– Никуда я не отойду! – Она небрежно отерла ладонью слезы. – Я убью этого подонка! Пусть отдаст картину!
– Вот об этом и побеседуем.
– Отстань!
– Лена! Ле-на, – смешно протянул Денис и поймал ее за обе руки, – уймись. А то тебя заберут в обезьянник. Иди сюда. – Он силой отвел ее от ограды.
– Ну? – Она смотрела на него, тяжело дыша.
– Где твоя картина?
– Какая разница?
– Большая. Где она, в особняке?
– Во дворе. Сзади.
– Как она выглядит?
– Обыкновенно, как еще.
– Я спрашиваю, формат какой? Там ведь у вас еще и другие картины есть? Чтоб не перепутать.
Лена глянула на него внимательно и пристально.
– Ты что, собираешься вытащить ее оттуда?
– Да. – Денис спокойно выдержал ее взгляд.
– Каким образом?
– Перелезу через ограду.
– Трепло! – презрительно проговорила Лена. – Ты хоть бы думал, что врешь!
– Я думаю.
Она выразительно поглядела на острые двухметровые чугунные пики и устало опустила голову.
– Делай что хочешь. Мне все равно.
– Вот что, – Денис расстегнул ее сумочку, – доставай косметику, зеркальце и все остальное. Приведи себя в божеский вид.
– Зачем?
– Затем. Подойдешь сейчас обратно к охраннику. Попросишь закурить.
– Может, мне еще с ним поцеловаться? – Лена вновь почувствовала, как закипает гнев.
– Это как хочешь, по желанию. – Денис пожал плечами. – Главное, чтобы ты его отвлекла. Минут на десять.
– Денис, тебе не перелезть. – Она снова с тоской глянула на пики. – Тут и зацепиться не за что.
– Давай не будем спорить, – проговорил он с неожиданной мягкостью. – Ты сделаешь, как я сказал?
– Да. – Лена прерывисто вздохнула. Достала из косметички пудреницу и помаду, тщательно подретушировала лицо.
Денис оглядел ее и удовлетворенно кивнул:
– Годится. Теперь иди.
Она вновь приблизилась к ограде. Орангутанг покосился на нее с опаской.
– У вас… закурить не найдется? – спросила Лена, стараясь, чтобы в голосе не звучало агрессии.
– Закурить? – Охранник удивленно поднял брови. – Да, конечно. – Он полез в карман форменного бушлата и вынул пачку. – Пойдет?
Лена кивнула. Он чиркнул зажигалкой перед ее лицом.
– Благодарю. – Она одну за другой сделала пару глубоких затяжек и почувствовала, как наступает успокоение.
– Не за что. – Тонкие губы Орангутанга скривились, изображая подобие улыбки.
– Вы извините, что я вам тут наговорила всего. Нервы разгулялись. – Лена коротко усмехнулась.
– Ничего, – глуховатым от смущения басом произнес охранник.
– Десять лет тут отработала. А теперь «выходи, приехали». Обидно.
– Обидно, – согласился парень. Теперь Лена видела: не такой уж он и страшный, даже по-своему симпатичный, просто черты лица грубоватые, будто топором высеченные. – Вы… если хотите еще курить, так я дам. Не стесняйтесь.
– Спасибо.
В сущности, он ни в чем не виноват, просто выполнял указания начальства, опасался работу потерять. Сейчас все боятся лишиться своего места, время такое.
Они поболтали о том о сем. Парень представился Сергеем, рассказал, что в фирму устроился только два дня назад. Лена незаметно глянула на часы – прошло уже пятнадцать минут. «Ну, и где он? – с раздражением подумала она о Денисе. – Только и умеет, что болтать без толку».
Прошло еще четверть часа, и она наконец увидела его. Денис неспешным шагом шел к воротам – лицо непроницаемое, руки в карманах джинсов. Лена почувствовала, как ее оставляет последняя надежда. Ничего он не сделал, картину не достал, даже наверняка во двор не попал. И еще имеет наглость смотреть на нее как ни в чем не бывало.
– Пошли, – коротко велел он, приблизившись.
Лена кивнула охраннику в знак прощания и молча направилась вслед за ним.
– Ты классно его отвлекала, – похвалил Денис на ходу.
– Толку-то, – произнесла Лена, с досадой глядя в его безупречно прямую спину.
– Толк как раз есть. – Он приостановился, хитро улыбнулся и тут же зашагал дальше.
– Не стыдно тебе улыбаться? Ты ведь не выполнил своего обещания.
– Почему ты так решила?
– Где картина?
– В надежном месте.
– Болтаешь? – Она боялась верить ему, чтобы не лишиться последней капельки грез.
– Да нет. – Денис неожиданно круто свернул к продуктовой палатке.
– Куда ты?
– Сюда. Тут твоя картина. – Он подмигнул молоденькой продавщице, зашел в фургончик сбоку и через секунду появился оттуда с аккуратным газетным свертком в руках. – На, держи.
Лена дрожащими руками надорвала упаковку. Вот он! Ее «Миг счастья…», целый и невредимый. Теперь никто не сможет его сжечь.
– Странно бы я выглядел, если бы принес ее к воротам, не находишь? – Денис весело усмехнулся.
Она смотрела на него как на чудо морское.
– Ты что… правда перелез?
– Нет, подкоп сделал.
– Я серьезно, Ден!
– А если серьезно, то с тебя новые джинсы. – Он нагнулся и принялся осматривать прореху в штанине, которую Лена сразу не заметила.
