то ты лишила Средний мир тепла и света. Зачем совершила ты такое злое дело?»
Отвечает Дева-Солнце: «Царская дочь захотела сравняться со мной: украсила свою голову солнцем, повесила на шею луну, на пальцы надела звезды. Вот я и подумала: “Раз так, пусть она сама освещает и согревает свою землю. А уж как у нее это получится — не мое дело!”»
Рассердилась Мать Солнца: «Коса у тебя длинная, а ум короткий. На одну глупую девушку обиделась и решила погубить на земле все живое?» Стыдно стало Деве-Солнцу. «Ладно, — говорит она, — с завтрашнего дня буду исправно ходить вокруг Вселенной».
Поблагодарил парень Мать Солнца и вернулся на землю. А на земле — радость. Сияет, как прежде, в небе солнце, тает снег, плывет лед по рекам. И отовсюду несутся веселые песни. Во всем Среднем мире поют люди и по-якутски, и по-самоедски, и по-русски, и на всех других языках.
Женился парень на царевне, получил за ней в приданое половину царства, и зажили они в любви и согласии.
К числу небесных обитателей принадлежит бог-громовник. Он разъезжает по небесной серебряной дороге на белом коне, стук копыт которого слышится как громовые раскаты, и мечет на землю огненные стрелы.
Долганы. Колхозница колхоза им. Сталина Прасковья Кузьминична Чуприна с дочерью Варварой укладывает санку с промтоварами.
КГАУК «Красноярский краевой краеведческий музей»
В мифологической сказке «Куначжи» бог-громовник назван просто Гром. В этой сказке прослеживаются три самостоятельных пласта: мифологический — рождение героя от стихийного духа, путешествие в иной мир, возникновение на земле разных народов; сказочный — история несчастного младшего брата, оказавшегося в конце концов более смелым, сильным и удачливым, чем старшие; и бытовой. Причем бытовые приметы относятся к достаточно позднему времени — избы, заимствованные долганами у русских переселенцев, пароходы, плывущие по Енисею.
Жила в одном стойбище женщина. Было у нее трое сыновей. Двое старших ходили на охоту, ловили рыбу, кормили мать и младшего брата. А младший — Куначжи — от рождения не владел ногами. Сидел у очага, и не было от него в хозяйстве никакого проку.
Как-то раз зимой отправились братья в тундру промышлять оленей, мать пошла за дровами. Остался Куначжи в доме один. Снаружи ветер воет, да так, что стены чума трясутся. Огонь в очаге погас. Холодно стало Куначжи. Дополз он до порога, выглянул за дверь — не идет ли мать?
Видит — идет. Ветер ее едва с ног не валит. Вдруг грянул с неба гром. Подхватило мать ветром, закружило и унесло неведомо куда.
Вечером вернулись старшие братья. Смотрят — пол не метен, очаг не горит, Куначжи сидит и плачет. Рассказал Куначжи братьям, какая беда случилась. Потом говорит: «Надо идти мать выручать. Я видел, куда ее ветер понес. Посадите меня на санки и возьмите с собой. Я буду указывать вам дорогу».
Вот идут братья по тундре, тянут санки за крепкий ремень. Нет на снегу никаких следов. Говорят старшие братья: «Не найти нам матери. Лучше домой вернуться». А Куначжи отвечает: «Нет следов на снегу, да есть в воздухе. Я вижу: мы верно идем». Подивились братья, но пошли дальше.
Долго шли. Вышли на берег замерзшего озера. Из-под снега виднеется сухая озерная трава. Вдалеке стоит одинокое дерево. Куначжи говорит братьям: «Срежьте побольше травы да разомните. Я совью из нее веревку». До вечера братья резали и мяли траву. Потом спать легли. А Куначжи спать не стал, всю ночь вил крепкую веревку.
Утром просит братьев: «Теперь выкорчуйте из земли вон то дерево». Братья и так и эдак — а дерево не поддается. «Эх, — говорит Куначжи, — кабы я мог ходить, как все люди!» Поднатужился — и вдруг встал на ноги. Ухватил дерево и вырвал его с корнями. Пуще прежнего удивились братья.
А Куначжи привязал к вершине дерева веревку и подбросил повыше. Вросло дерево корнями в небо. Спустилась веревка до земли.
Поклонились тут старшие братья младшему и подумали: «Знать, не простой человек наш Куначжи. Верно, не один у нас с ним отец».
Куначжи говорит: «Не нашли мы нашей матери на земле, значит, надо искать на небе». Взобрались все трое по веревке выше облаков. Видят — протянулась по небу серебряная дорога. Куначжи говорит братьям: «Вы оставайтесь здесь, а я пойду по этой дороге. Ждите меня три года, а если я не вернусь, возвращайтесь домой и живите как жили».
Пошел Куначжи по дороге, а братья развели костер и стали ждать его возвращения.
Шел Куначжи, шел, видит — избушка. Сидит у окошка девушка-красавица. Спрашивает она Куначжи: «Далеко ли идешь?» Куначжи отвечает: «Мать свою ищу. Не знаешь ли, где она?» Девушка говорит: «Я не знаю, а сестра моя, может, и знает. Иди по серебряной дороге, никуда не сворачивай — прямо к ее дому и выйдешь».
Пошел Куначжи дальше. Видит — снова избушка, а у окошка девушка, еще краше первой. Говорит Куначжи: «Твоя сестра сказала, что ты знаешь, где моя мать». Отвечает девушка: «Я не знаю, но знает наша третья сестра. Иди прямо, дорога сама тебя к ней приведет».
