Завтра скажут: “Прощай навсегда!”
Заалеет сердечная рана…
Завтра кто-то, вернувшись домой,
Застанет в руинах свои города…»
– Да, именно так, – протянула Лена. – Прощай навсегда.
«Я не отстану от тебя… – вспомнила она слова Мирзоева. – Пока ты не исчезнешь…»
Что имел в виду этот подонок? Что она должна уехать? Или…
Лена глубоко вздохнула и прикрыла веки, стараясь думать об Олеге. Может, не стоило вот так сбегать, даже не поговорив с ним? Все-таки он единственный, кто не издевался над ней…
«Не издевается сейчас, значит, потом начнет, – прошелестел внутренний голос. – Он не пойдет против класса… Они все заодно… Против тебя… Закон стаи, ничего не поделаешь…»
Лена вздрогнула. Ей вдруг почудилось, что где-то внутри надломилась тоненькая соломинка, на которой еще каким-то неизъяснимым образом ей удавалось держаться.
Да, конечно. Олег пришел в класс и станет таким же. Он не поверит Лене, а будет верить Мансуру, который, словно злой колдун, превратил всех ее одноклассников в бездушных зомби…
Теперь все.
– Какой теперь во всем этом смысл? – шепотом спросила она, глядя в пустое окно. – Ради чего жить? Зачем? Я – шлюха. Девушка легкого поведения. Испорченный, никому не нужный человек… Кому я нужна?
Кровь с шумом прокатывалась через ее голову, Лена слышала свой голос словно из заброшенного колодца.
Внезапно она увидела яркую картину: она лежит в гробу. Ее лицо спокойное и бледное, но при этом очень красивое. Красивое той холодной красотой, которой обладает величественная ель, покрытая снегом. Гроб завален свежими цветами, их аромат смешивается с терпким запахом ладана…
«Вот он, выход».
Эта мысль пришла в голову школьницы ненавязчиво и как бы между делом, будто напоминание о том, что вечером обещали дождь и если она хочет прогуляться, ей следует взять зонтик…
Она села, свесив ноги с дивана.
А почему бы и нет?!
Она исчезнет, как этого хочет Мансур, и все сразу станут счастливыми.
Ведь, как многие говорят, есть много сфер жизни! Может, именно в этой ей не повезло, а вдруг в следующей улыбнется удача?!
«…Завтра где-то, кто знает где?
Война, эпидемия, снежный буран…
Космоса черные дыры…
Следи за собой, будь осторожен!..»
«Следи за собой!» – доносилось в спину Лены. Она вышла из комнаты, направившись на кухню.
– И больше никто никогда меня не назовет шалавой. Или шлюхой, – разлепила губы девушка.
Хорошо, что на кухне не было бабушки и она смогла выбрать самый острый нож. Отлично. То, что надо.
Лена попробовала большим пальцем лезвие, зачарованно глядя на капельку крови, которая выступила на коже.
Наверное, будет больно. Но она где-то слышала, что это лучше делать в ванне с горячей водой, тогда все ощущения притупляются.
Пошатываясь, Лена двинулась в ванную. Вместе с громадным кухонным ножом.
В последнюю секунду
– Ну вот, – сказал Павлов, когда они с Евгенией вышли из здания Следственного комитета. – Наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки. Маховик потихоньку закрутился, набирая обороты.
– Дай-то бог, – промолвила Чащина и непроизвольно коснулась руки адвоката. – Я уже думала, мы зашли в тупик с этим Мирзоевым… А у вас получилось и дело по изнасилованию реанимировать, да еще жалобу на полицейский отдел пустить в дело!
– Когда я служил, у нас ходила такая поговорка: «На каждое хитрое отверстие найдется болт с крутой резьбой». Мне видится, что такой инструмент мы смогли подобрать. Органы правопорядка должны помнить, что они слуги закона. Закона и общества, поэтому никакие шаги в сторону недопустимы. К сожалению, очень многие рассматривают службу в силовых структурах как возможность заработать или решить какие-то свои личные проблемы.
– Но этого не скажешь о Старыгине, – произнесла Евгения. – Я не ожидала, что он окажется таким чутким, порядочным и ответственным человеком. Простите, но мне всегда казалось, что чиновники такого ранга все черствые и думают, как вы только что сказали, о личном обогащении. Теперь главное, чтобы жалобе на Левобережный ОВД дали ход. А этот Исламов, похоже, большой трус. Как только услышал голос вашего друга, сразу, извините, наложил в штаны.
– Такие люди, как этот Исламов, понимают только силу, – пояснил Артем. – Они действуют по принципам, которые существовали в первобытном обществе. У кого больше силы, тот и прав. Он не предполагал, что в его вотчину, где он себя чувствовал безусловным царьком, сунется кто-то, кто станет ему указывать на ошибки в работе. К слову, в этот самый момент к Исламову уже едет с проверкой комиссия. Кстати, может, перейдем на «ты»?
– С радостью, – улыбнулась она. – Какие у нас дальнейшие планы?
– Неплохо бы проверить этот миграционный центр «Дружба», где отец Мансура трудится водителем. Заодно узнать, с кем он дружит, раз за него впрягаются такие высокопоставленные лица…
Они подошли к машине Артема, и, прежде чем разблокировать двери, адвокат проверил телефон. Лицо его приняло озабоченное выражение.
