[26]. Кукование в славянских поверьях было связано с жизнью и смертью. Достаточно вспомнить знаменитое «Кукушка, кукушка, сколько мне лет жить осталось?» То есть, в «Посолони» богиня отмеряет срок чьей‐то жизни. А «все пойдет по ее» [27]– это напоминание о силе Мораны: смерть – явление неотвратимое.
Со временем облик этой богини изменился: она превратилась в персонажа, прекрасно знакомого и западным, и восточным, и южным славянам, – в Бабу-ягу. Словенцы, прощаясь с зимой, пели: «Бабу-ягу прогоняем, весну рассыпаем!»
В результате этой метаморфозы Морана потеряла свою красоту, но приобрела еще большую силу. Западные славяне, как и восточные, считали Бабу-ягу грозной стражницей мира мертвых. Именно она решает, казнить или помиловать забредшего к ней героя, то есть съесть ли его или отпустить в мир мертвых на совершение очередных подвигов. С комичной старушкой из мультфильмов и детских киносказок у настоящей Бабы-яги нет почти ничего общего.
Пришла пора прощаться с Мораной. Обрядов проводить не будем, зато вспомним, что Морана – «богиня на все руки». Не только в западнославянском, но и в древнегреческом, и в древнеримском, и в древнеегипетском пантеоне сложно найти персонажа, который совмещал бы столько функций.
Хозяин священных рощ
Как мы помним, путешественник и хронист Гельмольд из Босау включил Прове в свою «большую тройку» богов поморских и полабских славян. Причем этот персонаж упоминается даже раньше, чем Жива и Радегаст.
Некоторые славянские племена, жившие на берегу Балтийского моря, считали Прове своим верховным богом. Есть разные версии, касающиеся его «специализации». По одной из них, Прове – бог, отвечающий за справедливость. По другой – за плодородие. Согласно третьей версии, такой бог вовсе не существовал, а Прове – слегка измененная форма имени Перуна.
Во всяком случае, священное дерево у них было одно – дуб.
Обряды, прославляющие Прове, отправлялись в лесах и рощах. Одну из них описывает Гельмольд из Босау. По его словам, священные дубы, посвященные Прове, окружал дворик с искусно сделанной деревянной оградой. Здесь проводились жертвоприношения, а каждый второй день недели в роще творился суд, на котором присутствовали князь и жрец. Причем входить во дворик могли не только они, но и беглецы, которые спасались от смертельной опасности. Они могли найти здесь убежище.
Гельмольд из Босау писал, что славянское язычество было очень разным. По словам хрониста, одних богов часто изображали в виде идолов, а других – нет. Прове же идолов вовсе не имел.
Интересно, что Гельмольд из Босау называет его богом альденбургской земли. Другой хронист, Конрад Бото, писал, что в Ольденбурге верили в бога по имени Проно. Осталось его красочное описание. Этот бог, писал Конрад Бото, имел длинные уши, венец, пару сапог, а под ногой у него был колокол[28].
Ольденбург – город на северо-западе Германии, в земле Нижняя Саксония. Этот населенный пункт находится существенно западнее территории, на которой жили поморские славяне. Возможно, ареал их расселения был шире, чем принято считать, а культ бога Проно формировался в том числе под влиянием славянского Перуна. Хорошо видно созвучие этих двух имен.
Также не исключено, что культ Перуна в балтийском регионе раздвоился. Это напоминает ситуацию с Велесом-Волосом, в чьем образе сочетаются черты двух персонажей: с одной стороны, покровителя земледелия и домашнего скота, с другой – бога подземного царства. Так и Перун в пантеоне поморских славян мог существовать в двух ипостасях: как бог-громовержец и бог правосудия.
Воинственный бог Солнца
Яровит, как и Морана, очень разностороннее божество. Он известен в основном как покровитель воинов, наряду со Свентовитом. Но культ Яровита был не так распространен. Свентовита чтили и поморские, и полабские славяне, Яровита – только полабские. Живший в XIX веке историк Александр Сергеевич Фаминцын писал, что празднества в честь Яровита проходили в Хафельберге. Этот город находится на востоке Германии, в земле Саксония-Анхальт. Во время торжеств, посвященных Яровиту, улицы Хафельберга пестрели знаменами, как поле боя.
Живший в XVI веке немецкий богослов и общественный деятель Давид Хитреус в своей «Саксонской хронике» называет Яровита покровителем войны, а Поревита – торговли. Этих богов он сравнивает с древнеримскими Марсом и Меркурием. Живший намного раньше, в XII веке, немецкий монах и хронист Герборд, писал, что «бог Яровит по-латински зовется Марс»[29]. Он же сообщил, что святилище Яровита находилось в городе Волегасте (видимо, в Вольгосте, расположенном в немецкой земле Мекленбург – Передняя Померания). Там висел на стене огромный золотой щит. Простые обыватели не имели права до него дотрагиваться, это могли делать только жрецы и воины. Когда войско шло на войну, щит несли впереди – считалось, что это поможет вернуться с победой.
Некоторые исследователи считают, что Яровит был также богом весны и плодородия. А его щит, соответственно, изображал весеннее солнце. Историк Николай Иванович Державин в труде «Славяне в древности. Культурно-исторический очерк» пишет, что славяне устраивали празднества в честь Яровита 15 апреля. В различных источниках есть упоминания о том, что люди просили этого бога сделать поля плодородными.
Здесь снова виден мотив двойственности, присущий и другим богам из западнославянского пантеона: Велесу, Моране, Перуну… Что касается Яровита, в его имени отчетливо видна связь вовсе не с войной. В чешском языке весна – это jaro, в словацком – jar. Не исключено, что примерно так же это слово звучало и на языках полабских славян, живших по соседству с предками чехов и словаков. А в русском языке яровыми называются злаки, которые высеваются ранней весной и созревают уже к середине лета.
Есть версия, что Яровиту также поклонялись славяне, в древности жившие на острове Рюген, вошедшем в русский народный фольклор под названием Руяна, или Буяна. Но на Рюгене Яровита называли Руевитом и считали исключительно богом войны. По другой теории, Яровит и Руевит – два разных бога. Первый покровительствовал землепашцам, а второй – воинам.
И, наконец, многие историки отождествляют западнославянского Яровита и восточнославянского Ярилу – персонификацию явлений солнца, весны и плодородия. На Руси устраивались знаменитые шествия, во время которых Ярилу изображал один из деревенских парней, а его односельчане пели обрядовые песни. Не исключено, что подобные ритуалы могли проводить и полабские славяне.
Хранитель загадочного клада
Любителям книг Джона Р. Р. Толкина хорошо знаком маг Радагаст Бурый, знающий повадки животных и птиц. Имя этого персонажа пришло из западнославянских земель. Гельмольд из Босау в «Славянской хронике» пишет, что богом земли ободритов, одного из племен полабских славян, был Радегаст. О нем также вспоминает в «Саксонской хронике» Конрад Бото.
У немецкого хрониста Титмара Мерзебургского Радогост, или Радогощ, – город, где поклоняются божеству войны Сварожичу. Но в более поздних источниках встречается именно бог Радегаст, а этнограф Абрахам Френцель (1656–1740), лужичанин по происхождению, упоминает его как представителя пантеона лужицких сорбов.
Некоторые исследователи считают, что такой бог вообще не существовал, а поздние хронисты приняли за его имя название города. Тем не менее есть сведения о том, что бога Радегаста чтили предки чехов. В Бескидах – хребтах, расположенных в том числе на территории Чехии, – есть гора Радгошть. Сейчас на ней стоит скульптура Радегаста, изготовленная Альбином Полашеком, но считается, что когда‐то на этом месте возвышался деревянный идол. После того как в Великой Моравии распространилось христианство, он был уничтожен.
Сведения о культе Радегаста в Чехии основываются на данных из летописи, найденной в XVIII веке. Более ранних упоминаний об этом боге в чешских источниках нет. Зато есть предание о кладе Радегаста.
Гору Радгошть пронизывает множество подземных лабиринтов, а под ней протекает река. Легенды гласят, что на одном из берегов этой реки закопан клад. Попасть внутрь горы можно через один из трех ходов, а вот выбраться затруднительно.
Многие храбрецы, искавшие клад, навсегда остались в глубине горы. И никому из вернувшихся не удалось отыскать легендарные сокровища.
Глава 5Западнославянский бестиарий
Каждый, кто хоть немного знаком с вселенной «Ведьмака», знает, что Геральту и его товарищам приходится часто встречаться с мифологическими существами. Многие из них пришли в книги Анджея Сапковского из западнославянского фольклора.
Лешие, хейкалы и дикие люди
Леший, водяной и Баба-яга – «золотое трио» персонажей русского фольклора, которых в России знает каждый школьник. В сказках и легендах западных славян эти герои тоже встречаются, но реже. А их образы зачастую сильно отличаются от тех, к которым привык отечественный читатель.
Поговорим, например, о лешем. Это слово фактически стало именем собственным. Услышав его, российский читатель сразу представляет себе лохматого старика, который живет в чаще и способен завести путника в непроходимую глушь. Но может и помочь, если вести себя в лесу хорошо: не обижать птиц и зверей, не топтать цветов, не ломать веток.
Петр Семенович Добрынин. Иллюстрация из журнала «Леший». 1906 г.
В Польше слово «леший» обозначает целую группу существ. К человеку они настроены однозначно враждебно. Познакомиться с ними можно в сказке «Дар Черного Лешего». Здесь нечисть различается по цветам.
Зеленый леший караулит путников возле болот. Если он схватится огромной лапой за колесо, оно увязнет в топи. Иногда он превращается в гигантскую жабу и появляется перед странниками, пугая людей и лошадей. От страха путники сбиваются с дороги и могут искать ее целую ночь.