Снова пошел Куначжи. Дошел до третьей избушки. Сидит у окошка девушка, такая красавица, что лучше и быть не может. Говорит она Куначжи: «Знаю я, где твоя мать, — похитил ее небесный Гром. Я подарю тебе острый меч. Как встретится тебе Гром, так и бей его этим мечом». И рассказала, как найти жилище Грома.
Поблагодарил Куначжи красавицу и пошел, куда она указала.
Вот и конец пути. Выехал навстречу Куначжи небесный Гром на белом коне. Стучат конские копыта по серебряной дороге, из конских ноздрей пламя пышет, будто молнии сверкают.
Замахнулся Куначжи дареным мечом, но Гром меч рукой отвел, засмеялся и говорит: «Глуп ты, Куначжи! Разве можно девушкам верить и их советов слушаться? Я твой отец, и мы с матерью давно уже ждем тебя в гости».
Привел Гром Куначжи в свой дом. Обрадовалась мать, увидев сына. Еще больше обрадовалась, когда узнала, что стал он ходить, как все люди.
Прожил Куначжи у отца с матерью год, потом другой. Вот уж и третий на исходе. Затосковал Куначжи по земле. Говорит матери: «Пора мне возвращаться». «Что ж, — отвечает мать. — Ты на земле рожден, на земле тебе и жить. Станет твой отец Гром предлагать тебе на прощание подарки. Ты не бери ни золота, ни серебра, а проси таловый прутик с тремя сучками».
Куначжи так и сделал. Удивился Гром просьбе сына, но дал ему таловый прутик. Потом говорит: «Раз уж ты не хочешь ни серебра, ни золота, возьми хоть тех девушек, что встретил по дороге. Будут они тебе и твоим братьям женами».
Простился Куначжи с отцом и матерью и пошел назад по серебряной дороге.
Шел, шел, устал, присел отдохнуть. Стал рассматривать таловый прутик, что подарил ему отец. Вынул один сучок, заглянул в отверстие, а там — бескрайняя тундра, стоят чумы, ходят олени. И много людей — ненцы, якуты, чукчи. Вставил сучок на место, вынул другой. Видит — густая тайга, стоят юрты. И люди — эвенки, орочи, удэге. Вынул Куначжи третий сучок — увидел широкий Енисей. Плывут по воде лодки, дымят пароходы. А на берегу — бревенчатые избы, живут в избах русские люди.
Спрятал Куначжи прутик получше за пазуху, пошел дальше. По пути забрал с собой трех небесных красавиц. Дошел до того места, где ждали его братья. А они уже собираются спускаться на землю. «Эй! — закричал Куначжи. — Подождите, я с вами!»
Вот вернулись они на землю. Куначжи вытащил из-за пазухи таловый прутик, вынул все три сучка. Вышли оттуда разные народы, расселились по всей земле. Так до сих пор и живут.
Дух — хозяин земли, Хур-иччитэ, представлялся в образе старика, который разъезжает на нартах, запряженных лисицами. Иногда Хур-иччитэ похищает детей, однако ребенок может благополучно вернуться к родителям, если не будет ничего есть в доме хозяина земли.
На земле — в Среднем мире, — кроме людей и животных, обитают многочисленные духи — хозяева природных объектов и отдельных местностей, которых долганы называют иччи.
Дух — хозяин горы в долганской мифологии — грозная и могущественная сила. Поскольку образ горы часто соотносится с мировой осью, на которой держатся Верхний, Средний и Нижний миры, в эпосе хозяин горы может выступать в качестве стража, который пропускает или не пропускает героя в иной мир.
Дух воды — Уу иччитэ, — как правило, благожелателен к человеку. В эпосе «Брат и сестра» именно водная стихия спасает героев от преследования злого духа.
Духа — хозяина огня, Уот иччитэ, долганы представляли в образе старика. Обращаясь к нему, его называли дедушкой. У долган бытовало особое гадание перед охотой: на двух уголках платка завязывали по узлу — один пустой, а в другой вкладывали уголек. Затем платок скручивали в жгут и говорили, обращаясь к Уот иччитэ: «Я иду охотиться на оленей. Огонь-дедушка, тебя выбираю советчиком!» После этого платок трижды обносили вокруг себя, перекладывая из руки в руку, а затем развязывали один из узлов. Если в нем оказывался уголек, охота должна была быть удачной.
В эпических сказаниях и мифологических сказках рассказывается, что в Среднем мире, кроме большой земной тверди, существуют отдельные острова, населенные великанами, чудовищами и различными диковинными народами.
Камлающий шаман. Долганин или эвенк.
КГАУК «Красноярский краевой краеведческий музей»
Как-то раз зимой отправился один человек на рыбалку. Продолбил во льду прорубь, стал рыбу ловить. Вдруг льдину, на которой он сидел, оторвало от берега и унесло в открытое море. Долго носило его по волнам. Льдина со всех сторон обломалась, стала величиной с бубен шамана.
Наконец прибило льдину к какому-то островку. Сошел человек на берег, слышит: стучит где-то топор. Пошел он на стук, увидел девушку. Она стояла к нему спиной и рубила дерево. Услышав шаги, девушка обернулась, испуганно вскрикнула, бросила топор и убежала. Но человек успел заметить, что у нее только один глаз посреди лба.