая» сзади 46-й дивизией, прорвалась к устью реки Чатырлаку Каркинитского залива, обходя Ишунь с запада. Над 106, 157 и 271-й стрелковыми дивизиями нависла угроза окружения. Однако контратакой 172-й моторизованной и 48-й кавалерийской дивизий при поддержке 5-го танкового полка противник был отброшен назад.
После этого наступление немцев замедлилось. Имея превосходство в артиллерии и сильную авиационную поддержку, они были вынуждены буквально прогрызать оборону советских войск, продвигаясь на один-два километра в день. К 22 октября Манштейну удалось занять Ишунь, выйдя всем правым флангом армии к реке Чатырлак, но попытки переправиться через ее заболоченное русло вновь были отбиты советскими контратаками.
Тем временем 22 октября директивой Ставки командующим войсками в Крыму вместо В. И. Кузнецова был назначен вице-адмирал Г. И. Левченко — то есть руководство операциями передавалось флоту. С одной стороны, это было разумной мерой, с другой — управление войсками на какое-то время оказалось нарушенным вследствие смены штабов. Возможно, в сложившейся обстановке действительно стоило передать командование П. И. Батову, командиру 9-го стрелкового корпуса и заместителю Кузнецова.
Тем временем 22 октября на перешеек вышла 2-я кавалерийская дивизия Приморской армии, 23 октября вступила в бой 95-я стрелковая дивизия, на следующий день — 25-я дивизия. К 25 октября на Ишуньские позиции наконец-то подошли их тыловые части. Казалось, вот-вот ситуацию удастся переломить. Однако контратака свежих дивизий, начатая 24 октября, успеха не имела по причине слабой артиллерийской поддержки. Одной из причин неудач генерал Батов и последующие историки считают отказ командования 51-й армии снять с позиций на Сиваше 276-ю стрелковую дивизию — забывая, что против нее находились количественно превосходящие силы румынского горного корпуса и совсем оголять этот участок было нельзя. Кстати, именно через Чонгар советские войска вновь ворвались в Крым осенью 1943 г…
Наступил критический момент сражения. Немецкие войска были остановлены перед Воинкой, они понесли серьезные потери и уже выдохлись — но фактически преодолели перешеек на всю его глубину. Оборона 9-го стрелкового корпуса опасно выгнулась дугой на юг, грозя лопнуть в любой момент. Однако как пишет Манштейн:
«25 октября казалось, что наступательный порыв войск совершенно иссяк. Командир одной из лучших дивизий уже дважды докладывал, что силы его полков на исходе. Это был час, который, пожалуй, всегда бывает в подобных сражениях, час, когда решается судьба всей операции».
Но именно в этот момент Манштейн получил подкрепление — в состав 11-й армии был передан свежий 42-й армейский корпус (132-я и 24-я пехотные дивизии). А ведь немецкий армейский корпус был не просто суммой двух дивизий — в его состав входили сильная артиллерийская группировка и многочисленные корпусные части. Словом, на чашу весов с немецкой стороны была брошена тяжелая гиря.
Чтобы оттенить свой успех на перешейках, Манштейн пишет, что 42-й корпус прибыл в состав его армии уже в ходе «боев за полуостров» — не указывая, однако, конкретной даты. На самом деле наступление корпуса началось 26 октября. Главный удар наносился через реку Чатырлак, где не удалось прорваться ни 19-го, ни в последующие дни. На этот раз появление свежих немецких дивизий сыграло решающую роль — 27 октября фронт по Чатырлаку был прорван.
28 октября Военный совет войск Крыма приказал частям 51-й и Приморской армий отходить на юг, на промежуточные рубежи в глубине полуострова по линии Советский, Новоцарицыно, Саки. Однако выполнить этот приказ уже не удалось: началось отступление, и связь частей с командованием была уже нарушена. В то же время германские войска, вырвавшись на равнинные просторы Крыма, оказались в своей стихии маневренной войны.
Официально подвижных частей в 11-й армии не было, однако еще 29 июля 1941 г. в составе 3-й румынской армии было создано «моторизованное соединение Раду Корне» — два мотокавалерийских полка, два моторизованных артдивизиона и ряд более мелких подвижных частей. Дополнив его собранными из разных дивизий подвижными разведывательными, саперными и артиллерийскими подразделениями и поставив под немецкое командование, Манштейн создал моторизованную бригаду Циглера — соединение, по численности соответствующее примерно 2/3 немецкой моторизованной дивизии. Находившиеся в ее составе штурмовые орудия 190-го дивизиона, а также легкие румынские танки R-1 и R-2 впоследствии послужили основой легенды о «сотне немецких танков», наступавших на Севастополь.
Именно бригада Циглера, двигавшаяся в авангарде 54-го армейского корпуса, должна была быстрым броском достигнуть Севастополя и ворваться в крепость до подхода сюда отступающих советских дивизий. Обогнав отступающие войска, противник уже 30 октября занял Симферополь, важнейший узел железных и шоссейных дорог, 31-го — Альму, а 1 ноября — Эффендикой и Качу, выйдя с севера к внешнему рубежу обороны Севастополя.
Советские войска отступали по двум расходящимся направлениям. 51-я армия в составе 106, 156, 157, 276-й дивизий, преследуемая 42-м армейским корпусом, отходила на Керченский полуостров. Горловину полуострова в районе Феодосии должна была прикрывать формировавшаяся здесь 320-я (4-я Крымская) стрелковая дивизия. С начала сентября она успела отрыть противотанковый ров между Азовским и Черным морями, построить некоторое количество дотов и дзотов, однако была совершенно не готова к выполнению боевых задач. Точно так же оказалась небоеспособной и 321-я (1-я Крымская) дивизия в Евпатории, следы которой теряются вообще.
42-й армейский корпус, в котором теперь числились 73, 46 и 170-я пехотные дивизии, не имея моторизованных соединений, продвигался медленнее 54-го и вышел к Феодосии только 3 ноября. Удержать Ак-Монайский перешеек деморализованные части 51-й армии не смогли. 6 ноября ее позиции восточнее Феодосии были прорваны, а уже 9-го немецкие войска вышли к Керчи и Камыш-Буруну. После недельной обороны 16 ноября Керчь была оставлена.
В ночь на 31 октября в поселке Сарабуз Военный совет Приморской армии принял решение пробиваться на Севастополь — несмотря на то что противник уже перерезал дорогу через Симферополь и Бахчисарай. Было решено отводить остатки 157, 95, 25, 172-й стрелковых, 40, 42, 48-й кавалерийских дивизий в Севастополь через горы на Алушту и далее через Ялту по Приморскому шоссе. Прикрывать отход и блокировать перевалы должна б