Дон Кихот. Ты всерьез думаешь, мерзкое чудовище, что знания запретят?
Санчо. А зачем они простому человеку? Не зря сказано: дурака учить – только портить. Жила у нас в соседнем селе свинья великой учености. Хозяином ее был бакалавр, окончивший курс наук, так он желал, чтобы его свинья была не хуже людей. И потому обучал ее разным фокусом. Она, например, могла прохрюкивать таблицу умноженья от начала до конца. Сначала выхрюкивала один, потом два – а уж после все остальные числа. Человечество, сударь, напоминает мне эту свинью.
Дон Кихот. Что ты имеешь в виду?
Санчо. Уж на что она была ученой, а жизнь свою закончила на вертеле. И ученость ей не помогла. Так же и люди.
Дон Кихот. Глупое сравнение. Одно дело свинья, и совсем другое – человек.
Санчо. Иной раз, ваша милость, разницы не разглядеть. А иной раз она и вовсе в пользу свиньи.
Дон Кихот. Ты самое глупое страшилище, которое я встречал. А чем глупее человек, тем меньше он ценит ум.
Санчо. А много ли вам, сеньор, пользы принес ваш ум?
Дон Кихот. Еще древние говорили: знание – сила. А благородный человек должен рассчитывать только на свои силы.
Санчо. Вот потому и говорят, что дураки возделывают свой сад, а умные – воруют из чужого.
Дон Кихот. Хочешь сказать, что благородный человек – дурак?
Санчо. Не всегда, ваша милость. Но рано или поздно придется выбрать, кем быть – умным или благородным.
Дон Кихот. Я понял твою тактику, чудище! Ты хитрость и изворотливость путаешь с умом. И это понятно. Деньги усваиваются гораздо легче, чем знания.
Санчо. Святая правда, ваша милость. Как это сказано: да не оскудеет рука берущего!
Дон Кихот. Значит, ты за стяжательство и хитрость?
Санчо. Немного хитрости никому не помешает. Одними великанами сыт не будешь.
Дон Кихот. Ум, знания, мораль – вот что спасет человечество.
Санчо. Хорошему человеку мораль не нужна, а плохому – не поможет!
С этими словами он бьет Дон Кихота по голове сковородкой. Дон Кихот падает.
Санчо. Сеньор, вы живы?
Дон Кихот(с закрытыми глазами). Не уверен.
Санчо. Но вы разговариваете.
Дон Кихот. Это ничего не значит. Мир знал множество болтливых мертвецов.
Санчо. Сударь, не пугайте меня.
Дон Кихот. Как бы то ни было, спасибо тебе. Наша славная битва немного освежила меня. Плохо только, что ноги совсем меня не слушаются.
Санчо. Ноги для странствующего рыцаря не главное.
Дон Кихот(с помощью Санчо садясь с трудом). А что же главное для рыцаря?
Санчо. Верное сердце. Ясный ум. Доброта. Честь и совесть. Вы же сами это говорили.
Дон Кихот. Ах, Санчо, что значит доброта без ног, совесть без ног, ум без ног? Все это ценится людьми гораздо меньше, чем просто ноги – без ума, доброты и совести.
Санчо. Вам, сеньор, такие потери не в новость. Руку вы уже теряли. Пришло, видно, время потерять ноги.
Дон Кихот. Главное – не голову.
Санчо. Ваша правда. Давайте-ка я вас на стул подсажу.
Санчо подтаскивает стул, приподнимает Дон Кихота.
Санчо. Однако вы тяжеленький, ваша милость. Госпожа Дульсинея вас хорошо кормит.
Дон Кихот. Она владычица моего сердца. Ради нее я забыл о подвигах и приключениях. Теперь уж, видно, навсегда.
Санчо. Уф! Давайте-ка я вас буду подсаживать по частям.
Санчо кладет Дон Кихота животом на стул, так, что тот опирается коленями об пол.
Санчо. Надо немного передохнуть.
Дон Кихот. С кем ты разговариваешь?
Санчо. Пока что с вашей задницей, сеньор.
Дон Кихот. Не надейся на интересную беседу.
Санчо. Она мне вообще не отвечает.
Дон Кихот. Не буди лиха, Санчо. Если она заговорит во весь голос, тебе это не понравится.
Санчо пытается поднять Дон Кихота с живота – безуспешно.
Санчо. Что-то я ослаб, ваша милость. Пойду, подкреплюсь чем-нибудь, а там уж с новыми силами за дело.
Дон Кихот. Послушай, Санчо. Если кто-нибудь войдет и увидит меня в таком положении, это будет неудобно и неприлично. Накрой меня чем-нибудь.
Санчо накрывает Дон Кихота скатертью, теперь его практически не видно.
Дон Кихот. И постарайся побыстрее. А то что-то у меня в животе бурчит.
Санчо выходит. Появляется коррехидор Эсихи Франсиско Москосо и Марсела.
Москосо. Это и есть та таверна?
Марсела. Да, ваша милость.
Москосо. Ты уверена?
Марсела. Мне ли не знать. Скольких я здесь клиентов подцепила, пока не стала святой.
Москосо. И Сервантес живет тут?
Марсела. Вместе с блудной девкой Олальей. Здесь вы его и накроете.
Москосо. Все же я в раздумьях.
Марсела. Почему, ваша милость?
Москосо. Говорят, что человек он лихой и бесстрашный. Такого взять будет непросто. Лучше бы подождать стражу.
Марсела. Ничего не бойтесь, ваша милость. Он однорукий, вы легко с ним справитесь. Я уж так устрою, что он до последнего ничего не заподозрит.
Москосо. Ты права. Все-таки я – коррехидор. И постановление об аресте у меня есть. Так что, думаю, все пройдет гладко.
Марсела. Вы пока посидите, а я разузнаю, что и как.
Москосо присаживается на стул, на котором, прикрытый скатертью, лежит Дон Кихот. Дон Кихот с чудовищным звуком выпускает ветры.
Москосо(изумлен, поднимается, смотрит на Марселу). Однако!
Марсела(улыбнувшись). Ничего страшного, сеньор коррехидор.
Москосо. Ты полагаешь?
Марсела. Вы просто съели что-то не то.
Москосо. Это я съел что-то не то? Это ты съела что-то не то! В первый раз вижу, чтобы женщина издавала такие звуки.
Марсела. Ваша милость, не сваливайте с больной головы на здоровую.
Москосо. А при чем тут голова? Или ты делаешь это головой, а не как все добрые христиане?
Марсела(злится, но овладевает собой). Ладно, сеньор. Забудем об этом.
Москосо. Легко сказать – забудем. Да мне это будет сниться в кошмарах. Ну, что ты встала? Иди.
Марсела(ядовито). Слушаюсь, ваша милость…
Марсела идет к двери. Москосо снова присаживается на стул. Звук повторяется.
Москосо(подскакивая). Ты опять за свое?
Марсела. Ну, уж тут я точно не виновата.
Москосо. Ладно, иди. Иначе мы так и не схватим Сервантеса. (Снова садится.)
Голос Дон Кихота(гулко). О, премерзостный великан! Сколь бы ты ни терзал меня своим задом, дух мой не сломить!
Москосо(в ужасе). Что это?
Марсела. Что-то про дух…
Москосо. Да, дух здесь крепкий.
Голос Дон Кихота. Предуведомляю тебя, колдун из колдунов, ежели ты покусишься на Мигеля де Сервантеса Сааведру, я своей собственной рукой извергну тебя из рода человеческого.
Москосо. О черт! Это колдун? Или призрак? Или и то, и другое?
Марсела. Сеньор…
Москосо. Нет уж. Где опасность, там не место чиновнику, на то есть обычные люди. Пойду-ка я подобру-поздорову…
Идет прочь.
Марсела. Стойте, ваша милость! Не трусьте! Ах, будь ты проклят! Все мужчины одинаковы.
Бежит следом за ним.
Голос Дон Кихота. Я обратил их в бегство! Вот что значит несокрушимый дух! Однако где же этот негодник Санчо и сколько мне еще тут лежать?
Появляется Олалья. За ней идет Сервантес.
Сервантес. Олалья, куда ты все время бежишь?
Олалья(уклончиво). Куда бегу? Никуда! Просто у меня много дел. Надо убраться в таверне, и вообще…
Сервантес. Дай, я тебя поцелую.
Олалья(уклоняется). Ни-ни-ни… Прости, Мигель, у меня нет настроения.
Сервантес(после паузы). Нет настроения или нет любви?
Олалья молчит.
Сервантес(мрачно). Понятно. А я-то решил, что ты меня любишь… (Напевает.)
«Ты в любви ко мне, Олалья,
Не признаешься, конечно,
И не скажешь даже взглядом,
Языком сердец влюбленных…»
Олалья. Прости, Мигель. Прости меня, пожалуйста. Но сердцу не прикажешь.
Сервантес. При чем тут сердце? Начиталась этих дурацких рыцарских романов…
Олалья. Они не дурацкие.
Сервантес. Они идиотские. Все эти слабоумные великаны, безмозглые мудрецы и буйнопомешанные рыцари кого хочешь сведут с ума.
Олалья. Ты просто не знаешь, что такое подлинное благородство, честь и верность.
Сервантес. А кто знает?
Олалья. Дон Кихот – вот кто это знает!
Сервантес. О, Господи, Олалья! Дон Кихот – безумец!
Олалья. Так-то ты говоришь о своем друге?
Сервантес. Да, он друг мне. Я люблю его и жизнь за него отдам. Но все эти его подвиги и приключения…
Олалья(грустно). Он больше уже не совершает подвигов.
Сервантес. И слава Богу.
Олалья. Это она ему подрезала крылья. Эта проклятая Дульсинея.
Сервантес. Так ты до сих пор его любишь?
Олалья. Она просто притворяется. Я вижу ее насквозь. Она не любит его, и не понимает. Ему с ней плохо.
Сервантес. Откуда ты знаешь?
Олалья. Она испорченная женщина.
Сервантес. Она стала другой.
Олалья. Она – та же самая. Та же, какой была, когда изменила ему с тобой. Будь у нее возможность, она изменила бы ему со всеми мужчинами на свете.
Сервантес