Первым, кого она увидела в зале, был малыш. Он сидел у самого порога на полу и крепко держал за хвост проснувшуюся дворнягу. Та скалила зубы и вертела головой, пытаясь достать до его руки.
– Отпусти ее, а то цапнет, – сказала Лена.
– Не цапнет. – Мальчонка смешно наморщил выпачканную мордаху. – Она доблая.
– Но ей же больно.
– Не бойно.
Лена подхватила упрямца на руки и оттащила от собаки. Та благодарно поглядела на нее и принялась выкусывать блох.
– Как тебя зовут?
Вместо ответа малыш высунул розовый длинный язык.
– И не стыдно тебе? – укорила его Лена. – Ты всем языки показываешь?
– Всем. – Мальчишка кивнул, чрезвычайно довольный собой.
– А кто тебя сюда привел?
– Бабуска.
– Бабушка? – удивленно переспросила Лена. – И где же она?
– Вон. – Пацан махнул рукой в сторону соломенноволосой тетки. Та, давно окончив смешивать краски, сосредоточенно созерцала холст на мольберте.
– Так твоя бабушка художница? – Лена понимающе покачала головой. – А ты кем будешь, когда подрастешь? Тоже художником?
– Я буду длесиловщиком. – Мальчишка с сожалением покосился на освобожденную собаку.
Лена поболтала с ним еще минут десять, узнала, что его зовут Максимом, а его продвинутую бабулю Анной Михайловной, ему недавно исполнилось шесть и больше всего на свете он любит шоколадки.
Разговор с ребенком немного успокоил ее, хотя она машинально продолжала прислушиваться к тому, что происходит за дверью каморки.
Наконец появился Денис. Лена спустила мальчонку с колен и кинулась ему навстречу.
– Ну что там?
– Нормально, – коротко ответил он и, ничего больше не говоря, быстро зашагал к выходу. Лена растерянно оглянулась в надежде увидеть Алку, но больше никого не было.
– Ты идешь? – нетерпеливо окликнул Денис уже от двери.
– Да. – Она поспешила вслед за ним.
Они вышли на улицу. Только тут, вдохнув полной грудью свежий воздух, Лена окончательно пришла в себя. Она осторожно поглядела на Дениса, молча шедшего рядом, – вид у того был непривычно серьезным, даже угрюмым.
– Он что, сумасшедший, этот ваш Петр? – тихо спросила Лена, трогая его за плечо.
– Почему сумасшедший?
– Ну все эти трюки, которые он проделывал за столом, – так только психбольной будет себя вести. Кажется, у него мания – не показывать своих рук.
– У него нет рук.
– Как – нет? – Лена остановилась как вкопанная, ошеломленно глядя на Дениса.
– Так. – Он слегка замедлил шаг.
– Но как же тогда он рисует?
– Зажимает кисть между культями. А краски смешивать и все остальное ему Алка помогает.
– Не может быть, – потрясенно проговорила Лена, – сколько ему лет?
– Понятия не имею. – Денис пожал плечами. – Может, сорок, а может, и все пятьдесят.
– Он… с рождения такой?
– Безрукий? Нет, конечно. Несчастный случай. Он работал электриком, взялся за провод высоковольтки, думал, сеть вырублена. А она оказалась включена. Его и шибануло. Пришлось обе кисти ампутировать и ступню – заряд через ногу прошел.
– Давно это случилось?
– Лет десять назад. У Петра тогда семья была, жена, дочка. Потом, после операции, он пить стал по-черному, и они не выдержали, выгнали его. Он комнату свою пропил, бомжевал, пока однажды в Москву-реку не сверзился с парапета. Вытащили его, откачали, отвезли в реанимацию. И там ему кто-то явился – не то Магомет, не то Дух Святой. – Денис усмехнулся.
Лена нетерпеливо мотнула головой.
– Дальше что?
– Дальше Петр вышел из больницы, раздобыл где-то бумаги, краски и стал рисовать. Впервые в жизни – так, по крайней мере, он утверждает. И у него стало выходить. На трезвую голову намалевал с десяток картин и ухитрился их продать. А потом два года копил деньги на этот подвал – не жрал, ночевал на улице, на скамейках, мусорники вывозил из подъездов за стольник в неделю.
– Как вывозил, если нет рук?
– Зубами. За веревку и вперед. Теперь вот у него своя мастерская. Он ее в аренду сдает, в основном любителям. А когда Алка у него поселилась, совсем крутым заделался: она натурщицей нехилые бабки зашибает, и все Петру идет.
– Почему Петру, – не поняла Лена, – а не ей самой?
– Добрая она слишком, – пояснил Денис, – блаженная даже, можно сказать. Жалеет его, вроде как родной человек.
Перед Леной отчетливо встало багровое лицо Петра с побелевшими, мутными глазами.
– Как же она там одна с ним? – проговорила она с сочувствием и жалостью.
– Да теперь-то что? Он дрыхнет. Проспится часов пять, будет в норме. До вечера. – Денис нахмурился и замолчал. Потом внимательно поглядел на Лену, едва заметно вздохнул и выразительно произнес: – А ты говоришь, Феофанов!
Она ничего не ответила, с преувеличенной сосредоточенностью глядя себе под ноги.
– Хорошие ведь картины, – тихо проговорил Денис, и непонятно было, обращается он к ней или к себе самому.
– Хорошие, – так же негромко подтвердила Лена.
Они подошли к остановке, у которой стоял автобус с распахнутыми дверями.
– Может, пешком? – неожиданно предложил Денис.
– Давай, – согласилась Лена. Меньше всего ей сейчас хотелось оказаться в давке и духоте.
Они зашагали дальше, погруженные в свои мысли. Потом Лена вспомнила, о чем хотела спросить Дениса.
– Ден, ты зачем наврал про фастфуд?
– Я? Наврал? – Он мельком покосился на нее.
– Петр мне сказал, что ты никогда там не работал.
Денис промолчал и, поддев носком валяющуюся на асфальте сплющенную банку из-под пива, покатил ее перед собой.
Лена дернула его за рукав.
– Ты не ответил.
– А чего отвечать? Не знаю зачем. Наврал, и все. По привычке, наверное. – Он с силой пнул жестянку, и она отлетела в сторону.
Лена усмехнулась и покачала головой.
– Слушай, может, это у тебя болезнь? Ты хоть когда-нибудь говоришь правду?
– Когда-нибудь говорю. Например, сегодня утром – что ты зануда. Так оно и есть. – Денис весело и плутовато глянул на нее и на всякий пожарный отбежал чуть вперед. Ей стало смешно и грустно.
– Думаешь, я буду тебя догонять? Как школьница своего одноклассника?
Он рассмеялся.
– Да ты и не догонишь никогда.
– Ну да! – Лену задели за живое его слова. Когда-то, в студенческие годы, она считалась лучшей бегуньей на курсе и даже принимала участие в университетской олимпиаде.
– Давай попробуй. – Денис уже трусил от нее по дороге, то и дело оборачиваясь и ехидно ухмыляясь.
Лена на всякий случай огляделась, опасаясь привлечь внимание прохожих, однако никто из шедших рядом людей ими не интересовался, каждый спешил по своим делам.
– Ладно, берегись. – Она пружинисто оттолкнулась от асфальта и рванула с места. В следующую же секунду Лене стало ясно, что Дениса ей не догнать: он несся как метеор. Она пробежала метров двадцать и остановилась, задыхаясь, чувствуя, как моментально закололо в боку. Денис уже поджидал ее, глядя с насмешливым снисхождением.
– Что я говорил?
«Старая кошелка», – мысленно обругала себя Лена. Она не знала, на что больше злится: так безобразно потеряла физическую форму или выставилась полной идиоткой, согласившись участвовать в детских забавах.
– Надо тебя потренировать, – заявил Денис с серьезным видом, – а то ты засиделась за своим компьютером. Будешь у меня утром совершать пробежку вокруг дома.
– И не подумаю. – Лена заметила, что он тоже дышит с трудом, и это ее слегка окрылило: значит, не так уж легко ему было от нее удирать. – Руку дай.
Денис с готовностью подставил ей локоть. Некоторое время они шли молча, а потом Лена решилась на новую атаку.
– Знаешь, что Петр еще про тебя рассказал?
– Что я – Джек-потрошитель?
Она улыбнулась.
– Нет. Он сказал, что ты жонглировал на площади у трех вокзалов. Это верно?
Лена ждала, что Денис, как всегда, негативно отреагирует на ее вопрос или, по крайней мере, начнет отпираться. Но он лишь равнодушно бросил:
– Ну верно. Дальше что?
– Ничего. Просто интересно. Ты умеешь жонглировать?
– Я много чего умею. Например, вот так. – Денис осторожно убрал ее руку, разбежался и, запрыгнув на довольно высокий и узкий газонный парапет, пошел по нему, как по канату, умело удерживая равновесие.
Лена, остановившись, следила, как он идет. Она много раз видела, как у них во дворе подростки точь-в-точь так же прогуливались по тонким металлическим трубам, огораживающим палисадник. Хотя нет, не точь-в-точь.
Денис двигался иначе. В его походке сквозила мастерская легкость и непринужденность, каждый шаг был выверен и отработан. Лена откровенно любовалась его гибкостью и пластикой.
Он дошел до конца парапета и мягко спрыгнул на землю.
– Ну как?
– Здорово, – проговорила Лена с искренним восхищением.
– Еще на руках могу точно так же. Видишь, какой я способный?
Она поняла, что дальнейшие расспросы бесполезны – все, что Денис хотел, он уже сказал, а на большее рассчитывать не приходится. Только что увиденное укрепило Лену в уверенности, что за плечами у него спортивное прошлое. Она лишь не могла решить, чем именно Денис занимался – легкой атлетикой или гимнастикой. И тут же, не к месту, вспомнила юную и хрупкую Алку.
Ее охватило странное и неприятное чувство. По всем признакам оно напоминало банальную ревность. Лена сделала чудовищное усилие, чтобы побороть ее, но не удержалась и спросила:
– Ден, скажи честно, тебе со мной скучно?
– Мне с тобой? С чего ты взяла? Мне вообще не бывает скучно. Ни с кем.
– А с Аллой? – против воли вырвалось у нее.
– С Аллой? – Денис глянул на Лену с удивлением. – Она-то здесь при чем? Мы и видимся-то в месяц два раза, а то и реже.
– Но ты… ты ведь… спал с ней? – Лена почувствовала, что краснеет, однако остановиться уже не могла.
– Ну… да.
– И сегодня? Когда я… когда мы с Петром смотрели картины. Да?
Он коротко усмехнулся и, прищурившись, поглядел на нее внимательней.