– Что-то случилось? – поинтересовалась Евгения, внимательно следя за Павловым.
– Я хотел пообщаться с Леной, – отозвался он. – Отправил ей письмо с самого утра, но оно не прочитано до сих пор.
Чащина пожала плечами:
– Современные подростки все в делах, может, ей просто некогда.
– Она должна быть в школе. Может, ты и права, что некогда. Но, во-первых, нынешняя молодежь не расстается с гаджетами, даже в ванную с ними идут. Во-вторых, у нас с Леной был уговор: мы всегда на связи. Она не похожа на безответственную девушку, особенно когда сейчас, по сути, решается ее судьба.
– Мы можем позвонить ей домой, – предложила Евгения, но Павлов, взглянув на часы, сказал:
– Нет. Я поеду в школу, сейчас как раз должны закончиться уроки.
– Хорошо. Пожалуйста, держи меня в курсе, – попросила женщина, которой передалась тревога адвоката. – Как бы чего не случилось!
Охранник школы без лишних разговоров пропустил Артема в школу, когда тот показал адвокатское удостоверение и сообщил о причине визита. В этот момент прозвенел звонок, из кабинетов гурьбой вывалились ученики, быстро заполнив коридоры.
Поднявшись на третий этаж, Павлов услышал возбужденные голоса и шум борьбы и ускорил шаг. Спустя пару секунд он увидел дерущихся подростков, в одном из которых он сразу узнал Олега. Он оборонялся, с трудом отбиваясь от напирающего школьника. Крепкий, не по годам развитый смуглый парень с коротко остриженной головой наносил жесткие удары Олегу. И глядя на него, Павлов ничуть не сомневался, что перед ним именно тот самый Мансур.
В глазах Мирзоева искрились животная ненависть и азарт охотника, учуявшего, что жертва ранена. Он бил профессионально, прикрывая локтями корпус, и каждый его удар практически настигал цель – из носа Олега уже струилась кровь.
– А ну стоп! – гаркнул Павлов и не без труда вклинился между дерущимися. – Брейк!
Мансур отступил назад и недобро прищурился.
– А ты кто такой? – задиристо спросил он. Было видно, что так просто Мирзоев сдаваться не намерен, его натренированное тело напоминало тугую пружину, готовую к новому смертоносному броску.
– Здрасьте, – сказал Олег, тяжело дыша. Рукавом рубашки он вытер кровь и смахнул с лица потные волосы, прилипшие ко лбу.
– Они просто тренируются, – сказал кто-то из учеников, но тут же умолк.
– Меня зовут Артемий Андреевич, я адвокат, – сказал Павлов, в упор глядя на Мансура. В пронзительных черных глазах юноши промелькнуло нечто похожее на понимание, затем его губы растянулись в хищном оскале:
– Ну и что? Кого собрался тут защищать, адвокат? Здесь наша школа, и мы все сами решаем, без посторонней помощи!
Он сделал в воздухе несколько резких движений и угрожающе добавил:
– Хочешь попробовать?
Артем покачал головой:
– Школа не место для выяснения отношений с помощью кулачных боев. Это раз. Во-вторых, не «тыкай» незнакомому человеку, который, к слову, старше тебя втрое. Разве твои родители не учили тебя этому?
– Ну и ты мне не «тыкай»! – дерзко парировал Мансур.
– Что ж, принято. Будем придерживаться официального стиля. Вас зовут Мансур Мирзоев? – задал вопрос Артем.
Парень опустил руки, исподлобья глядя на адвоката.
– С какой целью интересуетесь? – спросил он.
Собравшиеся вокруг ученики засмеялись, но смех быстро прекратился. Павлов смотрел прямо в глаза подростку.
– Да, это Мансур, – подала голос Анжела. Она переводила любопытный взгляд с адвоката на подарок Лены. Запечатанный конверт с бантом валялся на полу, истоптанный десятком ног.
– Я не собираюсь читать вам нравоучения, – заговорил Павлов, не сводя с Мансура пристального взора. – Похоже, это уже слишком поздно. Но раз уж вокруг собрались все ваши одноклассники, то позвольте мне сделать небольшое заявление. Мансур Нарбекович, с сегодняшнего утра вы являетесь подозреваемым в уголовном деле по факту изнасилования Стешковой Елены. Статья, по которой вы привлекаетесь к уголовной ответственности, предусматривает до десяти лет лишения свободы. Сто тридцать первая, часть вторая. Как говорится, можете сами загуглить – и убедитесь лично.
В коридоре повисла гробовая тишина. Живой круг из школьников, жадно наблюдавший за происходящим, как-то сам собой смялся, сместившись в сторону, оставив Мансура в полном одиночестве. Теперь на него смотрели с суеверным страхом, как на приговоренного.
– Да это ведь адвокат Павлов! – воскликнул один из учеников, рыжеволосый парень с круглыми очками. – Я вас в новостях видел!
– Это все ерунда, – бросил Мансур. И хотя его голос звучал беспечно, в нем проскальзывали нотки беспокойства.
Артем холодно улыбнулся.
– Увы, нет. Пора держать ответ за свои поступки, Мансур Нарбекович.
Лицо Мирзоева перекосилось, и он, раздраженно подхватив свой рюкзак, выкрикнул: