«Мир тесен», – вспомнил Сайдар известную поговорку.
Шеврон подвинул ногой колченогий табурет:
– Садись.
Он хотел поинтересоваться, зачем было тащиться в такую даль, если можно было бы встретиться где-нибудь в центре, но передумал.
– Вопрос касается дела, – сказал Шеврон, усаживаясь напротив мигранта. – Главного дела, – подчеркнул он. – Ты готов слушать?
Сайдар кивнул, стараясь не смотреть в лицо наемника. Уродливый шрам на лице Шеврона словно кричал о том, что это самое малое, что может случиться с Сайдаром, если он не одумается. Отогнав настойчивые посылы внутреннего голоса, с которыми к нему безуспешно взывала совесть, он весь превратился во внимание.
– В тот раз мы говорили о сути мероприятия, – снова заговорил Шеврон. – Сейчас разберем детали. Ты можешь пользоваться этой квартирой, ключ я тебе дам. Только чтобы никто из твоих знакомых о ней не знал, понял? Дело запланировано на шестое июня, то есть через девять дней. Твой план действий заключается в следующем. Вечером пятого числа ты должен быть здесь. Весь следующий день находишься здесь, и, вероятно, с тобой будет один из моих помощников. Ближе к вечеру приеду я и заберу вас с собой. Для тебя будет приготовлена сумка. Ты получишь новую сим-карту и телефон, с помощью которого будешь держать со мной связь. Приезжаем на Пресненскую набережную, дом 2. Там находится торговый центр «Афимолл-Сити», это рядом с метро «Деловой центр». Когда приедешь, тебе нужно обойти этот «Афимолл», пока не уткнешься в салон связи МТС. Справа от него будет запасной вход в торговый центр. Ты будешь стоять, пока не откроют дверь.
– А… как ее откроют? – задал вопрос Сайдар, и Шеврон ткнул пальцем в одного из угрюмых мужчин, которые сидели в полном безмолвии, будто каменные изваяния.
– Это Али. Он тоже будет там и сделает так, чтобы ты вошел внутрь. Ты должен пройти по коридору к лестнице и подняться на второй этаж. Там ты увидишь большую сцену – в этот день будет проходить концерт. Эту сумку нужно поставить рядом со сценой так, чтобы при этом не привлекать к себе внимание. Народу будет много, так что это не составит большого труда.
Сайдар с сомнением подумал, что на данном мероприятии, где все посетители наверняка будут налегке, он со своей сумкой будет выглядеть белой вороной. Впрочем, может, и нет. Особенно если в помещении будет выключен свет…
– А если меня остановит охрана? – спросил он на всякий случай.
– Не перебивай меня, тогда не будет ненужных вопросов. Когда приедешь сюда, здесь будет специальная форма. В ней ходят сотрудники, которые организовывают концерты и тому подобные мероприятия. Наденешь ее перед заданием. Если вдруг охрана спросит, что в сумке, ответишь, что несешь оборудование для сцены – микрофоны, шнуры… Но скорее всего, никто к тебе не подойдет. Осмотр гостей будет проводиться на центральном входе, где стоят «рамки».
Сайдар почесал затылок.
– И что… потом?
– Поставишь сумку на пол и сделаешь мне звонок с того самого телефона, который я тебе отдам. А потом иди обратно, тем же образом. Не бегом, а шагом, чтобы ни у кого не вызвать подозрение, – пояснил Шеврон. – На выходе тебя встретит Али, и вы на машине уедете. Если будешь следовать этой инструкции, все будет шикардос.
– На машине, – зачем-то повторил Сайдар и почувствовал, как у него засосало под ложечкой.
– Именно. Но если хочешь, можешь двигать на метро, – сказал Шеврон и снисходительно усмехнулся. Лица смуглых мужчин оставались бесстрастными, и в какой-то момент Сайдару даже захотелось ткнуть в кого-то из них пальцем, чтобы проверить: не манекены ли это?!
«Бомба…» – шевельнулось в мозгу мигранта, и он почувствовал легкую тошноту. Неужели ему и правда придется принести на концерт взрывчатку?!
– Слушай, Шеврон…
Наемник вскинул голову, вопросительно глядя на Сайдара. Набравшись смелости, тот спросил:
– А если мне не подойдет это дело? Ну, типа… Могу я отказаться?
Шеврон продолжал улыбаться, но в глазах его появился стальной блеск. Он обменялся взглядом с Али, и тот внезапно «ожил». Подавшись вперед, он неожиданно резким движением схватил Сайдара за воротник и притянул к себе. Неизвестно откуда в его левой руке блеснуло узкое лезвие ножа. Все это произошло настолько молниеносно, что Сайдар даже не успел по-настоящему испугаться. Лишь когда прохладная сталь коснулась его горла, он ощутил, как у него от ужаса зашевелились волосы.
– Трусливый шакал, – прошипел Али. – Назад пути нет. Дошло до тебя?
– Али, – позвал Шеврон, и тот, буркнув ругательство, с брезгливым видом отпустил ошеломленного и растерянного Сайдара.
– Он все понимает, – произнес Шеврон и широко улыбнулся, однако его улыбка больше напоминала волчий оскал. – Кстати, Сайдарчик. Хочу тебе вот что сказать. Али немного вспыльчивый, но он верно заметил, что назад пути нет. И просто так соскочить с этого дела не выйдет. Поэтому, что бы ты ни задумал… выбрось из головы. Запомни одну вещь: мы знаем все о твоей семье. И если вдруг ты в какой-то момент скроешься, отвечать будут они. Твой отец Маджид и мать Сингил. Твои братья и сестры. Назвать имена?
Лицо Сайдара покрылось мертвенной бледностью, но, помешкав, он все равно спросил:
– Хорошо, я все понял… И все-таки. Что в сумке?
– Не твое дело, дружок, – тихо произнес Шеврон. Шрам на его грубом лице, казалось, пришел в движение и извивался как толстая пиявка. – Ты делаешь свое дело, получаешь вознаграждение и уматываешь на все четыре стороны.
При упоминании о деньгах Сайдар несколько приободрился.
– Ты сказал, что бабок хватит до конца жизни, – напомнил он хрипловатым от волнения голосом. – Но не сказал сколько.
– Полагаю, триста штук евро тебя устроят?
У Сайдара перехватило дыхание.
Триста тысяч, Аллах!
Шестеренки в голове Сайдара тут же заскрипели, делая нужные подсчеты.
Вот это да, триста штук евро!
Он даже растерялся – настолько громадной показалась ему названная Шевроном сумма. Слава Всевышнему, наконец-то он станет богатым!
Предаваясь мечтам о том, что бы он смог приобрести на триста тысяч евро, Сайдар не замечал ухмыляющихся взглядов Шеврона и его черноволосых подельников. Они глядели на него словно мясники на корову, только что приведенную на убой.
На пороге открытий
Евгения находилась в отделе строительных материалов торгового центра, когда ей позвонил Павлов.
– Чем занята? Не отвлекаю? – спросил он.
– Нет, Артем, ты всегда вовремя, – засмеялась Чащина. – Я как раз завершила покупки для предстоящего ремонта кухни. И раздумывала, на какой день заказать доставку.
– Говори адрес, и я сейчас приеду, – сказал Павлов. – Зачем переплачивать за доставку?
– Мне неловко тебя использовать в качестве водителя. И грузчика тоже.
– Ничего. Физические упражнения полезны. Главное, чтобы материалы влезли в мою машину.
– Там ничего крупногабаритного нет, влезет!
Не прошло и часа, как «Ягуар» адвоката, забитый керамогранитной плиткой, штукатуркой, клеем и прочей мелочью, уже несся к дому Чащиной.
– Спасибо тебе огромное, – сказала Евгения. – У меня такое ощущение, что ты как будто знал, что мне нужна помощь! Давно пора заняться кухней…
– Ремонт – нужное дело, – произнес Артем, не отрывая взгляда от дороги. – Главное, не увлечься настолько, чтобы в жизнь воплотилось чье-то изречение: «Ремонт нельзя закончить, можно только приостановить…»
– Надеюсь, мне это не грозит, – улыбнулась женщина. – Как у тебя дела? Есть продвижение? Ты говорил, что собирался навестить бывшего директора миграционного центра.
– Я был у него пару часов назад, – кивнул адвокат. – Его зовут Дроздов Михаил Васильевич, вполне нормальный человек и профессиональный управленец. Еще в самом начале разговора я понял, что его попросту убрали, как неудобную фигуру. Я не сомневаюсь, что, если бы он продолжал занимать пост директора центра, такого уровня коррупции там не было бы. И никто бы даже не осмелился стоять под окнами кабинета директора, раздавая гастарбайтерам визитки с рекламой получения патентов, вида на жительство и прочих подобных услуг.
Дроздов мне поведал, что все началось постепенно. К нему начали обращаться всевозможные мутные личности, предлагая взаимное сотрудничество, которое включало получение всего пакета услуг, которые оказывает центр, исключительно за деньги. Дроздов раз за разом отказывал и даже писал заявления в полицию, но никакой реакции не было. В конце концов учредители центра его просто уволили по надуманному предлогу. Естественно, Дроздов это дело так не оставил и восстановился на работе через суд. И тогда в дело вступила диаспора. В частности, на Дроздова вышел небезызвестный Пулат Умаров, который, судя по всему, не особо церемонится в выборе средств и методов. Михаилу Васильевичу просто дали понять, что у него только два варианта: либо он уходит с должности сам, либо его выносят из кабинета вперед ногами. Дроздов выбрал первое, и я его за это не виню, особенно если учесть, что у него семья, которая тоже могла пострадать.
– Мне прямо не верится, что такое возможно в нашей столице, – призналась Евгения. – Будто в «лихие девяностые» снова окунулись…
– Весь наш разговор я подробно записал на телефон, причем заранее предупредил об этом Дроздова, – продолжил Павлов. – Он должен знать, что впереди нас ждет серьезная борьба и, возможно, эти сведения пригодятся нам в дальнейшем. Кстати, в ходе нашей беседы была упомянута некая строительная компания «Эверест», с которой связано много скандальных слухов. В основном жалобщики ставили в вину этой фирме низкое качество работ при строительстве, отчего дома часто протекали, внутри образовывались трещины и так далее. В противовес этому «Эверест» парировал тем, что у него вполне демократичные цены, в отличие от иных строительных компаний.
– Если речь идет о жилье, то экономить себе дороже. Лучше заплачу больше и буду спать спокойно, чем бояться, что ночью на меня обрушится потолок, – заметила Евгения.