Улыбнувшись про себя, Павлов сказал, что уже выезжает.
По дороге он вспомнил, что во время допросов было еще какое-то голосовое сообщение в «Телеграме». Оно оказалось от Юрия Соломина, и, найдя его, адвокат нажал на воспроизведение.
«Здравствуй, братишка! – послышался голос Юрия. – Сегодня нашел для тебя кое-что интересное, хоть и немного. Это касается, во-первых, Нарбека Мирзоева, отца того молодого отморозка. Он является двоюродным братом некоего Фархада Джафарова. Этот Фархад – правая рука главы этнической диаспоры, которая наиболее активно продвигает идеи защиты и покровительства своих соплеменников. Руководителя общины зовут Пулат Умаров, он весьма уважаемая и известная личность среди мигрантов. Теперь ты понимаешь, почему сыночка какого-то водителя взялись так рьяно защищать?»
Да, Павлов понимал. Он это почувствовал с самого начала своего адвокатского расследования, как только столкнулся с начальником ОВД Исламовым…
«Фархад отвечает за вопросы безопасности в диаспоре. Так что все ниточки, полагаю, идут оттуда. Во-вторых, что касается Тураева, директора миграционного центра «Дружба». Дочка этого типа замужем за племянником этого Умарова. Сам племянник держит сеть автомастерских в столице, и, судя по имеющейся информации, там не все гладко. Уже были уголовные дела по наркотикам, где фигурантами являлись сотрудники этих мастерских… Понимаешь? Эти ангары и гаражи с ремонтным оборудованием были как прикрытие, а в действительности использовались в качестве лабораторий и встреч с клиентами. Они все там крепко повязаны, Тема. Так что будь аккуратнее. Мне кажется, ты растревожил змеиное логово…»
– Пулат Умаров, – вслух проговорил Павлов, когда запись закончилась. – Интересно…
– Наконец-то, – выдохнула Евгения, когда Артем переступил порог ее квартиры.
– Я взял вина, – сказал он слегка смущенно. – Правда, компанию тебе составить не смогу – я за рулем. Решил, что белое сухое будет в самый раз…
– К домашним пельменям – и правда в самый раз, – засмеялась она, забирая у Павлова пакет с продуктами.
– Домашние пельмени? – переспросил Павлов. – Сто лет не ел домашних пельменей.
– Таких, как у меня, ты точно не пробовал, – кивнула Евгения. – Ну что ж, раз ты не пьешь, могу тебе предложить яблочный компот или чай! Мой руки и скорее за стол!
Через пару минут они сидели в небольшой, но уютной гостиной, и Артем потянул носом:
– Аромат потрясающий.
Евгения сняла крышку с чугунной сковороды:
– Какую предпочитаешь начинку? Есть с уткой, есть с говядиной, а есть с адыгейским сыром и зеленью!
– Давай каждого вида по чуть-чуть.
Протянув адвокату тарелку с дымящимися пельменями, она сказала:
– Признаюсь, что ты не похож на человека, которого час назад пытались избить.
– В конце схватки в руке нападавшего появился нож, – сообщил Артем, цепляя пельмень вилкой из мельхиора. – Так что, полагаю, после того как Азамат стал проигрывать, его планы поменялись и он намеревался меня убить.
Евгения качнула головой, убрав со лба прядь шелковистых волос.
– Что же теперь будет? Надеюсь, его не выпустят? – спросила она.
– По закону – не должны. Статья, которая ему инкриминируется, весьма серьезная: покушение на убийство. А если учесть его прежние «заслуги», касающиеся изнасилования, то он получит на полную катушку.
– Совсем у этих юнцов крыша поехала, – вздохнула Евгения. – Так себе жизнь испортить.
– Они не думают о том, какие могут быть последствия, – пояснил Артем. Он обмакнул пельмень в сметану, которой была наполнена стеклянная вазочка, и отправил его в рот. – Или не хотят думать. Считают, что за них все проблемы будут решать родители.
– Что же ты планируешь делать?
– Хочу встретиться с Дроздовым, он ранее работал директором миграционного центра. Насколько я понял, его уволили, после чего он восстановился через суд, но через какое-то время ушел по собственному желанию. Теперь на его месте Тураев.
– Если хочешь, давай оставим серьезные разговоры на потом, – произнесла Евгения. – И вообще, извини, что я постоянно лезу с расспросами.
– Все в порядке, – успокоил ее Артем, наливая женщине вино. – Я же понимаю, что это не праздное любопытство.
Она взяла бокал с длинной ножкой.
– За удачу?
– За удачу пусть пьют игроки и неудачники. А мы лучше выпьем за нашу победу и за мир во всем мире, – улыбнулся Артем. Он плеснул себе компоту, и они легонько чокнулись бокалами.
Когда они выпили, он спросил:
– А что, Олега нет дома?
– Нет, он у бабушки, моей свекрови. Несмотря на то, что мой муж уже давно умер, у нас сохранились теплые отношения и она очень любит своего внука.
Голос Евгении дрогнул, и она отвела взгляд.
– Ты должна гордиться, что у тебя такой сын, – сказал Павлов, вытирая губы салфеткой. – Он единственный, кто вступился за Лену. Неизвестно, как бы все сложилось, если бы эта девушка не чувствовала его поддержку…
– Как она сейчас?
