– Только в этом вся проблема, – со вздохом согласился Денис, посидел немного, глядя ей в рот, затем подвинул тарелку обратно и стал жевать.
Шутки шутками, но почему-то Лена вдруг твердо уверилась в том, что с этого дня он перестанет столь открыто и беспардонно кокетничать с другими в ее присутствии.
Так оно и вышло. На следующий день они снова ходили в «Ягуар», и Денис весь вечер никуда не исчезал, был рядом с ней и даже, казалось, внимательно следил за тем, чтобы ее никто не пригласил танцевать.
Возможно, его внимательность объяснялась опасениями, что она вляпается в какую-нибудь новую историю. Однако ей все равно было приятно.
Глава 13
Так пролетела еще неделя. О ее событиях Лена вполне могла бы написать скандальные мемуары – они, вне сомнения, имели бы успех на книжных развалах.
Дважды за это время звонил Виктор, и она беседовала с ним так, будто ничего не случилось, удивляясь собственному нахальству. Звонила и Ритка. Стрекотала в ухо всякую дребедень о дискотеках и ночных купаниях, просила разыскать плеер, который она куда-то засунула перед отъездом, жаловалась на Валюшку, которая норовит стянуть на танцы ее любимую черную майку.
Пока Лена разговаривала, Денис сидел у ее ног на ковре и вставлял такие замечания и комментарии, что она едва могла удержать трубку от смеха. Иногда он вообще ничего не произносил, лишь делал соответствующие жесты и строил уморительные рожи. Ко всем прочим талантам он имел несомненные пародийные способности. Лена поражалась точности, с какой ему удавалось изображать их немногочисленных общих знакомых – например того же Петра, Тамару или даже усатого Бориса, которого Денис и видел-то каких-нибудь пять минут. Точно так же он копировал и саму Лену, ее походку, манеру откидывать за плечи волосы, излюбленные словечки, которых она раньше и не замечала. С ним было так весело, что Лена начисто забывала обо всем.
Иногда она ловила себя на том, что совсем не вспоминает о музее. Тамара больше не объявлялась, Семена Ильича отправили в больницу, о письме не было ни слуху ни духу. В такие моменты настроение резко падало, однако стоило Денису возникнуть рядом и начать смешить ее, черные мысли рассеивались без следа.
В его обществе она, в точном соответствии с Томкиными словами, чувствовала себя помолодевшей лет на десять, совсем юной, беззаботной. Хотелось дурачиться, забавляться, играть.
Оба выходных подряд они ездили в казино и до трех ночи пытали удачу в рулетку, причем Лена впервые в жизни выиграла довольно крупную сумму. Затем, на следующий день, Денис благополучно все спустил, потом снова отыграл какую-то часть. Короче, было жутко интересно, уходить не хотелось, но пришлось из-за закончившихся финансов.
По пути домой, в машине, на них нашло какое-то помешательство. Они целовались на заднем сиденье, не обращая внимания на шофера, пока Лена не почувствовала, что еще чуть-чуть – и все нормы морали и нравственности полетят к дьяволу. Ей с трудом удалось отцепить от себя Дениса и уговорить его дотерпеть до дому. Угомонились они лишь на рассвете, выжатые как лимон. Лена уснула без сновидений, даже во сне ощущая одно-единственное желание – спать!
Ее разбудил пронзительный телефонный звонок. Лена с трудом разлепила отекшие, тяжелые веки. В голове гудело, ноги и руки были неподвижными, точно бревна.
Телефон смолк и затрезвонил вновь. Лена скосила взгляд на будильник: девять тридцать. Можно считать, что и не спала вовсе.
Хотелось накинуть на голову одеяло и погрузиться обратно в уютную, теплую темноту. Однако Лена испугалась, что это может быть Ритка. Что там у них стряслось? Она заставила себя вылезти из постели, накинула на голое тело простыню и, шаркая по полу, вышла в прихожую.
– Але, я слушаю.
– Разбудила? – язвительно произнес Томкин голос.
– Да, – сердито и честно ответила Лена.
– Извини. Я тебе вчера весь день трезвонила. И вечером, часов до двенадцати. У тебя телефон в порядке?
– В порядке, – коротко произнесла Лена, – просто меня не было дома. Ты что-то хотела?
В трубке воцарилась пауза.
– Але, Томка, – позвала Лена, чувствуя нарастающее раздражение, – ты уснула?
– Нет. Просто думаю, стоит ли обременять тебя всякими мелочами.
– Какими мелочами? Перестань говорить загадками.
– Ленка, тебе ведь сейчас ни до чего, я правильно угадала? У тебя голос как после оргии.
– Не твое дело, какой у меня голос, – резко проговорила Лена. Почему-то стало тревожно и неуютно. Она ждала, пока Тамара снова заговорит. Та помолчала несколько секунд, а потом негромко произнесла:
– Музей купили.
– Как купили?! – не поверила Лена своим ушам.
– Так. Позавчера.
– И ты молчала?
– Я тебе третий день трезвоню, и все без толку.
– Что же теперь? – упавшим голосом проговорила Лена.
– Ничего. Все.
– А экспонаты? Их куда-нибудь перевезут?
– Как бы не так, – жестко сказала Тамара, – я затем и звоню. Экспонаты во дворе, свалены в кучу. Вечером их сожгут.
– Не может быть!
– Может, Лен, еще как может. – Томка тяжело вздохнула и затихла.
– Надо ехать туда, – решительно проговорила Лена.