– Ты не поранился? – встревожилась она.
– Еще чего, – произнес он самодовольно.
– Ну ты и циркач, – проговорила Лена с уважением.
На сердце у нее полегчало. Значит, Аполлинарий не сгинет бесследно. От него останется хотя бы одна частичка. Эта картина. Она ласково поглядела на Дениса, который, отчего-то притихнув, шел рядом.
– Спасибо.
– Не стоит благодарностей. Ты мне лучше выдай материальную премию.
– Сколько?
– Сколько не жалко.
Лена протянула ему кошелек.
– Бери сам.
– Ой, какая ты добрая, тетя Лена! – Денис шутливо покачал головой, но кошелек взял. Выудил из него почти все сотенные купюры, сунул себе в карман. – Мерси.
Девчонка-продавщица с любопытством смотрела на них из окошка своего фургончика. Лена ощутила неловкость и смущение и дернула Дениса за рукав.
– Пойдем отсюда.
– Пошли, – согласился он.
Они отправились дожидаться троллейбуса. По пути Лена вспомнила, о чем хотела его спросить, сразу, как только увидела у ограды.
– Как узнал, что произошло? Ты же спал, когда я уходила.
– Не спал.
– Притворялся, значит?
– Значит.
– Зачем? – Она усмехнулась.
– Просто так. Чтобы ты дома не начала орать. А то все соседи бы сбежались.
– Надо Томке сообщить, что мы спасли картину, – сказала Лена, – а то она рыдает сидит.
– Она рыдает? – не поверил Денис.
– Да, а что?
– Ничего. Я думал, это только ты такая чумовая.
– Я тебе дам «чумовая»! – огрызнулась Лена. – Об этой картине еще весь мир узнает.
– Откуда? – Денис насмешливо прищурился. – Не из твоей ли книги?
– Из моей.
– Держите меня, я умираю. – Он закачался на месте, делая вид, что вот-вот упадет, и схватился за Лену.
– Прекрати паясничать. Не веришь, не надо. Очень нужно! Только язык держи за зубами, а то деньги обратно заберу и оставлю десять рублей на проезд.
– Так нечестно. Я, можно сказать, своей одеждой рисковал.
– Ну не головой же! – Лена невозмутимо улыбнулась и прижала картину к груди.
– А если бы головой? – неожиданно серьезным тоном поинтересовался Денис. – Тогда бы ты со мной была более ласкова?
– Я и так с тобой очень ласкова. Слишком, на мой взгляд. – Лена вдруг вспомнила свои утренние мысли и ощутила злость на саму себя. Побыла дурочкой – и довольно, пора уже остановиться.
– Вот что, Ден, – проговорила она как можно суровей, – осталась неделя. Ты об этом помнишь?
– Помню, – отозвался он спокойно.
– Куда потом?
– Еще не решил. Дашь денег, может, комнату сниму.
– А работать пойдешь? Я могу попросить Томкиного мужа, он возьмет тебя к себе.
– Только вместе с тобой. – Денис нахально ухмыльнулся. – Ты ведь теперь тоже безработная.
– Ну уж нет. – Лена протестующе замахала рукой. – Я предпочту вообще с тобой больше не встречаться.
– Неужели я тебя так достал?
– До печенок.
Он кивнул и замолчал. Подъехал троллейбус. Они зашли, сели на свободное место. Картину Лена держала на коленях.
– Хочешь посмотреть? – Она легонько ткнула Дениса локтем.
– Ну.
Лена осторожно развернула газету. Он пару минут внимательно изучал пейзаж.
– Здорово, правда? – не вытерпела Лена.
– Не вижу ничего особенного. Чепуха какая-то. При чем тут счастье?
– Как при чем? Тепло, светло, есть кров, еда – что еще надо всем этим существам?
– Не поймешь вашего Феофанова. – Денис пожал плечами. – Ты же говорила, он женщин любил.
– Говорила.
– А чего ж рисовал сплошных букашек?
– Ден, ты дурак, – лаконично сказала Лена.
– Не больший, чем твой гениальный художник-поэт.
– Больший. Гораздо больший. Не всем же голых баб малевать, подобно Петру. Существуют другие темы. Есть многое, чего ты попросту не знаешь.
– Чего это я не знаю? Ежа не видел, что ли? Или, может быть, белку? – Денис ткнул пальцем в картину.
– Осторожно! – Лена оттолкнула его руку. – Испортишь.
– Полный идиотизм, – подытожил Денис, отворачиваясь.
– Зачем ты тогда лазил через ограду? – Лена попыталась заглянуть ему в лицо, но он молча уставился в окно.
– Эй, – она подергала его за плечо, – зачем штанину рвал, я спрашиваю?
– Отстань. – Денис скинул ее ладонь.
– Не отстану. Надо отвечать за свои слова и поступки.
– Вот сама и отвечай. А меня оставь в покое. Я устал. Спать хочу. Твоя Томка меня разбудила. – Он привалился к ее плечу и прикрыл глаза, давая понять, что разговор окончен.
Лене стало ясно, что она застала его врасплох. Презрение к Феофанову он больше изображает, чем испытывает на самом деле. А вот зачем – уже другой вопрос. Чтобы на него ответить, нужно до конца понять самого Дениса, а это у Лены никак не получалось.
Она не стала ничего больше говорить и молчала до самого дома.
В квартире царил кавардак. По прихожей валялась раскиданная обувь, постель была не застелена, створки шкафа распахнуты настежь.