– Вроде все налаживается, – ответил Артем. – У нее есть стержень, хотя она и дала слабину, когда предприняла попытку покончить с собой. Но от травли, которую ей устроили в школе, никто, увы, не застрахован…
Он отодвинул от себя пустую тарелку:
– В жизни не ел более вкусных и сочных пельменей!
– Я очень рада, – засияла Евгения. – Для меня твоя похвала – наивысший комплимент!
Артем снова наполнил бокалы.
– И вновь возвращаясь к теме мигрантов, – заговорила Евгения. – Я просто не могу об этом молчать, Артем…
– Все нормально, говори.
– Наверное, я чрезмерно эмоциональна и мне следовало бы уйти с поста председателя родительского комитета. Но сейчас не об этом. Буквально сегодня узнала новость, что в соседней школе дети мигрантов избили парня-инвалида. У него были проблемы со слухом, и эти хулиганы постоянно над ним издевались. В итоге школьника увезли в больницу. А этим негодяям хоть кол на голове теши! Они всегда действуют сообща, как волки, сбиваясь в стаи. Им кажется, что весь мир против них. Они идут в школу как на войну, уже заранее настроенные на противостояние с кем бы то ни было, будь то учитель или одноклассник… Я их не оправдываю, но корни проблемы нужно искать глубже. У меня стойкое ощущение, что мигранты, которые едут в Россию, уже с самого начала настроены агрессивно, мол, их здесь за рабов держат, нужно держаться вместе…
– К сожалению, наша неповоротливая система управления построена так, что приезжему иностранцу проще нарушить закон, чем его соблюдать, – промолвил Артем. – Куда легче договориться с участковым и платить ему ежемесячную дань, нежели встать на регистрационный учет. Проще заплатить деньги за сертификат, чем учить язык и русскую историю… А ушлые фирмы «Рога и копыта» заманивают их обещаниями и быстрым решением всех проблем. Ладно бы их выполняли, а сколько обманутых гастарбайтеров! Они живут кланами, арендуя целые этажи и даже дома в спальных районах, по своим традициям и понятиям. И интегрироваться в российское общество никто из них не торопится.
Около минуты на кухне царило молчание, но оно не было натянутым или неловким, наоборот, Евгения чувствовала какую-то необъяснимую легкость и умиротворение, находясь рядом с Артемом, от которого веяло непоколебимой уверенностью.
– Ты, наверное, будешь удивлена, но я бы хотел выступить в защиту мигрантов, – сказал Павлов, и Евгения удивленно посмотрела на него.
– Просто хочу привести пример, когда выходцы из стран ближнего зарубежья проявили настоящий героизм, – начал он. – Я не поленился и провел небольшой мониторинг. Так вот, в Подмосковье один дворник-мигрант спас замерзающего мужчину в снегу. Погрузил его в ковш и довез до больницы. И знаешь, как на это отреагировали наши власти? Вместо того чтобы отблагодарить парня, ему выписали штраф за транспортировку человека в ковше. Другой пример – машина потеряла управление и упала с моста. В ледяную воду бросились гастарбайтеры, которые находились рядом, и спасли всю семью. Третий случай – парень и девушка спасли из горящей квартиры ребенка. Героями оказалась пара из ближнего зарубежья, бывшей союзной республики. И таких примеров масса, Женя. Когда возникают конфликты и травля в школе, дело не в цвете кожи и разрезе глаз. Все идет отсюда. – С этими словами Артем коснулся указательным пальцем виска. – Помните нетленное выражение профессора Преображенского? «Разруха в головах!»
Взгляд адвоката остановился на круглых настенных часах.
– Мне пора. Большое спасибо за ужин и отличную компанию.
Евгения с беспокойством посмотрела в окно, за которым чернела глубокая ночь.
– Куда же ты поедешь? Уже светать скоро начнет…
Павлов улыбнулся.
Она робко протянула свою руку, и их пальцы встретились.
– Если тебе нужно рано вставать, я поставлю будильник, – прошептала она, краснея.
– Если завтрак будет такой же вкусный, как ужин, то я, пожалуй, останусь, – с серьезным видом ответил Павлов, и они рассмеялись.
Лавочка закрывается
Ежегодный конкурс национальных танцев, проводимый в Театре наций, подошел к концу, и посетители потянулись к выходу.
Поднялся и Пулат Умаров. Круглое лоснящееся лицо руководителя диаспоры выражало абсолютное спокойствие и расслабленность, весь вид пожилого мужчины свидетельствовал о том, что он даже в зале, где проходили танцевальные конкурсы, каким-то непостижимым образом умудрялся держать все под неусыпным контролем. Человек, который привык быть в курсе всех событий и влиять на эти события самым кардинальным образом.
Пулат вынул из кармана клетчатого пиджака телефон, сняв его с беззвучного режима. Шесть пропущенных вызовов от Тураева.
Глава диаспоры хмыкнул.
Что-то в последние дни Темир зачастил к нему с просьбами. А в том, что директор миграционного центра названивал с очередным прошением, Пулат не сомневался. Он был практичным и жестким человеком, который любил конкретику и мгновенно переходил к делу, без всяких сентиментальных предисловий. Так уж сложилось, что, условно говоря, из ста звонков девяносто пять (или даже девяносто семь) имели меркантильную подоплеку.