– Я уже ездила, вчера. Там охранник стоит, битюг такой, наподобие орангутанга. Никого не пускает за ограду. Говорит, теперь вся территория – их собственность. Чтоб ему повылазило!
– Нет, Томка, надо все равно съездить. Хоть что-то спасти, сохранить. «Миг счастья…»
– Поезжай. Может, тебе больше повезет. Я уже не могу. – В трубке отчетливо раздались всхлипывания.
– Успокойся, Том. – Лена почувствовала, что замерзает, и плотнее запахнула простыню.
– Тебе легко говорить! – в голос зарыдала Тамара. – Тебе все до лампочки с твоим плейбоем. А я… я с ума сойду! Жека говорит, он меня к себе устроит, в фирму. Се… секретарем, – она произнесла последнее слово с ненавистью.
– Пусть и меня туда устроит, – горько пошутила Лена, – ладно, пока.
– Удачи, – сквозь слезы пожелала Томка.
Лена с размаху швырнула трубку и бросилась в спальню. Денис лежал, не шевелясь. Она хотела было разбудить его, но махнула рукой.
Это не его проблемы. Только ее одной. Доигралась, дождалась-таки, пока гром грянет! Позабыла, что три недели пройдут, а жизнь останется. Прежняя, со всеми своими заморочками. И надо будет как-то существовать, смирившись с тем, что музея нет. Нет картин, стихов, смешных и трогательных скульптурок, старинных кораблей и часов.
Конец доброму и наивному миру сказки, ее мечтам и фантазиям о Феофанове. Разве может Денис заменить их? Ему-то прежде всего нужны от Лены деньги, а Аполлинарию – ничего. Только ее преданность, вера в то, что справедливость когда-нибудь восторжествует.
Справедливость не восторжествовала. А сама Лена – как провела она эти последние дни, когда музей мучился в агонии? Сумасбродствовала, шла на поводу у низменных страстей, веселилась до упаду, лгала близким. И ни капельки не страдала. Ни чуточки!
Она стиснула зубы и принялась одеваться. Схватила короткую юбку, майку, глянула на них с омерзением, отбросила в сторону. Раскрыла шкаф, вынула костюм, тот самый, в котором ходила к Серафимову. Хватит играть в девочку! Сыта этим по горло!
Лена наспех пригладила щеткой волосы, слегка подкрасила глаза и губы – как прежде, ровно настолько, чтобы не выглядеть совсем уж кикиморой. Кинула беглый взгляд на Дениса и не почувствовала ничего, кроме отвращения и стыда. Затем вышла в прихожую, надела пиджак, босоножки и распахнула входную дверь.
Она решила не ждать троллейбуса и тут же, у дома, поймала частника. Тот за пятнадцать минут привез ее на Бауманскую.
Охранника Лена увидела сразу. Он действительно напоминал орангутанга – здоровенный, плечистый детина, с излишне развитыми надбровными дугами и челюстями, зато почти начисто лишенный глаз. Вместо них на Лену холодно глядели две узкие щелки.
– Куда?
– Я здесь работаю. – Она попыталась заглянуть ему за спину.
– Где здесь? Музея больше нет.
– Разрешите мне зайти, – попросила Лена, – всего на три минуты. Я возьму что-нибудь из экспонатов.
– Посторонним вход на территорию воспрещен.
– Какая же я посторонняя? – возмутилась она. – Меня здесь каждая собака знает.
– Мне нет дела до собак, – сухо сказал Орангутанг. – Отойдите от ворот.
– Дайте я хоть картину заберу! Она уникальная, ей нет аналогов.
– Уникальное, девушка, хранится в Лувре. – Глаза-щелки насмешливо сверкнули.
«Неужели эта обезьяна знает, что такое Лувр? – с горечью удивилась Лена. – Небось ездил в Париж, охранять босса».
– Пожалуйста, – проговорила она, чувствуя, как ее душат слезы отчаяния.
– Отойдите, – повторил Орангутанг, слегка повысив голос.
– Сволочь! – Лена больше ничего не боялась. Ну что он ей сделает, этот неандерталец? Ударить не ударит, а во двор все равно не пустит. – Холуй! Прихлебатель паршивый!
– Будете ругаться, вызову милицию, – невозмутимо произнес Орангутанг.
– Зови хоть папу римского, – грубо сказала Лена.
– Бешеная! – Монолитное лицо охранника начало терять спокойствие.
Лена рванулась вперед и тут же наткнулась на его кирпичный торс, будто напоролась на стену.
– Хулиганка!
– Варвар! Все вы варвары! Все!! – Она заплакала, беззвучно и горько.
Кто-то дотронулся до ее плеча. Лена повернулась в надежде увидеть Тамару. Однако перед ней стоял Денис.
Вся злость на охранника мигом нашла выход.
– Ты-то здесь зачем? – не помня себя, заорала Лена. – Куда ты притащился? Кто тебя звал? Убирайся немедленно! Слышишь, убирайся!
От собственного крика ей сделалось совсем худо. К щекам хлынула кровь, в висках застучало.
Денис поморщился и закрыл уши руками.
– Так и оглохнуть можно. Ты рехнулась?
– Уезжай! – Лена толкнула его в грудь. – Из-за тебя все! Из-за тебя!
– Да что из-за меня? Продали ваш музей? Я-то тут при чем? – Он покрутил пальцем у виска и выразительно свистнул. – Совсем тю-тю? Давай отойдем.