— Ай, не будь Ялкаб тюхой, не сбежал бы от такой, как ты, козочки, — возразил Джанмурадов.
— Не придумывайте, он больше на Гульджемал поглядывал…
— На Гульджемал?! Завтра же вызываю на дуэль! — топнув ногой по дощатому порогу, попытался сострить Джанмурадов.
"Гульджемал?! Я здесь, милая!" — прошептал Сердар. От услышанного к его сердцу словно огонь приложили…
Пококетничав с девушками, Джанмурадов ушел.
Дверь лаборатории осталась открытой. Болтовня и смех были хорошо слышны Сердару. Ему стало стыдно, что он, как воришка, подслушивает. Но любопытство оказалось выше здравого рассудка…
— Глупышка ты, Гульджемал! Машина, дача, мешок денег — вот что такое Джанмурадов… А ты все думаешь, ждешь чего-то… Конечно, как мужчина, он не смотрится рядом с Ниязовым… Впрочем, тебе лучше знать, кто чего стоит, — ножом по сердцу ударил насмешливый голос. — Мы не слепые и видим, что он искренне любит тебя. Пора решать, милая, а то отобьем!
Веселый смех и восклицания не стихали…
— Есть же счастливые женщины на свете!
— Ладно, подружки, мне пора, дочурка заждалась, — голос Гульджемал прозвучал тихо и печально.
— Не прикрывайся ребенком, мы-то хорошо знаем, кто тебя ждет. Догоняй его, плоскостопого…
— Постеснялась бы…
Гульджемал поспешно вышла из лаборатории и стала озираться по сторонам. Невдалеке, возле недостроенного домика, прохаживался Джанмурадов… Гульджемал подбежала к нему, засмеялась… Джанмурадов попытался обнять ее, но девушка ловко вывернулась из-под его руки…
Сердар застонал, голова стала чугунной…
Вчерашний разговор с Гульджемал, когда они вместе шли к буровой, клещами сжимал горло… "Одна я. Сердар! Одна… И ни о чем не беспокойся, милый…"
— Джанмурадов? — покрасневший Джепбар Сахатович сытно икнул и стал ковыряться в зубах. — Это тот геолог, что приезжал к тебе на буровую с Ялкабом?
— Он самый…
Джепбар был давно и хорошо знаком с Джанмурадовым и прекрасно знал о том, что произошло тогда, но промолчал… Он продолжал разыгрывать комедию:
— От таких никогда пользы не будет… Держись подальше. Будешь падать — подтолкнет!
— Похоже, что так…
— Для меня, Сердар, ты, как сын родной, поэтому хочу посоветоваться вот о чем: племяннику опять предлагают бесперспективную тему…
Сердар хотел возразить, что таковых не бывает.
Джепбар поднял руку.
— Бывают, братишка, бывают… На какого бы коня ни сел Ялкаб, скакун боится наездника, — заговорил витиевато. — Помогаю, чем только могу, а толку, — Джепбар торопливо облизал толстые губы. — Ялкаб гоняется за миражом… Плохо это…
Ялкаб принес ребрышки, поджаренные на углях. Налил стакан пива…
— Но, гоняясь за миражом, ученым не станешь, — посочувствовал гость.
— Правильно говоришь, братишка. Он должен найти толкового руководителя и не поддаваться иллюзиям. Без руководителя ему не пробиться в большую науку, вот я и хочу просить, чтоб ты…
Сердар понял, чего от него добиваются, и с удивлением ответил:
— Но ведь я — не ученый!
— Не скромничай, братишка! Ты мудрее некоторых трижды дипломированных, — Джепбар наклонился и похлопал по сумке, лежавшей рядом с Сердаром. — Не будь ребенком.
Сердар подумал, что Джепбар шутит, и с улыбкой посмотрел на Ялкаба. Парню стало неловко, и он опустил голову.
— Если у Ялкаба есть намерение "позагорать" вместе с нами, я не против.
— Да если он побегает в помощниках, попотеет чернорабочим, то из его головы улетят последние умные мысли…
— Почему улетят? Может быть с помощью Ялкаба мы быстрее пробьем солевой пласт… В прошлый раз, правда, не получилось с раствором… Но, кто знает, на что он способен? Жизнь — сложная штука… И трудно сказать, на что мы будем способны завтра!
Сгущались сумерки, и мастер с тревогой посмотрел на часы, вознамереваясь встать. Но не тут-то было… На сумке повис Джепбар.
— Вах, да если бы он смог с умом поработать в Каракумах, то давно бы стал академиком… Но один он — ноль без палочки… Ты помоги ему, не вставая с места, а потом уходи! — медленно и отчетливо проговорил Джепбар.
Сердар не понял:
— А чем я смогу помочь именно здесь?
Джепбар потянул на себя кожаную сумку, ремень которой был зажат в руке Сердара, и осклабился.
— Я уверен, что вот в этой сумке материала столько, что хватит для десятерых аспирантов…
Сердару будто дали пощечину. По телу пробежал озноб, лицо побледнело.
— Говорите, хватит для десятерых… А откуда вам известно, что в этой сумке? Может, в ней кирпичи…
— Не шути, Сердар! — от злости глаза у Джепбара стали белыми. — Не доверяй никому пухлую папку, которой потрясал на совещании. Уйди и оставь ее племяннику. Ялкаб возьмет, что ему нужно… Систематизирует материал и под научной работой, вместе со своим, поставит твое имя! И все будет чисто…
"Так вот зачем меня чуть ли не силой затащили в гости?" — с горечью подумал Сердар.
А Джепбар продолжал:
— Мы, братишка, тоже в курсе дел, какие открытия ты делаешь в глубине Каракумов. Только, дорогой, одному тебе не под силу научно обосновать новые методы бурения. Необходимы и чертежи, и расчеты, а без высшего образования, сам понимаешь… Вот Ялкаб тебе и поможет… — Он вдруг оглянулся по сторонам и заговорил шепотом: — Знаю, есть прохвосты, которые выхватят из рук и убегут… А Ялкаб надежный парень! И тебе поможет поймать лисицу, и для себя шкурку добудет…
Сердар задумался. С одной стороны, ему было жалко парня. С другой стороны, все это, мягко говоря, попахивало подлостью… И хорошо, что папку он оставил в надежном месте.
— Джепбар Сахатович, если я оставлю вашему племяннику труд всего коллектива, как вы думаете, что они мне скажут?!
— Чепуха, братишка! Ты руководитель, следовательно, хозяин папки. И не вешай мне лапшу на уши… Я не хуже твоего разбираюсь, как это делается.
— Весело получается… Мы в пустыне под зноем трудимся днем и ночью, порой не доедаем и не досыпаем… Думаем, ищем и все для того, чтобы в один прекрасный день все это отдать вашему племяннику… Справедливо ли это? Я все-таки надеюсь, что вы меня разыгрывали, Джепбар Сахатович!
Слышавший все это Ялкаб готов был сгореть со стыда. Промычал что-то несуразное, зарыдал и бросился к забору.
— Довели парня, Джепбар Сахатович! Человека можно не уважать, но зачем его унижать так откровенно, а?..
— Это не твоя забота… Переживет! Мне не легче… Который раз приходится унижаться…
— А вы не наступайте на горло собственной гордости и пощадите парня. И представьте себе: я отдаю вам папку, Ялкаб, воспользовавшись чужим трудом, пишет диссертацию… А дальше что? А дальше, как в одном кинофильме, герой своровал идею, защитился, а потом выбросился с десятого этажа… Устраивает вас подобная перспектива?
Крыть было нечем, и окончательно осоловевший Джепбар только крутил головой. Наконец его прорвало:
— Щенок! Вернись в свое детство… Тогда ты не постеснялся воспользоваться моей помощью.
— Помощь бывает разной, Джепбар Сахатович. Я вам благодарен и никогда не забуду то трудное время, когда вы вывели меня на верную дорогу в жизни.
Сердару надоел этот унизительный разговор. Он встал и, не прощаясь, направился к воротам. Грохнула железная калитка.
"Погостевал… называется!" — Сердар смял пустую пачку из-под "Столичных" и свернул за угол "гостеприимного" дома…
Съежившегося на краю топчана Ялкаба словно кто-то схватил за волосы… Ему показалось, что над карнизом беседки вьется не виноградная лоза, а шипят змеи…
— Что нюни распустил? — толкнул его в бок Джепбар. — Не вышло, накладочка получилась, племянничек! Давай разливай!..
— Разливайте сами, дорогой дядя! Вот бутылка, а вот — вы… Только без меня. Бывает же такой позор! Прощайте!..
Глаза Джепбара, казалось, выскочат из орбит. Он угрожающе зарычал:
— Стой! Куда?!
Ялкаб не слушал его. Он со всех ног побежал по улице в сторону вокзала.
Когда Сердар вернулся на буровую, в вагончике никого не было. Он снял висевшую на гвоздике каску и вышел под утреннее солнце. До буровой было около ста метров. Но Сердар не торопился. "Как они там?" — сверлил назойливый вопрос.
На площадке, мигая покрасневшими от бессонницы глазами, навстречу ему шагнул Эзиз.
— Уж не с неба ли ты свалился? — тепло поздоровался он с мастером.
— Судьба дала крылья…
Мастер осмотрелся. Буровая была в движении. Гул мощных моторов глушил самые громкие слова. Буровики общались друг с другом лишь им понятными жестами.
— Не опустилась скважина?
— Пока жив-здоров Эзиз, скважина не провалится, хозяин!
— Рассказывай, как дела?
— Твоя луна взошла, хозяин!
— Бурит?
— Еще как! Последнее долото начало преодолевать солевой пласт. Только ротор иногда вибрирует… Раньше подобное случалось, но не так часто…
Помбур, стоявший на рычаге тормоза, заметил:
— Как говорится, у напуганного в глазах двоится…
Эзиз сердито посмотрел на него.
— Что за "штуки"? Расскажи подробнее, — заторопил его Сердар. — Что стряслось?
— Испугаешься… Вечером выкинула такие штуки…
— Если бы просто стряслось… Около часа вышка качалась… Думал, что оборвутся трубы…
— И чем все кончилось?
— Покачалась, покачалась и… перестала.
— Потом не повторялось?
— Было! И не раз…
— Ну, ребята, наши труды, кажется, не пропали даром.
Сердар больше ни о чем не расспрашивал. Внимательно понаблюдал за работой агрегатов и остался доволен. Раствор тек нормально! Медленно, свечой в небо, поднималась извлекаемая из скважины труба. Возбужденный Сердар во все глаза смотрел на застывшую на краю площадки Гульджемал. Они кивнули друг другу… Возле Гульджемал остановился Эзиз и стал что-то шептать ей на ухо. Вскоре она, уложив в коробку поднятый с глубины в сотни метров керн, собралась в обратную дорогу.
Сердар не знал, как ему поступить. Наконец он решился и подошел к девушке.
— Пристают ребята?