— Эврика-а!..
Ыхлас остановился:
— Валяй, я послушаю.
За какой точкой космоса ни наблюдай, Терпение Вилли Гершеля не забывай.
Ыхлас усмехнулся, прищелкнул языком:
— Опять не то, господин поэт.
— Почему "не то"? — самолюбиво вскинулся Сергей.
— Либо ты ничего не смыслишь в поэзии, либо глуп я. Рифма довольно примитивна. — И он выскочил, из рубки управления.
…Пока Сергей рассчитывал курс на Зеленую точку, Ыхлас вернулся в рубку. Точнее, он ворвался в нее, еле переводя дыхание.
— Э, что с тобой!? — спросил командир, не поднимая головы. — Опять гонится матод?
— Да нет… Уф-ф! Есть новость поважнее.
— Что ж, говори.
— Зеленая точка — это планетка. Небольшая, правда. К тому же, сплошь покрытая льдами. Но самое удивительное — у нее есть даже спутник.
— Удивительно? — уточнил Сергей.
— Да брось ты насмешничать, — поморщился Ыхлас. — Как говорят, не торопи заику и не спеши понимать его речь.
— Никто и не подгоняет тебя. А юмор помогает в любой ситуации.
Ыхлас заговорил спокойнее:
— Когда я просмотрел снимки объекта, у меня екнуло сердце. Вот, смотри сам! Изображение напоминает фотоснимок Земли, как она видится с Луны.
— Что из того следует? — спросил Сергей. — Полагаешь, что там возможна жизнь?
— Ничего не полагаю, господин юморист. А считаю, что мы открыли новую, неизвестную ранее мини-планету в Солнечной системе. Разве это не событие?
— Ага, — Сергей наконец поднял взгляд на Ыхласа: — Это ты верно заметил.
Ыхлас решил не обращать внимания на иронический тон командира и спокойно продолжал:
— Надо готовиться к посадке на эту планетку. Сбавить ход космолета. Затем ввести в действие систему паролей для киборгов, ведающих запасами продовольствия, реакторами, энергией. Кто знает, может, планета населена разумными существами или матодами? У всех люков поставим дежурных роботов.
— Ну, хорошо, убедил, — согласился Сергей. — Впрочем, это моя забота!.. Пароль будет для всех единый: "Салют". Мой личный пароль — "Сокол", а твой — "Беркут".
— Как быть с названием космолета, выбитом на внешней обшивке? И с картами Галактики, календарями?
— Спрячем в сейфе, закроем электронным кодом. Ключ кода — "13".
—. Понятно, — сказал Ыхлас. — Что ж, за дело?
…Спустя двенадцать часов космолет вышел на стационарную орбиту планетки. Объект был чуть меньше Луны. Корабль маневрировал, переходя на все более низкие орбиты.
Вдруг Ыхлас засомневался:
— Послушай, Сергей! Нет тут никаких братьев по разуму. Кроме, возможно, микроорганизмов. Ты сам сидишь, условий для разумной жизни никаких: она вся покрыта льдами.
И действительно, всюду куда Сергей наводил объектив рефрактора, торчали одни торосы — будто иглы гигантского ежа. Громадные ледяные колонны — высотой до двести метров — стояли плотно, как бы опираясь друг на друга. На планетке не просматривалось даже квадратного метра ровной площади. Некуда было посадить космолет.
Так пошли первые сутки на орбите. Вскоре обшивка корабля стала покрываться толстенной коркой льда. Первым заметил это Ыхлас.
— Ты видишь, Сергей? — тревожно спросил он. — Надо срочно отрываться от планеты.
— Да, — уныло протянул командир и включил систему маневрирования.
Космолет медленно отдалился от Объекта. Корка льда на обшивке пока сохранялась.
— Вот тебе и непредвиденный расход топлива, которого у нас отнюдь не бездонная бочка, — вслух думал Сергей. — Если эта ледяная корка не чистая аш-два-о, то беда неминуема. Да, да! Если не чистая вода, а смесь каких-то нерастворимых, не тающих от солнечного нагрева компонентов, то я не представляю, чем кончится дело. Придется тебе, Ыхлас, вылезать в открытый космос и скоблить псевдолед обыкновенной наждачной бумагой.
— Опять неуместный юмор, — досадливо сказал Ыхлас.
— Но кому могло придти в голову, что произойдет именно это? — продолжал Сергей, делая вид, что не слышал слов друга.
— Надо взять курс на спутник планетки, — предложил штурман. — Он похож на Землю. Может быть, там удастся избавиться от корки естественным путем? Зачем переводить впустую тонны наждака?
Сергей улыбнулся, оценив ответную шутку, но выразил опасение:
— А сможет ли космолет стряхнуть дополнительную массу?
— Надеюсь на это, — ответил Ыхлас. — Возможно, спутник обладает запасами внутреннего тепла. Иначе не сверкал бы он такими разными цветами.
— Ладно, уговорил, — согласился Сергей. — Перевожу космолет на ручное управление. Это будет надежнее! Иди в "Пулково" и следи за Зеленой точкой.
В первые секунды, когда вернулось сознание, Ыхлас ощущал только нечеловеческую боль во всем теле. Казалось, все тело у него затвердело, как ледышка. А рот наполнен каким-то противным на вкус сплавом. Ыхлас попытался раскрыть глаза, но из этого ничего не вышло: ресницы пристыли друг к другу и не разлеплялись. Где-то под рукой словно журчал быстрый родник. Ыхлас даже не удивился — откуда взяться на корабле роднику, а напротив, обрадовался. Он с трудом повернулся на бок, черпнул ладонью прозрачной воды и поднес к губам. Едва иссохшие уста дотянулись до ладони, как пальцы у Ыхласа задрожали — и вода вытекла. Затем он услышал плеск большой волны, шум весеннего дождя. Машинально втянул в себя влажный чистый воздух, и ему стало чуть легче. Но в следующий миг в груди возникла нестерпимая боль. Ыхлас вновь потерял сознание. Когда он очнулся во второй раз, то услышал, как чьи-то тихие голоса говорили совсем близко:
— Вах! Такой короткой оказалась жизнь у моего бедного мальчика!.. Но что поделаешь? Какая сила способна бороться против смерти?
Ыхлас с испугом и изумлением признал голос матери.
— Да, верно ты сказала, Хурма. От смерти никому нет спасения, — подтвердил незнакомый собеседник матери.
Словно сильный заряд электротока пронизал оцепеневшее тело. Ыхлас корчился, раскрывал рот, но не мог выдавить ни одного словечка, дабы успокоить мать. "Уму непостижимо!.. — кричал он беззвучно. — Я еще жив, а меня оплакивает мать. Разве это возможно?!" Снова силился сказать ей слова утешения и ничего не получалось.
Внезапно заморосил холодный дождь. Издалека донесся тоскующий крик журавля. Он летел высоко-высоко в чужом, незнакомом небе и звал кого-то: "Кырруз! Кырруз!..". Еще через минуту Ыхласу показалось, что в кабину к нему кто-то вошел, ибо прозвучал сигнал сторожевого робота. "Сергей?.." — мысленно окликнул Ыхлас. Снова губы и язык не послушались его.
Ыхлас пришел в ясное сознание совершенно неожиданно. И тогда вспомнилось все! Словно в кадрах скоростной съемки перед его глазами промчались последние секунды на орбите…
Космолет вошел в полосу тумана, который мерцал удивительными красками. Казалось, что с планеты его освещали десятки юпитеров с цветными стеклами. Что-то гулко ударилось о корпус космолета, — и штурман открыл, наконец, глаза. По-прежнему он находился в отсеке "Пулково", перед ним был рефрактор. Потом осознал, что космолет не движется, ибо не ощущал знакомой вибрации. "Странно, и приборы не действуют?! — подумал Ыхлас, с удивлением обводя взглядом стены зала: — Неужели попали в аварию?" От этого предположения у него болезненно заныло сердце. В памяти словно приоткрылся темный занавес, и он вспомнил последние минуты спуска на планету. "Да, это даже не авария, а настоящая катастрофа!". И тут же увидел вещественные доказательства — повязки на собственных предплечиях, на руках. Была повязка, и на голове: он узрил ее в отражении на зеркальной тумбе рефрактора. "О, дьявол!.. Значит, я получил серьезные травмы! А Сергей? Где он? Его тут нет. Значит, он не пострадал. Иначе, кто бы позаботился обо мне. Молодчина, командир! Но все же куда он ушел? Может, и в такой момент нашел силы шутить? Вероятно, увидел, что я прихожу в чувство — и спрятался".
— Эй, Сережа, где ты? Отзовись же, чертяка!
Но из груди штурмана вырвался только слабенький стон, а не громкий призыв о помощи. Зато тело его как бы "отпустило", Ыхлас ожил, с трудом встал на ноги, хотя это движение и стоило ему огромных усилий. Медленно-медленно одолел он несколько ступенек наблюдательной площадки, спустился в зал "Пулково". В ближнем от него углу валялся бортовой журнал, рядом авторучка и фломастеры. Ыхлас опустился на колени… В двух шагах справа подобрал находку, увидел какой-то фотоснимок… Ыхлас узнал двух молодых парней, сидевших в обнимку. У штурмана дрогнуло сердце: на фотоснимке были запечатлены космонавты пропавшего без вести "Циолковского" — Федор и Тахир!
"Как попала их фотография сюда?.. Они же никогда не были в нашем космолете. Они улетели раньше, чем он был построен", — думал Ыхлас, вглядываясь в улыбающиеся лица товарищей. Ыхлас стал внимательно осматривать обсерваторию. Его взгляд остановился на иллюминаторах правого борта, — их было два в отсеке. Из них лились разные по цвету лучи: из одного — белый, из другого — алый, почти багровый, отчего царил пугающий сумрак.
Потом, он стал осторожно снимать повязку. Боли почти не чувствовалось, во всем теле ощущалась какая-то легкость. Ыхласу хотелось двигаться, и желание все усиливалось. "Что бы это значило?" И тут он вспомнил, что недавно принял политаблетку-стимулятор, найденную в нагрудном кармане. Этот препарат применялся в кризисных ситуациях и требовал непрерывных движений.
— Сергей! Хватит тебе прятаться, выходи? — голос Ыхласа прозвучал так громко, что многократно отдался эхом от стен зала. Однако никто не отозвался на его оклик.
Ало-багряные лучи стали вроде погуще, интенсивнее. Ыхлас решил посмотреть в иллюминатор, но от стремянки остались одни обломки. Уцелевшая часть повисла на стальном тросе.
Наконец он кое-как добрался до иллюминатора, и все стало понятно: космолет обстреляли какие-то существа, владеющие мощным оружием. Вследствие повреждений отсек "Пулково" автоматически отделился от корабля и рухнул на планетку. "Вот почему я весь побитый, — думал Ыхлас. — А помощь, видимо, оказал мне Сергей. Значит, он пострадал меньше… Но куда же он подевался? Куда?!" Минутой позже Ыхласа взяло сомнение: "Нет, я ошибаюсь! Нет здесь Сергея и не было. Он не разыгрывает меня — в такой-то ситуации! Это померещилось мне. А может, отсек вовсе и не отделялся от космолета?" Ыхласу очень хотелось поверить в это.